Продолжу знакомить уважаемых читателей с другими награждениями, произведёнными приказом по 1-му Белорусскому фронту от 6 августа 1944 года.
Помимо подполковника М.С.Новикова этим приказом ещё 6 человек были награждены орденами Отечественной войны 1-й степени. Первым в списке награждённых этим орденом (по алфавиту) значился полковник ветеринарной службы Бакуменко Тимофей Данилович, заместитель начальника ветеринарного отдела фронта.
Среди заслуг полковника ветеринарной службы отмеченучастие в ликвидации ЧЕТЫРЕХ заразных заболеваний конского состава, на перво месте из которых стояла "чесотка". На сколько я знаю, это заболевание и людям передаётся...
Про названия трех других заболеваний я впервые в тексте этого представления прочитал.
Вторым в списке награждённых орденом Отечественной войны 1-й степени был полковник Ваховский Николай Петрович, начальник 2 отдела штаба Управления тылом (УТ) фронта.
Вот его наградной лист.
Текст представления напечатан и хорошо читается. Обращу внимание уважаемых читателей на то, что 2-й отдел штаба УТ занимался планированием железнодорожных и автомобильных перевозок.
Документальное предисловие к художественной части.
20 июля 1944 года войска 1-го Белорусского фронта, в частности, соединения 8-й Гвардейской армии форсировали реку Западный Буг и вступили на территорию Польши.
24 июля был освобожден город Люблин. От советско-польской границы этот город находился примерно в сотне километров.
Начало истории про Степку и его боевых товарищей, начавших воевавать в 192-м мотострелковом батальоне, который входил в состав 192-й танковой бригады (с конца октября 1943 года - 39-й гвардейской танковой бригады), можно прочитать здесь, а её продолжение здесь и здесь, а также в предыдущей публикации.
Степка приказал старшему радисту:
- Старшина, устраняешь неисправность и передаёшь слово "заяц". Действуй!
- Есть, товарищ лейтенант...
Лейтенант "исэ" махнул рукой младшему радисту:
- Иван, за мной бегом!..
После этих слов наш герой припустил со всех ног к землянке около которой он вчера имел содержательный, но короткий разговор с майором-артиллеристом. Позади топал ещё и младший лейтенант Гусейнов.
У землянки майора не оказалось. Зато рядом с соседней землянкой, на котороую Степка вчера тоже обратил внимание, местные радисты уже начали сворачивать антенну своей рации. Лейтенант "исэ" дернул сержанта, снимашего наушники с головы, за рукав гимнастёрки:
- Стойте, товарищи! Мне нужно срочно передать сообщение в штаб фронта!
- А вы кто и откуда, товарищ лейтенант... интендантской службы?
- Вот мои документы. Сержант взял в руки Степкино удостверение и предписание, прочитал, что там написано, и высказался:
- У меня своё начальство есть, товарищ лейтенант, дивизионное, бригадное...
- Как фамилия, сержант?..
- Сержант Худопястов.
- Штаб фронта по твоему, сержант Худопястов, главнее, чем штаб артиллерийской бригады?
- А это мне не ведомо, товарищ лейтенант...
- Так я тебе сообщаю, что штаб фронта главнее, чем штаб бригады. Это правда. Но если ты этой правде не поверишь, то я сейчас же напишу рапорт, по которому ты вполне сможешь продолжить службу в штафной роте.
Сержант снова надел наушники и зачем-то стал крутить тумблер настройки частот:
- Вот только пугагь меня не нада, товарищ лейтенант!..
Боковым зрением Степка увидел, как слева быстрым шагом приближается вчерашний майор, придерживая грелку на боку рукой. Младший лейтенант Гусейнов что-то быстро ему объяснял на ходу. Майор подошел и задал стандартный вопрос:
- Что здесь происходит товарищи?
Сержант Худопястов снял наушники, встал и доложил:
- Вот, товарищ майор, лейтенант из штаба фронта пужать штрафной ротой вздумал!..
Майор поморщился и обратил свой вопросительный взор на Степку:
- Товарищ лейтенант интенданской службы, доложите по существу.
- У меня приказ, товарищ майор...
- У всех у нас свои приказы. Вот мне поступил приказ сниматься и передислоцироваться на новую позицию...
- А у меня приказ, товарищ майор, сообщить об этом в штаб управления тылом фронта... Но наша рация вышла из строя. Прошу оказать содействие...
- Всего лишь сообщить?
- Всего лишь, товарищ майор...
- Чем они там занимаются в высоких штабах, только один чё... Что нужно сообщить?
- Слово "заяц".
- И всё?
- И всё. У меня радист вот с собой...
Майор потер в задумчивости подбородок, поправил сползающую грелку. Младший лейтенант Гусейнов, что-то опять стал шептать майору на ухо. Тот отмахнулся:
- Да, подожди ты!.. Мой радист сам передаст. Давай волну...
- Мой радист может контролировать сеанс связи?
- Пусть слушает. И мне некогда больше с вами тут...
Степка обернулся к топтавшемуся у него за спиной красноармейцу:
- Иван, давай быстро к рации...
Сержант Худорястов изобразил обиженную мину, но бумажку с номером волны и позывным взял и стал опять крутить ручку настройки, бубня в микрофон:
- Астра, астра, как слышишь меня? Приём!
Степкин радист опасливо потянулся ко второй паре наушников. Через пару минут нужное слово было передано нужному адресату и от него получено подтверждение приёма. Ещё через минуту подбежал гвардии старшина и доложил:
- Товарищ лейтенант, сообщение передано, квитанция получена! А у рации с антенной кто-то клеммы отжал...
Степка покрутил головой. Майор метрах в ста в туче поднятой пыли что-то кричал двум офицерам-артиллеристам (из-за звуков проезжающих грузовиков слышно не было), размахивая одной рукой и придерживая другой рукой левый бок. Младшего лейтенант Гусейнова нигде видно не было. Лейтенант "исэ" усмехнулся:
- Попрощаться не захотел, младший лейтенант... Сворачивайся, старшина! Поехали обратно, товарищи.
- Я гвардии старшина, товарищ лейтенант...
- Гвардии, гвардии, а мог бы стать сегодня лейб-гвардии...
- Это как это?
- По дороге расскажу.
Степка сам удивился, откуда у него "всплыла" в памяти сейчас приставка "лейб". Уже подпрыгивая в "вилиссе" на кочках через полчаса он поразмыслил немного об этом и пришёл к выводу, что это слово он мог слышать только от дяди Прохора во время одного из ночных разговоров с ним под Харьковым в ту пору, когда они обнаружили французский бензозаправщик, набитый рейхсмарками.
Перед подполковником Новиковым лейтенант "исэ" предстал с лёгкой душой. Его начальник удовлетворённо кивнуо, выслушав рапорт, и задал только один вопрос:
- Зачем два "зайца" пришло с интервалом в две минуты?
- Надо было подстраховаться, товарищ подполковник!..
- Это хорошо, что ты о подстраховке начал задумываться... Не мне одному об этом думать надо. Но "заяц" капитана Ткачука пришёл на четыре минуты раньше твоего. Ничего мне больше не хочешь рассказать?
- Никак нет, товарищ подполковник!
- Тогда иди отдыхай пока. Свободен!
Трое суток Степка отдыхал. В промежутках между отдыхом от "отстучал" на машинке около ста страниц текста и съездил после этого за новым "ундервудом" на склад к трофейщикам. Штаб управления тыла фронта за эти дни переехал вперёд километров на двадцать и обосновался в небольшом, но довольно зажиточном хуторе, расположенном на левом берегу болотистой речки Плыска. Хутор оказался пустым с точки зрения человеческих обитателей и полным с точки зрения различной домашгнй птицы. Конюшня на восемь лошадиных "мест" оказалась пустой, а в коровнике лежали две коровьи туши, проткнутые вилами. Вилы торчали в боку одной из убитых коров. Хозяин хутора решил таким образом "сжеть мосты", не рассчитывая вернуться в ближайшее время к своему хохяйству.
У Степки был теперь целый "свой" угол в одной их трё хат-пятистенок. Новое задание "на выезд" лейтенанта "исэ" было сравнительно лёгким и поступило черех пару суток после обустройства на новом месте. На западной окраине только что освобождённого Люблина ему было необходимо осмотреть и выбрать несколько "точек" на предмет обустройства в них артиллерийских и вещевых складов. До Люблина было почти поторы сотни километров "плюс переправа через Западный Буг". На "всё-провсё" отводилось Степке двое суток. Под конец аудиенции у подполковника Новикова лейтенант "исэ", уже спросивший разрешения быть свободным, в ответ услышал:
- Погоди, Степан... Присядь. Будет тебе в этой поездке и так сказать дополнительная нагрузка, можно сказать, на общественных началах. Хотя мне тут из политуправления фронта по этому поводу звонили...
В хату в этот момент зашёл незнакомый Степке невысокий майор в юбке и сказал низким женским голосом:
- Здравия желаю, Матвей Семёнович!
- Здравия желаю, Марфа Михална! Вот знакомьтесь, самый боевой офицер орготдела лейтенант интендантской службы Степан Чернышов.
Лейтенант "исэ", пожимая протянутую руку, по привычке оглядел новенькую коверкотовую гимнастерку майора. Над правым карманом у Марфы Михайловны был прикручен уже достаточно потёртый орден "Знак Почета". На вид ей, по Степкиной лценке, был лет сорок или даже больше. Из-под пилотки рыжели крашеные хной седоватые волосы, забранные сзади в небольшую "гульку". Крепко пожимая Степке руку женщина-майор улыбнулась, показав желтоватые прокуреные зубы:
- Очень приятно, Степан Чернышов! Не откажешься сопроводить женщину в город Люблин и обратно?
- Сопровожу, товарищ майор. Приказ уже получен...
- Вот и замечательно!. А наград-то у тебя уже сколько! В пору про такого героя статью в газету писать...
- Это вы уже по дороге про статью решите, хорошо, Марфа Михална?
- Все понятно, Матвей Семёнович. Больше я вас отвлекать не буду.
Выехали на следующее утро по холодку. За рулем "виллиса" был опять Никита Степанович. Марфа Михайловна расположилась сзади. Первые полчаса пути Степка, усевшись в полоборота, слушал историю жизни и задание своей новой попутчицы. "Товарищ майор" настояла на том, чтобы её называли в поездке только по имени-отчеству. Марфа Михайловна была историком по образованию и по призванию. Специализацией её была средневековая Восточная Европа и в частности, Речь Посполитая. Как понял основной слушатель, за научные достижения в изучении своего предмета ей как учёной ещё лет десять назад без защиты диссертации была присвоена степень кандидата исторических наук. Закурив новую "беломоканалину" Марфа Михайловна при этом заметила:
- Ох и глупая я тогда была... Наша группа авторов работала над монографией. Обоим мужикам за неё "докторов" присвоили, а мне только "кандидата"... Обиделась я на них тогда сильно. Я уже пять лет в партии тогда состояла, а они оба беспартийных были. А в тридцать седьмом оба по десять лет без права переписки получили как польские шпионы, а меня вот "пронесло" тогда... Стала кафедрой заведовать в тридцать девятом вместо одного из этих пропавших докторов. Теперь вот инструктором политуправления фронта служу уже почти два года. Это после того, как Ванечку моего в Сталинграде убили, я шесть заявлений написала, до самого Щербакова дошла, но добилась, чтобы в армию взяли. Теперь вот курирую армейские газеты, сама пописываю иногда статьи в них. Я не слишком утомительна, Степан?..
- Нет, Марфа Михайловна. "Ванечка" - это сын или муж?
- Сын. Он добровольцем пошёл... Он был механиком-водителем танка. Я получила потом письмо от командира его танка. Мой Ванечка его вынес раненого с поля боя, а сам под пулемётную очередь попал...
- Жалко... А кто такой Щербаков?
- Александр Сергеевич начальник Главного политуправления всей нашей армии. Он занял эту должность после того, как Льва Захаровича турнули за Крым и Севастополь...
- Он получается наш самый главный комиссар?
- Можно и так сказать...
- А орден у вас за что?
- Я после заведывания кафедрой была секретарем партбюро института...
- Ясно... Задание в Люблине у вас какое?
- Да простое в общем-то... Позавчера при свобождении города подбили в том районе наши зенитчики "фокке-вульф", там у него ещё число есть после...
- Сто девяносто?
- Да, точно!.. Так тот подбитый самолёт возьми и упади ровнёхонько на нашу колонну бронетехники. Две самоходки и танк сгорели, экипажи их потери понесли. Прямо немецкий Гастелло получился... Слышали о капитане Гателло?
Никита Степанович кивнул, а Степка подтвердил словом:
- Слышал...
- Ну так вот мне нужно будет ознакомиться со всеми обстоятельствами этого происшествия, составить подробное донесение в Политуправление фронта, а ещё соответствующую статью написать для армейской многотиражки... Что никакой это не "немецкий Гастелло", а просто роковая случайность. Но ты не переживай, Степан, это всё много времени не займёт. Местные политработники уже всё подготовили как надо... Мне нужно только проверить будет на месте, самой поговорить в двумя-тремя очевидцами. И всё... Твоя помощь мне в этом деле совсем не нужна...
- А в чем же тогда нужна будет помощь, Марфа Михална?
Женщина-майор прикурила очередную папиросу от окурка:
- Это я после гибели Ванечки курить научилась... А ты, Степан, всегда такой прозорливый был?
- Нет, на войне уже научился...
- Правильно ты угадал, Степан. Есть у меня в самом городе ещё интерес, так сказать, профессиональный и неофициальный... Я ведь в эту командировку сама по сути напросилась. До войны я ведь и мечтать не могла, что когда-нибудь мне доведётся побывать в Польшн... Вот для второго дела в самом городе мне нужна будет твоя помощь...
- В чем помощь?
- Ну, скажем, в виде грубой мужской силы, но при этом силы, которая имеет голову на плечах...
- Как-то всё туманно пока, Марфа Михална...
- Давай до Люблина доберёмся сначала, я своё официальное задание выполню, а ты - своё... Это уже Западный Буг впереди, Никита Степанович?
- Да, нам тут придётся очередь на переправу занимать, можно "прокуковать" долго... Ещё и стервятники могут надететь со своими бомбами... Сейчас я немного срежу и в ту "прогалину" меж двух колонн втиснусь. Но будут ругаться вокруг сильно и громко, Марфа Михална...
- Ничего, я привыкла уже.
Благодаря стараниям Никиты Степановича на переправе задержались не очень долго. Уже отъехав от неё на десяток километров услышали сзади разрывы авиационных бомб. Противник стремился всеми средствами затормозить продвижение советских войск. Никита Степанович за проявленное рвение и мастерство, позволившее избежать "проблем с бомбёжкой на переправе", удостоился похвалы от обоих офицеров.
А дальше началось по мнению Степки потеря времени. Марфа Михайловна просила остановить машину практически у каждой придорожной скульптуры, будь ио или обычный крест или грустная женщина в платке. Она выскакивала из машины, доставала из своей полевой сумки большой блокнот, делала в нём наброски встреченных скульптуры, переписывала надписи с них. В двух сёлах она задержалась по полчаса, проведя это время в небольших местных церквях (инструктор фронтового политуправления называла их костёлами или базиликами) и тоже делая какие-то пометке об их интерьерах и захорогнениях внутри и снаружи. В третий костёл Марфа Михайловна попасть не смогла по той причине, что купол его крышеи полностью обвалился внутрь помещения. У грустного старика, одетого в черную одежду с белой вставкой впереди на стоячем воротнике, женщина-майор после того, как трижды привела этого старика сначала в шоковое состояние, выяснила, что купол костёла обвалился в результате обстрела её из танков. А обстрел танки вели по немецким пулемётчикам, засевшим там. Степка, выразительно уже поглядывая на часы, всё-таки поинтересовался, когда они уже выехали их села, чем же Марфа Михайловна смогла так удивить "того старика", оказавшимся местным священником. Что ещё помечая в своем блокноте женщина ответила коротко:
- Первый раз он удивился, что у нас в армии служат женщины, во второй раз удивился тому, в каком я звании, в в третий раз, что я говорю на его языке..
- А где вы выучили польский язык, Марфа Михайловна?
- У меня мама полька. Она была внучкой одного из участников польского восстания тысяча восемьсот тридцатого года. Его в Сибирь за это сослали...
Под вечер наконец добрались до места, где Марфу Михайловну ожидали два лейтенанта в танковых шлемах и с американским лендлизовским бронетранспортёром в качестве средства передвижения. Впереди уже темнели шпили костелов Люблина. На вопрос, смогут ли потом "подбросить слабую и одинокую женщину" до городской комендатуры, от политработников-танкистов был получен дружный и положительный ответ. Лейтенант "исэ" получил, в свою очередь, следующую просьбу-инструкцию-вопрос:
- Степан, встречаемся через четыре часа у городской комендатуры. Хорошо? Найдёте, где комендатура там находится?
За лейтенанта "исэ" ответил его водитель:
- Язык-то до Киева может довести, Марфа Михална, а уж до люблинской комендатуры и подавно!
Вечная Слава и Память бойцам и командирам Красной и Советской армии, участникам Великой отечественной войны!
Берегите себя в это трудное время!
Подпишитесь на канал , тогда вы не пропустите ни одной публикации!
Пожалуйста, оставьте комментарии к этой и другим публикациям моего канала. По мотивам сделанных комментариев я готовлю несколько новых публикаций.