– Это просто невероятно, – Миша как подкошенный не сел, а упал на скамейку, едва они вышли из книжного магазина. – Папа изменяет матери! Я не могу в это поверить!
– Пожалуйста, ничего не планируй на субботу, – попросил жену Михаил, разливая по чашкам свежезаваренный чай.
Евгения взглянула на мужа и удивлённо приподняла брови:
– Почему? Ты же обещал, что мы выберемся с тобой куда-нибудь на природу. Хотела даже какое-нибудь уютное местечко подыскать. Сто лет уже не отдыхали, все эта работа и работа.
Она была явно расстроена, и Миша мягко улыбнулся ей:
– Ничего, в следующем месяце ты пойдёшь в отпуск и обязательно отдохнёшь. Поедешь на море, расслабишься. Представляешь, там можно будет просто жить и наслаждаться жизнью.
Женя отмахнулась от него:
– Да ну тебя! Ты прекрасно знаешь, что я не из тех жён, которые отдыхают без мужей. Никуда я не поеду. Не хочу.
Михаил молча встал, принёс свой портфель, потом достал оттуда какой-то конверт.
– Извини, родная, но поехать тебе придётся.
Он протянул конверт жене и с удовольствием смотрел, как меняется выражение её лица.
– Миша, это что, путёвки за границу?!
– Да, я купил их нам с тобой вчера. И, кстати, в этом году мой отпуск полностью совпадает с твоим. Я все сделал для этого. Вот такой сюрприз. Ты рада?
– Ты купил их ещё вчера?! – закричала Евгения, вскочив с кресла. – И молчал?!! А-а-а!!! Миша-а-а!! Господи, как я тебя люблю! Ура!! Мы едем отдыхать!
Михаил весело рассмеялся, примерно такой реакции он ждал от жены. Они прожили вместе уже почти десять лет, но иногда ему казалось, что она совсем не изменилась и осталась всё такой же неугомонной, взбалмошной девчонкой, какой была во времена их знакомства.
В самом деле, Женя не сразу смогла унять свой радостный порыв, и только, когда она, слегка задохнувшаяся от прыжков и импровизированных танцев, села рядом с ним на диван, Михаил положил руку на её колено, слегка погладив его:
– Теперь ты мне дашь договорить? Я насчёт субботы.
– Конечно, – кивнула Женя, – я тебя слушаю.
– Через две недели у отца юбилей. Мама собирается отмечать его в ресторане. Разумеется, мы с тобой приглашены. Но я не знаю, что подарить ему. Всё-таки пятьдесят пять лет - дата очень красивая. И подарок должен быть соответствующий. Вот я и хочу потратить субботу на его поиски.
Взгляд Евгении мгновенно стал серьёзным:
– Мишаня, но тут много вариантов. Элитный парфюм, часы от хорошего бренда, какие-нибудь аксессуары вроде запонок, галстуков и прочего.
– Знаешь, я думаю, что всё это надарят ему друзья и коллеги. А я бы хотел преподнести ему что-нибудь особенное. Запоминающееся, что ли. Ну, чтобы ему очень-очень понравилось.
Женя тихонько вздохнула. Она любила мужа и жалела его, не понимая, почему родители всю жизнь к нему относятся так, будто он им не родной. Вот его младший брат Владимир был общим любимцем, и Марина Валентиновна не уставала подчёркивать это, в то же время находя любые поводы, чтобы хоть в чем-нибудь упрекнуть Михаила.
– Миш, ну чем ты слушал? – напустилась она на него недавно, когда они все вместе собрались на семейный обед. – Я просила тебя купить хлеб, а ты что принёс?
– Хлеб и принес, – не понял её недовольства Михаил. – Вот белый, а вот бородинский, ты всегда такой покупаешь.
– Надо было купить батон! – недовольно поджала губы мать. – Вот всегда ты так! Стоит тебя только о чем-нибудь попросить, как ты обязательно все испортишь! Почему ты такой недотёпа?
– Мам, но ты ничего не сказала про батон, – попытался оправдаться Михаил, хотя сразу же поник, – ты сказала: «Купи хлеб!» Вот и Женька слышала.
Евгения кивнула, подтверждая слова мужа, но Марина Валентиновна только отмахнулась от них:
– Все уже, что теперь говорить! Ладно, проходите, сейчас Володю дождёмся и за стол. Вы и так на десять минут опоздали. У меня все остывает.
Владимир опоздал на сорок минут, но мать только улыбнулась ему, ничем не показывая своего недовольства:
– Володенька, сынок, ну где же ты был так долго? Давай скорее мой руки, и сядем обедать. Подожди, а ты зелёный лук купил? Я же просила.
– Какой там лук, мам? – равнодушно повёл плечами Владимир. – Я что тебе, по всему городу бегать должен и искать его?! Ты меня ни с кем не путаешь?
– Ну ладно, – миролюбиво улыбнулась Марина Валентиновна, – обойдёмся и без лука. Я сама виновата, ходила на рынок и забыла купить, зато у меня было немного петрушки. Вполне хватит. Всё, всё! Садимся. Саша, Вова…
Александр Викторович, обняв младшего сына, похлопал его по спине:
– Давай рядом со мной, вот сюда. А Миша с Женей напротив сядут. Ну, Мариша, все, что в печи́, на стол мечи́. Я страшно проголодался! А ты, Володя, рассказывай, как там у тебя дела? Хорошо ты, Маришка, все-таки с этими обедами придумала. Хоть раз в месяц, но собираемся всей семьёй. Это же так здорово, посидеть, всё обговорить, решить какие-то дела.
– Пап, я как раз хотел вам рассказать, – начал Михаил, – что меня повысили. Теперь я руковожу целым отделом, представляешь?
– Замечательно, – кивнул Александр Викторович и снова повернулся к младшему сыну: – Ну, так как твои дела, сынок?
Вспомнив, как погас взгляд мужа, Евгения снова тихонько вздохнула. Она очень любила мужа и не могла простить его родителям такого пренебрежительного отношения к нему. Вот когда они с Мишей решат завести детей, обязательно будут любить их одинаково.
– Ты что так развздыхалась, малыш? – Михаил обнял жену, прижав её к себе. – Ты не волнуйся, мы обязательно выберем что-нибудь стоящее. Оригинальное. Не такое, как все. Посвятим этому субботу, договорились?
Евгения кивнула и тут же взглянула на мужа:
– А что будет дарить отцу Володя?
– Понятия не имею, – усмехнулся Михаил. – Но ты знаешь, даже если он принесёт ему коробку конфет, мне, кажется, папа будет просто счастлив. У нас всегда так было: я стараюсь, что-то изобретаю, в детстве открытки им делал своими руками, стихи писал, чтобы порадовать маму с папой. Они скажут «спасибо» и всё. А Вовка сорвёт с клумбы какой-нибудь цветок, а то и просто ромашку под ногами. Так они и расцелуют его, и нахвалят, и конфет полные руки насуют. У мамы до сих пор хранится альбом-гербарий. Да-да, представляешь, она старательно всё сушила, оставляла на память, подписывала, когда и на какой праздник он подарил ей цветочек. А мои открытки и поделки из пластилина выбрасывала в мусорку, причём даже не стеснялась того, что я это увижу.
– Миш, ты что, до сих пор ревнуешь родителей к брату? – Евгения мягко потрепала его по голове.
– Нет, что ты, – немного подумав, ответил ей Михаил. – Да я и не ревновал никогда. Ты же знаешь, я не умею скандалить и доказывать свою правоту в ссоре. Просто когда я был совсем маленьким, мне было очень обидно. Сейчас-то уже привык. В конце концов, мне тридцать два года, Вовке - двадцать семь, живём отдельно, что делить-то? Хотя, если честно, понять их я все-таки не могу. Ну да ладно. Давай лучше ещё подумаем, что можно ему подарить.
– Не волнуйся, – успокоила мужа Евгения. – До юбилея есть ещё время. Мы все успеем. А теперь давай ужинать. Потом посмотрим какой-нибудь фильм и спать. Я сегодня как-то не очень хорошо себя чувствую. И так устала.
– Тогда ты отдыхай, а я накрою стол сам, – предложил Михаил.
– Спасибо тебе, мой хороший, – улыбнулась ему Женя. – Но давай лучше вместе. Просто хочу побыть с тобой рядом.
***
В субботу они обошли несколько магазинов, но ничего подходящего не нашли, тогда Миша предложил жене поехать в новый торговый центр, открывшийся совсем недавно.
– Давай, – согласилась она. А через двадцать минут восхищённо распахнула глаза: – Слушай, как тут красиво! Мне так нравится. Вроде закрытое помещение, а столько воздуха! Смотри, какое классное тут озеленение! И стена с водопадом. Миш, давай посидим в том кафе. Миш, ты меня слышишь?
Она дёрнула мужа за рукав, но он двинулся с места и не ответил ей, потому что не сводил глаз с молодой девушки, шаловливо целовавшей немолодого уже мужчину, который обнимал её за талию. Они стояли за витриной ювелирного магазина и никого не видели, кроме друг друга. Продавец, по всей видимости, оформлял покупку, и девушка не могла дождаться, когда же сможет надеть украшение.
– Миш… – Женя проследила за его взглядом и обомлела: её собственный свекор, отец Михаила, любящий и примерный супруг Марины Валентиновны, обнимал и целовал девицу, которая годилась ему даже не в дочки, а во внучки. – Миша, – Евгения сильнее дёрнула мужа за рукав, – ты слышишь меня? Пойдём отсюда. Не надо, чтобы он нас видел.
– Почему? – в голосе Михаила звучала сталь.
– Потому что это неудобно, – продолжала настаивать Евгения, а когда заметила, что свекор и его спутница, получив заветную покупку, направляются к выходу из бутика, бесцеремонно втолкнула мужа в книжную лавку. Александр Викторович не заметил сына и сноху и прошёл мимо, весело обращаясь к смеющейся девушке:
– Алиса, любовь моя, жду-не дождусь, твоей благодарности…
– Поедем прямо сейчас… – сверкнула белозубой улыбкой юная красавица.
Дальнейшего Михаил и Евгения не услышали, но им и так все было понятно.
– Это просто невероятно, – Миша как подкошенный не сел, а упал на скамейку, едва они вышли из книжного магазина. – Папа изменяет матери! Я не могу в это поверить!
Евгения молчала, не зная, что сказать, и Михаил закрыл глаза ладонью:
– Господи, как стыдно!
– Миш, ну ты-то тут при чем? – Женя была невероятно зла на свёкра за то, что он снова испортил настроение Михаилу. – Он взрослый человек и сам выбирает свою жизнь. Не надо так реагировать и расстраиваться тоже.
– А как я должен реагировать, Жень?! – вдруг вспылил всегда такой спокойный Миша. – Что бы ты сказала, если бы увидела не моего, а своего отца?!
Женя вздохнула: нет, вот уж этого точно не могло бы быть. Её папа и мама все жизнь прожили душа в душу, никогда не садились друг без друга обедать или ужинать, всегда были вместе и в радости и в горе. Конечно, они не были святыми, но никогда не ссорились на людях, даже в те времена, когда отец выпивал, а у него по молодости бывали такие периоды. Мама просто отыскивала его у друзей, приводила домой и укладывала спать, а утром, когда он мучился от головной боли, приносила ему холодный рассол, варёную картошечку и салат с квашеной капустой, и пока он пил и ел, укоризненно говорила:
– Что ж ты так не бережёшь себя, Феденька? Зачем оно тебе всё?
– Прости, Тася, мужики сели, ну и я с ними заодно. Не удержался, понимаешь ли… – виноватым тоном отвечал он ей. – Больше не буду, пригласят, постараюсь отказаться.
– Да уж постарайся, – кивала она. – Дочка ведь у нас растёт, как же ей на пьяного отца смотреть? Стыдно.
– Стыдно, – соглашался Фёдор, но слова своего сдержать не мог. До одного дня.
Тогда Женя уже ходила в первый класс и задержалась на продлёнке, а он сам, как это водится, в конце рабочего дня хорошо выпил со своими друзьями, задержавшись в бригаде, где работал трактористом.
– Что это твоя Таська за тобой сегодня не пришла? – усмехнулся Пётр, подливая в стакан Фёдора плохо пахнущий самогон, который сам же нагнал из патоки. – Небось, пока ты тут с нами, она себе дружка привела. Смотри, Федька, начнёшь скоро рогами за всё цепляться.
Фёдор поднялся с места и покачнулся, опрокинув стакан:
– Ты что несёшь? Да я тебя…
Пётр нахмурился и тоже встал, но другие мужики не дали разгореться ссоре:
– Ну чего вы распетушились? Петро, Федька… остыньте! Садитесь, лучше выпьем!
Фёдор наклонился, поднял с пола чудом не разбившийся стакан, поставил его на стол и усмехнулся:
– Пойду я. Бывайте…
И, не слушая уговоры своих собутыльников, направился к выходу.
До дома он добирался долго, непослушные ноги никак не хотели идти и заплетались на каждом шагу. Но, когда толкнул калитку и вошёл во двор, остановился, изумлённый непривычной тишиной.
– Тася… – позвал жену Фёдор, но не услышал ответа. – Женёк! Доча! Вы где это, а?
Он вошёл в дом, заглянул в одну комнату, в другую. Потом шагнул в кухню и дико закричал, увидев жену, без сознания лежавшую на полу.
– Тася! Тасенька! – хмель мгновенно улетучился, как будто Фёдор и не пил. Он подхватил жену на руки и отнёс её на кровать, а потом побежал к соседу, умоляя съездить за доктором. В это время пришла из школы Женя и испуганно замерла в дверях, глядя на обездвиженную мать и мечущегося по комнате отца.
– Папа, мама что, умерла? – испуганно прошептала девочка, но её слова громом отдались в ушах Фёдора.
– Нет, нет, – зарыдал он, прижимая дочь к себе. – Не надо, не говори так, прошу тебя! Доченька, нет.
Таисию отвезли в больницу, и только там она пришла в себя.
– У вашей жены был приступ, – пояснил потом Фёдору врач. – Волноваться ей нельзя и выполнять тяжёлую работу тоже. Сейчас мы оставим её здесь, под наблюдением. Будем лечить. Потом скажем, какие лекарства ей принимать дома. Да не волнуйтесь вы так, – доктор коснулся его плеча. – Все самое страшное позади. Хорошо, что вовремя привезли её к нам. Ещё немного и было бы все очень плохо. Но сейчас кризис миновал, и жизни вашей жены ничто не угрожает. Если, конечно, она будет выполнять все наши рекомендации.
– Будет выполнять, – пообещал Фёдор, и каждый день вместе с дочерью навещал жену.
Когда же он забрал Таисию домой, она только всплеснула руками: везде идеальный порядок, на кухне вкусно пахнет, уроки дочери сделаны и даже чистое, свежевыстиранное белье висит на верёвке.
– Федя, – повернулась к мужу Таисия, прижимая к пылающим щёкам ладони.
– Ты только не волнуйся, Тася, ладно? – обнял он её. – И живи подольше. А я пить больше не буду. Хватит, выпил своё. И на тебя теперь ветерку не дам подуть.
И не дал. Теперь им обоим было уже за семьдесят, но их отношениям могли позавидовать даже молодые супруги, испытывающие самые сильные чувства друг к другу.
Нет, отец никогда не поступил бы так с её матерью.
А вот Александр Викторович... Евгения почему-то не была удивлена его поступку. Может быть потому, что их отношения с Мариной Валентиновной всегда казались Жене какими-то наигранными, показными. Слишком много участия проявляла Марина по отношению к мужу, когда с ними кто-то был рядом. А Александр Викторович поддерживал эту игру, словно не замечая её фальшь. По крайней мере, за те десять лет, что Евгения прожила с Михаилом, ей очень редко приходилось видеть искреннюю улыбку свёкра, такую, какой она была у него только что, когда он обнимал ту девушку.
Женя покосилась на мужа:
– Миш, ну мы же не можем сидеть здесь до самого вечера? Давай уже купим подарок твоему отцу и поедем домой. Всё-таки, сегодня наш выходной.
– Он не заслуживает подарка, – глухим, незнакомым голосом ответил ей Михаил.
– Нет, так нельзя, – запротестовала Женя. – Давай возьмём хотя бы те часы, которые тебе так понравились. В конце концов, даже если кто-то подарит ему ещё что-нибудь похожее, он сможет их менять по своему усмотрению.
– Делай, что хочешь, – махнул рукой Михаил, поднялся и пошёл прочь. Он впервые забыл о жене, и даже не подумал подождать её, пока она купит те злополучные часы.
Несколько дней он был сам не свой, и Женя просто извелась, глядя на него. Наконец она решила позвонить брату мужа и пригласить его в гости, чтобы они могли спокойно поговорить на эту тему. В конце концов, Марина Валентиновна и Александр Викторович - и его родители тоже. Почему только Миша должен из-за них переживать?
К удивлению Евгении, Владимир охотно откликнулся на её приглашение:
– Скажи, когда, и я обязательно буду.
– Приходи сегодня вечером, часиков в семь, – попросила его Женя, решив не откладывать разговор в долгий ящик. – Я приготовлю ужин, посидим, поговорим. Только у меня к тебе просьба, Володя. Пусть Миша думает, что ты сам к нам пришёл.
– Почему это? – удивился Владимир.
– Потому что вам с Мишей очень нужно поговорить, причём разговор будет серьёзный, но он касается не меня, а вашей семьи, – она смутилась и тут же поправилась: – Ну, я имею в виду вас и ваших родителей. Поэтому мне бы не хотелось, чтобы он думал, будто это всё организовала я. Пусть идёт, как идёт.
– Я ничего не понял, но ты меня заинтриговала, – усмехнулся Владимир. – Ладно, во сколько ты говоришь подойти? К семи? Буду как штык. Коньячка прихватить?
– Прихвати, – согласилась Евгения, подумав, что так, действительно, разговор пойдёт легче.
А вечером, накрывая на стол, посматривала на мужа, который с отсутствующим видом смотрел телевизор, явно думая о чём-то своём. Женя знала, что его тревожит, поэтому не приставала к нему с расспросами. Она только очень надеялась, что Володя сумеет разговорить брата, и они вместе решат, что же им теперь делать.
Владимир пришёл без десяти семь и Михаил, услышав дверной звонок, с удивлением взглянул на жену:
– Ты кого-то ждёшь?
Она в ответ неопределённо пожала плечами и попросила:
– Иди, открой.
Ещё больше Михаил удивился, когда увидел на пороге младшего брата. Несмотря на долгие годы, прожитые вместе, они так и не смогли стать по-настоящему близкими и жили по принципу "свой своему поневоле брат".
В большей степени, конечно, в этом были виноваты родители.
Так уж получилось, что Марина забеременела едва ли не на первом свидании с Александром. Они познакомились на вечеринке, куда их пригласили общие знакомые. Саша и Марина сразу понравились друг другу и, разгорячённые спиртным, не удержались от соблазна. Да и как тут было устоять: летняя звёздная ночь, берег моря, шум волн - классическая романтика, во все времена никого не оставлявшая равнодушным. Потом было несколько новых встреч, ещё более страстных и горячих. И только перед отъездом с курорта они выяснили, что живут в одном городе. Марина уехала первая, не забыв обменяться с Сашей номерами телефонов. Но особого значения симпатичному парню она всё-таки не придала: курортный роман - дело несерьёзное, вряд ли стоит доверять ему и надеяться на что-то большее. Но спустя месяц поняла, что встречи с Сашей не прошли для неё бесследно.
Самое ужасное было в том, что родители Марины тоже догадались об этом. Слишком растерялась она, когда во время совместного завтрака выскочила из-за стола, зажав рот ладонью.
– Маринушка, да что же это?! – воскликнула мать, метнувшись за дочерью следом. Но та успела закрыть за собой дверь ванной и припала к раковине.
Когда бледная и похолодевшая от страха Марина вернулась на кухню, отец хлопнул ладонью по столу и строго спросил у дочери:
– Нагуляла-таки, зараза такая! В подоле нам принесла?! Ну и кто он, этот счастливый папаша?
Марина созналась во всём, спорить и обманывать отца и мать смысла не было. Сказала она и то, что у неё есть телефон Александра.
– Дай его сюда! – потребовал отец. – Я сам всё решу!
И решил. Очень скоро в их квартире появился Александр и сказал, что от ребёнка не отрекается и от Марины тоже, а потому готов жениться на ней. Его родители, как и отец самой Марины, оказались строгих взглядов и потребовали от сына, чтобы он отвечал за свои поступки.
Свадьбу сыграли пышную и весёлую. И только двум людям на ней было не до веселья: жениху и невесте. Слишком быстро всё произошло и вообще другие планы были у них на жизнь. А теперь от них пришлось отказаться.
Романтичные встречи на берегу моря - это одно, совместная жизнь и скучный семейный быт - совсем другое. Очень тяжело было молодым супругам привыкнуть друг к другу, к тому же Марина все время, вплоть до родов, чувствовала себя просто отвратительно, что не могло не сказаться на её внешнем виде и настроении.
Она постоянно срывалась на муже, он тоже не молчал в ответ и ссоры между ними вспыхивали по несколько раз на день. А потом родился Миша, на удивление здоровый, крепкий, но никому не нужный ребёнок. Марина не испытывала к нему никаких чувств, кроме раздражения. Александр просто боялся подходить к сыну, а когда тот начинал плакать и капризничать, и вовсе уходил из дома.
Бабушки и дедушки, умилявшиеся при виде внука, агукали ему и трясли перед ним погремушками, но когда Марина просила их взять Мишу к себе хоть ненадолго, категорически отказывались от этого, объясняя свой отказ занятостью, работой или плохим самочувствием. Раздосадованная Марина срывалась на сыне, могла отшлепать ни в чем не повинного кроху, и очень скоро Миша привык вести себя тихо-тихо, чтобы не раздражать мать и отца.
Ему было три года, когда Марина и Александр, смирившись со своим положением супругов, стали вновь проявлять интерес друг к другу. К тому же, у Александра стало все хорошо складываться на работе, зарплата выросла, и супруги смогли, время от времени, отдыхать на каких-нибудь курортах. Миша, при этом, всегда оставался дома. За ним присматривала соседка, бывший воспитатель, которой Александр хорошо платил за её услуги. И родители могли по несколько недель даже не вспоминать о маленьком сыне.
Зато, когда Марина забеременела снова, все изменилось. Она стала самой трепетной мамочкой на свете, и Александр тоже души не чаял в Володе, тем более что он был просто его второй копией. Бабушки и дедушки, к тому времени ставшие пенсионерами, охотно брали малыша к себе и приезжали в гости к Марине и Саше просто, чтобы погулять с коляской во дворе или по скверу. Их любовь к Мише заключалась в том, что при встрече они трепали его по голове, совали в руки конфеты или шоколадку и, спросив, как дела, даже не выслушивали ответа. У них было другое солнце – улыбчивый и неугомонный Володя, такой забавный и хорошенький, что даже прохожие умилялись, глядя на него. Миша же был обычным, а потому всегда находился в тени своего брата и с их возрастом это совсем не изменилось.
Как бы то ни было, Михаил был рад видеть Володю и когда они сели за стол, сказал ему об этом.
– Слушай, братка, а ты что такой смурной? – поинтересовался у него Владимир, поймав выразительный взгляд Евгении.
– Да как сказать?! – замялся Михаил.
– Как есть, так и говори,– Владимир разлил коньяк по стопкам, и протянул ему дольку лимона: – Ну, выкладывай, что там у тебя произошло?
– Да не у меня это, а у отца, – махнул рукой Михаил. – Мы с Женькой видели, как в торговом центре он на виду у всех целовался с какой-то девкой. Совсем соплячкой.
– А, это высокая такая? Светловолосая? – усмехнулся Владимир. – Так это Алиска, они работают вместе.
продолжение здесь
А вот ЗДЕСЬ мы читаем книгу "Зинуля"
Спасибо за ваши комментарии, лайки, репосты и подписку на канал. Здесь каждый день публикуются новые истории 💖