— Я сто лет в Малиновом не была! – думала Настя – Как школу окончила, так и понеслось! Где меня только не носило! Всю страну объездила. А раньше ведь каждое лето каникулы в деревне проводила.
В Малиновом было очень живописно. Оно располагалось примерно в двадцати минутах от районного центра и хранило в себе настоящий русский колорит. Сама деревенька чистая, аккуратная. Небольшая речка, разделяет ее на две половины. Леса вокруг заповедные. Стандартные домики утопают в тени раскидистых деревьев, вокруг полно травы и мягких тропинок. Загорелые с ранней весны односельчане – добрые и отзывчивые. Вот и сейчас они встречали свою землячку, Настю Никитину, снисходительно прощая ей городскую бледность, а та, не спеша, шла к дому своей тетки и озиралась. Встречалась глазами и здоровалась, удивляясь, что так много незнакомых лиц.
Теткин дом находился на противоположном берегу реки, на пригорке, за мостом. Настил на нем был до блеска заезжен колесами машин и затоптан шершавыми копытами коров и овец. Посередине, прислонившись спиной к перилам, стояла соседка тети Клавы – Александра Митрофановна. Она была матерью закадычного друга Насти, Ивана Парфенова. Александра Митрофановна улыбнулась, узнав гостью, и помахала ей рукой:
— Здравствуй, Настя, юбка цветаста! Где ж ты столько лет пропадала? Ваню моего, наверное, позабыла?
— Тетя Шура, да разве можно? Кто ж дружка закадычного позабудет? Дома он? Сейчас пойду с ним поздороваюсь!
— Нет его! В райцентр с отцом укатил. Цирк туда приехал, слышала? Люди говорят, у них слониха танцует как балерина. Вот умора! Какая же из такой колоды артистка? Иван в цирке не был, поехал посмотреть. А ты, эдакое представление видела? А! Ну я так и думала, что тоже нет.
— Странный у Ивана интерес к цирку! – подумала Настя – Под тридцать лет мужику, а он слонов подался смотреть танцующих.
Между тем тетя Шура продолжила:
— Вечером приходи! А еще лучше – завтра утром. Мужики мои, поди, поздно явятся. А Иван тебе про слониху сам расскажет.
Соседка весело засмеялась Насте вдогонку. А навстречу молодой женщине с пригорка уже бежала, переваливаясь с боку на бок как утка, полнотелая, старенькая тетя Клава.
Поздно вечером Настя вышла из бани. Вдохнув прохладный, свежий воздух, она заметила, что Александра Митрофановна все еще стоит на мосту. Поймав ее удивленный взгляд, тетушка сказала:
— Шура опять на своем посту. Стоит каждый день как часовой. Все своих ждет. Десятый год пошел. Шапито тогда в район приехало. Для нас всех это сенсацией было. В деревне про это только и говорили. Редко кто в такую глухомань-то заберется. Директор школы, Вера Сергеевна, попросила председателя, чтобы Григорий Кузьмич, отец Ивана, ребятишек в цирк свозил. Набилось в кузов машины мелкоты, как гороху в мешок. Домой возвращались уже, когда совсем стемнело. До сих пор никто не знает, как получилось, что машина с моста упала и перевернулась. Те, кто в кузове были – все живы остались. Отделались синяками и ссадинами. А Григорий Кузьмич с сыном в кабине сидели. Знать, не смогли выбраться. Оба утонули. Как раз на том месте, где Шура дежурит с утра до самой темноты.
Тетя Клава посмотрела на худую фигуру на мосту и продолжила:
— Шура поздно родила. Почитай, уже в сорок лет. До этого у них с Гришей все не получалось детишками обзавестись. Уже и не надеялись они. Как Ваня родился – радости было! Только вот счастье в один миг черным горем обернулось.
Тетушка грустно улыбнулась:
— А слониху, сказали, не показывали. Клоунов, фокусы разные и собак дрессированных только. Ах, ты Господи, беда, беда! Помутилась мать разумом с той самой поры.
Перед глазами Насти всплыл образ рыжего мальчишки с веснушками на носу, голубые глаза и полосатая рубашка. Ваня, ее деревенский друг, смелый паренек, не боявшийся ни быков, ни лошадей, ни индюков. Вдвоем они босиком, бегали по лужам, лазили по деревьям, жевали зеленые яблоки.
— Мне очень жаль! Такой был солнечный, замечательный паренек. Добрый и заботливый друг. Пусть таким и останется в моей памяти навсегда.