Мы публикуем сегодня фрагмент повести Татьяны Чекасиной.
По теме произведение вполне даже уникальное. Особенно для наших дней.
Кто является героем, точнее персонажем современной литературы? Дамочки с Рублёвки, ничтожные, как и их мужья, неправедно одаривающие их неправедно добытыми денежными средствами. Ещё на страницах полно нытиков непонятных профессий. Какие-то невнятные менеджеры и такие же бледные дамы, якобы являющиеся бабушками или матерями, но ни той, ни другой роли в них заметить просто не реально.
Всему этому, с позволения сказать, негативу противостоят истинные герои книг Татьяны Чекасиной.
Вот три её произведения «Чистый бор», «Пружина» и «Предшественник». Они написаны на абсолютно живом материале о людях, которые работают в северной тайге, живут в посёлках и в районном центре. Это вполне самодостаточные граждане своей страны, которые думают о её благополучии, а не только о своём личном.
Они рассуждают о философии бытия, о мироздании, о социальных делах общества, у них есть друзья и недруги. И нет гадких сцен насилия. Можно сказать, что мы имеем дело с прозой, написанной для нормального умного читателя.
В общем, уникальные книги, удивительные для нашего времени, когда воровство, мошенничество и прочее вполне поощряются, а люди стали относиться друг к другу по поговорке: «моя хата с краю». Совсем другое мировоззрение у главного героя повести «Чистый бор» Николая Шрамкова.
В автобусе думает: «Нет, религия – не такая, как “Моральный кодекс”. Религия – холодная. Когда ты с религией, то тебе ни до кого и дела нет. Там ответ один: бог даст. Не ты будешь человеку отдавать последние гроши, а именно бог найдёт выход, как быть с тем, у кого нет денег, например. И перечить не выгодно, так как тебя за твою непомерную уверенность этот бог накажет. Другое дело, – «Моральный кодекс». Именно в этой философии человек другому друг и брат. Но я решил жить именно по христианскому, а не по советскому закону». Не додумал, – крик Ильи театральный, для Ильи не удивительный:
– Эй! Куда! Человека забыли!
– Какого такого человека? – нахмурился бригадир Луканин.
– Сотника! Или он для тебя – не человек?
– А где он?
– В комнате, говорил следом пойдёт…
Николай велит водителю ждать.
Илья на пути к общежитию рассказывает:
– Он мелет второй день какую-то ерунду о судьбе, которую не перешибёшь. «Судьба, – говорит, – надвинулась». Отлупить бы эту тварь Луканина!
Гришка – на кровати. Лица не видно.
– Григорий Сергеевич, не все деньги заработаны, а лежишь, – сказал Николай.
– Я из-за деда. Такой дед въедливый.
– Дед ерунду говорит, и не надо реагировать.
…Прошло три года с того осеннего дня, когда Шрамков сказал: «Берите его с испытательным сроком и под мою личную ответственность».
Кадровик кивает, будто Николай имеет план приручить крокодила. Но велит кликнуть парня с крыльца. Без шапки тот непонятных лет, так как седой.
Выявилось: крокодила проще приручить, чем обезьяну. В комнате общежитской на пятерых у одного пропадает дорогая зажигалка, у другого – авторучка, в корпусе которой картинка полуголой девицы, потом – часы…
Илья выхлопотал отдельную комнату для театральных репетиций и отдаёт двойную плату, но предлагает к нему водворить этого фокусника. Заявления владельцев украденных предметов аннулирует Шрамков, убедив милиционера Осинцева.
Илья, как условились, не прячет: ни шикарное портмоне, ни перочинный ножик (на рукоятке инкрустация), ни дорогие запонки. Гришка, будто доказывает: как видишь – целы. С клептоманией, вроде справились?
Но как-то, играя на бильярде, у партнёра по игре уводит он серебряный портсигар. Николай опять: «Дай мне, верну». Гришка глядит одним глазом на бархатную тряпку на стене с коллекцией значков, наверняка, ворованных, другим – на воспитателей. Открыв шкаф, протягивает руку: «Вы говорите, отдавать буду». И ждёт таких слов: «Не воруй, ворюга», а Шрамков: «Ладно». Портсигар – во внутренний карман, и – к владельцу. В обмен – бумага о снятии претензий к Сотнику Г.С..
Такой договор, и не будь его, Григорий уже давно бы оказался в милицейском домике, который для таких, как он, первое звено в цепи «воля-суд-колония». Они не ругают его, виноватого, неприятного самому себе. А работает он идеально, научен в детской колонии, во взрослой, но и от природы ловкий. В этом плане коллеги не жалеют похвал.
Гришка надевает куртку, ноги – в великоватые ему валенки, шапку дорогую, копия дикобраз. У Николая ощущение: это их с Ильёй младший брат (Илья Сотника моложе). Валенки несут этого парня, маленького в сравнении с обоими, валенки не хотят забегать вперёд, а, тем более, отставать.
– Едем! – говорит водителю Николай.
Вот это и есть реализм, о котором мы говорили в предыдущей статье.
Если вам пришёлся по душе этот писатель, если вам понравились цели и задачи нашего канала выявлять цельных, сильных авторов, ставьте лайки и не забывайте подписываться.
Узнать дополнительную информацию можно на других каналах Дзен:
«Татьяна Чекасина писатель»,
«Советские писатели» https://dzen.ru/id/6627a955e8204c09edce2a29
«Супер-чтец» https://dzen.ru/id/6624f4b7731b000bc0f3e2c0?share_to=link
А также на других страницах соцсетей: Ютуб, ОК и ВК
Обращение к писателям: присылайте книги, написанные методом реализма!