Вселенский Патриарх Варфоломей оставил до конца свой последний сюрприз, несущий радость воскресения: объявление пятого нового святого, которого Константинопольская Мать-Церковь возвела в ранг избранных Божиих. Это старец, ныне святитель Софроний (Сачаров), основатель и строитель Свято-Ставропигиального монастыря Преподобного Предтечи в Эссексе.
Наше приложение:
Краткое жизнеописание святого
Святитель Софроний (Сачаров) родился в 1896 году в Москве. Он учился в Государственной школе изящных искусств и посвятил себя живописи. После непродолжительного периода обучения в Свято-Сергиевском богословском институте (Сен-Серж) в Париже, в 1925 г. он уехал на Святую Гору, где поселился в Свято-Пантелеимоновом монастыре. Там он познакомился и тесно сошелся со святым Силуаном. Отношения старца Софрония со святым Силуаном стали основополагающими в его духовной жизни. Он оставался с преподобным до самой его кончины, а затем, по благословению настоятеля и старцев монастыря, удалился в пустыню на Святой Горе. Оттуда он служил духовным отцом монастырей Айю Павлу, Григориу, Симонос Петрас и Ксенофонтос, а также многих келлий и скитов. В 1948 г. он опубликовал во Франции рукописи, оставленные ему святым Силуаном, приложив к ним пространный анализ учения святого и некоторые биографические сведения. С 1959 года он поселился в Свято-Патриаршем и ставропигиальном монастыре Преподобного Предтечи в Эссексе, основателем, строителем и духовным отцом которого он являлся. Он отошел ко Господу 11 июля 1993 года. Его труды были написаны на русском языке, но переведены на английский, арабский, французский, немецкий, итальянский, сербский, шведский, фламандский и испанский языки, а отрывки из них переведены на многие другие языки.
Архимандрит Захария о последних днях жизни святителя Софрония
За четыре дня до смерти он закрыл глаза и больше не разговаривал с нами. Лицо его было светлым, не жалким, но полным напряжения; у него было такое же выражение, как когда он совершал Литургию. Мы не все заходили к нему, только о. Кирилл, я, о. Николай и о. Серафим. За две-три недели до смерти он пригласил всех братьев по очереди пойти и посидеть с ним около часа на кухне, чтобы побеседовать с ним в последний раз. Но у нас четверых был ключ от его двери, и мы ходили к нему каждые несколько часов. Мы входили и говорили: Благословите, батюшка, Ваше благословение, батюшка. Он не открывал глаз, не произносил ни слова, но поднимал руку, благословляя нас. Он благословлял нас без слов, и я понимал, что он уходит. Поэтому я сам не хотел его задерживать. Раньше я молился, чтобы Господь продлил его старость, как мы говорим в Литургии Василия Великого: герас перикратон, посодействуй престарелым. Но в те дни я видел, что он уходит, и стал говорить: Господи, даруй рабу Твоему богатый вход в Царствие Твое. Я молился словами святого Петра, как мы читаем в его втором послании (см. 2 Пет. 1:11). Итак, я постоянно говорил: Боже, даруй рабу Твоему богатый вход в Царствие Твое и помести душу его вместе с отцами его, и называл всех его соратников, которые, как я знал, были у него на Святой Горе, начиная со святого Силуана, а затем и всех остальных.
В последний день я пришел к нему в шесть часов утра. Это было воскресенье, и я совершал раннюю Литургию, а о. Кирилл вместе с другими священниками - вторую. (Для практических целей по воскресеньям в нашем монастыре совершается две литургии). Я понял, что в этот день он собирается нас покинуть. Я пошел и начал Протезис; в семь часов начались Часы, затем Литургия. Во время Литургии я произносил только молитвы Анафоры, потому что у нас в монастыре принято читать их вслух, а в остальное время я постоянно молился: Господи, даруй рабу Твоему богатый вход в Царствие Твое. Эта Литургия действительно отличалась от всех остальных. В тот момент, когда я произнес: Святая святым, в алтарь вошел о. Кирилл. Мы посмотрели друг на друга, он начал всхлипывать, и я понял, что о.Софроний ушел. Спросив, во сколько он ушел, я понял, что как раз в это время я читаю Евангелие. Я отошел в сторону, так как о. Кирилл хотел поговорить со мной, и он сказал мне: Причастись, причащай верующих, а потом объяви об уходе о. Софрония и отслужи первую Трисвятую; а я буду делать то же самое на второй Литургии. Так я причастил Агнца, причастился, раздал верующим и закончил Литургию. (Потом я вышел и сказал народу: Дорогие братья, Христос Бог наш есть знамение Божие для всех поколений века сего, потому что в Его слове мы находим спасение и решение всех человеческих проблем. Но и святые Божии являются знамением для своего поколения. Такого отца Бог дал нам в лице о. Софрония. В его слове мы нашли решение наших проблем. И теперь мы должны поступать так, как учит нас Литургия, - благодарить и умолять, просить. Поэтому возблагодарим Бога, давшего нам такого отца, и помолимся об упокоении его души. Благословен Бог наш..., и я начал Трисвятое.
Мы положили его в церкви на четыре дня, потому что крипта еще не была закончена, а гробница еще не была построена. Мы оставили его непокрытым в церкви на четыре дня и постоянно читали Святое Евангелие, от начала до конца, снова и снова, как и положено священнику. Мы читали Евангелие, читали Трисвятое и другие молитвы, у нас были службы, Литургия, и он был там, посреди церкви, четыре дня. (Это было действительно как Пасха, такая прекрасная и благодатная атмосфера!) Никто не проявлял никакой истерики. Все молились с вдохновением. У меня был друг, архимандрит, который каждый год приезжал в монастырь и проводил там несколько недель в летнее время: О. Иерофей Влахос, который написал книгу Ночь в пустыне Святой Горы. Сейчас он митрополит. Он приехал, как только узнал о смерти о.Софрония. Он почувствовал атмосферу и сказал мне: Если о.Софроний не святой, значит, святых нет!. К нам приехали монахи со Святой Горы, чтобы увидеть о.Софрония, но не застали его в живых. Среди них был и о. Тихон из Симоноса Петраса.
Каждый раз, когда греки приезжали в Англию с медицинскими целями, у них была привычка приходить в монастырь, чтобы о.Софроний прочитал молитву, потому что многие исцелялись. Все они рассказывают о таких случаях. Двое из них из благодарности даже построили в Греции церковь, посвященную преподобному Силуану. На второй или третий день после смерти о. Софрония приехала семья с тринадцатилетним ребенком. У него была опухоль мозга, и на следующий день должна была состояться операция. Ко мне подошел о. Тихон из Симонопетры и сказал: Эти люди очень огорчены, они пришли и не нашли о. Софрония. Почему бы вам не прочитать несколько молитв о ребенке? Я сказал ему: Пойдем вместе. Иди и будь моим чтецом. Мы прочитаем несколько молитв в другой часовне. Мы пошли, прочитали молитвы о ребенке, и в конце о. Тихон сказал: Знаете, а почему бы вам не положить ребенка под гроб о. Софрония? Он исцелится. А мы зря тратим время на чтение молитв. Я сказал ему, что не могу этого сделать, потому что люди скажут, что он только что умер, а мы уже пытаемся продвигать его канонизацию: Так вы сделайте это!. Я сказал ему: Ты - афонский монах, никто ничего не может сказать. Он взял ребенка за руку и заставил его пройти под гробом. На следующий день ребенка оперировали и ничего не нашли. Закрыли череп и сказали: Неправильный диагноз. Скорее всего, это было воспаление. Случилось так, что ребенка сопровождал врач из Греции, у которого была рентгеновская пластинка с изображением опухоли, и который сказал им: Мы прекрасно знаем, что означает этот неправильный диагноз. На следующей неделе вся семья этого ребенка из Фессалоник приехала в монастырь, чтобы поблагодарить о.Софрония. Ребенок вырос, ему уже двадцать один год, и он очень хорошо себя чувствует.