Но Джеки не сдавался и всё-таки подвинул хозяйку в сторону. И в этот момент ветка дерева хрустнула под тяжестью мальчишки и упала на землю, как раз в то место, где раньше стояли девочка и Джеки...
«Какая знакомая картина. Как же это называется, забыл слово... Много я стал забывать последнее время», - подумал Николай Степанович и вздохнул.
Он, и правда, последние два года стал плохо помнить недавние события и новые слова, зато дела давно минувших дней помнил в мельчайших деталях.
А ситуация в парке, где он сейчас сидел, была следующая: ребята играли с собакой, лазили по деревьям, смеялись, словом, занимались самыми приятными детскими делами.
И вдруг пёс схватил хозяйку за штанину и стал тащить в сторону. И ведь такой маленький, а как упорно тащит!
- Джеки, куда ты меня тащишь? Фу! Мы же играем. Джеки, отстань! - ругалась на него девочка.
Но Джеки не сдавался и всё-таки подвинул хозяйку в сторону, подальше от площадки. И в этот самый момент ветка дерева хрустнула под тяжестью крепкого мальчишки и упала на землю, как раз в то место, где раньше стояли девочка и Джеки.
Все дети посмотрели на пса и кинулись его гладить, наперебой стали его хвалить и удивляться его поступку.
- Как называется это чувство, ну, как будто ты уже видел то, что случилось? Никак не могу вспомнить, – обратился Николай Степанович к привлекательной женщине, сидевшей рядом.
Она ничего не ответила, только с улыбкой посмотрела на него, видимо, не желая поддерживать разговор.
Это была приятная дама лет тридцати пяти, будто сошедшая с советской открытки. Она с удовольствием читала книгу, иногда поднимая взгляд вверх, как будто обдумывая прочитанное.
Как многие одинокие старики, которым уже не с кем делиться воспоминаниями, Николай Степанович начал разговор с ней, или, скорее, сам с собой:
- Помню, как мой верный Дик спас мне жизнь... Это было в сорок третьем году. К тому времени мы уже стали настоящей командой, ведь мы были вместе с самого начала войны.
Я всегда хорошо ладил с собаками, поэтому и вызвался служить кинологом. Сопливый ещё, молодой, худющий. Надо мной даже посмеивались, мол, куда тебе с собаками работать, удержать не сможешь.
Но ведь собаку не силой держать надо, а умом... Мы с Диком сразу друг друга почувствовали. Я, как его увидел, мгновенно понял – мой пёс.
Так и вышло, всю войну мы с ним душа в душу, сколько раз он мне помогал, но один день я не забуду никогда… - мужчина чуть повернул голову, предаваясь воспоминаниям.
Тут женщина подняла глаза, посмотрела на Николая Степановича и сказала:
- Продолжайте, мне очень интересно.
Старик взглянул на неё ласково и продолжал:
- Знаете, собак на войне было очень много. Они взрывали технику противника, работали связистами, санитарами, устраивали диверсии, искали мины...
Были специальные школы, где собак дрессировали и обучали. Много всего было сделано нашими четвероногими. Мы с Диком защищали границу.
В тот день было спокойно, даже слишком, звенящая тревожная тишина. Как будто даже ветер остановился, никаких шорохов, никаких посторонних звуков, только сердце стучит.
Дик метался от одного солдата к другому, то носом ткнется, то лизнет, то поскулит жалобно. Как будто что-то предчувствовал, боялся, а сказать не мог.
Парни тоже начали тревожиться, на месте не сидят, ходят туда-сюда, курят. Один говорит:
- Успокой пса, сил нет смотреть на него.
- Ты же видишь, волнуется он, что ж я сделаю… Сидеть! - говорю.
Но Дик и сидеть-то не сидит, так и вскакивает с места. Я уже злиться начал, не должна собака ослушиваться команд. Только тут как закричат наши:
- Немцы летят! Ложись! Прячься!
Парни в укрытие побежали, и я туда же, а Дик меня схватил за штанину и тащит в другую сторону, не отпускает. И так я на него разозлился, такая волна гнева во мне поднялась...
Надо бежать в укрытие, погибнем же вместе, а он тянет меня не пойми куда! Но я увидел его глаза и всё понял. Вы же знаете, как животные чувствуют, совсем не как мы. Шестое чувство, или как там его.
Словом, побежали мы с ним в другую сторону от укрытия, там и затаились. Прошла бомбежка, нас чудом не задело, а ребята в укрытии так и остались лежать, бомба прямо в них попала…
Обнял я Дика, заглянул ещё раз в его умные глаза и заплакал горько.
- Спасибо тебе, друг мой верный, - говорю ему, а сам целую его, глажу, обнимаю. С тех пор я всегда ему доверял...
Вскоре нас перевели в другое место, потом ближе к югу. Так мы с ним бок о бок всю войну и прошли. Сначала на границе, потом его переучили на миноискателя.
Эта профессия у собак одна из самых почетных считается. Он ищет мины, а я флажки ставлю, чтобы саперы потом разминировали.
Страшно было, честно скажу, но, когда верный друг рядом, на сердце спокойнее. Не было больше моментов, чтобы я злился на него, да и за тот случай много раз прощения у него просил...
После войны мы не расстались, так и работали вместе. Города же отстраивали заново, а мы мины искали, которые немцы оставили.
Много было дел, много городов объездили, Дик везде становился любимцем. Все отмечали его характер. Гладить себя разрешал, но команды слушал только мои и еду брал только из моих рук.
А потом случилось то, чего я боялся, но к чему, конечно, был готов…
Николай Степанович замолчал, сделал глубокий вдох, как будто собираясь с силами, как будто снова переживая те трудные дни, и продолжал:
- Овчарки могут жить и пятнадцать лет при хорошем уходе. Но какой уход на войне, поесть не всегда получалось, работали без передышки.
Дику было девять лет, я стал замечать, что он быстрее устает, ест без аппетита и часто грустит. Да, собаки тоже грустят. Придет ко мне, голову на колени положит, так и стоит.
Или ляжет рядом и смотрит на меня долго. Ушел он так же легко, как и появился у меня. Просто заснул навсегда...
Конечно, у меня ещё были собаки, я всегда с четвероногими, но это были питомцы, а Дик был другом.
- Дежавю, - сказала женщина.
- Что? – не понял Николай Степанович.
- Дежавю. Так называется чувство, что уже видел событие ранее.
- Точно! Спасибо! И, что выслушали, спасибо. Надеюсь для этой девочки, - старик указал жестом на площадку, - её песик тоже будет настоящим верным другом, хоть он и маленький, но с большим сердцем.
И Николай Степанович, попрощавшись, побрел потихоньку по алее парка, думая о прошлом и настоящем и веря в будущее...
Автор ЕЛИЗАВЕТА АЛФЁРОВА
