Я только что услышал мысль, что умные живут дольше. Потому-де, что усиленная умственная деятельность держит мозг в тонусе. А в мозгу все связано. И – сильно тренированный на умную деятельность мозг хорошо распоряжается и вообще всеми жизненными проявлениями. – Так я понимаю, как я дожил до 86 лет, будучи хилым. Толкование ж произведений искусства на основе их анализа – это безумно трудная штука. А я к нему пристрастился с молодых лет. Вот и… И потом – там же сплошные открытия. Ну, если толково толковать. А открытия – не шутка. Представляете? Никто до тебя до такого-то не додумался. Живёшь в море позитива.
Тут я – некстати – вспомнил Великовского (а что мне в голову приходит я считаю обязанным вписывать в статью – таков стиль «поток сознания»), - вспомнил этого великого, если можно так сказать, создателя «псевдонаучных теорий в области истории, геологии и астрономии» (Википедия). Некстати потому, что, я надеюсь, что я всё же далеко не он.
Услышав про долгую жизнь умных, я решил не отступаться от очередных слов историка искусства Киры Долининой, колоссально умной и эрудированной, но категорически избегающей анализов картин.
Вот эти слова:
«…«доморощенное»? Ну что вы – наши художники хорошо знают западную живопись. Вот художница Федорова знает Боттичелли и своих нежно-розовых гладких дев рисует под его Венер» (http://loveread.me/read_book.php?id=100990&p=67).
Я несколько дней лазил по репродукциям этой Фёдоровой (Татьяны) и никак не мог впечатлиться. И собрался уже отказаться от комментирования слов безумно умной Долининой. Как вдруг схватился от этой формулы: «умные живут дольше», - и… Случай, как всегда почти, меня опять не подвёл. Меня вдруг осенило… Она так проникновенно говорила на одном видео о своём учителе, Мыльникове, что ей невозможно было не поверить. Я посмотрел, что у меня о Мыльникове. – Масса. И – он пробуддист!
Никто его так не понял, и он прожил колоссально громкую жизнь.
Соответственно Долинина Фёдорову тоже не поняла. Тонко продрала её за творческую немощь (пишет а ля Боттичелли). Что правда… (Фёдорова, наверно, подколку Долининой прочла, но нисколько не смутилась и продолжила перекликаться с Боттичелли).
И, мне кажется, не зря.
Читала или не читала Фёдорова Луначарского о Боттичелли, не могу знать. Но поняла Боттичелли точно, как Луначарский.
«Перед началом эпохи полного торжества аморальной индивидуальности сделана была своеобразная попытка синтеза средневековой морали со стремлением к жажде жизни и светской мудрости. Ни в одном литературном произведении это не проявилось так, как в произведениях великого живописца Сандро Боттичелли…
Своеобразие этого художника видно во всех его полотнах. Например, Боттичелли пишет нагую Венеру: сюжет, конечно, совсем не монашеский. И тем не менее Венера у него грустная — глаза печальные, рот сложен в какую–то тоскливую улыбку. Стоит она, как цветок увядающий, повесив свои руки и как будто в недоумении. Вышла только что из пены морской, а жить не хочется. Молода, а на ней лежит какая–то печать скорби. Или посмотрите на картину «Весна». Весна идет в одежде из цветов, увенчанная розами, между тем лицо уже такое немолодое, как у истаскавшейся преждевременно девушки, так и кажется, что эта весна уже тысячи раз приходила и вот приходит вновь и несет обновление, — а сердце–то у нее старое и обновление какое–то надорванное. А «Мадонна»? Ну, конечно, ей и бог велел плакать, потому что она потеряла сына, меч пронзил ее грудь. Но вот в Средние века часто писали картину «Magnificat» («Величит душа моя господа») — сцену, изображающую богородицу на том свете. Все злоключения земные кончены, ее окружают ангелы, на свитках написаны слова, которыми Елизавета поздравляет ее с зачатием: величит душа моя господа! Ангелы просят написать первые и последние буквы слова, макают в чернильницу перо — не знаю, из ангельского крыла или гусиного. Над Мадонной держат в таких картинах венец блаженства. Даже в глубине Средних веков, когда живописцы изображали людей с деревянными лицами, художники старались придать лицу богородицы в этот момент такое выражение, чтобы оно было приятно, чтобы видно было, что это — царица небесная. Христос воскрес, плакать уже нечего! Но у Мадонны Боттичелли лицо и здесь бесконечно грустное. Она не может простить! И это неожиданно напоминает знаменитые слова Достоевского («Братья Карамазовы»): я верну господу богу его билет в рай, зачем он деточек мучает? — взрослых мучил, я могу простить, они, может быть, виноваты, но деточек? И за это я божьего рая не принимаю, потому что у меня будет память о страдании, которое произошло по его всемогущей воле. Эти мысли — прямой комментарий к картине Боттичелли. У Боттичеллиевой Мадонны лежит на коленях младенец, грустненький, как будто он видит свои грядущие страдания. И она писать–то пишет — в чужой монастырь со своим уставом не лезь, попал на небо, так делай, что велят, — но ее земное сердце протестует. Никого ее душа не величит, а скорбит ее душа, и ангелы растерянно смотрят друг на друга» (http://lunacharsky.newgod.su/lib/ss-tom-4/lekcia-4/).
В чём дело было в Италии?
От нас утаили целый стиль, который был между Ранним и Высоким Возрождениями. (Боттичелли был представителем Раннего.) – Лосев назвал то время оборотной стороной титанизма. Это схематически рисовали половые органы мужские и женские сами по себе. И отражало сие чудовищный разврат церкви и общества. После которого как раз и началась реакция – Высокое Возрождение. – Пусть разврат необходим был (для зародившегося предпринимательства), чтоб основательно расстаться с ежеминутным, можно сказать, диктатом церкви. Но. Это ж чудовищный разврат сам по себе! – Вот его наступление и предчувствует Боттичелли. И – печалится.
(Причём это не настоящий реализм как чуяние того нового в социуме, которого другие ещё не чуют. Настоящий реализм не печалился б. Его ж идеал – истина. Ну что той до морали? – Ничего, как и науке.)
А Фёдорова, «родом» из СССР, к похожему настроению пришла ещё в СССР и смена общественного строя не успокоила её, а, наоборот, утвердила в разочаровании. И оно потребовало некого пробуддизма, бегства в состояние, где как бы очень мало собственно живут и что-то чувствуют. Что и исповедовал её учитель Мыльников.
Везде все какие-то осовелые. Как написал один в комментариях: «Не могу понять, что не так с этими картинами? Может, кто подскажет» (https://vk.com/wall-61546782_70371).
Человек прав. Он-то – обычный. Следовательно, оптимист. Ну, до лампочки ему тонкошкурые и чем-то разочарованные, особенно – крайне.
Я тоже оптимист. Тем объясняю, что несколько дней не находил вдохновения, роясь в репродукциях вещей Фёдоровой.
Я, правда, умею отказаться от себя, если меня художник захватит (на время захваченности). Правда, я сомневаюсь, захваченность ли у меня сейчас. – Просто позитив от того, что большой опыт меня не подвёл и в этот раз, и у меня появилось, что сказать о той, о ком я сперва ничегошеньки сказать не мог.
24 мая 2024 г.
