Культуру Дона ХVII-ХVIII веков невозможно представить без того, что ей дал мир старшинской (привилегированной группы казаков, обладавшей богатством и пользовавшейся большим влиянием в обществе) и дворянской усадьбы на Дону.1
Усадьба являлась тем местом, где собирались и сохранялись предметы, имеющие не только утилитарное предназначение, но и художественную ценность. Коллекции книг, картин характеризовали духовный мир их владельцев.
Посуда, мебель, одежда, предметы декоративно-прикладного искусства, давали представление о своеобразии сложившейся здесь бытовой атмосферы, рассказывали о верованиях, вкусах, философии их хозяев.
В ХVIII веке все знатные и известные роды на Дону жили в столице донских казаков – городе Черкасске (ныне станица Старочеркасская). Это представители таких фамилий как Платовы, Орловы, Фроловы, Ефремовы, Грековы, Мартыновы, Карповы, Луковкины, Сулины, Яновы, Машлыкины, Турчаниновы, Кирсановы, Поздеевы, Кутейниковы, Кумшацкие, Гордеевы, Краснощековы, Родионовы, Туроверовы, Поповы, Себряковы, Колпаковы и другие.
Одним из знатнейших старшин, а затем и войсковых атаманов, жившим во второй половине ХVII века, был Фрол Минаевич Минаев. Именно с него, по мнению донского историка В.Д. Сухорукова начинается новый период общежития донских казаков. Фрол Минаев на Дону стал “первым, кто переступил за пределы простой жизни”.1 (1Сухоруков В.Д. Общежитие донских казаков в ХУШ-Х!Х столетиях. Новочеркасск, 1891. С.145)
В 1680 году Фрол Минаев был избран войсковым атаманом, и занимал эту должность с перерывами двадцать лет. А пятьдесят лет деятельной военной жизни доставили ему значительные богатства и умение управлять людьми.
Дом Фрола Минаева в Черкасске стоял на прекрасном месте и был лучшим в столице донского казачества. Григорий Левицкий в своей работе “Черкасск и его достопримечательности” пишет о том, что недалеко от Воскресенского собора находились дома: атаманов К.Я. Яковлева, Ф.М. Минаева, В.П. Орлова и двух графов Ф.П. Денисова и М.И. Платова. Действительно, это было лучшее место в Черкасске, т.к. оно было самым высоким и не топилось во время наводнений, которые случались в Черкасске ежегодно.
Как же выглядел дом Фрола Минаева? В.Д. Сухоруков пишет: “Старинные дома являют замечательное отличие от нынешних (т. е. в ХIХ веке – Г.А.), и архитектура, и украшение их имеют какое-то старинное смешение азиатских черт с древнерусским вкусом”.2 (Сухоруков В.Д. Статистическое описание земли донских казаков, составленное в 1822-1832 гг. Новочеркасск, 1891. С.145). Строились дома на столбах или на высоких четырехугольных срубах, подобным русским клетям, и назывались амшанниками. Дом со всех сторон окружали крыльца с перилами и лестницы, идущие снаружи. Крыши были высокими и крутыми, их украшали деревянные или жестяные фигурки, которые не только украшали дом, но и выполняли роль оберега: должны были защищать от злых сил, чар и колдовства недобрых людей.
Дом Фрола Минаева был двухэтажным, деревянным и обширным. При доме был двор, где находились хозяйственные постройки: кухни, ледники, погреба, а также конюшня и псарня, о них упоминает В. Д. Сухоруков: “прислуга смотрела за конюшнею и за псовою охотою”.1 (1Сухоруков В.Д. Общежитие донских казаков в ХУШ-Х!Х столетиях. Новочеркасск, 1891. С. 39). Видимо Ф. Минаев завел себе псарню, после того как побывал в Москве в составе посольства казаков в 1672 году. Царь Алексей Михайлович “принял его милостиво, угощал обеденным столом, беседовал о делах Азовских и крымских”,2(Фрол Минаев – донской войсковой атаман. // Журнал для чтения в военно-учебных заведениях. СПб, 1846), а затем пригласил его с собой “на Ваганьково, на травлю медведей”.3 (Фрол Минаев – донской войсковой атаман. // Журнал для чтения в военно-учебных заведениях. СПб, 1846.). Псовая и соколиная охота были любимыми развлечениями царского двора в ХУП веке.
Первый этаж дома, чаще всего, использовался как подсобное помещение, на втором этаже находились жилые апартаменты. Комната, где Ф. Минаев принимал гостей, была устлана персидскими коврами. Вдоль стен с одной стороны стояли лавки, а с другой раздвижные стулья, на которые клались золотом шитые подушки. Из другой мебели можно назвать стол, поставцы напольные, полки вислые, светцы, сундуки и ларцы с имуществом, которые хранились в погребах, в случае пожара имущество оставалось целым. Здесь стоит пояснить, что Черкасск очень часто горел. Это было связано с тем, что в основном вся застройка Черкасска была деревянной, и дома располагались на расстоянии вытянутой руки. Поэтому стоило загореться одному дому, как от возникшего пожара выгорала целая улица, а иногда и весь город. Казаки принимали чрезвычайные меры предосторожности, на лето все печи в домах опечатывались, и готовить можно было только в землянках. Виновников пожара выселяли из города.
Казаки любили украшать стены своих домов оружием. У богатых старшин коллекция оружия была более многочисленной и богатой, чем у рядовых казаков. Так известно, что стены минаевского куреня украшали “оружие и сбруя, среди них - пищаль с яблоневым станом, украшенная костью и перламутром, которая была пожалована ему в 1687 году”1 а также “ружья, фузеи, сабли, шашки, кинжалы, шебалташи (так назывался пояс из ремня с пряжкой, украшенный серебряными бляхами с чернию, на которой висел большой рог для пороха, также обложенный серебром), стальной мусат (огниво) с сотворкою и сафьяновый гаман (мешочек) для пуль, обшитый серебряным черкесским гайтаном (шнурком), рога, луки, колчан со стрелами, ронзики (у казаков так называлась конская сбруя: узда, нагрудник и пафы на турецкий манер, сделанные и украшенные серебром и шелковыми кистями, иногда с позолотой и каменьями”.1 (Постникова-Лосева М.М. Русские серебряные и золотые ковши. Москва, 1953. С.35). Это великолепное оружие, безусловно, украшало дом и вызывало воспоминания у казаков о былых походах и сражениях.
В этой богато убранной комнате атаман принимал “русских дворян, азовского агу, турецких пашей, горских князей, знатных татарских мурз”,2 (Сухоруков В.Д. Общежитие донских казаков в ХУП-ХУШ вв. С.42). с которыми он поддерживал дружеские отношения, и они специально приезжали в Черкасск, чтобы повидаться с ним.
Поскольку донские казаки были окружены кочевыми народами, то многие имели приятелей из татар и калмык, которые назывались кунаками. Они имели “совершенное право прибывать друг у друга с великим угощением, даря друг друга, да и кунак к кунаку без подарка не мог почти явиться”.3 (Сухоруков В.Д. Общежитие донских казаков в ХУП-ХУШ вв. С.42)).
Каждому гостю подносили мед из жалованных царских ковшей. За большими обедами, или, когда атаман угощал гостей, которым хотел показать особое уважение и внимание, ему служили, кроме пленных турок и татар, три его сына, не раз руководившие полками. Сам Фрол Минаев был одет “в бархатный кафтан на пупках собольих, ценою в сто рублев”,4 (Королев В. Н., Корягин С. В. Мартыновы, Бобриковы и другие. М.1999. С. 30) пожалованный царем за азовскую службу.
“За столом от стаканов до чаш и блюд – все было из серебра”.5 (Постникова-Лосева М.М. Русские серебряные и золотые ковши. Москва, 1953. С.35). Золотая и серебряная посуда считались роскошью в то время, ею пользовались только царский двор и ближайшее его окружение. Только к концу ХУШ века серебряная и фарфоровая посуда уже обычное явление в быту российских дворян. Как видим, серебряная посуда у Фрола Минаева бытовала уже в конце ХУП века.
Мы уже говорили, что часть своих богатств казаки привозили из походов. В связи с этим интересными являются сведения о персидском походе Степана Разина 1668-1669 гг., в котором принимал участие и Фрол Минаев, будучи тогда сподвижником Разина.
Казаками во время похода были взяты такие города как Дербент, Решт, Фарабат, Астрабат, разорены были посады вблизи города Баку. Возвращалось разинское войско назад с богатой добычей. В Астрахани, где разинцы провели десять дней, вернувшись из персидского похода, местные жители за несколько дней сколотили себе целые состояния, т.к. привезенное богатство казаки продавали за бесценок, например, фунт (409 гр.) шелка стоил 18 денег, очень дешево.
Один голландец, бывший на русской службе, в своих воспоминаниях писал, что “купил за сорок рублей огромную золотую цепь, величиною в сажень (2метра 13 см)”,1 (Костомаров Н.И. Бунт Стеньки Разина. (В книге “Исторические монографии и исследования”). СПБ, 1872.Т.2.С.258) пальцы казаков были украшены золотыми кольцами и “за каждым золотым кольцом было до пяти драгоценных камней. Все казаки были одеты в шелковые и бархатные одежды: жемчуг и драгоценные камни в виде венцов украшали их шапки. Разин щедро сыпал золотом и серебром”.2 (Костомаров Н.И. Бунт Стеньки Разина. (В книге “Исторические монографии и исследования”). СПБ, 1872.Т.2.С.258)
Говорили, что на атаманском струге веревки и канаты были свиты из шелка, а паруса сделаны из дорогих персидских тканей. Даже если это легенда, все равно она свидетельствует насколько богатой, была добыча казаков.
Интересным является и свидетельство путешественника по странам Востока Э. Кемфера, который в своем дневнике записал, что казаками был разграблен шахский дворец, “где хранилась сокровищница фарфора, китайских ваз, чаш из сердолика, агата, коралла, янтаря, посуды из горного хрусталя и других бесчисленных редкостей”.3 (Иностранные известия о восстании Степана Разина. Ленинград. 1975. С.178). Был разрушен бассейн, выложенный золотыми плитами. Все, что можно было унести, было унесено, погружено на лодки и увезено. Так что вполне возможно, что дом Фрола Минаева украшали и вазы из агата, сердолика, янтаря, кроме серебряной посуды, была фарфоровая и из горного хрусталя.
Украшением старшинского дома в ХУП веке были и серебряные жалованные ковши. Со второй четверти ХУП века появляется еще один вид пожалования, имевший особое значение и получение которого добивалась верхушка донского казачества. Этой особой наградой были серебряные ковши, с вырезанными на них надписями, содержащими кроме царского титула, имя награжденного и указания заслуг.
До конца ХУП века ковши жаловались только войсковым атаманам, исключением являлся Фрол Минаев, за преданность царскому правительству неоднократно получавший пожалования серебряными ковшами до избрания его войсковым атаманом.
Все известные ковши, пожалованные казакам, были сделаны московскими мастерами-серебряниками. Пожалование ковшом казаками расценивалось даже выше пожалования саблей. Это, видимо, было связано с желанием подчеркнуть привилегированное положение получавшего ковш. Так как сабли могли получить все приезжавшие в станицах (посольствах), ковши же давались атаманам и старшинам.
Казачьи станицы, отправлявшиеся в Москву и Петербург, обычно везли с собой подарки. В 1658 году Наум Васильев и все Войско Донское подарили царю “два чепрака золотых, шиты золотом пряденым и волоченым”1 (Постникова-Лосева М.М. Русские серебряные и золотые ковши. Москва, 1953. С.42). А в 1742 году в качестве подарка на семи подводах были доставлены рыба и икра.
В результате частых поездок в Москву и Петербург атаманов и их родственников, у одной семьи скапливались иногда свыше десяти жалованных ковшей и сабель, которые хранились как почетные знаки и передавались по наследству от отца к сыну. У атамана Фрола Минаева было около двадцати серебряных ковшей.
В начале царствования Петра I Фрол Минаев довольно часто бывал в Москве, присматривался к образу жизни тогдашних вельмож и заимствовав от них пышность и роскошь внедряет ее у себя. Но, вводя новое в свое общежитие, он старался сохранить и старые казачьи обычаи.
Одним из распространенных видов общения в ХУП веке были казачьи беседы. Старые воины собирались в доме атамана под навесом крыльца вести беседы, вспоминая о делах предков, рассказывали о своих походах. Здесь же были и молодые казаки. В присутствии стариков они не имели права садиться без их разрешения, поэтому стоя без шапок в стороне, они слушали отцовские рассказы. Наградой для молодого казака, отличившегося храбростью, была кружка меда из рук атамана. Казачьи беседы иногда продолжались до утра, и никто из участников не мог уйти один раньше другого, только все вместе.
Фрол Минаев был первым, у кого общество украсилось присутствием женщин. Конечно, хозяйка не могла находиться за столом вместе с мужчинами-гостями, но ей не запрещалось показываться им.
О простоте нравов, отсутствии чванства и снобизма, говорит тот факт, что пленные татары или турки, составлявшие прислугу Ф.Минаева, в обычное время были его собеседниками. Фрол обращался с ними по-братски. Без гостей они обедали и ужинали вместе с ним, при гостях служили ему за столом. В военное время сопровождали его в походах, любили старика и называли его “бачка”.
Всех преемников Ф. Минаева на посту войскового атамана в своих разговорах казаки называли просто Иван Семенов, Корнилий Яковлев. “Минаев был первым, к отчеству которого прибавляли “ич”, называя его Фрол Минаич.1 (Фрол Минаев – донской войсковой атаман. Журнал для чтения воспитанников военно-учебных заведений. СПБ, 1846).
Фрол Минаев был лично знаком с царем Петром I, сближение их произошло во время Азовских походов Петра 1695-1696 годов. Знакомство Минаева с царем поднимало его авторитет среди донского казачества.
Взятие Азова в июле 1696 года было торжественно отпраздновано в Черкасске. Впервые в России в честь военной победы россиян был дан салют и сожжен фейерверк. И сделано это было в Черкасске 18 августа 1696 года. Так что жители Черкасска знали о салютах не по наслышке, а видели их собственными глазами.
В конце жизни Фрол Минаев “принял схиму, уйдя в монастырь под именем схимонаха Филарета”1. (Астапенко М.П. Донские казачьи атаманы. Ростов-на-Дону, 1996. С. 107). В первой половине 1700 года Фрол Минаевич Минаев скончался и был погребен на кладбище Преображенской церкви в Черкасске. Дело его продолжали сыновья и внуки, известные в донской истории под знатной фамилией Фроловых. Многие старшины Черкасска - Поздеевы, Кумшацкие, Себряковы, Кутейниковы -, подражая Фролу Минаеву, также стали вводить новшество в свой быт.
Таким образом, резюмируя все то, о чем мы писали выше, можно сказать, что уже в атаманство Ф.М. Минаева быт казачьих старшин Дона начинает меняться и отличаться от быта рядовых казаков. Дома себе они строят больших размеров, украшают их турецкими и персидскими коврами, дорогим оружием, серебряной посудой, ковшами. Среди прочих дворовых построек (погребов, ледников) у старшин появляются конюшни и псарни. У богатых атаманов и старшин появляется прислуга, чаще всего, из пленных татар и турок.
Происходят изменения и в семейных отношениях казаков. Если раньше браки казаков заключались на Круге, то со строительством храмов на Дону, браки стали освещаться по церковным уставам, хотя на Дону долго еще существовал обычай заключать брак в Кругу, после чего шли в церковь, где совершалось таинство брака.
Общественно-политическая жизнь на Дону, и особенно в столичном Черкасске, в это время достаточно активна. Демократические традиции еще были сильны. На Круге казаки решают все важные вопросы казачьей жизни, выбирают своих атаманов.
Еще большие изменения в казачьей жизни происходят в ХУШ веке. Особенно заметными они становятся в атаманство отца и сына Ефремовых.
В ряду лучших донских родов одно из первых мест, без сомнения, занимает род Ефремовых, представители которого играли выдающуюся роль в истории Дона ХУШ века.
Родоначальником Ефремовых был Ефрем Петров, сын московского купца, появившийся на Дону в конце ХУП в. В 1702 году Е.П. Петров в звании походного атамана ходил в поход в Лифляндию. В ноябре 1707 года легковая станица (посольство) во главе с ним доставила в Москву плененных в бою с Булавиным 10 казаков. В награду за это Петров получил серебряный ковш и две гривенки, и “за нынешнюю ево в походе на воров и бунтовщиков службу” ему была дана с царской конюшни лошадь с санями и хомутом”.1
И быть бы ему войсковым атаманом, но в 1708 году, во время Булавинского восстания он был казнен по приговору войскового Круга, за то, что принял сторону царя. Свидетелем казни отца был его сын Данила.
Данила Ефремович Ефремов родился в 1690 году, участвовал в ряде военных кампаний, которая вела Россия. В 1707 году семнадцатилетний Данила принимал участие в нападении на штаб-квартиру шведского короля Карла ХП. Однако последнего спасли резвый конь да снежная мгла. Казакам досталась лишь шпага и шляпа короля.
Данила Ефремов проявил себя не только храбрым воином, умелым руководителем, но и искусным дипломатом. В 1734 году Данила Ефремов получает важное поручение: вести переговоры с калмыцким ханом Дондук-Омбо, желавшим перейти в подданство Турции. Данила Ефремов блестяще справился со своей задачей, проявив незаурядные дипломатические способности, сумел склонить калмыцкого правителя к союзу с Россией. За что указом императрицы Анны Иоанновны в 1738 году он был назначен донским войсковым атаманом.
Данила Ефремов стремился наладить дружественные отношения и с ближайшими соседями - кубанскими татарами. Он ведет с ними деятельную переписку, пытается “замирить” границы Земли Войска Донского.
В архивах сохранились письма Д. Ефремова кубанским мурзам, из которых мы узнаем, что атаман ведет переговоры “о размене пленными”, предлагает наладить “торговые отношения”1 с соседями. (Постникова-Лосева М.М. Указ. Соч. С.41).
Татарские мурзы приезжают в гости к Ефремову, он угощает их вином из серебряных чаш. Из последних позднее будет сделано паникадило (люстра) для Домовой церкви атамана.
Обмениваются мурзы и Данила Ефремов подарками. В письме Алей Гирей султану, датируемого декабрем 1738 года, атаман благодарит его “за присылку коня с седлом и уздою”2 (Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 117. Ед. хр. 116. Лл. 158 об. 1738) и “в гостинец посылает одну красную кожу”.3 (РГАДА. Ф. 117. Ед. хр. 116. Л. 157 об. 1738). В другом письме кубанскому мурзе Д.Е. Ефремов благодарит последнего за подарок (нож) и посылает ему “в гостинец сукна на кафтан”.4 (РГАДА. Ф. 117. Ед. хр. 116. Л. 157 об. 1738).
Популярным было дарение птиц. Данила Ефремов посылает кубанским Сатия-Мурзе и Касай-Мурзе соответственно “в гостинец сокола и одну трубку полотна”5 и “ястреба и трубку ивановского полотна”.6 (РГАДА. Ф. 117. Ед. хр. 116. Л. 161 об. 1738).
В 1753 году Данила Ефремов получил чин генерал-майора, что соответствовало IV классу в “Табеле о рангах” и, следовательно, получал также звание потомственного дворянина со всеми правами и привилегиями, которые передавались по наследству.
Донские атаманы и старшины часто бывали в Петербурге и Москве, видели, как живет царь и его окружение. Данила Ефремов, подражая петербургскому и московскому дворянству, начинает отстраивать атаманское подворье.
Многие московские дома крупных дворян ХУШ века напоминали усадебные ансамбли, которые строились за городом. Усадьбы занимали большие участки земли, позволявшие вместить полностью постройки всего ансамбля: дом-дворец, церковь, различные подсобные помещения и хозяйственные постройки.
Сохранившееся и дошедшее до нас подворье атаманов Ефремовых в станице Старочеркасской Ростовской области, является уникальным архитектурным комплексом атаманского жилья не только у нас на Дону, но и в России вообще.
Ефремовское подворье – это классическое родовое поместье, состоящее из жилых хором, церкви и хозяйственных построек: кухни, погребов и каретного сарая.
Первой постройкой на территории подворья был атаманский дворец. Трудно назвать точную дату его строительства. На плане Черкасска 1740 года дворец еще не обозначен,1 на плане 1759 года мы видим, что атаману Ефремову принадлежало два дома: под № 9 – “за городом дом ево господина тайного советника Ефремова”.2 (РГВИА. Ф.1399.Ех.431.Л.1). Дом находился в районе Преображенской церкви. Возможно, это был родовой дом Ефремовых, и основал его Ефрем Петров – отец Д. Ефремова. На плане дом обширен, на нем обозначено шесть строений. К нему подходит большой деревянный мост.
На этом же плане, под № 6, недалеко от Воскресенского собора, между Даниловским и Донским раскатами, обозначено “Дом вновь строящийся господина тайного советника Данилы Ефремовича Ефремова, в городе”.3 (РГВИА. Ф.1399.Ех.431.Л.1).
Сам Данила Ефремов продолжает жить за городом и одновременно строит дворец и церковь в городе. Строительство последних было окончено в 1761 году уже после смерти Данилы. О смерти атамана мы узнаем из донесения его сына Степана Ефремова императрице Елизавете Петровне, в котором он сообщает “о смерти 21 мая 1760 отца - атамана Д. Ефремова и о принятии им всех дел”1 ( РГАДА. Ф. 16. Ед.хр. 129. Лл. 15 об.).
Заканчивал строительство его сын Степан Ефремов. В книге Средней станицы в графе прихода и расхода станичных денег есть такая запись: “На подношение хлеба, соли его высокородию С. Данилычу и госпоже генеральше М.И. (вдове Данилы Ефремова - Г.А..) по случаю перехода в новые палаты”2 (Кириллов А. Старочеркасский Ефремовский женский монастырь. Новочеркасск, 1897. С.5). Что касается архитектуры атаманского дворца, то в ней соединились, как и во всех постройках этого периода, новые традиции европейской архитектуры и принципы возведения русских домов ХУП века.
Само слово “дворец” в значении большого богатого дома появилось в России сравнительно поздно. Первоначально дворцами называли все дома, принадлежавшие только царской фамилии и лишь к середине Х1Х века слово “дворец” приобретает более широкое значение, хотя здания подобного рода были известны давно, но назывались они палатами или хоромами.
Дворцы ХУП века, чаще всего, были деревянными и строились на каменном цоколе. Внутренний объем дворца состоял из главного верхнего этажа, где размещались приемные палаты, и жилые комнаты нижнего помещения, которые были предназначены для жилья прислуги и хозяйственных надобностей.
Все помещения нижнего этажа были сводчатые, имели одинаковую высоту. Высота же парадных помещений второго этажа превышает высоту служебных помещений в полтора раза, достигая пяти метров.
Новшеством при строительстве домов ХУШ века было то, что связь между этажами и улицей осуществляется посредством лестницы, расположенной внутри основного объема, тогда как в ХУП веке обычно главная лестница вела прямо с улицы на второй этаж и никак не была связана с нижними помещениями. Внутренняя междуэтажная лестница была редкостью, и оба этажа оставались изолированными один от другого.
Внутреннее пространство домов-дворцов в первой половине ХУШ века обладает общим свойством – репрезентативностью. Одна большая печь уступает место нескольким меньшим по величине и симметричным печам.
Если раньше парадная комната располагалась в углу, то в ХУШ веке она перемещается в центр дворца. Такую же планировку мы можем видеть и в атаманском дворце второго этажа: в центре расположена парадная комната, а справа и слева к ней примыкает по три одинаковых комнаты, соединенных между собой круговой анфиладой.
Атаманский дворец Ефремовых имеет два ризалита: северный и южный, за счет которых увеличивается площадь парадной комнаты. До 1851 года второй этаж дворца был деревянным, но сгорел. И в том же году был восстановлен, обложен кирпичом и оштукатурен.
Как же выглядел дворец внутри? Судя по документам, дворец обживал, украшал, обставлял мебелью уже сын Данилы Ефремова Степан, поскольку Данила умирает в 1760 году, а строительство было завершено только в 1761 году. Но сделать ему это было нетрудно, так как после смерти отца Степан Ефремов унаследовал огромное богатство. Так из описи имущества Ефремовых, составленной при аресте С.Д. Ефремова в 1772 году, известно, что у них было: денег серебряной монетой – до 500000 рублей, 70000 червонцев, жемчуга 5 фунтов, сундуки с серебряной посудой, тканями, сафьянами, шубами, 10000 голов лошадей, 100 голов верблюдов, мельницы по рекам Тузлову и Медведице и т.д.
Начал копить богатства Ефремовым отец Данилы Ефрем Петров, бывший долгое время походным атаманом. Несомненно, он оставил хорошее состояние, которое Данила Ефремов, благодаря своей храбрости, уму, таланту, приумножил и сам.
Стены и пол дворца были устланы персидскими коврами, которые они обычно привозили из походов, “на окнах висели занавески» Комнаты ефремовских хором были обставлены европейской мебелью: стульями, креслами с мягкими сидениями, диванами и столами. На стенах висели большие зеркала. Традиционным украшением казачьих домов, как богатых, так и бедных, было оружие. Стены палат атаманов Ефремовых украшали сабли, ружья, кинжалы, конская сбруя, рога, колчаны со стрелами, луки. Все это было украшено золотом, серебром и драгоценными камнями. Гордостью хозяев были и серебряные жалованные ковши. У Степана Ефремова было “одиннадцать таких ковшей”1 (Постникова-Лосева М.М. Указ.соч.С.41).
В 1738 году Степан Ефремов за взятие в плен “татарских языков был награжден: денег – 200 рублей, на ковш – 15 рублей, и саблю – 40 рублей”.2 (Постникова-Лосева М.М. Указ.соч.С.41). Этот ковш был сделан московскими мастером-серебряником Илларионом Артемьевым и хранится в Государственном Историческом музее в Москве. На ковше вырезаны военные трофеи: пушки, знамена, барабан, ядра и надпись о пожаловании.
Украшением атаманского дворца были и гравюры с изображением Полтавского боя и сражения при Лесной, а также английскими гравюрами на сюжеты из “Вертепа” Гете. В каждой комнате был красный угол с иконами. В спальнях стояли кровати “с перинами и подушками из пера, крытыми штыком или парусиновою выбойкою, одеялами красной турецкой парчи с зелеными атласными каймами”.3 (Государственный архив Ростовской области (ГАРО). Ф.398.Оп.1.Ех.203)
Освещались помещения свечами, которые ставились в подсвечники, шандалы и паникадила. Подтверждением того, что Ефремовы обставляли свои апартаменты пышно и богато, является свидетельство есаула Попко, который посетил Красный двор – дачу атаманов Ефремовых, “где мебель, картины, люстры, печи – все принадлежит к екатерининскому времени”1
1 Старшинами на Дону в ХVII – ХVIII вв. Называлась привилегированная группа людей, которая обладала богатством и пользовалась богатством и пользовалась большим влиянием. В ХVI–ХVII вв. Старшины избирались на Круге на время похода, вернувшись из него, они становились рядовыми казаками. Но, позднее старшины стали удерживать это звание и по истечении рока полномочий. Со временем должности старшин из выборных становятся жалованными. Но звание старшины не давало тех привилегий, какими пользовались армейские чины регулярной армии. Посему старшины стали добиваться для себя армейских чинов. Получив послндний, они получали звание дворянства и все права и привилегия этого сословия. ёЕсаул (Попко И.Д.) Старый Черкасск//Военный сборник. СПб, 1861.Т.12.