Начиная с 2018 года, слушатели факультета «Краеведение» Красноярского краевого народного университета «Активное долголетие» получают задание написать выпускное эссе по нескольким темам на выбор. Так, студентами были написаны истории о людях, на долю которых выпало много испытаний, лишений и трудностей, об удивительных встречах, о рабочих буднях, а также истории о заводах и предприятиях города. На протяжении этих лет ведется работа по созданию и сохранению ценного фонда. В 2023 году библиотека подготовила и издала сборник лучших эссе слушателей «Их жизнь – сюжеты для романов» (полный текст книги). Учебная часть народного университета приняла решение опубликовать наиболее яркие и интересные работы выпускников 2023-2024 года в блоге библиотеки.
Предлагаем вашему вниманию эссе Ольги Матвеевны Вербицкой на тему «Наши судьбы в истории страны», написанное в память о близких и родных сердцу людях.
…Папа не отличался крепким здоровьем. Мы, дети, знали, что в 14 лет, после гриппа, он перенес тяжелое осложнение на суставы, став инвалидом. Мама наша, Лидия Спиридоновна, светловолосая синеглазая красавица, отвергнув предложения здоровых претендентов на руку и сердце, вышла за него замуж по любви, сознательно взвалив на себя основную физическую нагрузку. Не раздумывая, поехала за мужем из тёплых краёв в Сибирь. Он был мозгом семьи, обеспечивал материально, помогал во всём, пока хватало сил. Отучившись на пчеловода, держал в усадьбе небольшую пасеку, заочно учился музыке, в Ленинграде получил экономическое образование. Мама поддерживала папу во всех его начинаниях. А потом уже он помогал ей осваивать бухгалтерское дело, азы торговли. Они долгие годы проработают в ОРСе в п. Черёмушки, Балахтинского района, где Матвей Иванович станет душой коллектива.
Так сложилось, что большую часть жизни я жила рядом с родителями. В конце 80-х годов на страницы журналов буквально хлынуло огромное количество художественной литературы. Прочитав роман-хронику «Мужики и бабы» Б. Можаева и роман В. Белова «Кануны», повествующие о судьбах русских крестьян в годы раскулачивания и коллективизации, я была потрясена. Невозможно было с мыслями и чувствами оставаться наедине. И я пошла с этим к родителям: «А вы представляете!..» Как сегодня, помню их печально-скорбные лица и неожиданные слова папы, горячо любимого и незабываемого человека: «Да мы об этом и без книг знаем, сами прошли этот путь…» И зазвучала исповедь…
Предки Матвея Ивановича, нашего папы, переселились с Черниговщины в Сибирь в ходе Столыпинской аграрной реформы. В 1908 году семья Вербицких в количестве семи человек – вместе с другими многочисленными семьями деревни Собычи – отбыла на вольные земли Сибири. «Все богатство семьи составляли мозолистые руки и жгучее желание работать на своей земле». Семья Степана Вербицкого поселилась в деревне Татьяновке, Рыбинской волости, Канского уезда. Работали от зари до зари, а земля-матушка одаривала землепашцев отменным урожаем.
Началась Первая Мировая война, и в 1915 году старшего сына, Ивана Вербицкого, мобилизовали. Участвовал в тяжелых боях на западном фронте, попал в плен и несколько лет работал на сельскохозяйственной ферме в Германии. Пять долгих лет прожил Иван в немецком плену, и только весной 1920 года, в числе тысяч российских военнопленных, возвратился в далекую Сибирь, ставшую ему второй Родиной. Там его ждала любимая жена с тремя дочерями, родители и братья.
Шло третье десятилетие двадцатого столетия. Иван Степанович со своей супругой Христиной Ивановной и дочерями (Дорой, Харитиной и Надей – 13,10 и 8 лет) не покладая рук трудились на земле, «увеличивая пашню путем корчевки леса и кустарника, распахивая, засевая, пропалывая посевы тщательнейшим образом, применяя на практике опыт, приобретенный во время пребывания в германском плену и работы в хозяйстве фермера».
Заветная мечта Ивана – о том, что любимая жена Христина наконец-то подарит ему наследника – сына, сбылась: в 1922 году родился первый сын, Василий. И в последующие 1923, 1925, 1927 годы Христина родила сыновей: Петра, Матвея и Григория.
«Вербицкий Иван был основательным и умелым хозяином и человеком: во всем любил порядок, не терпел неряшливости и недобросовестного отношения к любой работе, был верен данному слову и законопослушен, не терпел лодырей, веровал в добро и справедливость, честность и порядочность. Эти качества унаследовали от него и дети; хотя был малограмотным, хозяйство вел основательно, умел плотничать, шорничать, выделывать шкуры для хозяйства, чинить кожаную обувь, валенки. Блага жизни любил добывать своими руками, не прибегая к чьей-либо помощи односторонне». Помощь принималась только взаимная, в период уборочной страды. Хозяйство Вербицких Ивана и Христины год от года крепло, нужды в пропитании семьи из девяти душ уже не было, создавались излишки сельхозпродукции, которые вывозились на рынок, а на вырученные деньги приобретался сельхозинвентарь, обновка для многочисленной семьи, гостинцы детям.
Но на дворе был 1930 год. В деревне Татьяновка стали конфисковывать имущество, забирать скот у крестьян, а их самих арестовывать. Появились завистники и у «богатства» Ивана Вербицкого. «Ишь ты, из голодранцев пастухов вышел, воспользовался свободой владения землей, вздумал ишачить, вставая ни свет, ни заря, сам, с жинкой да тремя работящими дочерями, а там глядишь – и хлопцы скоро подрастут, начнут помогать! Как нам глядеть на все это? Нет, шалишь, Иван, мы тебе ходу не дадим!»
В один из первых дней апреля постучали и в ставень окна дома Вербицкого Ивана, вызвали главу семьи в сельсовет. «Дрогнуло сердце хозяина, всполошились домочадцы, предчувствуя недоброе». Не ведали ни хозяин, ни его многочисленная семья с хозяйкой во главе о том, что им долгих, неимоверно трудных два года уже не встретиться за длинным, дощатым, выскобленным дожелта обеденным столом, не повечерять, не услышать дружный перестук деревянных ложек многочисленной крестьянской семьи, ее оживленного разговора, не увидеть мужу милых глаз родной и любимой, заботливой и любящей жены Христины, великой труженицы, доброй и отзывчивой, не знающей покоя матери. Долгие два года Христина не увидит любимого своего, дорогого Ивана, надежду и опору ее и семьи, дети – своего дорогого отца.
В сельсовете Семен Рябыкин с товарищами, выгребшие из амбара Вербицких хлеб до зернышка, грубо спросили Ивана: «Будешь сеять?» На что он ответил: «Чем же я буду сеять, если у меня все выгребли?» Комиссия постановила: за невыполнение твердого плана по хлебозаготовкам выслать Вербицкого Ивана в отдаленные края сроком на пять лет, с конфискацией имущества и лишением права голоса. В ночь взяли Ивана в сельсовете под стражу и под конвоем отправили из деревни Татьяновка, сначала в село Рыбное, оттуда – в Канск, а затем в Красноярск, в пересыльную тюрьму. С открытием навигации, вместе с другими раскулаченными, отправили Ивана по этапу, к месту ссылки – в Соврудник, Северо-Енисейского района. «Так состоялось раскулачивание (раскрестьянивание) большой семьи. А ведь помыслы хозяина и хозяйки были – вечно работать на земле и передать свое умение и старание хозяйствовать на ней своим подрастающим сыновьям».
На другой день после ареста Ивана в его дом явилась комиссия из нескольких человек, чтобы описать и конфисковать имущество, наживавшееся неустанным трудом не один десяток лет. После того как из дома были вывезены все продукты, забран весь скот, приступили к разрушению дома.
Хозяйка с детьми была вынуждена перебраться на соседнюю улицу, в пустующую ветхую халупу. Христина долго не могла уснуть … Еще день назад был дом, хозяйство, еда и запасы, созданные прошлым летом и осенью трудом большой семьи, и в один миг ничего этого не стало…Здесь предстояло прожить долгий год в тревоге, доходившей до отчаяния, в неведении о судьбе Ивана, в страхе за грозившее семье голодное существование».
Трудно пришлось Христине, нашей бабушке. Всеми правдами и неправдами добывала она хлеб насущный для своих детей, перебивалась как могла. С трудом семья пережила голодную и холодную зиму 1930-1931 годов, питаясь чем придется. Время от времени приходилось просить милостыню. В начале зимы получила Христина весточку от своего мужа, который сообщал, что находится на поселении в поселке Северо-Енисейск (Соврудник), где ему предстояло отбывать пятилетнюю ссылку. Он писал, чтобы она добиралась с семьей к нему. И в начале июня 1931 года решилась Христина со своими пятью детьми (старшие дочери уже вышли замуж) отправиться в далекий, неизвестный путь к своему любимому мужу.
С большими трудностями семья добралась до Красноярска, где приходилось ночевать на вокзале, кишащем представителями уголовного мира. Потом – на барже до Енисейска, где предстояло прожить голодное лето. Питались как придется, «варили суп из лебеды, лишь бы набить животы». Доведенная до отчаяния голодом, крайней нуждой, невозможностью прокормиться с пятерыми детьми в голодном городе, мать решила отправить двух старших детей: Надю 16 лет и Васю 9 лет – подпасками с незнакомыми мужчинами гнать скот по тайге пешком, на расстояние около 300 км, в Северо-Енисейск, к отцу.
На 21-ый день неимоверно трудного пути состоялась долгожданная встреча детей с отцом Иваном Степановичем Вербицким. Но радость встречи омрачалась тем, что в холодном, голодном Енисейске остались мать, жена и трое братьев, сыновей, среди которых был и Матвей. Христина работала разнорабочей, получая мизерную заработную плату, которой не хватало даже на хлеб. «Проводив детей в дальнюю дорогу, пролив немало слез, мама, оставшись с нами, тремя хлопцами, вынуждена была побираться. По советам некоторых сердобольных жителей, ходила под окнами богатых людей и, стуча в окна, просила подать милостыню, а чтобы хозяева были щедрее, заставляла детей выходить вперед и просить «Христа ради». Мы нехотя, стыдясь, выходили и просили милостыню. А когда мама не могла добыть куска хлеба, что было не редкостью, сосали крупные кусочки кристаллической соли, аппетитно просвечивающей насквозь, неизвестно откуда добытой мамой и горкой, лежащей на дощатом, наспех сколоченном столе… Это был единственный продукт, который присутствовал каждодневно, так как варить что-либо приходилось редко из-за отсутствия продуктов питания, которые если и появлялись, то редко и в малых количествах». «Подобного голода, пережитого в Енисейске, нам не приходилось испытывать…ни в тридцатые годы на Совруднике, ни в военные сороковые».
Семья жила в ожидании приезда отца, который в редких письмах сообщал, что с установлением зимней дороги приедет с конным обозом и заберет семью. И вот наконец наступил долгожданный день: спустя два года супруги Вербицкие Иван Степанович и Христина Ивановна встретились. После счастливого воссоединения началась новая полоса жизни семьи Вербицких в поселке Соврудник. По окончании срока ссылки, в конце лета 1935 года, Вербицкий Иван Степанович в деревню Татьяновка не вернулся, а переехал с семьей на прииск Старониколаевский. Там его назначили на должность старосты конного двора, жена устроилась сторожем в магазине, сыновья стали учиться в школе.
«Родители по выходным дням, сидя за столом и припивая чаем кусочки сахара, удивлялись: раньше мунтулили в крестьянстве, не зная отдыха, а теперь и выходные дни, и забот меньше, и зарплата приличная... Но душа тосковала по земле и недоумевала: «За что? За что?..» Ответа не было...» Такими словами завершаются воспоминания Матвея Ивановича Вербицкого, которые он закрепил на бумаге по просьбе дочерей. К повествованию Б. Можаева, В. Белова добавилось и наше семейное повествование…
Жизнь продолжается: в детях, внуках и правнуках Матвея и Лидии Вербицких. В их благодарной памяти об этих двух удивительных людях, которые через всю жизнь пронесли любовь, уважение, душевную теплоту и передали потомкам бережное отношение к своим корням.
