Полковник открыл глаза. Размялся, уселся на подоконник и глядя как грани замка, слегка тронутые ветерком, отражаются в озере, принялся медитировать техникой «пурпурного леса». Кучные облако кое-где рвались и в прореху искрящимся потоком вливался солнечный свет. Озеро предстало сокровищем, гигантским изумрудом. Полковник улыбнулся. Сперва все получалось, он легко отлавливал случайных нарушителей спокойствия - мысли, парящие по горизонту сознания подобно легким облакам, но вскоре Нирванов почувствовал неприятные ощущения в животе. Вскочил, принялся искать мешок с сухофруктами. Еще вчера тот стоял у стены, накрытый полотенцем. Пропала крупа и остатки сухарей. Володя схватил нож и стремительно сбежал по лестнице. Внизу, в полумраке заколоченных окон он споткнулся и упал. На полу лежали резные чугунные перила. Кто-то спилил их. Володя принялся метаться по пустым комнатам, но обнаружил только крысу в каминном зале. Из еды у полковника остались лишь быстрорастворимые супы.
Пробродив по лесу до вечера и не обнаружив грибов, полковник вернулся в замок. Едва переступил порог, заметил: чугунных перил на полу уже нет. Нирванов долго созерцал пыльный след, ведущий в сторону леса и слушал вой ветра.
Медленно ступая и вслушиваясь в отголоски каждого шага, Володя поднялся к себе в башню. Вещи оказались разбросаны, на спальном мешке чернели следы подошв, конфорка была раскурочена, пропал аккумулятор, рюкзак с одеждой и драгоценный дневник с заголовком, выведенном каллиграфическими буквами: «Окончательное путешествие». Полковник прочесал второй этаж и обнаружил его в дальней комнате. Некоторые листы растерзанного дневника были разбросаны, другие сильно измяты и порваны. На одном испачканном листе виднелась запись: «Ничипор делает успехи. Добрался до врат безразличия».
Беззубый старик не появился ни в этот, ни на следующий день. Володя пытался забыться в медитации, но пустой желудок отчаянно сопротивлялся воссоединению с Атманом. Полковник всерьез размышлял, можно ли прибить утку на озере камнем.
«Старик пришел из какой-то богодельни в Гарусово. Наверняка, гад сейчас там».
Нирванов оделся, схватил нож и фонарь. Вышел из замка, спустился с холма и углубился в лес по хлябкой дороге. Вскоре что-то блеснуло в кустах. На обочине в колючках блестел диск с надписью «Рок баллады». Володя услышал в голове нежные аккорды вступления «Soldier of fortune». Когда-то он покупал эту пластинку на набережной возле Одесского театра оперы и балета. В тот год он повстречал на пляже Ланжерон будущую супругу. С Настей они обожали эту композицию, считая ее примирительной песней. Если один супруг после ссоры желал мира, он просто включал «Soldier of fortune». Настя давно живет в Австралии, а диск валяется в тверских кустах.
Тихо матерясь, Нирванов следовал за едва заметными следами протекторов Кадиллака. По дороге он находил дорогие сердцу мелочи – красную пижамную рубашку сына, ржавые мамины щипцы для сахара, камешек из тысячелетнего моста Тиберия. Эти артефакты хранилось раньше в бардачке авто.
«Старый ублюдок! Тварь плешивая! Успокойся, наблюдай гнев! Ты не есть эмоцию, ты – ее свидетель! Ом Шрим Хрим Клим Глаум Гам… Нет, не «гам». А как? Да похрен! Из ШИЗО не вылезет! Ничипоришка!»
Пройдя еще пару километров, дорога вильнула и за молодым ельником Нирванов с удивлением разглядел капитальные ворота из просмолённых досок. От них в обе стороны расходился вкопанные в землю остроконечные бревна. Полковник подкрался и различил свиной перехрюк. Выискал щель промеж досок, приник лбом. На дворе стоял бетонный круг с возвышающемся над ним шестом и цепью на конце, уходящей внутрь. Он узнал колодец «журавль». Но цепь изредка дергалась и звенела, будто кто-то дергал за нее из колодца.
Нирванов крался по топкой почве вдоль забора, выискивая брешь. Он углублялся в низину, мох под ногами стал чавкать и пускать пузыри. Вдруг Володя услышал за забором приглушенный кашель. Пара бревен забора в этом месте просели, наклонившись вперед и образуя зазор. Нирванов пробрался к прорехе, заглянул внутрь и мгновенно отпрянул, потеряв в трясине сапог. Прямо перед ним, переливаясь в лучах солнца, возвышались две стальные фигуры. Статуи формами напоминали ростовых матрешек, голова каждой была украшена стальным кокошником. Нирванов принялся вызволять сапог, как вдруг одна из дев вздохнула и крепко выругалась мужским голосом. Полковник дернулся, провалился, упал. За спиной послышались два голоса:
- Сплюнет глоток! Сплюнет чуток! Водицей святою умоется впрок! - пропели они.
Володя затаился.
- Авдей.
- Кажись, нет, - раздался шепот.
- Вот сейчас тебе тридцать колокольчиков выпишет. И в винной бане пропарит.
- Эй! Кто там! Кто? - прорычал первый. - Слышишь? Полковник не отзывался.
- Мы тут! Внутри ромовых баб! Освободи нас!
- Слава, заткнись, - ругался другой голос. – Нас вздернут!
- Там кто-то со стороны леса, говорю.
– Ведьму накличешь, кабзда будет.
- Да погоди. Добрый человек! – проорал тот, кого звали Славой. – Ты слышишь? Мы тут! Помоги!
- Захлопни пачку! Кинут в подземку.
- Хер с ней! Товарищ! Братец!
Нирванов закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Атман был недостижим. Стать безучастным свидетелем не выходило. Пришлось оставаться человеком.
- Эй! – сказал он, пугаясь собственного голоса. – Кто там? И… и что случилось?
- Володька! Ты тут за каким хером?
- А вы кто такие?
- Это же Сбродов, чем он тебе поможет? Кровопусканием?
У полковника от этих слов похолодело в горле.
- Мы знакомы? Вы служили в Гаджиево? Знаете, я давно сменил фамилию. Нирванов я. Как вы туда залезли?
- А ничо, падла, что ты меня сам сюда посадил?
- Ну, это вы бредите, - рассмеялся полковник.
- Он шутит, Володька. Отковырни тута.
- Щаз он тебе отковырнет!
- Вы внутри?
- Да! Внутри ромовых баб.
Полковник пожалел, что откликнулся и хотел улизнуть.
- Подождите, ментов вызову! Черт, клещ впился…
- Не надо ментов! Только не ментов! – заголосили оба.
- А чего?
- Они все повязаны. Ходь сюда, очини замок!
- Ну, ребят, не… Это частная собственность.
- Мы сдохнем, - умолял хриплый голос. – Сидел тут? Иглы. Нельзя пошевелиться. Ног уже нет. Христом богом заклинаю. Скинь щеколду! И ступай.
- Я без оружия. А тут дело серьезное. Я сообщу куда следует.
- Нет! Постой! - Ты нас погубишь!
- А помнишь, я с тобой киселем поделился, Володя? И не сдал, когда ты подкоп рыл? Просто скинь щеколду. И уходи. Я- могила, клянусь.
Полковник натянул сапоги, принялся кусать ногти. Он не понимал, о чем говорят эти помешанные люди, но освободить их было несложно.