#время_историй
Алтай-Бучай
(продолжение)
А тогда Яра-Чечен
Раскричалась, вызывая
Братьев-ханов из их ям:
"Иль вы, ханы, сами пьяны?
Время дело сделать вам:
Я его уж опьянила,
Сильным ядом опоила,
И пока, как труп, он спит,
Пусть в бесчувствии он будет
Вами сразу же убит!"
А-а-ака хан Арнай
Из передней выполз ямы;
Э-э-эка хан Чарнай
Яму заднюю покинул.
Оба сразу на Бучая
Бросились головорезы:
Хан Арнай схватил его
Справа лапою железной,
Хан Чарнай батыра стиснул
Слева - и на нем повиснул.
Тут батыр и отрезвел -
Тигром раненым взревел,
Но насильникам, однако,
Он сдаваться не хотел, -
Разошелся - и боролся
Шесть - без передышки - дней,
А сказать, что семь, - верней!
Чувствуя, что плохо дело,
Что слабеет снова тело,
Закричал Алтай-Бучай:
"Эй, воспитанная мною
Милая моя сестра!
Также ты, кого в народе
Я избрал себе женою,
Кто была верна, добра,
Вы зачем меня поили
Крепким, горьким тем вином?
Иль не знали вы тогда,
Что грозила мне беда?
Поспешите же сюда,
Жду теперь от вас подмоги:
Принесите вы гороху -
И моим врагам под ноги
Подсыпайте вы горох,
Мне же под ноги - муку
Подсыпайте, да побольше,
Чтобы не скользил, чтоб мог
Выстоять в борьбе подольше!"
Зов батыра со двора
Услыхав, Яра-Чечен
Побежала к месту схватки,
Но не ханам, - стала мужу
Подсыпать горох под пятки.
И Бучаева сестра
Прибежала - вчетвером
Справились с богатырем:
Наземь, хоть с большим трудом,
Повалили, - цепь достали,
По рукам-ногам связали.
Злобою кипя, горя,
Хан Арнай и хан Чарнай
Над поверягенною жертвой
Наглумились, говоря:
"Ну, настал конец теперь твой!
Где твой долгий век, бессмертный,
Где бессмертная душа?
Отвечай, Алтай-Бучай!"
Так прожоры говорят,
Бьют его семь дней подряд,
Бьют его, ножами режут,
Сам же он лежит, молчит,
И не дивное ли дело:
Тело не кровоточит!
Наконец сказал он им:
"Века моего не мерьте, -
Нет конца годам моим,
Для моей души нет смерти, -
Знайте, я непобедим!
А пройдет лет пять иль шесть,
Вас моя настигнет месть -
И ни вашим скакунам,
И ни вам голов не снесть!"
Тут Яра-Чечен с усмешкой
Ханам-братьям говорит,
В сторону их гневно плюнув:
"Что ж вы растерялись, что ж вы!
Незачем вам, ханы, мешкать:
От сапог его чугунных
В семьдесят слоев подошвы
Вы сейчас отбить должны.
А под ними - ножик-складень,
Вложен в черные ножны:
Этот нож хоть прост на вид, -
Свойством он необычаен:
Он один лишь умертвит
Наконец Алтай-Бучая!"
Ханы молоты, конечно,
Сразу добывать пошли,
И два молота кузнечных
Разыскали - принесли,
И семь дней с батырских ног
От чугунных тех сапог
Отбивали слой за слоем, -
Били, били - и обоим
Дело стало невтерпеж.
Тут как раз и выпал нож!
Э, как был теперь злораден
Смех прожор - двух братьев-ханов.
Раздобыв тот ножик-складень,
Душегубы-ханы враз
Их беспомощную жертву
Тем ножом лишили глаз
И вдобавок с рук страдальца
Отсекли большие пальцы.
Стали рыть злодеи землю.
Вырыв яму глубиной
В шесть земных слоев ли, в семь ли,
Труп Алтай-Бучая подло
Бросили в земную глубь,
"Пусть семь лет лежит он там,
Прахом стать его костям!"
Вспомнили, что в колыбели
Сын его - младенец спит,
И младенец был убит
И к отцу в могилу брошен.
Хан Арнай и хан Чарнай
Времени терять не стали -
И в свои погнали дали
Белый скот Бучая тучный.
Золото и серебро,
Все домашнее добро
На коней сложили вьючных,
Все разграбив, что могли,
Юрту дочиста сожгли.
Чтоб на месте том листва
Никогда не шелестела,
Чтоб зеленая трава
Там росою не блестела, -
И траву и дерева,
Не щадя, уничтожая,
Ликовали, уезжая,
Недруги Алтай-Бучая.
Для себя его коней
Знаменитых заседлав,
Два грабителя, два хана
Двинулись из этих мест,
В стойбище чужое ныне
Увозя своих невест.
Едут низом, едут высью,
То - шажком, то дробной рысью -
Доезжают до пустыни,
Что легла в такую даль, -
Ворон долетит едва ль!
Надоело братьям-ханам
Ехать рысью столько дней;
И на спор, вперегонки
До конца степи песчаной
Вскачь теперь пустить коней
Вздумали озорники.
Убедиться захотели,
Каковы на самом деле
Скакуны Алтай-Бучая,
Не расхвалены ли зря
Лошади богатыря.
А конца пустыни темной
Не достичь не то что птице,
А и ветер не всегда
До границ ее домчится!
Сговорились ханы, значит, -
По степи песчаной скачут,
Но пройти весь длинный путь
Им не удалось чуть-чуть.
Темно-рыжий, небом данный
Конь, по кличке Темичи,
Шел отлично, но споткнулся -
(Камень скрытый подвернулся)
И, хотя не сбился с ног
Темно-рыжий скакунок,
Но на всем скаку другой
Камень он задел ногой,
И упал - и, головой
Ткнувшись в камень роковой,
Расколол тут череп свой.
"Это ль конь богатыря,
Чья гремит повсюду слава?!
С ним ли, удалью горя,
Можно мчаться в бой кровавый?
Это - кляча, а не конь,
Это - дрянь из дряни - конь,
Годный лишь для живодера!"
Павшего коня кляня,
И камчой хлестнув со зла,
Выброшенный из седла
Закричал Арнай-прожора,
Злой досадою кипя
На коня и на себя.
И добром не поминая
Самого Алтай-Бучая,
Пересесть пришлось Арнаю
На буланого коня.
Не терпелось братьям-ханам
Состязанье продолжать:
"От серебряной степи,
Что до края вся видна нам,
До степи доскачем той,
Нам не видной, золотой!"
Но достичь, однако, цели
Ханы снова не успели:
Крапчатый, Юдгеном данный,
Конь охотничий, буланый,
Словно в пакость ханам-братьям,
Растянулся бездыханный!
"Это ль конь богатыря?!
Как охотиться на нем?!
Как Алтай-Бучай хвалиться
Мог таким дрянным конем?!
Сам я с ним зачем связался?" -
Хан Чарнай, себя коря,
Над конем, что пал под ним,
Злобствуя, так издевался,
На другого сев коня.
Скачут дальше ханы-братья,
Но и конь, Баяной данный,
Темно-полосатой масти -
Тоже, ханам на несчастье,
Вскорости упал - и сдох.
Не помог Баяна-бог!
И когда долины, горы -
(Шестьдесят и тех и тех!)
Знаменитые прожоры
Миновали без помех, -
Три коня Алтай-Бучая,
(Мнимой гибель их была!)
За преступные дела
Смерть прожорам предвещая,
Сразу ожили и вместе
Стали обсуждать возмездье.
Темно-рыжий, небом данный,
Темичи - коням-собратьям
Так сказал: "Чтобы воздать им,
Мы в маралов быстроногих,
Черных, разветвленнорогих
Превратить себя должны.
Скряги эти ханы-братцы -
Стрелы тратить поскупятся, -
И собак Алтай-Бучая
Потому на нас натравят.
Только псы узнают нас -
И, настигнув, не затравят".
Тут в маралов быстроногих,
Черных и ветвисторогих
Кони сразу превратились -
И вдоль склонов ближних гор
Понеслись в обгон прожор.
Две преступные невесты
Братьев-ханов едут с ними,
Меж собой в пути судачат.
Вдруг раздался громкий крик их
"О-о-ой, батыры, гляньте:
Три марала черных скачут
Склоном северной горы!"
3-а-аакал хан Арнай,
За-э-экал хан Чарнай:
"Спустим-ка на них скорей
Двух собак Алтай-Бучая,
С ним ходивших на зверей!"
Две собаки-одинаки,
Побежав маралам вслед,
Семьдесят долин глубоких,
Семьдесят вершин высоких
Миновали за семь дней -
И, догнав маралов мнимых,
В них узнав друзей-коней,
Завели беседу с ними:
"Мы от недругов Бучая
Как теперь освободим
Пленных беркутов двух серых,
Охранявших юрты дым? -
Псы охотничьи сказали. -
А нельзя ль нам, а нельзя ли
Измениться совершенно -
И в семидесятисаженно-
Хвостых, огненных лисиц
Превратиться - и промчаться
На виду у ханов-братьев?
Ханы жадные прожоры
И скупые крохоборы:
Тратить стрелы не решатся, -
Ловчих беркутов на нас
Пустят, может быть, как раз!"
Две собаки-одинаки
Так сказали - и мгновенно
В двух семидесятисаженно-
Хвостых, огненных лисиц
Превратились - и пустились
Мимо ханов бегом лисьим.
Женщины из каравана
Закричали снова: "Ханы!
Посмотрите, две лисицы
Стали мимо нас носиться!
Ну, а наши двое гончих,
За маралами пустясь,
Дело ловчее не кончив,
Видимо, их упустили,
Как щенята, заблудясь!
Нечего о псах грустить,
А чтоб лис не упустить,
Надо беркутов спустить!"
Их совету не противясь,
Ханы с беркутов-орлов
Сняли колпачки с голов,
Сняли с ног цепочку-привязь, -
И спустили птиц на лов.
Семь раз промахнулись птицы,
Девять раз кидались - мимо!
На десятый раз смекнули,
Что обличье лисье - мнимо, -
Это - кони, их друзья,
Нападать на них нельзя!
