Я проснулся когда еще не начало светать. Для меня такой ранний подьем был совсем не привычен - без будильника я мог спокойно проспать до обеда.
Но сейчас я проснулся сам по себе в 5:30 утра.
Тело ломило, а внутри растекался жар. Все ясно: я заболел, температура высокая, вот и проснулся ни свет ни заря. Только почему я в одежде? Еще и перепачканной.
Я стал судорожно вспоминать вчерашний вечер. Мы с друзьями пошли в клуб в нехороший район. Это была идея Антона, он еще со школы генерировал тупыми и опасными идеями.
Вот и сейчас Антон раздобыл где- то бесплатные пропуски в этот клуб, и потащил нас туда. Я уже тогда знал, что ничем хорошим этот поход не закончится. В этом клубе барыжили известные в городе торговцы запрещенными веществами и действовал подпольный игровой зал, вроде мини казино, где вместо рулетки стоял карточный стол, за которым постоянные посетители играли в покер, и несколько автоматов.
Облавы там случались, но не часто. У хозяев этого заведения были тесные связи в полиции.
Еще, поговаривали, что там часто исчезают люди, с концами. Их потом ни живых ни мертвых никто не находит. Вот в такое интересное место наш друг и потащил нас вчера…
Как я и думал: поход этот ничем хорошим не закончился… Антон с Деном много пили и крутились возле игроков, чем навлекли на себя недовольные взгляды местных завсегдатаев. Мне это все быстро наскучило, но друзья ни в какую не хотели уходить - якобы это закрытое заведение, попасть сюда непросто, а раз мы уже здесь, то нужно оставаться как можно дольше, чтобы не пропустить самое интересное.
Ко мне подошла красивая девушка, вроде хостесс сие заведения, но подозреваю, что она банально раскручивала посетителей на выпивку, особенно таких новичков, как мы. Но, к моему удивлению, она не стала предлагать мне заказать дорогой коктейль или угостить ее бокалом вина.
Она приблизила свои губы практически к моему уху, что я мог почувствовать ее дыхание ( смесь мятной жвачки и чего- то горького) и прошептала: бери своих друзей и уходите! Здесь не место для хороших мальчиков.»
И хотя я был с ней полностью солидарен, и она просто озвучила мои мысли, внутри меня поднялась волна протеста. Мне стало неприятно и обидно. Почему эта девка, моя ровесница, позволяет себе разговаривать со мной в таком наставительном тоне, словно я какой- то школяр нерадивый, который вместо детского кафе, заявился в стриптиз клуб?
Назло ей я остался и начал громко заказывать выпивку, чем привлек нехорошее внимание подозрительных типов к своей персоне. Их было трое. Один взрослый бритоголовый мужик в тесной ему кожаной куртке, и два помладше. Но все они были очень мутные - с такими персонажами вы бы точно не захотели встретиться в темном переулке. Да даже и среди белого дня поежился бы и ускорили шаг, почувствовав на себе их скользкий, словно ощупывающий ваши карманы, взгляд.
Руки они держали в карманах, смотрели недобро, и вообще от этой троицы явственно исходила опасность. Я еще раз позвал друзей, но они даже не повернулись в мою сторону - так были увлечены покером. Поэтому я, без зазрения совести, отправился к выходу в одиночестве. Но одним я себя не чувствовал: меня на протяжении всего пути от барной стойки до самого выхода, сверлил этот взгляд троицы. Он будто пробирался сквозь плотную материю куртки, и моя спина похолодела от неприятного чувства страха и надвигающейся опасности. Я чувствовал себя загнанным в угол.
Я вышел и через несколько минут обернувшись, увидел, что предчувствие меня не обмануло: троица была там, в нескольких метрах позади меня.
На улице Было уже совсем темно и безлюдно, и эти кретины, нисколько не таясь, ускорили шаг. Ничего хорошего их внимание к моей скромной персоне не предвещало. Я конечно был крепким парнем и с детства привык к дракам, но я - один против троих отморозков, без оружия. Связка ключей в кармане не считается, но я все равно пощупал ее в кармане куртки.
Они подошли очень близко и лысый хрипло сказал:
- ты чего здесь шаришься, малой? Денег много? А раз так, то поделись с дядей.»
Я отступил, прикидывая как мне быть. Но не успел я ничего придумать, как на мою голову обрушился удар и все потемнело.
Проснулся я в своей кровате в испачканной одежде. Я присмотрелся: на джинсах вместе с буро- зелеными пятнами от земли и травы, были темно- красные, похожие на кровь. Но ран на моем теле не было, и ничего, кроме головы, не болело. Несчадно хотелось пить. Я прошел на кухню и влил в себя целый кувшин воды. Пошатываясь я пошел в ванную комнату. Разделся перед большим зеркалом на всю дверь, ивнимательно рассмотрел себя: ран или даже царапин на теле не было. Но что- то все же было не так. И тут до меня дошло! Волосы!
Мое тело покрывала густая поросль длинных, темных волос. Нет, конечно, и раньше они были на теле, но не такие темные и не в таком количестве. А сейчас они темным ковром росли на ногах, руках и туловище: начинаясь практически на шее и уходя расширяющейся дорожкой вниз.
- Ну дела - тупо повторил я.
Закончив осмотр себя, я полез в душ. Голова так болела и ясность ума никак не хотела возвращаться, поэтому я забыл проверить температуру воды. А она у меня была очень коварная. Не проверив, ты рисковал обжечься или же наоборот закалиться ледяной водой. И чтобы настроить более менее комфортную температуру, нужно было попыхтеть минут десять.
Тут я же сразу встал под душ, и ожидаемо полился кипяток, я это понимал по пару исходящему из насадки для душа, и по легкому покалыванию по коже, но это все. Никакой боли я не почувствовал. Только слегка покраснели руки и грудь. Тогда я крутанул смеситель в противоположную сторону, где была холодная вода. Вот! То что надо! Мне было так комфортно под ледяной водой словно в воде комнатной температуры.
После душа я решил, что нужно позвонить друзьям, но Антон меня опередил.
- « Мишаня, Ты куда вчера пропал? Слышал, что там случилось? - взволнованно затараторил он. - Мы, когда выходили, там уже все было оцеплено, полиция, скорая - жесть! Я сам видел руку оторванную, она метрах в десяти от тела лежала. А второй почти без головы - меня замутило- башка на коже одной держалась! Я как в анатомичке побывал! Мы с Деном одновременно блевать начали от такой картины. Да и не мы одни. Там многим нехорошо сделалось, но зато сразу все протрезвели! Одну девушку вообще на скорой забрали…»
Как ни странно, Я уже перестал слушать друга, погрузившись в свои мысли.
Поспешно попрощавшись с Антохой, я начал ходить кругами по кухне, прихлебывая кипяток из кружки. Кофе я так и не насыпал, и пил кипяченую воду, не чувствуя ничего - даже язык не защипало. Есть совсем не хотелось, хотя раньше после приема алкоголя я в неимоверных количествах поглощал все, что только мог найти съедобного в доме.
Потом я вернулся в комнату и, чтобы развеять неприятное чувство непонимания происходящего, включил телевизор. Там как раз были экстренные новости.
Диктор, симпатичная молодая девушка, взволнованно вещала, что там то и там, недалеко от ночного клуба Туз( того самого, где я был вечером) обнаружили три мертвых тела. Мужчины, неоднократно судимые за грабежи и вымогательство, были убиты с особой жестокостью. Голова одного( показали фото лысыго) была практически отделена от тела. Двое других загрызаны крупным животным ( но следы Зубов явно были не человеческие).
Только вот проблема в том, что клуб этот находился пусть и на окраине города, но далеко от леса, и никаких диких животных в нашем городе никогда не было. Разве что белки в парках или лесополосе.
Соображал я по прежнему плохо, боль в голове стучала топором при каждом движении, пить хотелось еще больше, а во рту был странный металлический привкус. Может я прикусил язык?
В задумчивости я набрал дяде Егору. Это был мой самый и пожалуй единственный близкий человек в этом мире, он был моей семьей.
Родители мои разбились в аварии, когда я еще не ходил в школу, и помню я их смутно. Особенно папу, он был геологом и постоянно пропадал в разъездах. Да и маму знаю больше по фотографиям.
После их смерти меня забрал дядя, родной папин брат. И ростил один.
Специально для этого он переехал в город, и жил со мной, пока я не получил аттестат зрелости. Он был строгий, но справедливый, никогда без дела не ругал, хотя ругать было за что! Ни разу не ударил и грубого слова не сказал, что бы я не творил в своей бесшабашной юности. За что я ему безмерно благодарен.
Он всегда внимательно выслушивал мои аргументы и общался на равных, с уважением. За это и получил мое взаимное уважение и доверие. Я Всегда шел к нему за советом, точно зная, что тот сразу поможет, не задавая лишних вопросов и не устраивая бесполезных истерик, как родители моих друзей, а потом уже, если нужно, и поругает. Да так, что повторять проступок и в голову не придет.
Дядя ненавидел город и больше десяти лет жил здесь только ради меня. Я видел, как ему душно и плохо здесь. Прямо на физическом уровне плохо. Он весь будто сьеживался, становился хмурым и молчаливым.
Зато когда мы на выходные или на все каникулы, перебирались на его фазенду ( так мы шутя между собой называли его дом за городом, в небольшом поселке) он как будто начинал дышать полной грудью, много шутил и без конца развлекал меня интересными или страшными историями и местными легендами.
Жил он в добротном одноэтажном доме из сруба, с камином и туалетом внутри. Из большого чердачного помещения он специально для меня сделал отдельную комнату, вроде мансарды.
Мировой мужик мой дядя в общем. Никогда не женатый, бездетный он заменил мне и отца и мать. Я действительно никогда не чувствовал себя неполноценным, обездоленным сиротой. И все это благодаря ему, моему дяде.
Год 1947
В то лето в лесу свирепствовали волки. Жара стояла под сорок, дождя ждали как Манну небесную. Только нынешние люди уже давно были коммунистами, а не язычниками как их далекие предки, а иначе молились бы силам природы, призывая дождь.
Урожай оттого был хилый, в лесу то и дело вспыхивали пожары, а нужной техники для их устранения в полуразрушенном войной колхозе, не было , и рождаемость мелких травоядных - основной пищи хищных животных, резко упала.
Оголодавшие волки-одиночки сбивались в стаи, набрасываясь на крупный и мелкий домашний скот.
А потом начали пропадать люди: грибники, охотники, и дети, которые, ослушавшись родителей, бегали в лес играть. Там можно было вдоволь побегать пошуметь, не боясь окрика взрослых. Полазить по деревьям и даже соорудить шалаш.
Когда пропали очередные подростки, а следом и восьмилетняя Машенька - группа мужчин из их села, вооружились всем, что нашлось в хозяйстве: грабли, топоры, лопаты. Нашлось и несколько штук настоящего оружия: охотничье ружье, боевой Макаров и еще несколько трофейных винтовок.
Взяв все это и фонари, люди отправились на поиски детей.
Был среди них и прадед Миши, дед его отца и дяди Егора, Афанасий Сергеевич. Тогда еще просто Афанасий или, как называли его местные, Афоня. Было ему тогда 19 лет. Участия в военных действий, он ввиду малолетства избежал. Хотя сам трусом себя не считал, и очень рвался на фронт. Но мать не пустила. Сказала:
-пойдешь- утоплюсь! Хватит того, что отец твой погиб, а братья старшие на фронте.
Об Андрее вообще вестей давно не было. Знали только, что его ранило осколком, и он был отправлен в военный госпиталь на границе с Украиной.
К счастью, Андрей не погиб, и семья не лишилась последнего кормильца. Он вернулся живой, только с легкой хромотой, зато с медалями и трофеями, и с молодой женой. Ей оказалась медсестра, которая ухаживала за ним в госпитале. Смешливая, с короткими белыми кудряшками и ямочками на щеках, пришлась сразу ко двору, и быстро полюбилась родным Андрея. Она продолжила работать медсестрой в районном центре, а Андрей пошел работать фрезеровщиком на местную фабрику, не прекращавшую работу даже во время военных действий.
Вот Андрей с младшими братьями и все мужчины села, старше 18 и младше 60, и собрались в глухой лес.
В общей сложности Набралось человек 10 не больше. Мужчин здоровых, со всеми конечностями и ясной головой после войны было по пальцам сосчитать. Хорошо хоть- не одной руки.
Блуждали они долго, даже на мину напоролись, слава Богу не разорвалась.
Находили и человеческие кости, тоже скорее всего со времен войны еще. Но ни детей , ни следов их присутствия нигде не было.
Когда стемнело - на них напала стая волков. Мужики, кто был при оружии, начали отстреливаться, но зверям, казалось - нет дела до пуль.
Надо еще сказать, что животные были намного крупнее обычных собратьев и глаза их желтыми огнями светились в темноте.
В конце концов, людям удалось отбиться от хищников, но с потерями. Николаевича, их участкового, волк загрыз насмерть, прокусил горло так, что голова бедолаги отвалилась и словно мяч покатилась со склона прямо в небольшое местное озеро.
А другой волк ранил Афанасия. Ранение было не такое серьезное, как у участкового и руку удалось спасти. Но крови он потерял много! Хотя, на удивление, рука быстро восстановилась, даже шрама практически не осталось. Хотя рана была рваная и очень глубокая.
Подростков тех так и не нашли, а вот маленькая девочка к счастью была жива. Ее нашел лесничий - малышка просто заплутала, и почти сутки провела в лесу.
Наверное у ребенка был сильный ангел хранитель: ни малейших ссадин не было на ней. Только испугалась сильно, что говорить перестала. Родители долго водили ее потом по врачам и бабкам-ведуньям, да бестолку, осталась она немой на всю жизнь.
Спустя несколько лет после этого происшествия, Афоня женился на девушке из соседней деревни. Жили они хорошо, спокойно. Родилось двое детей: мальчик Семен и через несколько лет девочка Соня. Мальчик рос весь в отца, неспокойный и шебутной. Много он крови попил матери. То убежит неизвестно куда и ищут его потом всей деревней. То придет весь в крови, со сломанной рукой. То сам кого изобьет так, что потом участковый приходит разбираться.
Ни материны слезы, ни отцовская порка не помогали.
Когда Семену исполнилось тринадцать - вообще вляпался в нехорошую историю, тянувшую на целую статью.
К счастью по малолетству его только на учет поставили, а вот его более старшие товарищи оказались менее удачливыми и загремели в колонию.
После этого случая он наконец одумался. Взялся за голову, перестал водиться с темными личностями, и начал усиленно учиться. После школы даже поступил в институт в городе, да не в какой нибудь, а в медицинский! В детстве же был оторви и брось, ничего не боялся.
Афанасий даже был благодарен судьбе за тот случай, он направил сына на путь истинный, увел с кривой дорожки. Тем более, что одни они остались с детьми, жена его, Валюша, погибла совсем молодой, ей не было и сорока. Она пропала.
Люди многое болтали. В том числе и о том, что дикие животные загрызли, а кто- то про маньяка трепал. Но точно никто ничего не знал.
Дружки же Семена спились давно или сгинули в тюрьмах. Он тоже не знал, что с матерью случилось, но очень тосковал по ее ласке. Отец то был человек жесткий, порой даже суровый. И доброго слова не услышишь. Вот потому то он и подался в город - больно было оставаться в родительском доме, где все напоминало о маме.
Сестра его, Сонька, тоже после школы в город к нему переехала: сложно было с отцом. Очень уж он властным был, все постоянно контролировал. А молодым ведь так хочется свободы. Вот Сонька и сбежала к брату на волю, в город.
Там она поступила в пед. училище и вскоре вышла замуж за военного, хорошего молодого парня. Потом добрых десяток лет моталась с ним по гарнизонам, попутно обучая детишек грамоте. В каких только точках необьятной России они не были!
Семен же остался в городе, работал врачом травматологии, женился, родили с женой двух сыновей, погодок. Егора и Николая.
Николай рано женился, хотя все и отговаривали. Нет, жена его всем очень нравилась- тихая и спокойная девушка, очень миловидная. Видно было, что она, как кошка, влюблена в мужа.
Но Николай был очень свободолюбивый и больше всего на свете, даже больше своей семьи, в чем он и сам себе боялся признаться, любил свою работу: простор, экспедиции и открытия.
Был он геологом и почти десять месяцев в году, словно капитан дальнего плавания, был в разъездах.
Молодая жена с маленьким сыном оставались одни. Они очень тосковали по отцу и мужу, но все было так как было. Николай не собирался ничего в жизни менять. Родители их говорили, что это Егор, более домашний и спокойный по натуре, должен был семьей обзаводиться, Николаю же семья была не нужна. Вот пусть бы и оставался бобылем, вечным странником.
Но было наоборот. Егор не захотел связывать с кем либо свою жизнь. Смеясь, он часто говорил, что у него есть племянник, и этого ему достаточно. Как в воду смотрел. Ведь в последствии он и стал Мишке отцом.
А желающих окольцевать статного Егора было очень много. Но он избегал серьезных отношений. Были у него конечно девушки, но как только отношения заходили слишком далеко, он сразу же сматывал удочки.
Мама их догадывалась, что сын тайно влюблен в жену брата Николая, но никаких попыток к сближению он не делал. Хотя возможностей для этого было предостаточно: Ольга постоянно была одна, в то время как ее суженый геолог, осваивал все новые и новые территории.
Но Егор был слишком порядочным человеком и любил своего брата. Ольга же тоже не стала бы изменять мужу.
Их мама, Клавдия Петровна, грустно говорила мужу или самой себе: не смогли мои сыновья сделать никого счастливыми: ни себя, ни других.
Так вот и жили, пока Николай с Женой не разбились во время его редкого отпуска, оставив сиротой маленького Мишку.
Дядя его тогда плакал на похоронах, мать и вовсе увезли на скорой.
Больше ни Миша ни кто-то другой плачущим его не видел. Он обнял Мишу и спокойно сказал: я позабочусь о тебе, сынок. Ничего не бойся. И сдержал свое слово, впрочем как и всегда.
Я направлялся к дяде. Два часа на автобусе, потом минут двадцать пешком или на попутке, если повезет. Но это вряд ли: места у них были глухие, и водители редко проезжали.
В этот раз мне повезло, меня подбросил какой- то старичок-дачник.
Дядя уже ждал у калитки, будто чувствуя приближение родной крови.
Он постарел за эти полгода, что мы не виделись. Постарел и как- то осунулся, словно человек, очень уставший от жизни. Его красивые серые глаза светились мудростью и затаенной грустью.
Мы тепло поприветствовали друг друга и обнялись. Наконец, на душе у меня стало спокойно. Словно я наконец нашел укрытие от жизненных бурь и невзгод. Словно тяжелая плита упала с плеч и стало легче дышать . Сейчас я все расскажу дяде и тот все мне понятно объяснит, и станет ясно и спокойно внутри.
- Как доехал?- спросил он.
« Нормалек, душно только в автобусе. Скоро подкоплю и куплю машину недорогую. Может Тойоту приус- качественная и в обслуживании недорого, что думаешь?- спросил я.
Дядя одобрительно покачал головой
« неплохо, будешь приезжать чаще, а то и приезжай сюда жить, будешь помогать мне. Купим тебе тогда внедорожник»
Я рассмеялся и сказал, что пока не готов похоронить себя в глуши. Надо еще покуролесить вовсю, оторваться в городе, предаваясь всем его соблазнам.
Дядя засмеялся, хлопнув меня по затылку и мы пошли в дом.
Я заметил, что его хозяйство, всегда четко налаженное, приходит в упадок. Участок порос сорной травой, тут и там валялся какой- то строительный мусор, забор немного покосился.
Это было так непохоже на моего педантичного дядю! Ну и ну. Но говорить я ничего не стал. Потом сядем и поговорим обо всем спокойно.
Но дядя Егор будто прочитал мои мысли и сказал сам:
- нездоровится мне последнее время, Миш, как гриппом переболел - до сих пор слабость и руки не доходят» - и он неопределенно махнул в сторону участка.
« чего ж не позвонил?- я расстроился. Ведь он даже по телефону не сказал мне, что болеет.
« Ну что я маленький? Ты работаешь. Свои дела и планы, чего мне тебя срывать?»- в своем репертуаре ответил дядька.
- Ну ладно, Рассказывай что стряслось – далее, напрямую спросил меня он. Я помялся и выложил все про клуб, отморозков и мою последующую амнезию. Рассказал и про обнаруженные изуродованные тела.
Уже стемнело. Мы сидели на кухне, а в окно светила полная луна.
Дядя Егор очень жалостливо посмотрел на меня и вздохнул. Потом после длинной паузы наконец произнес:
- Миш, тебе уже 22 года и я надеялся, что тебя пронесет… у меня это в 16 началось, а у твоего отца еще раньше. А у деда твоего - ничего и не было, спать только не мог в полнолуние и агрессивным очень становился… поэтому и стал медиком, чтобы разобраться в причинах своего состояния, да так и не понял… зато стал травматологом, и мог не только ломать, но и чинить людей
Дядя невесело засмеялся, потом смех прервался хриплым кашлем. Я с тревогой смотрел на него. О чем он говорит?
Прокашлявшись, он продолжил:
- ты потерпи, так сразу не объяснить… Как- то я проснулся весь в крови, был я в деревне у бабушки, маминой мамы. А бабка кричит на улице, что волк или лиса залезли в курятник и куриц выпотрошили. А я лежу сам весь в крови и перьях и понять ничего не могу. Подумал что лунатил и во сне птицу убил.
А через несколько лет, уже в городе я с девушкой познакомился. Ты не знаешь эту историю… Я же жениться хотел на ней. Лиля… Лиля звали ее. Мы начали встречаться и я начал замечать синяки на ее теле, а однажды вообще ожог от сигарет. Я стал выяснять, она сначала отнекивалась, но потом призналась, что отчим у нее садист. Бьет их с матерью, измывается. Один раз он даже руку матери в кипяток засунул… Не понравилось ему что-то, а она в тот момент макароны варила, так этот урод засунул кисть ее в кипяток. Мать от такой жизни сбежала, а может он убил ее, да спрятал тело. А затем выродок этот продолжал Лилю мучать.
Я тогда, ничего ей не сказав, когда ее не было дома, пошел поговорить с ним с глазу на глаз, по-мужски так сказать. И случилось все как с тобой. Я проснулся дома в окровавленной одежде. А потом узнал от Лили, что тело его нашли отделенным от головы, оно было неузнаваемым от ран . А голова была в кастрюле с кипятком…
Тогда я еще не был уверен… но потом нашел в своем кармане человеческий кадык и зубы. Я понял, что болею раздвоением личности и опасен для общества, и для Лили. Потом я много думал об этом, анализировал, и понял, что такие провалы случаются только в полнолуние. Поэтому уезжал всегда в это время на дачу. Закрывался там в подвале. А в другое время, я спокойно мог общаться с людьми, не боясь обнаружить их убитыми. Хотя отчима вообще не жаль, поделом ему. Но когда у тебя семья, то сложно объяснить ежемесячные отлучки. А Коля, отец твой, не скрывался, он даже бравировал своей силой. Я боялся за вас с Ольгой, поэтому постоянно присутствовал в вашей жизни, и присматривал за Вами.
Коля же уверял, что на Алтае какой-то шаман дал ему средство, чтобы контролировать эти изменения.
- Так ты поэтому уезжал сюда каждый месяц, да?» - ошарашенно спросил я.
Все годы нашей совместной жизни, несколько дней каждого месяца, дядька уезжал из города, оставляя меня на попечение бабушки.
« да- коротко ответил он, и съежился. Казалось этот разговор отнял у дяди все силы. Кожа на лице стала желтоватой и сухой как пергамент. Сейчас она плотно обтягивала худое дядино лицо, выставляя на обозрение острые скулы. Его потряссывало, как в лихорадке.
А затем Вдруг, с громких хрустом кожа его начала рваться , обнажая куски шерсти. Ногти на руках и ногах удлинились. Дядя прохрипел из последних сил: беги! И я побежал.
Я буквально впрыгнул в подвал, и едва закрыв железную дверь, услышал дикий рев, а потом тяжелые удары об дверь. Была бы она не металической, то наверняка давно проломилась бы под силой этих ударов. Будто чье-то мощное многокилограммовое тело со всей силы бросалось на нее.
Так я провел ночь. У себя никаких изменений я в ту ночь не обнаружил. Я вспоминал популярный в мои школьные годы фильм « Сумерки» и нервно хихикал.
Под утро меня сморило и я заснул на матрасе, который дядя бросил прямо на цементный пол. Утром он меня так и нашел.
Выглядел он виноватым, словно отец, который накануне перебрал алкоголя. Я же был ошарашен последними новостями и не мог привыкнуть к своему такому превращению. То что я успел увидеть вчера, было как описывают обращение оборотня: человека в животное. Рвется кожа, затем изламывается тело. Я видел это своими глазами, но принять такую реальность никак не получалось.
Мы провели целый день с дядей, он учил меня как быть, когда чувствуешь приближение полной луны; чем питаться, чтобы не было искушения перекусить соседской кошкой. Я понял почему у нас никогда не было домашних животных.
Дядя Егор пытался примирить меня с новой реальностью. Но все мое существо противилось этому.
Дядя сказал, что луна пошла на сход, и теперь я могу занять свою комнату.
Я хоть и с некоторой опаской, остался у дяди еще на неделю. В город ехать сейчас я никак не мог. Я не был готов оказаться в социуме, я чувствовал себя, словно спустился на космическом корабле с другой планеты на эту землю.
У дяди я был в апреле, а в июле встретил Аню. Она пришла на собеседование в офис, где я работал. К сожалению, Ее не взяли на должность секретаря референта в виду отсутствия опыта, но зато мы познакомились.
Я влюбился сразу, растворился в ее огромных, словно бездонное озеро, серо-голубых глазах. Потерялся в ее длинных каштановых волосах, которые свободно струились по тонкой спине.
Чувство мое оказалось взаимным, и мы сразу начали встречаться. Это были лучшие месяцы в моей жизни. Мы словно вросли друг в друга и практически не расставались. Не считая нескольких дней в месяц, когда я уезжал к дяде.
Теперь, мы с ним вместе запирались в подвале, потому что я тоже начал обращаться. Запирались, предварительно выпив лошадиную дозу снотворного и спали дни напролет. Ане я говорил, что уезжаю к бабушке в далекую деревню в Карелии, где даже связь не ловит.
Дядю новость о моей девушке совсе не обрадовала. Он сразу погрустнел, когда услышал мои восторженные рассказы. В его глазах была тревога и беспокойство.
Так же, Дядя рассказал мне про алкоголь. Точнее о запрете на него. Потому что употребление алкоголя может спровоцировать всплеск агрессии независимо от фазы луны.
Я и не пил, а поэтому чувствовал себя в относительной безопасности. Точнее чувствовал, что все в моей жизни под контролем и моим близким ничего не угрожает. Во время полнолуния я сразу уезжал к дяде, и не мог никому навредить.
Мое обоняние навсегда очень обострилось, уже независимо от фазы луны. Поэтому о приближении любимой я узнавал заранее. Сначала я чувствовал ее запах, а потом уже видел как она идет ко мне своей легкой походкой. И все внутри меня начинало торжествовать и радоваться. И мир вокруг менялся тоже. Все казалось мне другим: новым и интересным. Это было похоже на ощущения маленького ребенка, для которого каждый шаг - это открытие.
Анечка по телефону заговорщетски сказала, что у нее для меня сюрприз. Я ждал ее в нашем парке. И уже заранее знал, что минут через десять, моя любимая приблизится ко мне.
Она подошла сзади, накрыв мои глаза своими прохладными маленькими ладошками. Я не обернулся, и сделал вид, что ее появление стало для меня неожиданностью.
Аня взволнованно затараторила:
- Мишка, любимый, я сняла для нас домик за городом. На три дня! Представляешь, три дня только мы с тобой, вдвоем! Там камин есть, окна на всю стену, и вид на озеро! Смотри, любимый!- и она приблизила экран своего телефона к моему лицу. Фотографии и правда были великолепные! Не знаю была ли это заслуга фотографа или действительно там такая природа.
Волнение Анечки передалось и мне. Она все продумала, даже взяла машину напрокат, чтобы мы могли туда добраться без общественного транспорта или посторонней помощи.
Ее волнение и радость настолько захватили меня, что я совсем забыл о луне и дядиных предупреждениях. Все это теперь казалось далеким кошмарным сном, не имеющим ко мне никакого отношения. Меня переполняла такая нежность, что сама мысль о возможной жестокости казалась просто невозможной. Я точно не мог причинить никому вред, наоборот - мне хотелось обнять весь мир.
Я знал, что завтра будет полнолуние, но мне не хотелось думать об этом. Хотелось только наслаждаться обществом любимой девушки и радоваться жизни. Никогда раньше мне не было так хорошо!
Мы прибыли на место. Вид действительно был прекрасный! Фотографии не обманули. Наоборот: превзошли все мои даже самые смелые ожидания!
Анечка вся светилась, она бегала по нашему временному приюту и вслух комментировала каждый свой шаг.
Я только улыбался, предвкушая ночь любви. Теперь я не боялся что могу сорваться: присутствие Ани обезоруживало меня, размягчало, и я таял как сливочное масло, забытое на подоконнике под жарким солнцем. Во мне точно не осталось место агрессии и жажде крови. Потому что все пространство внутри меня под завязку заполняла любовь и щемящая нежность.
Наверное, это можно сравнить с чувством любой матери к своему дитенышу: безусловная чистая любовь и всепоглощающая нежность… Поэтому я даже не напрягся, когда Аня достала из сумки бутылку вина. Она хорошо подготовилась! Сырная нарезка, фрукты и вино. Остальные продукты мы купим в магазине неподалеку. Так говорилось в рекламном буклете. Так что Можно не парится.
Утром было непривычно холодно, несмотря на то, что за окном вовсю палило жаркое летнее солнце. Меня била дрожь. Она стала сильнее, когда я увидел свою расцарапанную грудь.
-Это Аня сделала в порыве страсти - попытался внушить я себе спасительную мысль. Но знал, что это лишь иллюзия.
Поднявшись с пола, я увидел разбитую бутылку в кроваво-красной от пролитого содержимого жидкости. Жидкость эта была повсюду: на кладке камина, стенах, ковре… Я видел кровавые следы маленьких ног на полу, и пошел за ними.
В прихожей было разбито большое настенное зеркало и осколки лежали в кровавой каше на полу.
Там я заметил клочья длинных каштановых волос и … маленькую женскую кисть.
Безусловно она принадлежала моей Ане. Я так восхищался и так хорошо знал ее красивые узкие кисти с длинными изящными пальцами и красивыми миндальными ногтями, что мог с закрытыми глазами представить их, и почувствовать их нежные прикосновения на своей кожи.
Мои Волосы встали дыбом, под кожей словно били разряды тока. Я открыл дверь, замок с нее был сорван, хотя я точно помню, что закрывал ее на засов накануне: мало ли кто бродит ночью по безлюдным местам.
Разорванная Аня лежала на крыльце, глядя широко открытыми мертвыми глазами в жаркое летнее небо.
У меня защемило сердце. Под ее обнаженным, таким хрупким и уязвимым телом, растирались поля и луга, какие-то хаотично расставленные домики. Они словно склонились перед своей мертвой богиней.
Я заметил кусок плоти под своими ногтями. Я раздирал любимую плоть собственными ногтями?! Но Видит Бог: я не хотел. Я любил эту девушку.
Я Беспомощно огляделся по сторонам в поисках помощи, потом опустился рядом с телом любимой и завыл.
Мой вой, полный боли и отчаяния, раздался над местностью, пугая птиц и животных. Люди, которые слышали его, ежились, думая про стаи голодных волков. И еще о чем- то: мрачном и тайном, скрытом от человеческого понимания.
И лишь один лес: глухой и темный, все знал и понимал. Но он не любил делиться своими темными тайнами с людьми. С живыми людьми. И забрав кого- то себе, Лес не собирался отдавать его назад.