В последние дни на моём канале появилось много новых читателей. Поэтому я хотел бы изложить немного яснее свои теоретические воззрения. Для этого, думаю, будет полезно выложить здесь текст доклада, который я делал на конференции МАЭФ-2019.
***
В первую очередь следует договориться об определениях. Теория есть интеллектуальное построение, которое описывает с некоторой, интересующей нас стороны ряд явлений окружающего мира и позволяет предсказывать возникновение и ход аналогичных явлений в будущем. Метатеория — это интеллектуальное построение, которое описывает с некоторой, интересующей нас стороны ряд теорий и позволяет строить аналогичные теории в других предметных областях.
Экономическая теория (экономикс) исторически возникла как наука «о природе и причинах богатства народов». Таковой она и оставалась в течение нескольких веков, однако к началу XX века стало оформляться новое понимание предмета данной науки, чётко сформулированное в 1935 г., когда Лайонелл Роббинс предложил новое определение своей дисциплине[1], впоследствии вошедшее во все учебники:
«Экономическая наука — это наука, изучающая человеческое поведение с точки зрения соотношения между целями и ограниченными средствами, которые могут иметь различное употребление»[2].
Так вместо прежнего определения («материалистического» по выражению Роббинса) было предложено новое — «аналитическое», сосредотачивающее внимание на определённом аспекте поведения, а не на конкретных его видах.
В русле данного подхода были проведены и проводятся до сих пор многочисленные исследования, раскрывающие экономический аспект в самых разных видах человеческой деятельности, будь то преступность, война, выборы, планирование семьи и т. д. Следует заметить, что перспективы подобного расширения предмета экономической науки осознавал уже сам Роббинс:
«Отсюда следует, что любой вид человеческого поведения в той мере, в какой в нём присутствует этот аспект, является предметом обобщений экономической науки» [3].
Однако успех «экономического империализма» поставил вопрос: почему следует ограничиваться только людьми? Существует множество систем, процессы в которых настолько сложны, что удовлетворяют определению «поведения». Проблема редкости также является повсеместной. Новое расширение предмета экономической науки наметилось после появления статьи Майкла Гизелина «Экономика тела»[4]. Данный исследователь предлагает рассматривать эволюционные изменения в строениях живых организмов как экономический процесс.
Современная экономикс представляет собой метатеоретическую дисциплину. Она предлагает весьма интересный взгляд на целый ряд самых разнообразных явлений из всех областей действительности и при этом часто упускает из виду явления, которые в обыденном понимании считаются экономическими. В первую очередь здесь следует указать теорию экономических циклов: на фоне продолжающегося мирового кризиса дефицит внимания экономистов к этой теме просто пугает. Более того, каноническая кейнсианская макроэкономика, которая преподаётся во всех университетских курсах, концептуально — на уровне модели экономического агента — несовместима с ортодоксальной микроэкономикой (о чём прямо говорится в тех же университетских курсах). Своеобразное отношение многих современных экономистов к модели человека в собственной науке отражено в следующем пассаже нобелевского лауреата Роберта Лукаса: «Вот, что я называю «механикой» экономического развития — построение механического, искусственного мира, населённого взаимодействующими роботами, которых обычно изучает экономическая теория; такого, чтобы он демонстрировал поведение в общих чертах похожее на поведение реального мира»[5].
Экономикс неодинока в своих сложных отношениях с изучаемой реальностью. Дарвинизм вырос в пределах биологической науки и стал, наряду с генетикой, одним из оснований современной эволюционной теории — синтетической теории эволюции (СТО). При этом существует достаточно обоснованное мнение, что в нынешнем своём состоянии СТО не проходит критерий фальсифицируемости (при сравнении с другими эволюционными теориями)[6], который считается одним из ключевых для определения научности той или иной теории. И наоборот, дарвинистские теории появляются в других дисциплинах: экономической теории[7], при изучении технологических систем[8], в программировании (эволюционные алгоритмы). Подобная ситуация даёт основания предположить, что дарвинизм является скорее метатеорией, а не теорией.
Данную точку зрения отстаивают Джеффри Ходжсон и Торбьорн Кнудсен. Эти исследователи так характеризуют системы, в которых происходят эволюционные процессы:
«сложная популяционная система состоит из популяций неидентичных единиц (обладающих или не обладающих целеполаганием), которые сталкиваются с локальной недостаточностью ресурсов и проблемой выживания. Отдельные адаптации, направленные на решение этих проблем, сохраняются во времени и могут передаваться другим единицам… Адекватное объяснение эволюции такой системы должно включать три дарвиновских принципа: изменчивость, наследственность и отбор»[9].
В своей работе они указывают, что дарвиновская эволюция неизбежно возникает в любых системах, которые удовлетворяют всем нижеперечисленным условиям:
- они состоят из ряда компонентов, которые взаимодействуют друг с другом;
- указанные компоненты можно объединить в популяции, члены которых отличаются значительным сходством, но отличаются друг от друга в некоторых аспектах;
- указанные компоненты осуществляют преобразование материи, энергии и информации;
- компоненты подвержены деградации и разрушению и, чтобы противостоять этому, вынуждены потреблять ресурсы, количество которых недостаточно, т.е. вовлечены в борьбу за существование;
- компоненты способны сохранять и передавать другим компонентам информацию о работающих решениях, проверенных в ходе борьбы за существование (наследственность).
Для описания подобных систем необходимо использовать «обобщённый дарвинизм», который Ходжсон и Кнудсен прямо называют метатеорией (meta-theoretical framework). Однако для создания работающих моделей и теорий необходимо наполнить абстрактные понятия обобщённого дарвинизма содержанием, своим для каждой конкретной дисциплины и описать возникающие в связи с этим эффекты — т. е. построить специальную эволюционную теорию на основе дарвинистской метатеории.
Что касается собственно экономических явлений, метатеоретический статус современной экономикс ставит задачу создания одной или нескольких «прикладных» экономических дисциплин, которые бы увязали её богатые интеллектуальные наработки с насущными проблемами, беспокоящими общество.
© Николай Килячков
***
[1] Прежде бытовало ещё одно наименование этой науки — «политическая экономия» («политэкономия»). Для «старой» экономтеории оно было вполне корректным. Однако «аналитическая» теория, использующая определение Роббинса, обычно отделяет собственно экономические процессы от социальных и политических (и вообще имеет тенденцию рассматривать отдельные акты выбора изолированно). Поэтому здесь я употребляю название «экономикс», хотя с эстетической точки зрения эта прямая калька с английского кажется мне уродливой.
[2] Роббинс Л. Предмет экономической науки. THESIS. М., 1993. Т. 1. Вып. 1. - Стр. 18.
[3] Там же, стр. 19.
[4] Ghiselin M. T. The economy of the body // The American Economic Review. 1978. Vol. 68, No. 2. - Стр. 233-237.
[5] Lucas R.E. On the mechanics of economic development // Journal of Monetary Economics. - 1988. - Vol. 22, issue 1. - Стр. 5.
[6] Так, Стивен Джей Гулд и Ричард Левонтин указывают, что эволюционная теории в её современном понимании не может провести различие между адаптациями, возникшими в ответ на давление отбора, и признаками, появившимися по иным причинам (общеструктурным, а то и случайным) и позже «пристроенными» для какого-то полезного применения. См. С.Дж.Гулд и Р.Левонтин «Пазухи свода собора святого Марка и парадигма Панглосса: критика адаптационистской программы».
[7] Алчиан А. Неопределённость, эволюция и экономическая теория. В антологии «Истоки: из опыта изучения экономики как структуры и процесса» / редкол.: Я. И. Кузьминов (гл. ред.), В. С. Автономов (зам. гл. ред.), О. И. Ананьин и др.; Гос. ун-т - Высшая школа экономики. 2-е изд. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2007. Стр. 33-52. Нельсон Р. Р., Уинтер С. Дж. Эволюционная теория экономических изменений. М.: Дело, 2002.
[8] Кудрин Б.И. Исследование технических систем как сообществ изделий – техноценозов // Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник. 1980. М.: Наука, 1981. Стр. 236-254. Мокир Дж. Рычаг богатства. Технологическая креативность и экономический прогресс. М.: Изд-во Института Гайдара, 2014.
[9] Hodgson G.M., Knudsen T. Why we need generalized Darwinism, and why generalized Darwinism is not enough // Journal of Economic Behavior & Organization, Vol. 61, 2006. Стр. 4-5.
[10] Ghiselin M.T. Указ. соч. Hirshleifer J. Natural economy versus political economy // Journal of Social and Biological Structures. 1978. Vol. 1, issue 4. Стр. 319-337.
[11] Килячков Н.А. Природные сообщества как экономические субъекты // Вестник МГИМО-Университета. 2015. №1. Стр. 144-152. Килячков Н.А. Модель конкурентного взаимодействия при использовании ограниченных ресурсов // Финансы и кредит. 2013. №47. Стр. 51-57. Килячков Н.А. Модель конкурентного взаимодействия двух контрагентов и проблема землепользования на Гаити //Экономические системы. – 2017 – №1(36) – Стр. 114-118.