Амира проснулась от странной тряски, на секунду всколыхнувшей весь дворец.
— Что за чёрт? — прошипела она, чувствуя, как штукатурка с потолка осыпается прямо на её макушку. — Землятресение? Матушка Зульфии приехала?
Ооо да, эта женщина давно будоражила умы человечества своими… внушительными размерами, поговаривали, что однажды под ней сломался мост Надежды, который, собственно, сейчас приведён в негодность и до сих пор не починен. Но надежда умирает последней, ведь так?
Амира сползла с кровати и направилась в сторону, откуда предположительно исходил звук. Она морально приготовилась к сражению с чудовищем из ада, укрощению стада антилоп и, что наименее желательно — встрече с дражайшей мадам Зухрат.
Какого же было её удивление, когда вместо всего вышеперечисленного она увидела… извивающуюся на полу Джинну.
Она с бешеной скоростью перекатывалась по паркету, тарабаня конечностями обо все попадающиеся ей поверхности — отсюда, собственно, и странный звук.
На фоне играла какая-то индийская музыка, но под канонаду звуков, издаваемых старшей, Амира даже не обратила на неё внимания.
— Джинна! Тебя укусила змея Зульфии? — Амира в панике начала тормошить «бьющуюся в смертельных конвульсиях» Джинну, на что та недовольно зашипела.
— Идиотка, ты заставляешь искусство истекать кровью!
— Единственное, что здесь истекает кровью, это мои глаза, — хмыкнула Эмме, всё это время сидевшая в углу комнаты с Вуджуд.
— И мои уши от подобных метафор, — добавила последняя.
— Вы не понимаете, — надулась Джинна, вставая с пола и брезгливо отряхивая свой наряд от пыли, — это — Бхаратанатьям.
— Чего натьям? — переспросила Амира. — Это какая-то тропическая болезнь? Ты теперь умрёшь, да? — Амира с воем подскочила к Джинне, продолжая скулить на всю округу и сжимать старшую в объятиях. — Я обещаю каждую среду приходить на твою могилу, — печально всхлипнула она.
— Дура! — выругалась Джинна, еле отцепив от себя младшую. — Бхаратанатьям — традиционный индийский танец, а твои слова оскверняют его священность!
— По-моему, одним тем, что ты его танцуешь, ты оскверняешь его в три раза сильнее, — тихо хмыкнула Эмме: поржать-то хотелось, но разъярённая Джинна не нужна в этой жизни никому.
— С чего ты вообще вдруг решила начать танцевать? — поинтересовалась Вуджуд, ради такого дела откладывая новенький роман «Страсти-мордасьти», написанный некой Д. Д. , скрывающей своё имя то ли для того, чтобы сохранить интригу, то ли для того, чтобы её не вычислили и не подвесили на флагшток филологи всего мира.
— Да вот, знаете, наткнулась недавно на одного человека, который сказал, что мои танцы — воплощение грации и элегантности, и решила, что такой талант грешно прятать от всего мира.
— Скорее весь мир спрячется от такого таланта, — вновь прошептала Эмме, день которой без унижений кого-либо считался бесполезным и прожитым зря.
— Погоди-ка… А кто был этим человеком? — начала что-то подозревать Вуджуд.
— Эээ… Ну, это не очень важно.
— Итак, дамы без господ, ребус решён — Джинну похвалила её мама! — вскричала Амира, до которой также дошло, на что намекала Вуджуд.
— А вот и нет, — неуверенно ответила Джинна, после чего добавила чуть тише: — Это была моя тётя.
— Ладно, Джинна, делай, что твоей душеньке угодно, только дворец нам не ломай. Почему бы тебе не заниматься своим Бхаратуняном…
— Бхаратанатьямом.
— Да-да, Бхаратьянаманом в саду. Там и независимый зритель есть — Зульфия, так что без признания не останешься. Конечно, это не многотысячная публика, но все великие начинали с малого. Допустим, что Зульфия не самый идеальный почитатель, но и ты не будь привередливой — послушаешь её бредни про то, что мы все не существуем в реальности, и нормально, общий язык найдёте.
К слову, после того, как Радж со своей пассией благополучно свалил в закат, Зульфия отказалась возвращаться во дворец под предлогом того, что привыкла к уединению с природой. Эмме предполагала, что это всё потому, что ей просто нравится пугать исматовских садовников, да фрукты с деревьев пиздить, пока никто не смотрит, но это, разумеется, были только её скромные догадки, не претендующие на истинность.
— Ээээ нет, даже не думай, — не успела Джинна толком-то и объяснить, что ей нужно от Зульфии, как та активно замахала руками и толкнула Джинну обратно в кусты. — Мне тут твои конвульсии не нужны.
— Это кто тут ещё конвульсивный? Я — танцовщица, — гордо заявила Джинна, после чего решила поинтересоваться осведомлённостью Зульфии. — И откуда ты узнала, зачем я сюда пришла?
— Понимаешь ли, моя звёздочка, есть некоторые загадочные временные перипетии и хитросплетения, подвязанные друг на друге, отслеживая и анализируя которые можно с уверенностью заявить, что… Да ладно тебе, лицо попроще сделай, я просто грохот со стороны дворца услышала, и у меня было два варианта произошедшего. Ну а поскольку матушка не предупреждала меня о своём приезде… Это было очевидно, Джинна, и, как бы кощунственно это ни звучало, но кто-то должен открыть тебе правду. Ты — хреновая танцовщица, да и с восприятием мира и реальности у тебя не очень.
— Сказал человек, разговаривающий с камнем.
— Я не виновата, что как собеседник он интереснее, чем вы, — пожала плечами Зульфия. — А теперь… Шла бы ты из моего сада, Джинна, в ближайший индийский храм.
— Зачем? — озадаченно почесала затылок она.
— Молиться за грешную душу автора. Он в этой главе столько раз каверкал название священного индийского танца, что успел стать персоной нон грата в большинстве городов Индии. Да и Самиру повидаешь заодно, говорят, она там важной шишкой стала.
— Ну всё, снова в бред съехала, — вздохнула Джинна.
— Это не бред!
— Хорошо, я могу называть это родильной горячкой, если тебе от этого станет легче.
— Мы все живём в придуманном мире!
— Принимала бы ты таблетки, которые тебе прописал доктор, — Джинна смиренно поджала губы и, махнув на прощание рукой, скрылась в зарослях, предположительно, малины.
— Они просто слишком глупы, чтобы понять нас, — обратилась Зульфия к своему неодушевлённому другу, легонько поглаживая его гладкую поверхность.
<center>***</center>
— Джинна, ты чего такая кислая? — Шахзода обеспокоенно коснулась плеча старшей, получая вялое отбрыкивание и дежурное огрызание:
— Прояви уважение к старшим, засранка.
— Хорошо, Джинна-прояви-уважение-к-старшим-засранка, ты чего такая кислая сегодня? — «согласилась» Шахзода, невинно хлопая глазками.
— Ну ты и жопа, — надулась Джинна, обиженно отворачиваясь к стене.
— Нет, ну правда, что у тебя случилось такого?
— Да вот, хотела научиться танцевать, а Эмме с Зульфией меня обижаааали, говорили, что я плохая танцооовщица, — Джинна быстренько прикинула, как можно насолить своим обидчикам, а потому сделала максимально трагичное выражение лица и драматично приложила руку ко лбу.
— Эмме, говоришь? — глаза ангелочка всея гарема опасно блеснули, а Джинна пыталась выказывать свою радость не так очевидно.
— Дааааа, — для пущего эффекта девушка всхлипнула, заставляя Ша растечься перед ней тёплой лужицей из сожаления и вины.
— Пожалуйста, не плачь! Ты же знаешь Эмме, она у нас тупенькая, ну разве можно на неё за это обижаться?
Джинна всхлипнула ещё громче, чувствуя, что её добыча срывается с крючка.
— Ну хочешь, я её отшлёпаю? Или привяжу к стулу и заставлю круглые сутки смотреть на твои танцы нон-стопом?
— А ты можешь? — у Джинны на секунду загорелись глаза, но увидев серьёзный кивок младшей, даже ей стало жалко Эмме — сделает ведь, и глазом не моргнёт, а та и в самом деле не виновата, что такой задницей уродилась.
— Да ладно, хрен с ней, причём как физический, так и ментальный. Так и передай, что я её на ментальный хрен послала, а танцы… Пусть идут туда же, особенно такие сложные, а я у тёти и так самая красивая и замечательная.
— Джинна, ты только что запорола финальную мораль.
— Таким красоткам, как я, это простительно. Нет, ну ты только посмотри на моё лицо, с такими чертами люди могут нести в массы любую хрень!
— Узнаю свою старшую, — хмыкнула Шахзода, когда Джинна убежала на ежечасное свидание с зеркалом. — Ну, как говорится, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало… И не танцевало. Никогда.