О, эти старые дворики с угловыми подъездами, они были в разных городах и напоминали друг друга по схожести атмосферы и стиля. Вот с такого дворика и начнут разворачиваться официальные события по расследованию дел, о которых прежде никогда не слышали в этом тёплом, солнечном городе, но рубикон уже пройден и точка отсчёта лежит именно в таком дворе по улице Свердлова. Рано утром в воскресный день к дому № 38 подошли двое и затаились в тени густых кустарников. Два дня назад поздно ночью за своим круглым столом, покрытым бархатной бордовой скатертью с длинными кистями, художник Рахманин проиграл воскресный день. И не только... Он проиграл конкретную ситуацию: на карту был поставлен реальный адрес и дал его Артём Елагин. В доме № 38 по улице Свердлова, когда-то жила его девушка, которая отказала ему во взаимности и не стала ждать из армии. Елагин был на неё сильно зол, но исправить ничего не мог и не хотел, а теперь вспомнил и решил отомстить дому и его жильцам при очень трагических обстоятельствах. Рахманин во время игры, разложив перед собой карту города, изрёк:
- Воскресенье выходной и люди спят долго... Одним словом, я ставлю на кон того, кто первым выйдет утром из среднего подъезда этого дома. Тёма, там в этом подъезде жила твоя краля?
- Да, угловой подъезд трёхэтажного дома. Высокий дом, старой постройки с покатой крышей, круглыми чердаками и дворы там глухие, как раз хорошее местечко, чтобы не засветиться.
- Я вам проигрываю большую сумму денег в замен этого адреса, так что исполнителей ищите расторопных, - Рахманин зловеще улыбнулся. - И как всегда моё условие - исполните и сфотографируйте место... Мои картины нуждаются в пополнении сюжета!
- Мы сами будем исполнителями, - отозвался Дружников, - какой же дурак от денег отказывается, тем более, больших?!
- Добро!.. Но чтобы всё было чисто и без сучков, а не то придётся вас самих поставить на кон в следующей игре. И ещё одно - в городе, наконец-то, должны узнать о наших правилах и... не хило вздрогнуть! Вам всё ясно?
Исполнители этих странных желаний недоумённо крутили головой, но тщеславию художника не было предела.
- Я хочу, чтобы общественность нашего города была в курсе дела, о том, что здесь появился новый хозяин - грозный и непредсказуемый! И даже в таких горячих делах, я всегда буду иметь творческий подход, - он не договорил, что это приносит ему особую радость и большое удовольствие. - Когда всё исполните, оставите записку, что объект проигран. Ясно?! Я спрашиваю - ясно?
Исполнители кивнули головой.
- Это, чтобы ни у кого не было сомнений, что тут начинают действовать правила игры, хозяином которых буду лишь я один, - он считал себя исключительностью и его второе "Я", не могло смириться с несправедливостью отсутствия вершины власти, на которую он себя решил вознести сам. Пусть и в тени будет пребывать эта вершина, но на ней сидит лишь он, великий и ужасный Рахманин.
И вот ранним утром в воскресенье 24 июня 1956 года, Дружников и Елагин у среднего углового подъезда караулили свою жертву с шести часов. Они выпивали в кустах для храбрости крепкий самогон, Елагин разглядывал нож своего приятеля с тонким лезвием. Они уже сыграли в орёл и решку, чтобы обозначить конкретного исполнителя. На сегодняшнее дело повезло Елагину, ему выпала честь исполнить хозяйскую волю, а значит и получить крупный куш.
Девятилетняя Юля Краскова всё утро крутилась возле зеркала. Сегодня они с бабушкой шли на рынок за цветами, чтобы потом пойти с ними на день рождения дедушки Силантия, родного бабушкиного брата, который жил на другом конце города в семье старшего сына. Должны были собраться все родственники, проживающие в Краснодаре, потому что Силантий отмечал 60-летний юбилей. Юля крутилась перед трюмо, ей нравилось раскручивать свою юбку полуклёш в виде колокола. Крупная желтая клетка по зелёному фону хорошо сочеталась с её салатовой блузкой.
- Бабушка, а вот эту ленточку под воротником, я завяжу бантиком, - весело улыбаясь, говорила Юля. - Ну, я уже не могу больше ждать, терпение лопнуло! Скорее собирайся, - торопила она бабулю и не могла усидеть на месте.
- Хватит, егоза!.. Обожди, восьмой час только, ещё и на рынке-то никого нет, торговцы цветами приходят позже, вот через часок и пойдём, - отвечала бабушка.
В Краснодаре как и везде на юге, рынки и базары из-за жары летом работали очень с раннего часа, чтобы ещё по холодку люди могли спокойно отовариться и купить ещё свежий и не подпорченный товар. Но бабушка была права, цветочники приходили позже, особенно в выходной день. Они собирались у своих ларьков не раньше восьми, потому как свежие розы и лилии нужно было ещё срезать по росе, а потом привезти со своих цветников, не попортив товар, и аккуратно разместить, составив из них пышные букеты.
Юля уставилась на часы:
- Ну, бабушка, скорее!.. А то все хорошие цветочки разберут, - журчала она на ухо.
Мама только что встала с постели и прошла в кухню, согреть чаю.
- Настя, а ты может быть пораньше сегодня отпросишься? - спросила у неё бабушка. - Тебя Силантий тоже будет ждать, он нас всех пригласил.
- Мам, ну мне же на работу... Ну, ладно, я до двух постою на линии, а потом и попробую отпроситься пораньше, - женщина подошла к плите и сняла вскипевший чайник.
- Ну, бабуль, ну давай быстрей уже пойдём, - тянула слова неугомонная Юля.
- Ой, ну совсем заскулила! - недовольная мама выглянула с кухни. - Бабушка ещё не собралась, а ты уже готова... Вот и выходи на двор, подожди её там, раз не терпится дома обождать. Я видела в окно, там уже Танечка из соседнего дома пришла, прыгает на скакалке. Иди к ней, и бабушку дождёшься.
Юля быстро выпорхнула в коридор, побежала по лестничной площадке, спустилась на первый этаж и выскочила из среднего углового подъезда в половине восьмого утра.
Елагина и Дружникова сперва смутил юный возраст потенциальной жертвы.
- Может, кого другого подождём, а? - спросил Елагин у приятеля, который зажёвывал солёным огурцом очередную партию ядрёного самогона.
- Идиот, было же условие - кто первый выйдет из подъезда. Вот она и вышла... Видимо, судьба!
- Но Кирилл, разреши обождать чуток. Дом старый, и тут много пожилых проживает, стариков и старух...
- А их не жалко?
- Но, это как-то не то, а тут... не греет!
- Ты уверен, что сейчас Назар где-нибудь не сидит в засаде и не следит за нами? Я не уверен!.. Он страшный тип, за ним не заржавеет... Сел где-нибудь на чердаке или в соседнем подвале, вот тебе и будет "чуток"!
Елагин от страха покрутил головой, поднял глаза на чердак, раздвинул ветки и поглядел на двери соседнего подвала.
- Не пугай!..
- Я не пугаю, а констатирую, понял? Или ты что же, ещё не усёк с кем имеешь дело?! Бездарь!.. Ну, очухался немного? Меня и так назвали в прошлый раз слишком сентиментальным, а у нас такое не любят... Теперь эту девку запоминай хорошенько, её ещё нужно прижучить так, чтобы не было свидетелей. Наблюдай!
Они прыгали в классики с Танечкой, бросая битку на расчерченные мелом квадраты, а потом стали соревноваться в прыгалки. Танюша была явно моложе своей быстрой и лёгкой подружки, она всё время суетилась, визжала и налетала на кусты, в которых прятались убийцы. Ей немного не хватило роста, достать рукой до битки, укатившейся в высокую траву, чтобы разглядеть сидевших начеку в кустах. Танюша взяла палку и сгребла ею непослушный круглый предмет. Елагин и Дружников вздохнули свободно от спавшего напряжения. Но тут скрипнула наверху балконная дверь.
- Юля, - позвала её мама, - ты носочки забыла одеть в босоножки!.. Ходить сегодня много будете, ножки сотрёшь. Иди, детка, одень носочки, поднимись на минутку, - и балконная дверь снова захлопнулась.
- Я сейчас! - крикнула она подружке и влетела обратно в подъезд.
Танюша отвлеклась, отвернулась и стала играть в песочнице, а в это время к угловому подъезду незаметно пробежали двое. Они вошли тихо и неслышно, и стали по углам за входными дверями.
Ребёнок беззаботно спускался с третьего этажа, считая ступеньки. Бабушка уже выходила, дверь в квартиру была открыта, она отдала свою хозяйственную сумку внучке, а сама возилась с туфлями. Большие мозоли никак не хотели пролезать без боли в узкие мысы. Она решила их переодеть, а Юля уже спустилась на первый этаж... Она сошла с последней ступеньки и натолкнулась на незнакомого дяденьку, который вдруг неожиданно выставил впереди себя нож с тонким лезвием. Девочка не успела понять, что происходит и налетела на этот страшный нож, она смогла лишь выставить вперёд бабушкину сумку.
- Юленька, я уже иду, я спускаюсь! - громко говорила бабушка, закрывая дверь на предохранитель. - Юль, ты опять что ли на улицу упорхнула?
Женщина спустилась по ступенькам к почтовым ящикам, заглянула внутрь, как и положено, потом пошла на первый этаж и... на что-то натолкнулась у выхода из подъезда. В темноте сперва не разобралась на что именно, она толкнула мыском ботинка что-то мягкое и податливое, наклонилась, поправив очки, и стала разглядывать этот предмет под ногами.
Через пару секунд подъезд оглушил дикий крик. Её дочь, которая собиралась на работу и стояла в коридоре, собирая сумку, осела от страха, но не могла узнать голоса матери. Обезумевшая женщина металась на первом этаже в ужасе, пытаясь осознать произошедшее. Когда выскочили проснувшиеся от крика соседи, то увидели, как Краскова старалась поднять с пола свою внучку окровавленными руками. Её дочь уже бежала вниз по лестнице на этот ужасающий крик - ещё один пролёт, ещё... Её лицо застыло на повороте последнего пролёта лестничной клетки, она вытянула руки вперёд и на одеревеневших ногах буквально сползла на первый этаж к входным дверям.
Весь двор был забит до отказа сбежавшимися сюда людьми со всех соседних улиц. На дорогах и тротуарах, а также заехав колёсами на газоны во двор, стояли мигающие синими маячками, служебные машины. Проводник с овчаркой бежал от подъезда в сторону дороги в сопровождении оперативника. Сам средний подъезд дома № 38 был оцеплен и огорожен красной лентой. Ближе чем на пять метров никого не подпускали. В самом подъезде ещё велись следственные действия, рядом с телом погибшей Юли Красковой работали эксперты-криминалисты. В углу стоял зажжённый фонарь на высокой подставке. Фотограф, приехавший с опергруппой, продолжал снимать место преступления.
Полковник Родионов, стоял над телом убитой девочки:
- А я знаю немного её уважаемого деда, Силантия Корнеева, участника войны, краснофлотца. Он через Волгу на своём бронекатере перевозил раненых из Сталинграда в самые осадные дни... Я встретился с ним у нас в ДК на празднике Победы в прошлом году, он был в составе ветеранской группы. Разговорились, познакомились... Потом ещё с ним встречались пару раз на ветеранском совете. Ужас! Как ему пережить-то всё, с больным сердцем, такое горе горькое?! - Родионов взглянул на стоявшего рядом с ним майора Богданова, плечи полковника были опущены, глаза щипало от натуги, уголки губ вздрагивали. Он говорил низким, притуплённым голосом, выдавливая из горла тугой комок. - Я возглавил следственную группу по убийству Липатовых и Мансурова, а тебе вплотную заниматься этим убийством, - кивнул он Богданову на ступеньку первого этажа.
- Скорее всего, её пырнули ножом в углу у двери, вот следы на стене, когда кровь брызнула, - сказал подошедший эксперт, - а потом бабушка её потащила по площадке к лестнице и упала с ней на первой ступеньке.
- Женщина будет жива? - переспросил у него Богданов.
- Увезли на "скорой помощи" вместе с матерью... Надеются врачи, что вытащат обоих, но у старой женщины может сердце в любую минуту отказать, возраст, - заключил эксперт.
- Так, свидетелей нет, кто видел сам момент нападения, утро, выходной день, люди отдыхали ещё, - подошёл к ним, спустившийся с верхнего этажа, ходивший на опрос жильцов сотрудник Богданова лейтенант Сойников. - Но во дворе сидит и плачет молодая женщина, она из соседнего дома, я разговаривал с ней. Она ничего не видела, но её маленькая дочка гуляла с Юлей в это утро, они тут играли в классики, пока девочка ждала свою бабушку... Поговорите с ними, они обе сидят там на площадке у качелей на песочнице.
Богданов ещё раз посмотрел на тело девочки и вышел во двор.
На краю песочницы, прижимая к себе свою дочурку с розовым бантом на стриженной русой головке, сидела побледневшая с красными глазами женщина. Танечка была у мамы на коленках и тихонько плакала. Она подняла на подошедшего к ней Богданова свои карие глазки и всхлипнула:
- Простите, это вы гуляли тут с дочкой, когда... - Богданов не мог выговорить этих ужасных слов.
- Нет, дяденька, я одна гуляла, мама дома была, - вытерев кулачком глазки, проговорила девочка тоненьким голоском.
- Вы с Юлей гуляли?
- Да...
- Танечка, - обратилась мама к дочке, - расскажи всё этому дяденьке, как было и что помнишь, когда с Юлей гуляли.
- Ладно, - девочка всхлипнула вновь, но потихоньку собралась и, окинув глазками двор, стала рассказывать: - Мы в классики играли, а её мама позвала с балкона, чтобы носочки одеть. Юля убежала, я стала ждать, что она выйдет... Я сперва в песочнице сидела, а потом обернулась, потому что там затопали... Два дяденьки вышли оттуда, - и девочка указала на подъезд, - и пошли за дом. А потом... потом сильно закричали и я испугалась, побежала за мамой.
Богданов склонился к Танечке:
- Дяденьки выбежали из подъезда ещё до того, как закричали?
- Да, Юля ушла, я ждала, ждала... а потом они и вышли.
- Какие они были, ты их помнишь?
- Чёрные.
- Это как?
- Одеты во всё чёрное... Один такой длинный, а второй короче, - ответы семилетней Тани были хаотичны, но кое-что проясняли, - а вот тот, что короче... у него был пёстрый воротник.
- То есть, из чёрного пиджака торчал пёстрый воротник?
- Да... Они за угол повернули и всё.
- Понятно, значит они вышли сразу на дорогу за домом, - сказал сам для себя Богданов.
- Таня заплакала, она крика испугалась, и я тут же вышла во двор, а тут... - мама девочки была не в себе, она хорошо знала семью Красковых.
Майор Богданов записывал в блокнот показания девочки и мамы, когда к нему подошёл полковник.
- Что тут? - спросил он, кивнул головой на сидевших на песочнице маму и дочку.
- Девочка видела двоих, выходивших из подъезда в чёрной одежде. Примет описать не смогла, только добавила, что у одного выглядывал пёстрый воротник сорочки из пиджака. Один был выше другого, и это всё. Они сразу свернули за угол, видно вышли к дороге. Как они вошли в подъезд, малышка не видела.
- Сейчас там уже заканчиваем, - полковник опустил голову. - Ждём спецтранспорт, чтобы отвезти тело к нам на экспертизу. Уже сейчас ясно, что ударили ножом с тонким лезвием, такая характерная заточка. Нужно проработать у нас по архивам, не попадались ли такие предметы в нашем поле зрения, эксперты тоже у себя покопаются... Куда, кстати, Юрасов уехал? Он ещё с утра угнал машину от Управления и был таков, до сих пор нет.
- Это я его послал на вокзал встретить моих стажёров, они сегодня приезжают, - ответил Богданов.
- Он поехал без водителя?
- Юрасов сам водит машину, в прошлом месяце получил права, - добавил Богданов. - Тем более, хорошо знает ребят, учился с ними на курсах ещё до их отъезда... А вот и они!
Майор замахал руками в сторону подъехавшего автомобиля, который остановился на въезде во двор заставленный служебными машинами. Капитан Юрасов выпрыгнул на землю и побежал доложиться Богданову.
- Я же сказал, везти их в Управление, - проговорил недовольный майор.
- Я и отвёз, а потом приехали, а там пусто... В дежурке доложили, что все на происшествии на улице Свердлова у 38-го дома, ну мы покрутились и сюда. Ничего? Что там ребятам сидеть-то пол дня? Вы уж тут им чего-нибудь поручите посущественнее!.. Эй, давайте сюда на выход! - крикнул он ребятам, сидевшим в машине. Они оба тут же вылезли и пошли быстрым шагом к стоявшим во дворе оперативникам.
- Ну, здрасьте, добрались?! - протянул к ним руки Богданов.
Султанов с Егоровым, озираясь по сторонам и немного растерявшиеся от напряженной обстановки, отрапортовали майору о своём прибытии на стажировку. Майор, отведя их в сторонку, сразу ввёл в курс дела.
- Как понимаете, тут нужны опытные кадры, - Богданов кивнул на подъезд, - вас задействовать пока не будем, поступаете в распоряжение капитана Юрасова. Ему, в связи с навалившимися на наш отдел происшествиями, нужны будут активные помощники. Приедете в Управление и сразу подключайтесь, он там вам найдёт чем заняться. А сейчас... Хотите туда пройти?
Оба кивнули и пошли в сопровождении майора к месту происшествия.
Первым в подъезд вошёл Егоров, за ним Женька. Глаза ребят сразу упали на ступеньку, где раскинув ручонки в одной из которых до сих пор была зажата хозяйственная сумка, лежала Юля Краскова.
Егоров сразу побледнел и подался вперёд, зажимая губы ладонями. Он с надрывом и тяжело вобрал в себя воздух, а потом стал заваливаться на входную дверь. После выпрямился, оттолкнулся и схватился за голову, впившись в свои густые кудри побелевшими в костяшках пальцами.
- Лёшка! - крикнул ему тут же Женька, увидев его порыв в преддверии приступа: - Лёша!.. Стоп! - он твёрдо ухватил Егорова за плечо и встряхнул его как следует.
Тот сразу очухался, рывком выскочил во двор, отошёл в сторонку и, чтобы не видел никто из стоявших там, быстро схватил в рот пару таблеток из кармана. В это время Женя Султанов вместе с майором ещё раз осматривали подъезд.
- Всё, уже следственные действия эксперты провели, сейчас приедут и увезут тело. Теперь мы поработаем, и подробно всё опишем. Протокол с места происшествия составлял Толя Сойников, а мы ещё раз осмотримся, - говорил майор, рассматривая угол за дверью. - Вот тут они и стояли...
- Они? - переспросил Султанов.
- Да, предположительно их было двое, есть маленький свидетель, девочка из соседнего дома. Видела двоих дяденек, выходивших отсюда ещё до крика бабушки. Такие тут не проживают, она не узнала их. Значит, это были чужие и возможно, что убийцы.
- А эта надпись на полу мелом, что это? Уже затоптали...
- Где? - Богданов посмотрел туда, куда указывал ему Султанов.
- Вот, на полу, на площадке, недалеко от перилл, - Женька наклонился и пригляделся.
Они склонились оба к надписи "Проиграна!!!" с тремя восклицательными знаками. Потом когда подняли головы, точно такая же надпись была и на стене под лестницей.
- Угол тёмный, сперва и не заметили, - майор подошёл к стене и провёл пальцем по меловому следу. - Возможно, что местные мальчишки хулиганят.
- И на полу и на стене? - Султанов пожал плечами. - Я бы опросил свидетелей, кто видел из жильцов эту надпись раньше. Если она была уже, то это одно дело, а если она появилась сразу после убийства?
- Что ты хочешь этим сказать? - Боганов повернулся к Женьке.
- Только то, что вижу своими глазами, - ответил он и стал подниматься по лестницам, осматривая остальные площадки.
Он спустился назад и произнёс:
- Больше нигде никаких надписей и чисто вокруг, видно, что недавно мыли полы и стены... Опросите жильцов, поручите Сойникову!
- Да-да, конечно! - на ум майору пришёл сейчас разговор, о проигравшемся в карты Баканове, но он сразу отогнал эти неуместные, как ему показалось, мысли.
Лейтенант Султанов стоял в кабинете капитана Юрасова у разложенных на столе папок. Капитан снимал с полок ещё несколько таких же, толстых и пыльных, он кивком головы подозвал к себе Егорова, пока Женя знакомился в делами и обстановкой.
- Будете заниматься тем, чем вам прикажут, а изображать из себя знающих сыщиков - ещё рановато, - говорил равномерным голосом Юрасов. - Полковник занимается групповым убийством, майор Богданов и наша группа теперь заняты делом с улицы Свердлова, а на вас скинем мелочёвку. Нам же не разорваться...
- Но, мы могли бы тоже оказать посильную помощь, - возразил Егоров. - Я уже работал на убийстве в Москве, когда проходил там практику.
- Очень хорошо!.. Вот будут указания на этот счёт, и тогда... может быть! А пока, соблюдайте законы и правила, а иначе, как вы тут будете работать, такие шустрые? Лялин ушёл в отпуск, а перед этим закрыл свои дела, тут у него полный порядок. Хоть в этом повезло!.. А у меня несколько заявлений неотработанных лежит, вот я вам их и подкину, а сейчас введу в курс дела. Или вы думаете, что у нас здесь сотрудников завались?! Да, ни хрена!.. Ой, простите - не по уставу ляпнул. Но, ведь это так! Хорошо что ещё вас прислали, Богданов заранее позаботился о вашей практике у нас, как знал... Так вот, - капитан отодвинул от себя Егорова, - тут два заявления поможете разобрать и поработать по ним. Одно о побоях. Они были зафиксированны в нашей районной больнице два дня назад, свежак! Гражданин Шульгин напал на свою дочь с её женихом и избил обоих. Тут и следы на лице и на запястьях, ну прочтёте... А перед этим он сам приносил к нам заявление с неделю назад о пропаже дочери Марьяны. Ей 17 лет, сбежала из дома и подняла на ноги весь райотдел Заводского района. Нашли её, сообщили родителям, что проживает у своего парня на Поточной улице, но домой она ехать отказалась. И вот на следующий день их вместе с парнем этим отец девушки у общаги и подкараулил. Они шли с занятий и вот... Короче надо разобраться в ситуации со всех сторон. Есть заявление молодых людей о побоях с одной стороны, и заявление отца о пропаже дочери - с другой. Кто прав, кто виноват - надо разобраться. Понятно? - Юрасов строго посмотрел на Алёшку с Женькой и продолжал: - Далее ещё одно дельце, тоже семейного характера. Гражданин Сухарев отсудил весной этого года свою пятилетнюю дочь у гулящей и пьющей жены, с которой в разводе с февраля месяца. Видеться ей с дочерью суд не запрещал и она воспользовавшись ситуацией, когда отец не успел за ней в детский садик заехать после работы, выкрала её оттуда и теперь не хочет отдавать. Работает эта дамочка на хлебозаводе. От Сухарева тоже заявление имеется, разбирайтесь! - и он хлопнул папками по столу. - Тут все материалы по ним и заявления. Адреса, пароли и явки! - пошутил Юрасов.
- А мы сейчас как, к Краевому Управлению относимся? - спросил Егоров.
- Нет, к городскому... В краевом одно начальство сидит в удобных кабинетах и забор высоченный!.. Ладно, кончай болтовню, а то меня ещё к экспертам сегодня послали. Надо поторопить их с прошлой экспертизой по делу, которое полковник ведёт. Я поеду, а вы тут поизучайте данные заявления и приступайте к работе. Город знаете, объяснять вам не надо, что и где находится... Ну, всё!
Капитан ушёл, а Егоров молча подвинул к себе обе папки и стал раскладывать на столе материалы, нужные им с Женькой для работы. Первый адрес они выбрали на Васильевской, потому что по записям Юрасова именно сегодня туда должна была явиться комиссия по делам несовершеннолетних граждан вместе с гражданином Сухаревым, чтобы изъять дочку у нерадивой матери. Предположительно, девочка была дома по адресу этой пьющей гражданки.
Они оба поднялись по ступенькам вслед за членами комиссии, которые шли сюда, как на парад, в новеньких формах - это были две женщины и один мужчина из комитета по образованию. Впереди всех шагал гражданин Сухарев, высокого роста худой мужчина в тёмных очках, которые он даже войдя в подъезд не снял. Серый пиджак висел на нём, как на вешалке и вообще, он был хмурый и злобный, что совсем к нему не располагало. Алёшка как-то сразу настороженно стал его разглядывать, Женька держался равнодушно и спокойно. Ему поручили задание, которое он должен выполнить, а там - видно будет.
После звонка дверь долго не открывали, а потом когда женщина поняла, что пришла вместе с бывшим мужем и милиция, она всё-таки щёлкнула засовом.
В квартире было чисто убрано, беспорядка не наблюдалось. Девочка сидела у окна на стульчике за детским столиком и спокойно рисовала куколок.
Войдя в комнату, отец тут же кинулся к ней, но ребёнок почему-то заплакал. Девочка отпихнула его ручкой и подбежала к своей маме. Она громко закричала, как только увидела, что отец к ней протягивает руки снова, чтобы уже окончательно вырвать её из материнских объятий. Несчастная женщина прижала свою маленькую дочурку к груди, а Сухарев стал её толкать и разжимать ей пальцы. Мать с дочкой на руках отскочила в сторону. Её бывший муж рывком схватил малышку за плечики и стал вырывать её у матери. Ребёнок закатился.
- Подождите! - заорал на всю квартиру раскрасневшийся Егоров. - Нельзя же так!.. Давайте разберёмся!
- В чём? - громко спросил Сухарев. - В том, что она выкрала мою дочь и не отдавала её? Так у меня есть заявление по этому поводу, а у комиссии есть постановление суда о изъятии ребёнка из семьи моей бывшей жены. Что не ясно? Не понимаю...
Отец ребёнка посмотрел вопросительно на членов комиссии, которые уже раскладывали документы на столе для подписи матери. Они молча смотрели на Егорова и Султанова. Наконец мужчина из народного образования произнёс:
- Мы сюда пришли, чтобы изъять ребёнка и констатировать факт похищения девочки у гражданина Сухарева Владимира Тимофеевича. Милиция нужна для того, чтобы составить протокол и, если надо сопроводить гражданку Сухареву в отделение для дачи показаний. Зачем нам уже разбираться? С этой семейкой давно разобрались на суде.
- У нас открытое заявление этого, вот, гражданина, и я, не разобравшись в сути дела отсюда никуда не уйду... И вас не отпущу! - зловеще прошипел Алексей.
- Что это за наглость и самоуправство? - вскричал Сухарев.
- Какое ещё самоуправство?! - кипятился Егоров. - Нам начальство поручило и мы пришли выполнять это поручение.
- Граждане, надо и правда разобраться. Девочка не хочет идти с этим человеком, плачет, - вступился и Султанов.
- Она так настроила мою дочь, неужели не понятно? - отвечал на это Сухарев.
- Не понятно!.. Вы тут в заявлении указываете, что девочка будет пребывать в опасности и невнимании, без ласки и заботы, только чтобы отомстить вам.
Женщина громко зарыдала и прижала к себе дочку ещё крепче.
- Успокойтесь, гражданочка, сейчас разберёмся, - Егоров вытащил первое заявление в суд и стал его в слух читать. - Здесь сказано, что вы собрали достаточно материалов, чтобы лишить вашу бывшую супругу родительских прав, но её не лишили, а ребёнка всё же отдали вам. Вы же не позволяли видеться с ней родной матери и женщина была вынуждена... как вы говорите, её похитить, чтобы немного побыть со своей родной дочерью. Кстати, суд не присудил ей полное изъятие, там было сказано в решении, что она может с дочерью встречаться, имеет право даже забирать её домой, так что это вы уважаемый, нарушаете закон.
- Это всё потому что она плохая мать и будет настраивать против меня моего же ребёнка, - ответил Сухарев и ещё больше помрачнел. - Видите?! Уже...
- А где, простите, видно, что эта женщина плохая мать? - спросил Султанов.
- Ну, это уже суд давно разобрался, - кинулся на Женьку член комиссии. - Не нам с вами решать, а вместо того, чтобы нам оказать посильную помощь в изъятии, вы тут нам ещё и палки в колёса вставляете. Мы подадим рапорт вашему начальству на вас... Товарищ Сухарев, забирайте вашу дочь, а вы мамаша, не сопротивляйтесь, а то попадёте под статью закона, мы тут на вас составим протокол и все члены комиссии подпишут, чтобы вас строго наказали. Но на первый раз, хотим вам вынести предупреждение... Молчите, не чего сказать?
- Он, этот гад, всё наврал, на суде пригласил лжесвидетелей, а суд не разобрался и счёл меня виноватой, а я... не пьяница и никогда от мужа не гуляла. Это он специально, чтобы мне сделать побольнее, когда я отказалась с ним жить, после его измены, решил меня так наказать с помощью моей дочери. А ведь мачеха её не любит, ребёнок боится эту женщину...
- Там мачеха уже есть?! Вот оно, что-о! - протянул Алёшка. - Нет, товарищи, надо тут непременно проводить расследование, раз гражданином Сухаревым подано такое заявление. Женщина представлена, как уголовница, но, простите, я такого не наблюдаю.
- Значит, вы оказываете суду недоверие? - вскричал Сухарев и уронил свои дорогие очки на пол.
- Ребёнка, пожалуйста, отдайте Владимиру Тимофеевичу, - тихим голосом попросила член комиссии Разуваева и поправила на себе форму.
- Я дочку свою ему не отдам!.. Пишите на меня заявление и подавайте в суд! - мать отступила в сторону с ребёнком на руках, а Сухарев с яростью в глазах, кинулся к ней, выставив руки вперёд.
Следующая попытка отобрать ребёнка окончилась дракой. Когда началась настоящая потасовка, Егоров принял ребёнка у матери, чтобы не повредить малышку, а Султанов попробовал разнять этот клубок в котором мелькали руки и ноги членов комиссии, порванный пиджак гражданина Сухарева и разбитый нос представителя народного образования. Но этого сделать лейтенанту Султанову не удалось, он с трудом вылез из этой куче-малы и крикнул Алёшке:
- Пойди на улицу, вызови наряд милиции... Тут на углу есть будка с автоматом!
Егоров вместе с девочкой на руках, кинулся вниз по лестнице во двор.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.