https://dzen.ru/a/Zl2om05btTc2MC1t?share_to=link
Военные сборы
Военные сборы мы проходили вместе со студентами Геологического факультета в одной из войсковых частей недалеко от Ленинграда
Как только мы появились на территории части, где нам предстояло провести долгий месяц, у нас сразу начались конфликты между солдатами срочной службы этой части и теми нашими студентами, которые уже служили в армии и по праву тоже могли считаться «стариками». Помню, как те и другие первые дни без конца пререкались и обзывали друг друга салагами.
Нас разделили на взводы. Командирами взводов были назначены наши уже служившие «старики». Из первой недели службы запомнились только бесконечные построения на плацу и безуспешные попытки научить нас ходить строевым шагом да еще при этом петь.
Помню, как взвод геологов маршировал под популярную в то время у нас песню, в которой были такие слова:
А по манежу конница идет
И на веревках тащат бронепоезд
А тетя Надя, тетя Надя не дает
А комиссар расстегивает пояс.
От такой песни солдаты срочной службы в нашей части просто открывали рты, не говоря уж об офицерах. Они то, солдаты части, все больше пели патриотическую попсу, типа: «Идет солдат по городу…»
Первый выходной день в нашей части. Нас приезжают навестить родственники, знакомые, друзья и подруги. Ко мне приехала Ира, и мне было это очень приятно. Причем привезла не только вкусной еды, но еще и вина, что было приятней вдвойне. А к вечеру мы все как-то незаметно, но очень дружно напиваемся. Причем так, что на вечернем построении многие не могут даже держаться на ногах. Командование части в ярости. Часть примерно показательная и тут такое случилось. Поскольку гауптвахта всех сразу вместить все равно не может, то отбираются самые пьяные и из них создается очередь сидеть на гауптвахте. Очередь эта расписана на две недели вперед. Я туда к счастью не попал, наверное, был недостаточно пьян, но зато узнал о всяких гауптвахтных хитростях, например о том, что сигареты сидевшим там, можно прятать, приклеив их изолентой с обратной стороны сиденья табуретки. По-моему, до конца сборов очередь на гаупвахту так и не закончилась.
***
Наш майор Т. заставил всех нас на стадионе части бежать стометровку в сапогах. Чтобы было по настоящему, как у солдат. Норматив дал 16 секунд. Меня с моим приятелем Колей поставил судьями: меня у старта с флажком, а его - у финиша с секундомером. Я даю старт и машу флажком, Коля тут же включает секундомер на финише. Сам майор ушел, предварительно сказав, что бегать все будут до тех пор, пока не уложатся в норматив.
После первого забега в норматив уложилось всего человек пять из тридцати. Немного поразмыслив, мы с Колей передвинули финиш метров на пять поближе к старту. И так несколько раз. Пара очередная пробежит, мы уменьшаем на 5 метров. Дело пошло лучше, уже половина народу пробежала, как надо. Постепенно стометровка, после очередного укорачивания, стала длиной не больше 80 метров, и лишь только тогда норматив сдал наш последний «боец» Алексис. Позднее Алексис неоднократно бегал на железнодорожную стацию за пивом для нас, поскольку майор приказал дополнительно позаниматься с ним бегом.
Пришел майор, посмотрел записи в тетрадке с результатами забега и вдруг вспомнил, что мы то с Колей сами так и не пробежали. Поставил кого-то на старте, сам стал с секундомером на финише, отмашка, и мы понеслись. Бегали мы оба хорошо, я на соревнованиях в школе стометровку за 11,4 сек. пробегал. Правда, не в сапогах. Бежим мы, просто летим, и каждому хочется выиграть. Так оба вместе и финишировали, без фотофиниша не поймешь, кто первый? Майор на секундомер смотрит и глазам не верит, чуть меньше чем за 12 секунд пробежали дистанцию в сапогах. А то, что мы бежали всего 80 метров, как-то ему в голову не пришло.
- Ну, молодцы, молодцы - говорит наш майор, а мы с Колей скромно потупив глаза сообщаем ему, что без сапог мы бы легко выполнили норматив мастера спорта. Очень нас обоих майор после этого забега зауважал.
***
Стреляем из пистолета. Мишень здоровенная, трудно в нее не попасть. Расстояние до нее – всего метров десять. Все подходят по очереди и делают по три выстрела. На мишени ни одной дырки. Наш майор страшно ругается и обзывает нас мазилами, которым нельзя доверить защиту Родины.
-А может там холостыми заряжено? – раздается чей то робкий голос.
-Сами вы холостые – орет майор.
Кто-то из нас предлагает не стрелять из пистолета, а просто кидать его в мишень, чем еще больше сердит нашего майора.
Кто-то вполголоса рассказывает анекдот, что на последней зимней Олимпиаде наши биатлонисты победили с криком: – Пуля - дура, штык - молодец.
Наконец пистолет берет очередной наш стрелок с Геологического факультета. Я его хорошо знаю, поскольку мы учились последние два года в одной школе, в соседних классах и уже тогда он был кандидатом в мастера спорта по стрельбе именно из пистолета. Три выстрела и ни одного попадания в мишень. Майор в недоумении. Он сам берет пистолет, долго целится, стреляет и тоже не попадает в мишень. Все вполголоса ржут, майор краснеет.
Пистолет, точнее прицел, оказался бракованным, там что-то в мушке оказалось сбито, поэтому и мазали все. Вот как с таким пистолетом Родину защищать?
***
Нас, студентов-курсантов строем очередной раз ведут в столовую кормить. В алюминиевых мисках какая-то тюремная баланда: серая жидкость с плавающими ошметками гнилых капустных листьев. Есть такую гадость невозможно. На нее даже просто смотреть без отвращения нельзя. Наши командиры отделений из уже отслуживших в армии студентов, снова выводят нас на улицу, и мы строем идем к штабу части. Перед окнами штабы мы выстраиваемся, как декабристы на Сенатской площади, и когда к нам выходит местное армейское начальство – объявляем им свои требования. Требования простые – кормить нормальной пищей, а не помоями. Ни уговоры, ни угрозы не сдвигают нас с места. Стоим уже почти час, а в это время в столовой части срочно готовят нам нормальную еду. Наконец нас снова приглашают в столовую и кормят уже нормальными макаронами с тушенкой. Мы победили. Хорошо, что нас всех не расстреляли картечью прямо у штаба, как декабристов.
***
На сборах проводятся учебные соревнования по ориентированию. Будущие офицеры должны уметь ориентироваться на местности. Нас с Колей посылают разметить будущий маршрут и поставить контрольные точки.
На следующий день – соревнования. Мы с Колей не участвуем, поскольку знаем, куда нужно бежать. Результат соревнований плачевный, никто не нашел ни одного нашего пункта. Что-то мы с Колей напутали и на карте отметили контрольные пункты совсем не там, где они были у нас на самом деле. Долго доказываем майору, что мы это сделали не специально, а так вышло. Впрочем, последующие учения показали, что аналогичные проблемы с ориентированием на местности существуют и у кадровых офицеров.
***
Учений мы ждали давно. Все только и говорили в последние дни – Скоро будут учения. Нас всех предупредили, что учения начнутся внезапно, по тревоге, скорее всего ночью. И вот это день, точнее ночь наступила.
Уже с вечера буквально все в нашей казарме знали, что под утро будет тревога и начнутся учения. В четыре утра мы уже передвигались по казарме, чистили зубы, умывались, кто–то натянул сапоги на портянки и в таком виде лег досыпать, чтобы потом не терять время на одевание. Пол - пятого утра у дежурного на тумбочке раздался телефонный звонок. Все замерли в ожидании ожидаемого.
-Рота подъем! Тревога! – закричал дежурный.
-Чего орешь? – заорали все на него, - Видишь, и так никто уже давно не спит.
На плацу, где мы должны были построиться, уже стоял подполковник с секундомером в руке, чтобы узнать, как быстро мы сможем вскочить, одеться - обуться и выбежать на плац для построения. На все про все у нас было минуты две. Каково же было его удивление, когда через 15 секунд все уже стояли в строю. Подполковник протер глаза, затем потряс свой секундомер и забыл от неожиданности, для чего собственно мы все здесь в такую рань собрались. Надо сказать, что учебная тревога у нас один раз уже была. Мы однажды днем смотрели фильм в клубе за территорией части. Когда в клуб забежал какой-то придурок из служивых и истошным голосом завопил – Тревога, - то его просто послали подальше и остались досматривать фильм. Потом нас долго держали строем на плацу и говорили что-то про защиту Родины от внезапного нападения, и что мы никудышные бойцы.
- А если это война? – гневно вопрошал подполковник.
- Досмотрели бы фильм, и пошли воевать - отвечали мы.
А тут раннее утро, а мы все уже готовы защищать Родину и рвемся в бой. Конечно, подполковник этого совсем не ожидал.
Нам выдали каски, автоматы с холостыми патронами, и мы куда-то пошли. Точнее нас повели туда, где должны были сидеть наши же, уже отслужившие в армии студенты-«старики», и изображать внезапную засаду с взрывпакетами и прочей гремящей дребеденью, которая должна была нас напугать, дезорганизовать и в результате рассеять наши стройные ряды.
Но наш майор держал карту вверх ногами и по ошибке завел нас совсем не туда. Через два часа нас уже начали самих искать. А мы тем временем случайно обошли заградительный отряд и к полудню вышли на околицу деревни, жители которой понятия не имели о наших учениях. Деревенские жители мирно занимались своим ратным трудом. Кто-то нес воду из колодца, кто-то шел с ведром кормить скот. А тут налетаем мы в касках, с автоматами в руках, причем все начинают палить из автоматов. Не зря же нам выдали патроны, хорошо, что холостые. Заодно мы полностью вытоптали поле овса на околице. Деревенские жители в панике начали креститься и разбегаться по своим домам, роняя свой инвентарь.
Учения мне очень понравились, только потом долго болела шея. Оказалось, что весь день носить на голове каску очень трудно, под вечер она казалась уже чугунной и шея от усталости то и дело заваливалась набок.
А наша группа заграждения так и просидела весь день в засаде, так никого и не дождавшись. Потом они рассказали, что благодаря нам, наконец-то хорошо выспались на свежем воздухе.
***
В течении одной недели в нашей части происходит два очень неприятных чрезвычайных происшествия. Вначале группа студентов геологов поехала на очередную геодезическую съемку за пределы части. Неопытный солдатик – водитель на крутом подъеме решил переключить скорость и машина, УАЗик-«буханка» (как «Скорая помощь»), поехала назад и съехав с дороги кувырком покатилась по склону. Внутри машины летали и бились друг о друга и о геодезические приборы студенты. В результате этой трагедии погиб офицер нашей военной кафедры, который сидел в кабине. В части, где мы проходили сборы, и которая до этого случая считалась показательной, начались проверки и расследования. К нам приезжает одна комиссия за другой. Все мы ходим подавленные, поскольку капитан наш был замечательным человеком, и всем его очень жалко.
Через несколько дней, когда мы играли с геологами в футбол на стадионе части, вратарь геологов решил подтянуться на перекладине ворот, незакрепленные на земле металлические ворота упали прямо на него и раздробили ему все зубы. Опять начались комиссии и проверки. Наши сборы оказались совсем не такими беспечными, каких все ждали.
***
Устав караульной службы мы учили наизусть. Поскольку нам самим предстояло нести караулы по ночам, нас заставляли зубрить, как действовать в той или иной ситуации, согласно Уставу.
Несмотря на строгости несения службы и периодические обходы караула, многие умудрялись спать ночью в какой-нибудь из охраняемых ими же машин. Но некоторые караулили очень бдительно и ответственно.
Ночью, часа в четыре утра, наш студент, который нес службу в самом дальнем углу части, охраняя какую-то технику, вдруг взволнованно передал в караульное помещение: - Слышу лай караульной собаки!
Начальник караула поднял весь караульный наряд в ружье, и все они помчались на зов караульного. Пробежав половину пути, и окончательно проснувшись на бегу, начальник караула вдруг резко остановился и медленно произнес: - Какой еще караульной собаки? У нас в части ни одной собаки нет….
Оказалось, что это лаяли собаки в поселке, но наш караульный настолько хорошо выучил устав, что, не задумываясь, применил эти свои знания на практике.
А до этого другой наш студент зная, что к стоящему на посту можно подпускать только начальника караула, положил нашего майора, который сунулся к нему ночью с проверкой, лицом в грязь, предварительно выстрелив воздух. Затем вызвал начальника караула. Поскольку за израсходованный патрон впоследствии нужно было отчитываться, то студенту объявили благодарность за действия в соответствии с Уставом караульной службы.
***
Сборы закончились, мы приняли присягу и стали офицерами запаса. Впрочем, присягу мы приняли уже после первой недели сборов. Нам, наконец то, выдали дипломы об окончании Университета. Отмечаем это событие мужским коллективом в «Медведе». Туда же приглашаем нашего лейтенанта со сборов, который нас курировал в части, где мы служили это недолгое время. Он нам всем очень нравился, без дела не наказывал, относился к нам с пониманием и вообще был умницей. Особенно когда на учениях увел нас не туда. Весь вечер пьем пиво с водкой и вспоминаем наше пребывание в части. Поздно вечером отправляем хорошо выпившего лейтенанта на такси домой, причем он забывает в пивном баре свою фуражку. Сами еще немного сидим, но вскоре тоже прощаемся друг с другом, причем со многими уже навсегда, и разъезжаемся по домам. В нашем обучении в Университете поставлена жирная точка. Мы больше уже не студенты, а молодые специалисты.
***
В середине февраля 1978 года на нашу кафедру пришло письмо из Института вулканологии с Камчатки, в котором было обещание взять меня на работу в Институт на должность старшего лаборанта, в случае предоставления мне свободного распределения. То, что меня берут лаборантом, а не инженером, как обычно было принято, объяснялось тем, что возможность зачисления в институт появилась недавно, поэтому плановая заявка на молодого специалиста не была своевременно оформлена через Академию наук СССР. Итак, решено, я еду на Камчатку. Пусть даже для начала простым лаборантом. Вообще то я собирался поработать на Камчатке годика три-четыре и вернуться обратно в Ленинград, чтобы продолжить работу в «Севморгео», куда меня звали распределяться еще после третьего курса. Но жизнь распорядилась иначе. Я провел на Камчатке, изучая вулканы и извержения, двадцать пять счастливых лет, защитил там диссертацию, опубликовал несколько десятков научных статей, посетил множество стран, где есть вулканы. Но это уже совсем другая история.
Продолжение следует.