Я бегу по улице, стараясь, чтобы малышка в одеялке не замерзла. Сегодня ночью была минусовая температура, заморозки в мае, о которых я даже бы и не узнала, живи я сейчас по-прежнему. Днем не намного теплее, погода совершенно не весенняя.
Водитель автобуса замечает меня из-за поворота и придерживает двери открытыми.
— Спасибо. — говорю ему, достаю из кармашка домашнего платья десяточки, чтоб оплатить проезд.
— Совсем о детях не думают, куда рожают. — негромко осуждает одна из пассажирок. А вторая ей поддакивает.
— Сама вырядилась, а ребенок в тонком одеяле в такую-то погоду.
Вырядилась, это домашнее платье до колен, белые слипоны на босу ногу, я убежала из дома вот так, успев забрать малышку. Меня трясет, но понимаю, что не от холода. Я боюсь позорно разреветься, боюсь напугать свою малышку, которой несколько дней отроду. Боюсь, что не смогу остановить свою паническую атаку, которая нарастает как снежный ком. Ехать далеко, практически другой конец города. Когда освобождается место сразу за сиденьем водителя, пересаживаюсь туда. Там теплее.
Малышка почти не плачет, она спит всё это время, иногда причмокивая губками. Такая славная. И такая не похожая на моего мужа. Из-за этого он втоптал меня в пучину недоверия? Прикрываю глаза, прокручиваю в голове всё, что произошло за последние сутки. Как я еще с ума не сошла от всего этого? Родственники, близкие друзья, все смотрели на меня с осуждением и неприязнью. А я от неожиданности, от сюрприза принесенного мужем даже дар речи потеряла. Потом нервно рассмеялась. В полной тишине.
— Это что, шутка такая? Не смешно, Дань.
— Какие уж тут шутки. — мрачно отвечает мне муж. Зло, я бы сказала. И эта злость направлена на меня, он сдерживается при посторонних, кулаки сминают листы.
— Потому что это неправда. — смотрю на него. — Дань, ты же сам прекрасно помнишь. Ты…
— Ничего я не помню. Всегда были только твои слова. Лживые слова.
Наши гости только успевают смотреть то на меня, то на него в немом укоре.
— Что происходит, Данечка… — еле слышно произносит его мама. Нелли Игоревна от настроения сына даже сжалась вся в комочек. В этот момент он напоминал своего жесткого и властного отца-деспота, которого она очень боялась. Его уже два года нет с нами, а она всё равно вспоминает его со страхом, словно он может восстать и явиться в ночи.
— А то происходит, что моя жена пытается навешать мне чужое отребье.
— Мила не отребье… — я смотрю на него во все глаза. — Не называй так нашу дочь. Выслушай меня, Дань, это всё чья-то злая шутка.
— Уйди! С моих глаз, иначе я за себя не отвечаю! — он тяжело ударяет по столу, отчего вся посуда позвякивает.
— Стопэ! Хорош, хорош! — подрывается его друг Слава.
— Слав, мы поедем может… — тихо говорит Настя, его жена, она медленно встает из-за стола, за ней следом уходит и жена его брата, Аня, которая уводит нашу общую с ней свекровь. И мы с мужчинами остаемся в зале. Я каменным изваянием застыла на месте. Не могу сдвинуться с места. Такой шок.
Его брат и друг, оба держат его за плечи.
— Успокойся, Дэн. Ты откуда это взял вообще. — Тимофей, пытается разжать распечатки из кулака брата. А вот его друг смотрит на меня и усмехается.
— Ты думала, у вас с Арсом долго скрывать получится?
— Что? Слава, ты что несешь?
— Уйди, Лена. Не показывайся мне. Водки налей. — это уже брату, а тот убирает бутылку со стола.
— Нет. Ты пить не будешь.
— Ты не много на себя берешь, а? Ленку защищать взялся? Арс ведь твой друг, покрываешь их? — орет муж, а я вся сжимаюсь.
— Дань, это все неправда. Ничего не может быть правдой. Пожалуйста, поверь мне.
— Поверить? Тебе? — взревел он. — Меня не было той ночью в номере! Зато там был Арс! Прикинь! Я собственными глазами всё видел! Камеры видеонаблюдения вели запись! Девять месяцев ты меня обманывала… Я носил тебя на руках! Чего тебе не хватало!?
— Лен… Лучше иди в комнату, ему остыть надо. Потом… всё потом на ясную голову.
Брат мужа говорит со мной, а сам встает между мной и Данилом, чтобы дать мне спокойно уйти, потому что Данил дергается в мою комнату.
— Какая же ты дешевка… Ты был прав, Слав. Сука и дешевка. Тварь.
Это последнее, что я слышу, когда иду в детскую. Там лежит моя крошка, ей всего четыре дня, нас выписали только утром, а тут такой сюрприз. Мама мужа, его брат с женой и друг со своей женщиной. Друг, который поливает меня там грязью. В нашей спальне сидят женщины, я слышу тихие всхлипы свекрови. Вхожу.
— Лена, как ты могла? Как ты моглаа? Он же так любит тебя…
— Нелли Игоревна, я ни в чем не виновата, это все какая-то подделка, неправда. Я никогда не встречалась с Арсением. Я видела-то его раз пять, за всё это время.
— Ой, хватит уже. Ты только хуже делаешь своим враньем. Я и Слава тебя видели, с Арсом. Несколько раз. Хватит врать. — говорит жена друга семьи.
Свекровь хватается за сердце, начинает тихо скулить, а я бросаюсь к ней.
— Вам плохо, Аня, принеси, пожалуйста воды. Настя, я не знаю, для чего ты сейчас выставляешь меня в таком свете, но лучше тебе уйти. Я не собираюсь выслушивать ваши обвинения со Славой. Вы не могли меня ни с кем видеть, обознались или хуже того, обманываете. Какая выгода тебе в этом, а?
Глава 2
Возвращается Аня, с двумя бокалами воды, один протягивает мне.
— Лена, собирайся, поедешь с малышкой к нам. Даня там пьет по черному со Славой, лучше тебе уехать с нами. Малышке сейчас ни к чему всё это.
Из зала раздаются громкие мужские споры. Брат мужа, как ни странно на моей стороне, хотя он не воспринимал наш неравный брак, но потом смягчился, я забеременела Милой, Аня и Нелли Игоревна со мной носились как с писаной торбой. Исполняли все желания, предугадывали хотелки, окружили любовью и заботой. А теперь я в каком-то состоянии фрустрации.
Автобус подъезжает к нужной остановке и я готовлюсь выходить. Ноги изрядно замерзли. Прижимаю дочку к себе, чтобы одеяло забирало моё тепло, согревая ее.
Я так и не уехала с ними. Данил набросился кулаками на Тимофея, за то, что тот не пускал того ко мне. Дома все кричали, билась посуда, Настя снимала всё это на телефон, Аня пыталась оттащить Нелли Игоревну,которая бросилась разнимать сыновей, а я быстро выхватила из кроватки Милу, и бросилась прочь.
К Дане сейчас не достучаться. Перед глазами те распечатки с его электронной почты, на которых он сделал стоп кадры из видео. В номер, где мы провели единственную ночь с мужем, после которой я забеременела, входит Арс, и выходит утром. А Дани там словно и не было. Зато отчетливо видно на кадрах из другого видео, где он в это время спит в клубе в своем кабинете, а рядом сидит Слава.
Зачем это нужно Славе, я ума не приложу. Недолюбливал меня, но не настолько ведь, чтобы устроить всё это. Но их с Настей фразы, что они они видели меня и Арса вместе, эта ложь, дала мне понять, кто за этим стоит. Славе Даня верит как самому себе, партнеры по бизнесу, друзья с садиковского возраста. Его слово даже под сомнение никогда не ставилось. И тут я утверждаю, что всё неправда. Что не мог меня видеть его друг. И Даня не верит мне.
Мне так горько! Унизительно и горько от того, что мы с Милой даже не заслужили чуточку оправданий, доверия. Он даже не держал ее, я вспомнила как встречал утром из роддома. Всё списала на усталость, на сильную занятость, на то, что не вовремя у меня роды начались, на две недели раньше положенного. А оказалось, он уже получил это письмо с записью камер видеонаблюдения. И специально позвал всех близких, чтобы больнее мне сделать, ударить меня в грязь лицом со всей силы. Чтобы оправдаться не смогла. Не пришел ко мне с этим, не спрашивал у меня, правда ли это. А просто облил меня этой грязью с ног до головы, окунул по самое горло и выставил изменщицей.
Мила пискнула. А я вошла в подъезд, на котором не было домофонной двери.
Третий этаж старого загаженного окурками и мусором подъезда. Стучу в деревянную дверь, настолько хлипкую, что мне кажется захоти воры сюда ворваться им не составит труда высадить ее плечом. Но воровать здесь нечего, наверное, все это знают. Эту “замечательную” жилплощадь получила моя сестра от государства как сирота. На нас двоих. Я отказалась от своей доли в ее пользу, ведь нашла своего принца. Любимого мужчину, который должен был стать моей стеной и опорой. Но стал лишь гранитной плитой, раздавившей меня сегодня.
— Лена? — Юля удивленно вскидывает сонный взгляд. Она протирает глаза и моргает несколько раз. — Ты… проходи, ты вся синяя. Замерзла? Это… Мила?
— Да… Мила, знакомься, это твоя племянница, Юль.
Сестра бросает на меня непонимающий взгляд, закрывает за мной дверь и смотрит с ужасом на мои босые ноги с поджатыми от холода пальчиками, когда я разулась.
— Лен… Быстро ноги греть, я сейчас тебе одежду подготовлю. Давай в душ, душ-то можно?
— Можно. — глухо отвечаю ей. Юля провожает меня в ванную, а потом уносит Милу в комнату. Маленькая двушка в хрущевке без ремонта выглядит как после бомбежки. Я собиралась помочь с ремонтом, но сложная беременность, бесконечные сохранения, наш резус с мужем не совмещался и все девять месяцев протекали очень тяжко. Юля работала обычным помощником бухгалтера в детском саду, на голом окладе далеко не уедешь, с ремонтом приходилось ждать и откладывать.
Доверие не вернешь. Слава и Настя не признаются, что соврали. Если Данилу проще безоговорочно считать меня предательницей, я не буду больше просить. Нет доверия, какая может быть любовь? Значит, он не любил меня.
А моё сердце разрывается от боли.
Прихожу в себя, когда от горячей воды чувствую, как течет молоко. Я быстро вытираюсь, Юля уже принесла мне свой велюровый костюм, в который я с удовольствием одеваюсь. Махровые носки, чтобы согреть стопы.
— Малышка спит. Она такая славная. — тихо говорит Юля.
— Мне нужно ее покормить, я… даже бутылочку не взяла, чтобы сцедить. — виновато говорю ей.
— Пустяки. Тут рядом детский магазин, я схожу возьму. Лен, она в твоей комнате, иди полежи. Я быстро. Потом чай попьем. Отогревать тебя надо, лишь бы не заболела.
Продолжить читать здесь: "Бывшая" Лира Кац