1892 год
«Ростов-на-Дону. Чего только не придумывают изобретательные искатели легкой наживы, к каким только приемам не прибегают эти господа, ради легких «заработков». Так, например, на днях, при санитарном осмотре рабочих на Выгонной площади замечен был субъект, который расхаживал с корзиной, наполненной хлебом, и разыгрывал его при помощи каких-то шариков.
- Копейка билет! – выкрикивал содержатель лотереи. – За копейку целый пуд хлеба!
Соблазненные этой приманкой и «дешевизной» хлеба, рабочие несут свои последние «копейки», но выигрывали не крестьяне, а подозрительные лица, окружавшие господина «лотерейщика», по-видимому, свои люди. Увлеченные рабочие выигрывали хлеб не за копейки, а за десятки копеек. Изобретательного дельца пригласили в 3-й полицейский участок, и по сему поводу производится надлежащее дознание».
«Ростов-на-Дону. Подбрасывание бумажников, с целью ограбления, не смотря на меры, принятые по этому поводу местной полицией, не уничтожаются, и по-прежнему неопытные лица ловко попадаются, благодаря этому приему в ловушку. На днях по Никольскому переулку, около реки Дон шел персиянин Аргут Энев, и, к величайшей радости своей, он узрел перед глазами бумажник, который, понятно, и поднял. Не успел он рассмотреть его и спрятать, как явились еще два претендента на находку: Изслам-Хулей-Оглы и Хуралеруи-Изслам-Оглы. Начался «осмотр», и в конце концов Аргут Энев, вместо находки, потерял 50 рублей, которые у него мошенническим образом отняли». (Приазовский край. От 03.06.1892 г.).
1893 год
«Таганрог. Мы слышали, что прибывший ассенизационный обоз, по осмотру, оказался непригодным и, как говорят, будет возвращен обратно. Меж тем, лошади для обоза давно уже приобретены, содержание которых обходится не дешево, не говоря о том, что три из них уже околели».
«Ростов-на-Дону. На днях в Ростове гостил довольно перепуганный путешественник, некто Н. П. Воротов, выехавший из Харькова на двухколесном велосипеде системы Свифта. Путешествие это было совершено им, что называется, «из любви к искусству», причем на весь путь в 600 с лишком верст им было затрачено свыше 10 дней. В дороге, конечно, не обошлось и без некоторых трагикомических приключений. Так, например, проезжая в праздничный день через какую-то деревню, Воротов заинтересовал собой высыпавших из кабака на улицу полупьяных мужиков. Последние мало-помалу стянулись вокруг остановившегося велосипедиста и с изумленным видом начали разглядывать загадочную машину. Воротов не успевал отделываться от расспросов. Вдруг из толпы кто-то крикнул: «Врет он, робя, не машина это! Оборотень – вот что»! Кто-то из собравшихся не замедлил поддержать это предположение, и, в конце концов, «оборотень» рисковал быть разнесенным вдребезги разбушевавшейся толпой. От самого Воротова, которого мужички сочли колдуном, немедленно же было затребовано, чтобы он три раза перекрестился на церковь. Не на шутку перепугавшийся бедный велосипедист чуть ли не обеими руками стал креститься и, наконец, для большего убеждения деревенских скептиков, показал висевший на его груди крест. Толпа понемногу присмирела, и Воротов, выведя велосипед на дорогу, поспешил без оглядки удрать из негостеприимной деревни. Пускаться в обратную дорогу на своем злосчастном «пегасе» путешественник уже не решился, а потому и выехал вчера с почтовым поездом К-Х-А железной дороги». (Приазовский край. От 03.06.1893 г.).
1894 год
«Ростов-на-Дону. К купцу Стеросову явился неизвестный человек, отрекомендовавшийся химиком Никифоровым, и предложил ему в эксплуатацию изобретенный им особый новый состав огнеупорного кирпича. Образцы «состава» тут же были предъявлены. Г-ну Стеросову предложение это понравилось, но он захотел самолично испытать свойства состава. Химик согласился и поспешил произвести опыт. Заключено было предварительное условие, и Стеросов выдал изобретателю вперед несколько сот рублей, для первых необходимых закупок. Но уже несколько дней назад этот господин неизвестно куда исчез, а затем господин Стеросов получил от него письмо с уведомлением, что он, т. е. Никифоров, такой же изобретатель, как и сам Стеросов, а проданный им состав огнеупорного кирпича вовсе не новый и его во всякое время можно приобрести на одной из варшавских фабрик. В заключение письма, аферист вежливо благодарит околпаченного им купца за поддержку». (Приазовский край 142 от 03.06.1894 г.).
1898 год
«Ростов-на-Дону. Нам не раз приходилось замечать, что выбрасываемые в сорный ящик, за негодностью, продукты разного рода делаются достоянием бедного люда, не брезгующего ничем для удовлетворения голода. Между прочим, на Старом базаре возле фруктового ряда находится сорный ящик, куда выбрасываются негодные фрукты. Отсюда очень охотно пользуются ими (особенно лимонами) крестьянки пригородных селений, торгующие разными деревенскими продуктами. На это следовало бы обратить внимание».
«Таганрог. Вечером в воскресенье, 31-го мая, во время гуляния в отгороженной части городского сада было пять случаев кражи карманных часов у разных лиц. Дознанием выяснено, что в совершении всех этих краж виновно одно и то же лицо, приехавшее из Ростова». (Приазовский Край. 143 от 03.06.1898 г.).
1900 год
«Новочеркасск. Я только что возвратился из плавания. Но да не подумает читатель, что я был в дальнем плавании по морям и океанам! Нет, я плавал в знаменитую Кривянку, некогда наделавшую огромного шума на всю Европу. Как известно, она каждую весну со своей метрополией, Новочеркасском, становится полуприморским местом, и сообщение между ними в это время года водное: на лодках и баркасах.
У берега Тузлова, над Кривянкой, и у полотна железной дороги в Новочеркасске устраиваются на это время подобие мелких пристаней для кривянской флотилии, где всегда имеется достаточный запас баркасов для нуждающихся в поездках в город и обратно в Кривянку.
Часов в 8 – 9 утра, в прекрасное майское утро, когда в воздухе не чувствуется даже малейшего дыхания ветерка, я спустился с железнодорожного полотна в Новочеркасске к означенной пристани, у керосинового склада купца Сидорова, владельца лучшей бани в городе. Здесь меня обдало сногсшибательным букетом ароматов навоза и всевозможных городских отбросов, из которых староватый купец, назло всевозможным санитарным требованиям, устроил по дешевым ценам насыпь от самого полотна дороги до своего склада на протяжении десятков двух саженей.
Благодаря этой насыпи, представляющей из себя зловоннейшую яму самого отвратительного трактирного двора, склад Сидорова соединяется с твердой землей и постепенно ограждается от заливных весенних вод. Подобное ограждения склада и осушение его навозом и отбросами, видимо, практикуется не один уже год, судя по величине насыпи в ширину и высоту на несколько аршин. Служащие на складе свыклись с ароматом, издаваемым насыпью, и преспокойно кушают чай на балкончике склада. Привыкли к этому и кривянские жители обоего пола, ежедневно посещающие город. Да и сами горожане прилегающих к железной дороге дворов, тоже, по-видимому, не чувствуют никакой неприятности от соседства гниющей, заражающей воздух насыпи Сидорова, иначе они не брали бы воду для питья у этой самой насыпи, омываемой весенней водой. Вода же берется бедняками этого края города не только для разных хозяйственных нужд, но даже и для питья. Служащие самого Сидорова чаек свой попивают, вероятно, из той же настоянной на навозе и других отбросах водице, быть может, еще сдобренной для вкуса или добавочного аромата керосином, процеживающегося из стоящего на столбах над водой керосинового бака. Конечно, по пословице, немцу от такой воды была бы смерть, а русскому человеку, неизбалованному жизнью, разумеется, здорово!
Отплыв на значительное расстояние от знаменитой насыпи этой и разжав нос свой, закрытый с самого вступления на насыпь, я сделал нелестное заявление по поводу оставленной насыпи, один вид которой, не говоря уже о запахе, может чувствительного человека довести до болезни.
- Да, вот, поди ж ты! – ответила одна из крестьянских дам, ехавшая со мной в лодке. – У нас в станице каждый полицейский норовит тебе сделать пакость, коли не туда выбросишь со двора навоз, а тут, можно сказать, в самом городе навоз и всякой нечисти кучи, и никому до них дела нету. Должно, это от того, что у нас дюже много начальства всякого.
- А гуторят, - поддержала другая дама, - что у Сидорова хорошая баня у нас в городе. Чи и там так воняет и так чисто, как над складом его?
Остальные дамы, видимо, намеревались встрять в беседу, но кормчий наш не дал им расходиться, пригласил их помочь ему двигать лодку, которая на веслах уже не могла идти, по случаю мелководья. Сам он, засучив штаны, уже стоял в воде, куда за ним последовала какая-то божья старушка, и они вдвоем потащили по дну разлива наше судно. К общему удовольствию мелководье продолжалось недолго, и мы затем выплыли в Тузлов и скоро вышли на пристань у спасательной станции, по словам кривянцев, еще не спасшей за все время своего существования ни одного утопающего…». (Приазовский край. От 03.06.1900 г.).