Витя перешёл порог лаборантской и наступил на что-то мягкое. Это что-то мягкое отозвалось оглушительным «МИАУУУ». Витя в испуге отскочил назад, а Соня с округлившимися глазами навела на это что-то большим фонарём.
Читайте продолжение рассказа "Спасти Немку")
Начало. Другие главы.
Что-то мягкое оказалось большим котом, который уже оправился от потрясения и оскорблённо шипел.
– Кот?! – Соня чуть не выронила фонарь из рук.
– И такой большой – протянула Люся, проснувшись от шума.
– Кот Баюн что ли? – воскликнул Санька, тоже проснувшись.
Кот важно кивнул.
Филлипок протёр глаза, свесил голову вниз, а затем спрыгнул со шкафа и включил свет.
– Но что ты тут делаешь? – спросила Соня у кота, продолжая на него светить фонарём.
– Выключи фонарь. – вместо ответа сказал ей кот.
Соня выключила свет у фонаря, но осталась стоять в той же позе, вопросительно глядя на животное. Кот покосился на неё жёлтым глазом, а потом с неохотой сказал:
– Сон нагонял.
– А зачем?
Кот Баюн вздохнул, покрутил головой и что-то невнятно пробормотал, отчего Филлипок хихикнул. А когда ребята посмотрели на него, отвернулся, всем видом показывая:
«А я-то что? Я-то ничего…»
– Я нагонял сон, – стал медленно говорить Кот. Так учитель разжёвывает ученику в сотый раз объяснённую задачу – чтобы прикрыть ваш отход.
– Ваш отход? – Теперь уже вопросительно смотрела на Соню с Витей Люся. – Вы что, где-то гуляли, пока мы спали? Почему же вы нас не предупредили?
– Так это, – быстро нашлась Соня – Кот Баюн на вас сон нагонял, поэтому и не смогли разбудить. Тем более вы ТАК сладко спали, что мы боялись вас потревожить.
Люся внимательно и недоверчиво посмотрела на Соню. Её сложно было провести. Она всегда тонко чувствовала границу между правдой и ложью, гневом и радостью.
Положение спас Санька.
– Давайте позавтракаем, раз все проснулись.
Разбудили Настю. Она была единственной, кто не проснулся после громкого кошачьего крика. Расстелили скатерть-самобранку, и на ней появились блюда, идеально подходящие для завтрака. Видимо, не зря скатерть-самобранка была волшебной.
Кот Баюн стащил со стола сметану и теперь уплетал её неподалёку от порога. Мимо лаборантской по коридору промчались маленький избушонок на курьих лапках и такая же избушка побольше. Ребята, на время отвлёкшись от еды, посмотрели на уже пустой коридор.
– Чего это избушки на курьих ножках по нашей школе бегают? – спросил Санька.
– Чувствуют, что не долго прятаться от тьмы осталось. Скоро в нашей школе будет свободно. – негромко ответил ему Кот Баюн, не отрываясь от сметаны.
Потрясённый Санька вернулся к блинам с икрой. «Нет, это точно сказка. Вроде той, что я Коле и Варе читал»
Витька с интересом взглянул на товарища.
«Похоже, Санька получше нас разбирается во всех этих волшебных существах. Хотя он достаточно сильно увлекается наукой. Вот что значит, когда у тебя четверо младших.»
Кот незаметно для ребят исчез, проворчав: «Никакой благодарности за прикрытие».
Закончив трапезу, Люся свернула скатерть-самобранку и передала её домовёнку. На столе ребята разложили добытые на чердаке и то, что было у них изначально.
– Значит, план действий таков. – начал Санька. – Мы узнаём страх немки, Ольги Захаровны, находим её саму, помогаем ей победить свой страх и возвращаемся в нормальный, не сказочный мир.
– Все же смотрели дневник? – Люся кивнула на пожелтевшие тетради – Во всяком случае я его перечитала перед нашей экспедицией. Мне кажется, что она очень боится тех событий, которые пережила в детстве. Если ей сейчас 80 с чем-то лет, то тогда, когда происходили эти события, о которых она мельком упомянула в дневнике, ей было совсем немного - три или два года. И пережила Ольга Захаровна Вторую Мировую. Её семья во время войны была в Европе, а потом переехала в Советский союз. Вот самое главное из этого дневника для нас.
– Такая маленькая была, а всё запомнила, причём самое страшное. – вздохнула Соня. Она помнила немку по урокам, когда ещё изучала немецкий.
Ученики считали Ольгу Захаровну странноватой, и строили про неё всякие небылицы. Но теперь Соне стало её жаль. Нужно обязательно ей помочь!
– Я думаю, она в плену у детского страха. Тех событий она так испугалась, что, когда попала в эту школу, не смогла справиться сама. Помнишь, Соня, мы ещё видели призрачные картины с фашистами, которые возникали перед немкой, тогда, давно, – сказал Витька.
Соня кивнула.
– Вы же знаете, я немного увлекаюсь психологией… – Люся, оглядев друзей, продолжила. – Мне кажется, с ней нужно поговорить. И раз это её страх, появившийся от детских потрясений, то нужно говорить с ней так, как говорили бы с ней самые близкие её люди. Люди, которых она очень сильно любила. И желательно обращаться к ней так, как обращались к ней они.
Соня потянула к себе дневник немки и пролистала несколько страниц.
– Хельга.
Ребята вопросительно посмотрели на неё.
– Мама Ольги Захаровны называла свою дочь Хельгой. Немка описывает кое-где этот момент.
– Хорошо, тогда единственное, что нам теперь остаётся, это пойти и поговорить с ней. – подвела итог Люся – Если мы всё сделаем правильно, то немка будет наконец освобождена от пут своих страхов.
– Карту берём? – спросил Санька.
– А что она показывает? -спросил Витька.
– Ну… – протянул Санька – если мне не мерещится, и мои глаза мне не врут, то она показывает только второй этаж, и весьма интересным образом...
Продолжение можно прочитать здесь