“Я приведу один пример, который подтвердит мои слова об удивительных навыках выживания американских индейцев в лесной пустыне, населенной одними дикими зверями. Зимой 1747 года один из английских торговцев, проживавших в селениях чикасо, отправился верхом в сопровождении чернокожего слуги примерно за десять миль от дома. Шесть миль этого пути проходили по заросшему сорняками, заброшенному полю, которое чикасо бросили возделывать из-за своей малочисленности.
Когда наши путники возвращались домой, их путь пролегал возле двух лесистых лощин, лежащих в двух милях от крайних домов деревни чикасо. Всадники неспешно трусили по тропе, и вдруг наткнулись на двух канадских индейцев с ружьями наперевес, которые спрятались за деревьями в нескольких ярдах от обочины и наблюдали за двумя мальчиками чикасо, шедших по каким-то своим делам.
Когда дикари обнаружили, что к ним зашли со спины, то обстреляли путников из ружей. Лошадь негра получила смертельное ранение, но сумела промчать его около четверти мили, пока после прыжка через высокое препятствие не споткнулась и не упала замертво. Негр проделал остаток пути на своих двоих, и в целости и сохранности добрался до дома.
К, несчастью, с джентльменом дела обстояли не так благополучно, поскольку, он ехал на молодой, горячей лошади, недавно приобретенной у чокто, а значит больше привычной к обычной веревке на шее, а не железным удилам и тесной уздечке, они только мешали джентльмену ей управлять, и французские дикари успели попасть в него четырьмя стрелами с латунными наконечниками: одна попала в живот, другая чуть пониже сердца, а еще две в левое плечо.
В конце концов испуганная лошадь рванула с места в карьер, и помчала хозяина домой. Наш джентльмен рывком выдернул смертоносные стрелы из своих кишок, но не смог достать те, что глубоко вонзились в плечо. После этого он провел две ночи и один день в самых страшных мучениях и до последнего вздоха оставался в сознании. Он все время порывался подняться на кровати, но его насильно удерживали в лежачем положении, а он слезно умолял, чтобы ему помогли прислониться спиною к стене, и уверял, что это принесет ему облегчение. По моей просьбе это было позволено, и он тут же скончался. Можно только надеятся, что его желание исполнилось и он обрел долгожданный покой. Пока тело лежало в доме и пока мы не похоронили его на следующий день, все индейцы деревни были молчаливы и почти невидимы.
Но вернемся немного назад. Как только негр и его хозяин обнаружили канадцев, они стали пронзительно кричать, чтобы привлечь внимание жителей деревни и направить их против врагов. Крики и стрельба заставили двух мальчиков-чикасо поспешить домой. Они добрались туда незадолго до захода солнца и подняли тревогу. Но было уже слишком темно, чтобы наши друзья-чикасо отправились в погоню и выход отложили до утра.
За ночь убийцы успели пробежать достаточно миль, чтобы ускользнуть от своих нетерпеливых преследователей. Некоторые чикасо вернулись к месту засады и обнаружили, что враги пришли в ярость от того, что добыча ускользнула и разрубили томагавками в куски седло и лошадь, на которой ехал негр. Однако, на обратной дороге врагов ждал сюрприз.
Примерно на полпути между страной чикасо и Иллинойсом на канадцев в чаще наткнулись трое старых, опытных воинов чикасо, которые возвращались в основной [охотничий] лагерь. Чикасо преследовали врагов на протяжении нескольких миль и вынудили их бросить все свои вещи, так что тем пришлось ради спасения прыгать голышом в широкий, глубокий поток с ледяными берегами. Некоторое время считалось, что они погибли в лесу из-за суровой зимы, но потом пришло сообщение, что эта парочка, как выносливые хищные звери, благополучно добралась до дома”.
“История Американских индейцев”, 1775 г., Джеймс Адэр,
Для меня этот отрывок из книги Адэра не столько захватывающая история эпохи раннего освоения американского фронтира, сколько повод обратить внимание на одну любопытную деталь вооружения канадских индейцев, а также сказать пару слов о коневодстве среди индейцев юго-востока Северной Америки.
Во-первых, под “канадскими” или “французскими”, а также “северными” индейцами, английские колонисты подразумевали племена условно проживающие севернее реки Огайо, и собственно сами племена и общины на территории коренной, нижней Канады. Поэтому воинами, напавшими на торговца со слугой, могли оказаться, как оджибве с озера Верхнее на западе, так и какие-нибудь абенаки из миссии Сен-Франсуа на реке Святого Лаврентия далеко на востоке.
Французы на постоянной основе привлекали своих краснокожих союзников к военным операциям против англичан и враждебных племен, в .т. ч. и против чикасо. Например, во время кампании 1739/1740 годов участвовали канадские ирокезы, абенаки, гуроны, иллинойсы, айова, миссури, оттава, потаватоми и оджибве. Так, что ничего удивительного в том, что в современном штате Миссисипи могли оказаться индейцы из под Квебека. Тропа была хоженная, а время военное, так как шла очередная война 1744-1748 гг., названная в колониях в честь английского короля Георга.
Причем движение было в обе стороны. В июле 1746 года губернатор провинции Нью-Йорк Джордж Клинтон принимал в Олбани группу чикасо, которые пришли воевать против французов и канадских индейцев, а это между прочим в 1900 км по современным дорогам от деревень чикасо, что распалогались в районе города Тупело, штат Миссисипи. Может быть те двое “канадских дикаря” пришли мстить за убитого прошлым летом родственника, а убийц было вычислить легко, потому что индейцы имели обыкновения оставлять “на месте преступления” боевую дубинку с вырезанными на ней знаками о принадлежности к племени и клану.
Использование при нападении латунных наконечников для стрел говорит о том, что эти индейцы испытывали дефицит в товарах белого человека, в т.ч. изделиях из железа. Это общая беда всех канадских индейцев, которые рассчитывали на поставки со стороны французов, а те не могли обеспечить спрос, т.к. практически все товары для меновой торговли получали из метрополии через океан, где шныряли английские каперы и блокадные крейсера. Поэтому приходилось рубить старые латунные и медные котелки для изготовления наконечников стрел, хотя в мирное время этот материал часто шел на всякую бижутерию.
Что касается лошадей, то тот же самый Адэр отмечал в своей книге для всех индейцев юго-востока, что хотя они не любили держать скотину из-за того, что их большие поля не огораживались, но почти у кажой семьи было от 2 до 12 лошадей. Это были животные ближе всего походящие на берберийскую породу, и были добыты индейцами у испанцев или мексиканцев..
Седла у индейцев были самодельные с высокими луками, собранные из планок белого дуба, связанными кожаными ремешками и обтянутые не выделанной зимней шкурой бизона, которая при высыхании надежно фиксировала все части деревянной рамы, вместо попоны использовали шкуру черного медведя, а уздечку заменяла простая веревка на шее. Верхом садились с правой “сильной” стороны, используя правую ногу, чтобы вставить в стремя, и правую руку, чтобы держаться за гриву. Всадниками индейцы были умелыми, но воевать, все равно предпочитали пешком, так диктовала их тактика скрытного передвижения в район боевых действий и неожиданных нападений.
В период, когда на деревенских полях созревал урожай, лошадей держали привязанными за длинные веревки. Если же дело происходило в лесу, где индейская семья возделывала небольшую делянку, то участок огораживали самым простым забором со столбами из кольев с привязанными к ним перекладинам.
Молодым лошадям такой забор было не перепрыгнуть, но старые коняги шли напролом, и если индейские женщины вовремя замечали вторжение, то ругали животных и называли самыми плохими словами, например, “уродливыми, бешеными лошадьми” и, приказывали им убираться по добру по здорову, иначе их поколотят, “если зависть и жадность приведут их обратно”.
Так женщины спорят с лошадьми, и, как правило, их слова не расходятся с делом: они лупят скотину обухом томагавка, если она не вняла дружескому совету, который ей дали при последнем расставании. Adair's History of the American Indians.
Присоединяйтесь к чтению увлекательных историй эпохи Фронтира и Дикого Запада на ЯДе, в Телеграме и ВКонтакте.