В 1932 году «партия и правительство» (читай, лично Сталин) поставили задачу «Проложить окончательно морской путь от Белого моря до Берингова пролива». Для ее реализации была создана гигантская контора – Главное управление Северного морского пути (ГУСМП). Первым руководителем был назначен академик Отто Шмидт. В его ведении оказались: в европейской части СССР острова и моря Северного ледовитого океана, в азиатской части – территория севернее 62-й параллели. Главному управлению предстояло оборудовать и обеспечить эксплуатацию морского пути в арктических морях, а для этого, в свою очередь, нужно было построить поселки и метеостанции, суда и судоремонтные заводы, порты, создать научно-исследовательские институты.
Надо сказать, до прихода в Арктику Шмид та там уже работали выдающиеся российские полярные исследователи. Например, упомянутый выше доктор географических наук Рудольф Самойлович, который начал свои арктические исследования в 1910 году, участник экспедиции Г. Седова к Северному полюсу, геолог и метеоролог Владимир Визе, первооткрыватель Северной Земли Борис Вилькицкий. Но, тем не менее, все, что было сделано в Арктике в 30-х годах XX века, связано с именем Шмидта. Как говори ли полярники: «Он и академик, и герой, и мореплаватель». Что, собственно, и было правдой. Академиком АН СССР Шмитд стал в 1935 году за огромные научные достижения, Героем Советского Союза – в июне 1937 года, а мореплавателем был с 1929 года, когда возглавил полярную экспедицию на пароходе «Седов». Однако, Главсевморпуть начал свою деятельность в декабре 1932 года, а до этого, летом, Шмидт совершил главное плавание своей жизни – проход от Архангельска до Владивостока без зимовки: «Мы сделаем попытку пройти без зимовки, и этим доказать, что Северный морской путь имеет не только научное, но не посредственно хозяйственное значение».
Советское правительство для этого рейса выделило один миллион рублей, а в распоряжение Шмидта поступило ледокольное судно «Александр Сибиряков». Тем не менее, не смотря на всю важность рейса, подготовка к нему про ходила в суете и беспорядке. Одесские железно дорожные вагоны с овощами отправили вместо Архангельска в Астрахань, самолет ледовой разведки также где-то застрял, и его не смогли до ставить к отходу судна. В экипаже шутили по по воду попытки не платить положенную по закону «полярку»: мол, чиновники хотели перенести линию Полярного круга поближе к полюсу.
«Александр Сибиряков» вышел из Архангельска 28 июля 1932 года. Рейс проходил в тяжелейших условиях, за время перехода успели поменять винт, а под конец и вовсе обломался конец гребного вала. Последнюю сотню миль шли под импровизированными парусами, но 1 сентября «Сибиряков» все таки вышел на чистую воду, где был взят на буксир рыболовецким траулером «Уссуриец». Таким образом задача была выполнена – судно без зимовок прошло по Северному морскому пути. Шмидт доложил в Правительство о том, что по арктическим морям плавать можно, но чтобы это плавание было регулярным, необходима гигантская предварительная работа. Правота Шмидта подтвердилась и неудачной экспедицией «Челюскина» – обычному грузовому пароходу, коим и был «Челюскин», не приспособленному к ледовому плаванию и без обеспечения ледокольной проводки, в Арктике делать нечего. Отрабатывая схему доставки грузов по трассе Севморпути за одну летнюю навигацию, Шмидт вышел на «Челюскине» из Мурманска во Владивосток в августе 1933 года, а в сентябре судно было полностью заблокировано льдами в Чукотском море. «Челюскин» вместе с экипажем дрейфовал почти пять месяцев, и в конце концов был раздавлен льдами и затонул. Героический экипаж был вывезен со льдов не менее героическими летчиками. Негативный опыт учли, и на следующий год после челюскинской эпопеи началась полноценная эксплуатация Севморпути. В навигацию 1935 года по трассе ледовитых морей с запада на восток совершили первые сквозные рейсы транспортные суда-лесовозы «Искра» и «Ванцетти», а в обратном направлении – судно «Анадырь». Пароход «Рабочий» прошел трассу в из Архангельска в устье реки Колымы и успел вернуться до закрытия навигации. В 1936 году трассе Севморпути работало уже 25 грузовых судов и во семь ледоколов. Кроме этого, была успешно осуществлена проводка на Дальний Восток военных кораблей Балтийского флота. Казалось бы, Шмидт полностью оправдал доверие «партии и правительства». Наступил 1937 год. Этот год известен не только как год «Большого террора», но и как дата высадки на Северном полюсе четверки «папанинцев», а также открытия первой в мире советской полярной научно-исследовательской дрейфующей станции «Северный полюс-1». Руководил экспедицией Шмидт. Несмотря на безусловный успех, 1937 год для самого Шмидта стал очень непростым. Если за высадку на полюс Шмидт получил звание Героя Советского Союза, то срыв навигации на Севморпути мог стоить ему жизни. Мало того, что больше трех десятков судов остались на вынужденную зимовку во льдах Арктики, так еще «папанинцам», дрейфующим на льдине, потребовалась срочная помощь. И хотя их спасением занимался все тот же Шмидт, и успел, и спас, но механизм репрессий был уже запущен.
Как пишет в своей книге «Отто Шмидт» по чётный полярник, доктор географических наук Владислав Корякин: «Арктическая навигация 1937 года на Северном морском пути не заладилась с самого начала. В значительной мере это произошло из-за отсутствия Шмидта, занятого полюсной операцией. Всего два года назад трасса успешно работала и без присутствия Шмидта, но именно в 1937-м это обстоятельство сыграло негативную роль: не оказалось человека, готового вовремя принять на себя ответственность. Остальное – не более чем сопутствующие обстоятельства, многократно преодолеваемые в предшествующие навигации. Действительно, поздно в море вышли ледоколы (например, «Красин» на 25 суток позже запланированного). Как обычно, были задержки в предоставлении необходимых судов Главсевморпути от Наркомвода, и в поставках грузов и т. д. Хуже обстояло дело с топливом на Востоке. По Лене планировалось доставить в Тикси 10 тысяч тонн якутского угля, а поступило намного меньше, причем в погоне за планом нередко вместо угля гнали породу и т. д. Авиация с самого начала была брошена на высадку папанинцев, а позднее – на поиски пропавшего без вести экипажа С. А. Леваневского, и, таким образом, вести ледовую разведку было некому». Начались аресты сотрудников из ближайшего окружения Отто Юльевича. Начальника Политуправления Севморпути, бывшего чекиста Бергавинова, обвинили, например, в попытке покушения на Сталина. Сам же Иван Папанин писал потом в своих воспоминаниях: «Днем нам рассказывали по радио о врагах народа, вредителях и диверсантах, пробравшихся в Главное управление Северного морского пути… К празднику 20летия Октябрьской социалистической революции работники Севера должны были преподнести подарок стране, вместо этого по лучилось так, что почти все ледокольные суда зазимовали... Полярники потеряли бдительность, посчитали, что «шапками закидаем» Арктику, а результаты получились плачевными». Соратник Шмидта в походах на «Сибирякове» и «Челюскине», радист Э. Кренкель в своей книге «Четыре товарища», имея ввиду события 1937 года на Севморпути, писал: «Да, вредители потрудились. Ах, сволочи…» А доносчики из Политуправления Главсевморпути попросту обвиняли Шмидта в том, что он, во-первых, не по-партийному относится к задаче разоблачения врагов народа, а во вторых, сам является германским шпионом. Так закатилась арктическая звезда Главной бороды Арктики – имя Шмидта не попало в Указ о награждении участников спасения дрейфующей станции. А когда в Кремле проходили чествования «папанинцев», имя Шмидта даже не было упомянуто среди приглашенных. Сталин поднял бокал и произнес тост: «За Папанина и «папанинцев»! За Стаханова и «стахановцев!»
Не вышел на просторы Арктики ледокол «Отто Шмидт», он был срочно переименован в «Анастаса Микояна». У народа появился новый кумир и герой – Папанин, который, собственно, и был назначен начальником Главсевморпути в 1938 году – вместо Шмидта. В определенных профессиональных кругах даже ходила ироническая эпиграмма:
«Примеров много есть на свете.
Но лучше, право, не найти,
Снял Шмидт Папанина со льдины,
А тот его – с Севморпути»...
После Арктики Шмидт недолго поработал Вице-президентом Академии Наук, потом – директором Института теоретической геофизики, а в конце жизни продолжил работу над теорией возникновения Земли и планет. Все годы жизни Отто Юльевич боролся с тяжелой болезнью – туберкулезом, которым заболел еще в юности. В последние десять лет жизни он особенно страдал, у него повторялись многократные легочные кровоизлияния, он мог лежать только на правом боку, туго прижимая к груди правую руку, а три последние года, практически, не вставал с постели. Ушел из жизни Отто Юльевич в сентябре 1956 года.
* По материалам «Морского профсоюзного телеграфа», издается БТО РПСМ, книги В. Корякина «Отто Шмидт». Фото: ТАСС/Василий Федосеев, https://iz.ru/1220605/arsenii-zamostianov/vlastelin-severa-kak-otto-shmidt-podaril-rossii-arktiku