В квартире пахло кофе и вишнёвым табаком. Запах табака Тоня узнала сразу. Именно такой курил Виктор Иванович, сосед по лестничной площадке.
Почти год Тоня работала участковым терапевтом. Обычно в квартирах пожилых пациентов пахло едой и ещё старостью.
Этот вызов Тоня оставила напоследок, так как жила совсем рядом, в соседнем доме.
– Проходите, руки можно помыть здесь, – красивый седой мужчина указал на дверь ванной.
– Леночка уже три дня не встаёт. А про врача и слышать не хочет.
– Ну зачем, Петя, зачем врача побеспокоил? У меня ничего не болит, – женщина слабо махнула рукой.
– Выйди, Петя, я сама поговорю с доктором.
– Как вас зовут? – спросила Тоня.
– Елена Сергеевна. Вы, доктор, его не слушайте. Со мной всё в порядке. Просто как –то всё вдруг надоело. Проснулась и думаю – а зачем?
Давление у женщины было низкое. Но лёгкие чистые, хрипов нет.
– Знаете, вам обязательно нужно сдать анализы, не откладывайте. А пока я назначу вам витамины. Сможете завтра в поликлинику подойти?
– Как ваше имя – отчество, доктор?
– Антонина Васильевна, можно Тоня.
– Тонечка, спасибо. Не надо никакой поликлиники. Само всё пройдёт.
Антонина не стала настаивать, попрощалась и вышла в прихожую.
Елена Сергеевна была удивительно похожа на Тонину мать. Такой она должна была стать в старости, если бы не умерла, когда Тоне было двенадцать лет.
Стать участковым врачом Тоня решила именно после смерти мамы. Она была уверена: маму можно было спасти, если бы участковый терапевт отнеслась к маминым жалобам внимательно и назначила дополнительные обследования.
А когда болезнь стала слишком явной, было уже поздно.
– Дура ты, Тонька, – убеждал её муж, – ну кто такой терапевт? Ни тебе почёта, ни уважения, ни благодарности в конвертике! В лучшем случае старушки шоколадку принесут или, на худой конец, домашних печенюшек.
Не хочешь в хирургию, иди в гинекологию!
Сам Костик выбрал хирургию. Они поженились на 4 курсе. Жили в Тониной двушке, оставшейся после мамы.
Но Тоня не собиралась менять своего решения.
– Я хочу стать хорошим диагностом и настоящим врачом, которому люди будут доверять.
– Ладно, побегаешь после приёма по квартирам в многоэтажках, где лифт через одну не работает, через полгода взвоешь! – пообещал Костя.
Год подходил к концу, а Тоня не жаловалась.
– Простите, Пётр…
– Андреевич, – подсказал мужчина.
– Пётр Андреевич, вашей жене необходимо сдать анализы. Вот направления. Если она не сможет сама пойти, вызовите медсестру на дом. Правда, это платно.
Вот моя визитка, звоните, не стесняйтесь, я в соседнем доме живу. Мне не трудно к вам забежать.
***
Дома Тоня помыла овощи для салата, поставила в духовку рыбу и уселась за компьютер, в ожидании Костика.
Муж учился в ординатуре. Он поставил себе цель стать первоклассным пластическим хирургом и упорно шёл к своей мечте.
Пётр Андреевич позвонил через пару дней.
– Простите, Антонина Васильевна, Лена наотрез отказалась от поликлиники. Еле уговорил сдать анализы на дому. Витамины купил, заставляю принимать. Может, вы сможете забежать к нам, поговорить с Леной.
– Хорошо, я зайду после работы.
Пётр Андреевич провёл Тоню на кухню. Елена Сергеевна сидела за столом и перебирала гречку. Слабость чувствовалась в каждом движении её тонких пальцев.
– Может, чашку чая? Вы же с работы. Или кофе? Петя великолепный кофе варит. С кардамоном и корицей.
– Спасибо, от кофе не откажусь.
Пётр Андреевич поставил на стол кофе для Тони, чай для жены и вышел из кухни.
– Завтра должны уже быть ваши анализы, я посмотрю и будем решать, что с вами делать.
Тоня сама не понимала, почему эта женщина так затронула её душу. Да, похожа на маму. Скромная, тихая и очень красивая. Тонина мама тоже была красавица.
С этого вечера Тоня часто стала забегать к Чернышёвым. Анализы оказались почти в норме, только низкий гемоглобин. Пётр Андреевич чуть ли не силой заставлял жену есть гранат, орехи. Готовил печень, рыбу и креветки.
Однажды Пётр Андреевич ушёл по делам, Елена Сергеевна была одна.
– У вас есть немного времени, Тонечка? – Тоня кивнула. – Есть такое понятие – усталость металлов. Кажется, вот стоит незыблемая конструкция и вдруг, в один прекрасный момент, всё рушится.
Так и со мной. Мне шестьдесят восемь, Тонечка. Петя на восемь лет меня младше. В этом доме мы тридцать лет живём. С соседями не близки, но ладим. А вот с соседкой напротив, Мариной, дружим.
Она совсем ребёнком была, когда мы сюда переехали. Марина за квартирой присматривала и за нашей кошкой – мы ведь с Петей часто, четыре раза в год обязательно куда-нибудь отдыхать отправлялись.
Почти весь мир объездили. Вы же видите, живём мы очень скромно. Хотя Петя зарабатывает отлично. У него свой маленький бизнес. Все деньги на путешествия тратим, тратили…
Оставлять некому. Почему детей нет? Был сын, Саша. Умер, когда ему двенадцать исполнилось. Рак.
Знаете, однажды, ещё в юности, я нашла трупик застрявшего в сетке-рабице ёжика. Кое как вытащила его и закопала. Постаралась забыть, хотя долго мучилась – ну что мне стоило найти ежа раньше!
А когда сын умер, вспомнила. Снова представляла, как этот бедный еж мучился, пытаясь освободиться, как страшно умирал.
Саша тоже мучился. Не понимал до последнего, что умирает. А мы и предположить не могли, что у одиннадцатилетнего пацана саркома.
Подумаешь, побаливает нога. Ну ушиб! Это же мальчишка! А он уже, как тот ёжик, застрял в болезни. А я мимо сетки-рабицы снова прошла.
Как-то мы с Петей пережили, не разбежались. Он меня на второго ребёнка пробовал уговорить. Не смогла. Как представила, что ещё раз такое придётся пережить, не смогла.
Петя не ушёл, хотя я ему много раз предлагала. Вот и решили объездить весь мир. И в другой город уехали, чтобы о прошлом ничего не напоминало, все связи с прежними знакомыми оборвали.
Только знаете, Тоня, я на все эти страны, моря и музеи Сашкиными глазами смотрела. Будто это не я, а Саша по миру путешествует.
Этим летом на Аляску собирались. А три недели назад умерла Мурка, наша кошка. Она двадцать лет с нами прожила.
И я как-то рухнула вдруг. Как тот Серебряный мост в штате Огайо. Мне Саша после смерти ни разу не приснился.
А как Мурку похоронили, приснился. Сидит на диване с кошкой на руках, и оба на меня глядят. Ничего не говорят, просто смотрят. И так мне рядом с ними сесть захотелось, просто мочи нет!
Я уже там, Тоня.
– Ну что вы, Елена Сергеевна, это пройдёт, это просто стресс. У вас впереди ещё столько интересных путешествий!
Тоня позвонила Петру Андреевичу и посоветовала взять в дом котёнка.
Ночью Тоне почему-то стало страшно. Так страшно, как было страшно в четырнадцать лет. Тогда она боялась засыпать. Думала, вдруг не проснётся. Измучилась от бессонницы.
А потом случайно услышала где-то фразу Эпикура: Не бойся смерти, пока ты существуешь, её нет, а когда она придёт, тебя уже не будет.
И как-то успокоилась, поверила древнему греку.
Сейчас Тоня лежала, обвив Костю руками и ногами, словно прячась в нём. Ей отчётливо виделся ёжик, пытающийся пролезть сквозь металлическую ячейку.
Костиного руководителя пригласили на работу в Америку и разрешили взять с собой ассистента. Руководитель выбрал Костю. Визы открывали для всей семьи.
– Тонька, мы летим в Штаты! Я до сих пор не верю!
– А что там буду делать я?
– Ну ты даёшь, подруга! Учиться, потом работать. Да всё, что захочешь! Там врачи общей практики очень нужны.
Мир посмотрим, дом купим. Потом детей заведём!
– Заводят кошек и собак, – сказала Тоня и ушла на работу.
Тоню пугали такие перемены. Другая страна, чужой язык. Она ещё нигде не была. Разве что однажды по Золотому кольцу с мужем проехали.
– Уезжайте, Тоня, – в один голос сказали Пётр Андреевич с Еленой Сергеевной.
Тоня ненадолго забегала к ним почти каждую неделю. Играла с котёнком, пила вкусный кофе и рассказывала о работе.
Елена Сергеевна чувствовала себя лучше. Или делала вид.
– В Америке совсем другие старики! Вы увидите. Там древние старушки раскатывают на джипах, сидят в ресторанах с такими же старичками, путешествуют.
Это удивительная страна. Вам понравится. Да, там надо много работать! Но труд каждого человека ценится.
Работу вы обязательно найдёте, язык выучите. Американцы отзывчивые люди. Поверьте, всё у вас сложится!
Тоня с Костей уезжали через три месяца. За месяц до отъезда Елена Сергеевна сказала Тоне:
– Знаешь, я теперь жалею, что не родила ещё детей. Да уже ничего не поделаешь. Ты не бойся, если забеременеешь в Америке, рожай, не раздумывай. Прорвётесь! Я уверена, что вы там устроитесь, ещё и мы с Петей в гости нагрянем!
А через неделю позвонил Пётр Андреевич и сказал, что Леночка умерла. Встала, умылась, села в кресло и умерла. Тромб оторвался.
Провожали Елену Сергеевну Тоня, соседка Марина и ещё несколько знакомых.
– Я вам обязательно позвоню, как устроимся. Держитесь. Мариночка, вы не бросайте Петра Андреевича, – на прощанье сказала Тоня.
Она не позвонила, закрутилась, завертелась. Новая жизнь, куча дел. Но через три года Тоня вернулась, чтобы решить вопрос с квартирой: двушку нужно было продавать.
Тоня шла с риэлтором к своему дому. Из подъезда Петра Андреевича вышла Марина с малышом на руках. Тоня уже собралась её окликнуть, как следом на крыльцо выкатил коляску Пётр Андреевич.
Подхватил ребёнка на руки, усадил в коляску, и они с Мариной пошли в парк, благо погода была великолепная.