1892 год
«Станица Елисоветовская. В текущем мае месяце на одном из станичных сборов здесь был поднят вопрос об ассигновании посильной суммы для чествования столетней годовщины со дня рождения А. С. Пушкина. Предварительно прочитано было письмо общества содействия народному образованию в Донской области и заявление, подписанное местным учителем и священником. В последнем высказывалось мнение, что лучшим средством для увековечивания этого дня было бы открытие народных чтений с туманными картинками при мужском двухклассном училище, причем указывалось, что в распоряжении администрации училища имеется уже 70 рублей, к которым нужно только добавить небольшую сумму, чтобы купить фонарь и обзавестись картинками. Со своей стороны станичный атаман объяснил выборным значение Пушкина для русского народа и той пользы, которая может получиться для всего станичного общества, если будут открыты народные чтения с туманными картинками.
Выборные внимательно слушали атамана, но как только он кончил и задал вопрос: какая может быть ассигнована сумма для этого полезного дела, они дружно хором закричали: «Не надо, отставить!» Поднялся страшный шум 75-ти человек; трудно было разобраться, о чем спорили. Наконец, шум кое-как утих, и из среды выборных поднялся местный торговец, которого цивилизация коснулась лишь с внешней стороны, и заявил, что хотя Пушкин был де и великий поэт и что день 26-го мая следовало бы ознаменовать чем-либо хорошим, тем не менее он, оратор, присоединяется к мнению большинства, т. е., что нужно «отставить». Поднялся опять шум, среди которого ясно было слышно: «Не надо ее, не надо ее!»
С помощью звонка шум был прекращен. Атаман вызвал на средину залы выборного, кричавшего «не надо ее» и предложил ему высказаться по поводу чествования Пушкина. Выборный смешался, покраснел и проговорил буквально следующее: «Она нам, эта Пушкина, не нужна; в обчестве денег нет, а мы с этою Пушкиною разные кондиции заводить!»
Послышался сдержанный смех передних скамеек, на которых сидели местные воротилы-торговцы, крупные скупщики земельных паев у бедного люда, неудачники-кандидаты на должность станичного атамана и т. д. Не знаем, устыдились ли они за своего собрата-выборного, или почему-либо другому, но только после третьего предложения станичного атамана ассигновать какую-либо сумму, решено было дать 50 рублей.
Денег этих, совместно с 70-тью рублями, конечно, недостаточно, но остальные можно будет пополнить добровольной подпиской. Дай только Бог, чтобы желание местной интеллигенции открыть чтения для народа увенчались успехом». (Приазовский край. 132 от 21.05.1892 г.).
1893 год
«Ростов-на-Дону. Вчера, утром, отъезжавшим по Харьковской дороге пришлось наблюдать трогательную картину прощания двух земляков-рабочих. На платформе, крепко обнявшись стояли две фигуры и, причитая, лобызали друг друга. Вдруг картина резко изменяется, земляки с криком отскакивают в разные стороны – у одного из них оказывается откушенным половина носа. Через несколько минут друзья снова стояли на платформе, дружески обнимаясь».
«Ростов-на-Дону. На днях, пассажиры одного из пароходов, совершающих рейсы между Ростовом и Таганрогом, во время пути, между прочим, завели разговор о гипнозе. Во время разговора один из пассажиров заявляет, что он прекрасно знаком с опытами гипнотизма и предлагает провести эти опыты немедленно тут же на пароходе. Пассажиры соглашаются, выбирают из среды своей субъекта, и опыты начинаются. В это время пароход подходит к пристани, гипнотизер исчезает и с ним вместе исчезает и сумка, висевшая через плечо у пассажира, с которым проделывались опыты. В сумке, по заявлению потерпевшего, находились золотые часы с цепью, стоящие 230 рублей и наличными деньгами 64 рубля. Опыт довольно недурный!»
«Ростов-на-Дону. Местные чаеторговцы получили телеграфные сведения из Китая, что урожай чая в настоящем году довольно хорош. Особенно удались высокие сорта чаев, которых в прошлом году было очень мало. Цены, как и в прошлом году, высокие. Курс благоприятный. Местные чаеторговцы через своих поверенных в Китае закупили большие партии чая, которые прибудут сюда на пароходах Добровольного флота. Следует отметить, что, по словам чаеторговцев, как в России, так и в Англии, запасы чая невелики, и большие торговые дома, воздерживаются от продажи своих запасов».
«Область войска Донского. Двадцатипятипроцентная награда, выданная недавно служащим на Козловско-Воронежско-Ростовской железной дороге за усиление движения 1891 – 1892 годов, по точному смыслу приказа № 26 от 29 февраля 1892 года, предназначалась «всем» низшим агентам дороги; попала же она, как оказалось, по сообщению газеты «Дон», не совсем-то всем. Такие, например, труженики, как стрелочники и сторожа, получающие сравнительно грошовые оклады и трепавшиеся за период усиленного движения не менее любого начальника станции, оказались недостойными быть представленными к сказанной награде. Взамен наград, выдаваемых на Козловско-Воронежско-Ростовской железной дороге некоторым служащим по несколько раз в год, эти бедняги подвергаются только периодическим сокращениям, причем обязанности двух стрелочников, как велось это десятки лет, возлагаются на одного, т. е. один человек должен дежурить на двух стрелках. Нужно оговориться при этом, что, усиливая работу и ответственность их, дорога ничуть, конечно, не думает увеличить такой мизерный оклад стрелочника, как 9 рублей в месяц, из которых у него еще делаются вычеты по 60 копеек в пользу будущей пенсионной кассы». (Приазовский край. 125 от 21.05.1893 г.).
1894 год
«Ростов-на-Дону. На станции «Ростов-на-Дону» Юго-восточной железной дороги часто происходят кражи как с платформы, так и из вагонов разного груза. Дерзкие похитители, как видно, не довольствуются похищением товаров, а посягают и на железнодорожный инвентарь. В ночь с 19 на 20 мая имела место оригинальная кража: у стоявшего на погрузных путях товарного вагона неизвестно кем были отвинчены все тормозные части этого вагона». (Приазовский край. 130 от 21.05.1894 г.).
1895 год
«Ростов-на-Дону. У нас уже говорилось о том странном явлении русской жизни, какое представляют собой обладатели проходных билетов. Эти «вечные странники» прибывают в Ростов с каждым годом, и так как некоторые из них по своему возрасту подлежат отбыванию воинской повинности, то ростовское окружное полицейское управление препровождает их в таких случаях в надлежащее ведомство. Других «странников» то же управление отсылает на место родины». (Приазовский край. 130 от 21.05.1895 г.).
1897 год
«Ростов-на-Дону. На выгонной степи за городом в последнее время, благодаря открывшейся скотской ярмарке, большому съезду в Ростов пришлого рабочего люда и появлению цыган с их типичной жизнью, образовался целый кочевой городок, по праздничным дням привлекающий к себе многих местных обывателей. По обыкновению тут же приютились и разносная торговля всевозможными продуктами и вещами, походные ящики с панорамами и карусели. Торговля скотом, цены на который стоят средние, идет довольно бойко. Кроме обыкновенного сельского скота на выгон пригнано также и несколько верблюдов, постоянно собирающих возле себя толпы любопытных».
«Ростов-на-Дону. Вчера из Ростова выехал в Петербург один из местных спортсменов, господин Палицкий, предполагающий всю предстоявшую ему длинную дорогу совершить на велосипеде. Вес багажа, взятого им в это продолжительное путешествие, ограничен до минимума: велосипед с междурамной сумкой весит всего 37 фунтов. На случай поломки в пути взяты наиболее нужные запасные части, как то: оси, спицы, гайки, а также прибор для починки шин. Средняя быстрота, какой предполагает держаться господин Палицкий – 15 верст в час, при 12 – 13-часовой езде в сутки. Для защиты от солнечных лучей им взят особого устройства легкий головной убор, который смачивается водой и может быть распущен в виде зонта. Весь путь (слишком 1800 верст), при благоприятной погоде, предположено закончить в течение не более двух недель, считая однодневные дневки в Воронеже и Москве. Попутно господин Палицкий будет вести дневник своего путешествия и набрасывать для него карандашом наиболее интересные виды. Право на печатание этого дневника уже приобретено в собственность одним из русских велосипедных журналов. Во избежание могущих возникнуть сомнений относительно способа поездки, господин Палицкий будет вести особый контрольный лист, где будут собраны засвидетельствования должностных и частных лиц всех тех местностей, через которые он проедет».
«Станица Гундоровская. Благими намерениями, как известно, ад вымощен. Будет жаль, если к числу таких благих намерений придется отнести и мысль, возникшую среди наших интеллигентов и заключающуюся в желании выйти из крепостной зависимости местных купцов учреждением потребительской лавки. Мысль, конечно, хорошая, тем более что наше купечество любит наживать на пословице: «рубль на рубль, да сверху тулуп», а при таких аппетитах не стесняется, конечно, драть с обывателя шкуру. В общем, купцы наши едав ли берут меньше 20% на капитал, а в частности на некоторых товарах процент будет не меньше аптекарского. И при этом, вся-таки, плачутся на плохие дела! В нашей маленькой, сравнительно, станице две красных лавки с большим годичным оборотом и четыре торгующие всеми остальными товарами и делающих тоже приличный оборот, да плюс к этому несколько мелочных лавочек. Кроме того, на пяти хуторах нашей станицы, где есть церкви, также имеются крупные торговли, и все это налагает на нас, обывателей, довольно чувствительную дань, несмотря на то что почти под боком у нас находится Каменская станица, где все можно купить значительно дешевле. Например, канифоль в Каменке стоит 8 копеек фунт, а наши купцу, продавая его кусочками, умудряются вгонять его рубля по два за фунт. Точно также на всякого рода москательных и, вообще, мелочных товарах купцы наши берут от 100% до 300%. И хотя бы уже драли, да держали хороший товар, так, ведь, и этого нет: часто заведомую гниль выдают за «настоящий товар».
С учреждением потребительской лавки в нашей станице, значительно облегчилось бы положение обывателя, к настоящему времени совершенно закабаленного у алчных, не чистых на руку торговцев.
Опыт других городов показывает, что, при желании, достигнуть этого вовсе нетрудно. Везде, где существуют уже потребительские лавки, они работают прекрасно, быстро привлекая к себе симпатии населения и являются весьма серьезными конкурентами для местных торговцев. Пожелаем же, чтобы и наша интеллигенция не ограничилась только одними «хорошими словами», а энергично приступила бы к практическому осуществлению этого безусловно полезного дела». (Приазовский край. 133 от 21.05.1897 г.).
1898 год
«Ростов-на-Дону. Довольно редкий случай в судебной практике имел место 19-го мая в заседании выездной сессии таганрогского окружного суда в Ростове. Один из присяжных заседателей, казак Елизаветинской станицы Гавриил Васильев Мягков, вошел в суд с ходатайством об освобождении его на четыре дня от исполнения обязанностей присяжного заседателя по случаю каких-то неотложных дел. При этом обнаружилось, что Мягков неграмотен, не умеет ни писать, ни читать. Суд на этом основание исключил совсем Мягкова из состава присяжных заседателей и постановил об этом случае довести до сведения комиссии по составлению списков присяжных заседателей». (Приазовский край. 132 от 21.05.1898 г.).