Дети войны
Сельская учительница
Вот что рассказала мне о своей жизни НИКИТИНА Парасковья Яковлевна.
Парасковья Яковлевна НИКИТИНА
До войны
«Родилась я 18 октября 1931 года в деревне Гижезеро Ведлозерского района (теперь Пряжинского). Это в пятнадцати километрах от Ведлозера. Семья большая – отец, мать, пять сестёр (я младшая) и три брата. Жили мы в большом деревянном двухэтажном доме, летом - наверху, зимой - внизу. Держали хозяйство: конюшня, коровник, амбары – всё было под одной крышей. Сено в сарай возили на лошади - наверх по широкому настилу, сделанному из брёвен.
Родители работали в колхозе. При его образовании мы отдали двух из трёх коров, а также лошадь с жеребёнком. Места у нас очень красивые, сообщение с Ведлозером только по воде. На берегу всегда наготове стояли лодки.
В 1937 году взяли под арест отца - как «врага народа». Я помню, как приехали на лодке люди, искали что-то в доме. Мы, дети, собрались в кучку вокруг мамы и смотрели на приезжих. Домой отец так и не вернулся.
Только в 2001 году я получила документы, что он был репрессирован. В книге «Поминальные списки Карелии 1937-1938» мы нашли такие данные : «Никитин Яков Трифонович родился в 1881 году по месту проживания, карел, беспартийный, колхозник. Арестован 12.08.1937г. Тройкой НКВД КАССР от 08.09.1937г. осуждён по ст. 58-11-2-9. Расстрелян 11.09.1937г. в окрестностях Петрозаводска. Реабилитирован Военным трибуналом Северного в/о 03.06.1958г.»
До войны я окончила два класса. Школа была в жилом доме, преподавали только на карельском языке и вообще все в деревне говорили только по – карельски.
Война
Как узнали о войне? Накануне вечером в деревню пришли жители из Ведлозера, они попадали в другую деревню - ближе к Пряже. Вот они и сказали, что началась война. Братьев на тот момент дома не было, кто в армии, кто на заработках. Уже после войны мы их искали и узнали, что Гриша защищал Ленинград и похоронен на Пискарёвском кладбище, ещё два брата погибли на войне, а Вася пропал без вести.
Сестёр сразу мобилизовали на оборонные работы. Всё чаще и ближе стала слышна стрельба. Финны сожгли ближайшую деревню Сельга. Мы сначала прятались в лесу, но потом вернулись. Деревню занимали то русские, то финны. И однажды ночью деревенские жители пошли в сторону Петрозаводска. Шла мама, сестра Настя и я. Помню, что я несла чайник с варёными яйцами. Вели и свою корову, довели её до Петрозаводска и сдали в воинскую часть. Нам дали справку. Предъявив её после войны, можно было получить деньги или корову, но справку в эвакуации мы потеряли.
В эвакуации
В Петрозаводске нас погрузили на баржу, везли по Онежскому озеру, потом на поезде и привезли в Архангельскую область, деревня Черепахино. Поселили нас в небольшом домике, там была комната и кухня. Мама работала на льнозаводе. Мы с сестрой летом и осенью собирали в лесу ягоды, грибы, щавель. Одежды, обуви не было. Летом ходили босиком. По неделе не видели хлеба. Маме норма была 500 граммов, а нам с сестрой по 200. Чтобы по карточке получить свою норму хлеба, надо было идти в город за 5 километров. Ни соли, ни крупы - ничего не было. У нас была соседка Анна Ивановна, у неё было двое детей. Она держала козу. Помню, что она нам помогала. А в деревне были местные, которые жили неплохо, но никто ни с кем не дружил. И так мы прожили до декабря 1942 года.
От недоедания и трудной работы заболела мама. Лежала немного в больнице в городе Вельске. Потом мы с сестрой привели её домой.
Лампы не было, спать ложились рано, когда стемнеет. Я спала с мамой, утром проснулась и чувствую, что рядом холодно от маминого тела - она умерла. Гроб делать некому и не из чего. Недалеко жил один дед, он пришёл к нам и говорит: «Давайте сколотим ящик и похороним вашу маму». В колхозе дали лошадь. Одеть, обуть было нечего. Соседка Анна Ивановна со своих детей сняла одёжки, мы их натянули на себя и похоронили с дедом маму.
Мне было 11 лет, сестре 14. Никто нами не интересовался. Мы пошли в город Вельск к эвакуированной из Ведлозера женщине. Сестра осталась в няньках, а меня определили в детский дом. Я сутки там пробыла и ушла к этой женщине. Жили мы у неё до марта 1943 года. Муж её воевал, мы нянчились с маленькими детьми, а она работала. Мне дали калоши, я их верёвкой привязывала к ногам, чтобы не падали. Сестре раздобыли ботинки. А тут разнёсся слух, что вербуют в Карелию, и мы с сестрой завербовались. Сначала приехали в Рабочеостровск - это эвакуационный пункт, а потом переехали в город Кемь. Директор местной мастерской Андрей Макарович набирал на работу. Он объяснил, что здесь шьют для военных бельё, одежду, палатки,… Я по - русски говорила ещё плохо. Ночевать нас с сестрой он взял домой. Его жена угощала нас пшённой кашей. До чего же она была вкусной! Больше я такой никогда не ела. Жена директора подобрала мне ботинки, они были тесные, но я терпела. Потом нас устроили в общежитие. Три месяца учили шить, штопать, пришивать крючки,…
В бригаде в основном были подростки и лишь бригадирами взрослые. Мне эта наука давалась непросто, а Настя сразу всё усвоила. Ходили на станцию выгружать из вагонов шинели, полушубки, другую одежду. Часто она была в крови, видимо, снятая с убитых.
Была норма починить за смену пять шинелей или полушубков, если средний ремонт - это сменить рукав, пришить крючки, пуговицы. Работали на ножных швейных машинках. У многих ноги не доставали и тогда у стульев подпиливали ножки. Чтобы выполнить норму, часто оставались и после смены. Больше полгода так отработала.
Помню, приехал в нашу мастерскую военный подполковник, увидел меня и спрашивает: «А ты, девочка, чья?». Мастер была хорошая, объяснила, что я сирота. Военный сказал, что детям работать нельзя и приказал определить меня в детский дом. Я в детдом не хотела. Настя согласилась, что я останусь дома. Она получала 500 граммов хлеба, карточки на обед в столовую. В городе было подсобное хозяйство, я ходила туда, подрабатывала немножко на прополке.
Однажды нам говорят: «Сёстры НИКИТИНЫ, вас зовут!». Вышли, а там молодая женщина стоит. Я вглядываюсь в лицо - кто-то знакомый. Шура! Сестра! Оказывается, все три старших сестры жили в Беломорске. Шура никуда и не уезжала, а Аня с Машей были в эвакуации и недавно приехали. Они нас искали, писали повсюду, но безрезультатно. А Шура приехала на разведку в Кемь на всякий случай и вот нашла нас. Помню, что привезла хлеба и солёной селёдки. Давала нам по маленькому кусочку, много сразу нельзя – иначе можно умереть. Потом уже Шура рассказывала, что мы были очень худые – как «кощеи», еле ноги таскали. Через некоторое время они забрали меня к себе. Сёстры работали в школе младших лейтенантов в столовой. Жили они в вагончике: вместо стёкол вставлен пергамент, вместо кроватей – нары, посередине – печка – времянка.
Возвращение
В 1944 году мы все, кроме Насти, перебрались в Ведлозеро, так как родной деревни не существовало. Приближалось 1 сентября. Сёстры настояли, чтобы я пошла в школу. Меня взяли в третий класс. У нас почти весь класс были такие же переростки, как я. Училась хорошо, окончила семь классов. За учёбу в 8, 9 и10 классах надо было платить, денег, конечно, не было.
По настоянию старшей сестры Шуры поступила в Петрозаводское педучилище на физкультурное отделение. Ни одеть, ни обуть - ничего не было. Пальто перешили из шинели. В училище дали тапочки, спортивный костюм. Учиться очень нравилось, училась без троек. Жили в общежитии, в комнате по 15 человек, питались впроголодь.
Физкультпарад
В 1954 году довелось попасть в Москву – участвовать в физкультурном параде на Красной площади. Наш выпуск был очень спортивный. С нашего третьего курса послали двадцать человек, а всего из Карелии было около четырёхсот человек. С марта по сентябрь нас усиленно готовили, дали форму. В Москве жили в воинской части, солдаты в это время были в летних лагерях.
После педучилища
В 1955 году окончила педучилище с правом преподавания физкультуры и английского языка. Распределили в Ругозерский район, посёлок Вача. Учила детей там 11 лет, а в связи с переводом мужа в 1966 году мы переехали в Ледмозеро. Здесь только открылась восьмилетняя школа. Приятно было начинать работу в новой, просторной, светлой и чистой школе. Была учителем, завучем, воспитателем в школьном интернате, а когда исполнилось 55 лет, вышла на пенсию.
У меня есть дочь, внук, внучка и правнук. С сёстрами мы никогда не ссорились, всегда жили дружно, они мне заменили и мать, и отца».
Прощальное слово
Знаю, что когда не стало сестёр, Парасковья Яковлевна поддерживала тесную связь с многочисленными родственниками, всегда тепло о них отзывалась.
С Парасковьей Яковлевной я впервые встретилась в Ваче, она преподавала в нашем классе английский язык и физкультуру (5 -7 классы). Ещё она руководила в школе художественной самодеятельностью. Об этом времени остались самые тёплые воспоминания: уроки физкультуры, сдача норм, лыжные прогулки, выступления в местном клубе - всё это живо в памяти до сих пор.
Думаю, что любовь к пению, к спорту это у меня от Парасковьи Яковлевны. Ну, а в 1967 году мы встретились уже как коллеги, когда я после окончания пединститута приехала работать в Ледмозерскую школу. Для всех её учеников, коллег, родителей она в любых ситуациях оставалась сама собой: строгой, но доброй, сдержанной, принципиальной, справедливой, требовательной, доброжелательной. С ней можно было поговорить обо всём, она могла дать неприятную для собеседника, но справедливую оценку любому поступку.
Много лет Парасковья Яковлевна занималась в художественной самодеятельности Дома культуры. В посёлке среди жителей она пользовалась заслуженным авторитетом. Отличник народного образования, ветеран труда, награждена медалями: «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина» и «За трудовую доблесть».
8 января 2011 года Парасковьи Яковлевны не стало. Мы скорбим. Светлая память о ней навсегда останется в наших сердцах.
(Этот материал был опубликован в г. «Муезерсклес» от 17 марта 2011 г.)
П. Я. НИКИТИНА – классный руководитель будущих выпускников 1974 года.
Встреча выпускников. П.Я. НИКИТИНА (сидит справа крайняя) с выпускниками 1974 года
2004 г. Встреча выпускников. П. Я НИКИТИНА (с букетом) с выпускниками 1974 года.
1981 г. Выступление вокальной группы (слева – направо): П. Я. НИКИТИНА – 7-я.
Вокальная группа «Рябинушка». П. Я. НИКИТИНА сидит (слева).
2000 г. Встреча – интервью кружковцев с П. Я. НИКИТИНОЙ.
1999 г. пос. Ледмозеро. П. Я. НИКИТИНА с выпускницами Вачской школы.
