— Сынок! — голос, доносившийся откуда-то с высоты, буквально пронзил сердце Гоши насквозь, и нотки знакомого тембра заставили всё его тело дрожать.
Он поднял голову вверх и попытался отыскать глазами человека, окликнувшего его. Гоша не сомневался, что этот крик, полный надежды, пронизывающий насквозь, относился именно к нему. Ниш было так много, в каждой из них толпились одновременно утомлённые и обезумевшие люди, крики и паника не давали возможности сосредоточиться, но Гоша интуитивно обратил свой взор на одну из ниш, которая была расположена довольно высоко. Он увидел маму, которая, прислонив руку ко лбу, пыталась удостовериться, что видела своего сына.
— Мама, — практически шёпотом произнес Гоша. Он не выдержал возникшего напряжения и заплакал от навалившихся разом в одно мгновение противоречивых чувств: радость сменялась тоской, отчаянье удивлением, облегчение грустью. — Мама! — завопил Гоша, упав на колени. Он уже не мог остановить своих рыданий, ощущая себя маленьким беззащитным ребёнком, который разлучён со своей мамой потоком бурлящей реки, преодолеть которую не могли ни он, ни она.
Внезапно Гоша вскочил с колен и с диким рёвом бросился к стене. Не замечая никого вокруг, он пытался вскарабкаться на неё, минуя ниши. Острые выступы и неровности поверхности впивались в Гошины ладони, сильно царапая кожу и оставляя на ней глубокие порезы. Но, словно не замечая этого, Гоша продолжал карабкаться, падать и снова пытался покорить стену, которая не позволяла ему добраться до матери, прикоснуться к ней и крепко обнять. У Гоши никогда не было очень тёплых отношений с ней, но после её смерти он осознал, как, оказывается, глубоко любил её. И теперь ему представилась возможность сказать ей об этом.
Гоша в очередной раз поднял голову и снова услышал мамин голос, который прокричал: «Я иду к тебе». Она сделала решительный шаг вперёд и бросилась вниз. Вера наблюдала за тем, как мама Гоши летела, задевая другие ниши и ударяясь о выступающие камни. Не выдержав растущего психического напряжения, Вера отвернулась.
Гоша почувствовал смертельную усталость, несмотря на то, что физически организм больше не требовал пищи и не нуждался в отдыхе. Всё, что осталось от прежней жизни, — это душа, способная чувствовать, и дух, способный общаться с Богом. Гоша схватил Веру за руку и кинулся искать то место, куда упала мама. Она лежала у самой стены. Разъяренная толпа, казалось, совсем не замечала её и вот-вот могла растоптать. Гоша взял маму на руки и быстрым шагом отошёл в безопасное место. Галина Романовна с нежностью смотрела на сына и молчала, а Гоша уже был не в силах видеть, как уродуются тела любимых и близких ему людей. Её руки и ноги болтались, шея была слегка вывернута, из-за чего голова была повёрнута вбок, а позвоночник сместился вправо и сломался у шейного позвонка.
Гоша нежно погладил маму по волосам и стал вправлять её изломанные части тела на место. Это была ужасная процедура, к которой было невозможно привыкнуть.
— Спасибо, сынок. Неужели я снова вижу тебя? А ты совсем не изменился. Что случилось? Почему вы с Верой умерли? А где Илюшенька?
— Мам, мы попали в автокатастрофу. Про Илюшку мы ничего не знаем.
— А ты совсем не изменился, — повторила Галина Романовна. — Словно мы только вчера с тобой виделись. Помнишь, ты принёс мне в постель чашку чая, споткнулся и вылил мне на пододеяльник. А потом я помню себя уже здесь, значит, я умерла на твоих глазах. Да?
— Да. Мне тогда казалось, что это произошло совсем не так, как должно было произойти. Мы не попрощались, не сказали что-то друг другу тёплое и запоминающееся. Мы не подвели черты.
— И хорошо, что не попрощались, потому что мы ведь снова вместе. И будем вместе всегда.
— Рано радуетесь, Галина Романовна. Вместе мы можем и не быть. Кому-то дорога — в Рай, а кому-то — в Ад. А куда каждый из нас попадёт, пока что остаётся загадкой, — Вера решила вмешаться в разговор, чтобы перевести тему из прошлого в настоящее.
— Вот уж не думала, что это действительно окажется правдой. Я всё же в этом усматриваю некую несправедливость. Почему Бог заранее не сказал нам, что будет после нашей смерти? Он явился на Землю две тысячи лет назад и предоставил людям возможность самим убедиться в Его существовании. А мы что, хуже других?
— Мам. Я бы на твоём месте лучше думал о том, что говорить на Суде, чтобы нам действительно остаться вместе. А что касается справедливости, то посуди сама: ну представь, что все люди знают, что есть Рай и Ад. Обладая такими знаниями, мы никогда бы не познали свою истинную сущность, какие мы есть на самом деле. Многие люди бы играли, а не жили, только чтобы попасть в Рай. И потом что получилось бы? Рай снова превратился бы в место скопища как праведников, так и притворяющихся праведников. В Рай бы попали лжецы, убийцы, распутники, подхалимы. Думаю, это заслуженно и справедливо, если люди, живущие на земле с добрым сердцем и чистой совестью, после смерти попадут в место, где будут только мир, радость, покой и доброта.
— В общем, что посеешь, как говорится, то и пожнёшь, Галина Романовна, — подвела итог Вера. — Давайте закроем эту тему. Знаете, о чём я подумала? Здесь могут оказаться и мои родители, бабушка, дедушка, твой отец, Гоша. Тут ведь большинство наших родственников.
— Мам, а ты отца не искала здесь? — поинтересовался Гоша.
— Я нашла его, но не советую тебе искать. Даже попав сюда, он не раскаялся в своих грехах, и вместо того чтобы остаться со мной, завоевать ниши и готовиться к Суду, он до сих пор проклинает Бога за то, что он обязан сейчас находиться в этих унизительных условиях. Я, честно говоря, не могу даже представить, к какой из ниш он вообще мог бы подойти, чтобы попробовать попасть в неё. Знаешь, он отказывался меня слушать, только и делал, что кричал: «Горите вы все в аду!» и «Шли бы вы все к чертям!».
— Я всё-таки попробую с ним поговорить, мам. А может, он уже смирился?
Вера поднялась на колени и взяла Гошу за руку.
— Гоша. А ты подумал обо мне? Я ведь тоже хочу найти своих родителей. И что же получится? Мы все разбредёмся? Предлагаю сначала пристроить Галину Романовну. Потом устроиться самим и готовиться к Суду. Я думаю, это будет более мудро. У нас будет возможность увидеть родных, и, может быть, на Суде нам позволят защищать их. И потом, на самом деле, уже мало что изменится, ведь судить нас будут по земной жизни.
Галина Романовна при жизни больше всего ценила в Вере именно эти качества: способность не паниковать в критических ситуациях, не принимать сиюминутных необдуманных решений, умение объективно смотреть на вещи и, несмотря ни на что, оставаться рассудительной и мудрой.
Все главы доступны в подборке "Хрустальное сердце".