Есть ли здесь что-то хорошее помимо неудержимой авторской фантазии? Безусловно, есть.
Цитирую.
«Они отважно несли бремя своего возраста и хранили в своих недрах семена доброго знания, нетронутого и нетленного». Речь идет о сорока томах энциклопедии «Обзор Искусств и Естественных Наук», опубликованной в 1854 году и хранившейся в девственном состоянии на каминной полке в спальне студента. Остроумно.
Хороши юмористические стилизации «под старину», которыми потчует нас сказитель Финн. Если кто читал «Исландские саги. Ирландский эпос.» из 200-томника Всемирной литературы (помнится, культурное наследие островитян объединено в одном томе), тот оценит. Если нет, то нет. Читателю в отношении древней ирландской культуры девственному они покажутся полным бредом. Да и многовато их на мой вкус.
«Увидев, что стрела моего остроумия пролетела мимо цели, я со спокойной душой вернул ее в сокровищницу моей мысли». Студент о своей неудачной попытке пошутить.
«Ценность ссылки на уже существующее произведение в том, что она позволит читателю без лишних слов ознакомиться с характером данного персонажа, избежать утомительных пояснений и решительно воспрепятствует разного рода прохиндеям, выскочкам, мошенникам и недоучкам понимать современную литературу». В комментариях не нуждается.
Добрая Фея в процессе дебатов с Пукой о творчестве Баха: «Контрапункт основан на нечетном числе, и лишь великое искусство может извлечь пятое Величие из четырех Тщетностей». Подобных перлов в тексте немало, но в этом конкретном случае что-то удерживает меня от того, чтобы назвать это галиматьей. Очевидно, осознание собственного невежества.
Вот вам высокохудожественный кусочек: «…солнце – розовоперстый пилигрим в серых сандалиях, вставшее в тот день раньше обычного, – стерло последние пятна ночной черноты с зеленых верхушек деревьев». Здесь речь идет о том, как утро застало врасплох поющих путешественников (Пуку, короля Суини, Добрую Фею, певца рабочего люда Кейси и двух ковбоев, собранных в одну компанию фантазией автора), охваченных музыкальным порывом настолько сильно, что они не заметили восход светила. Все бы хорошо, вот только терзают меня смутные сомненья по поводу «розовоперстый» – не спер ли уважаемый автор эту эффектную метафору у Гомера? У того, правда, речь идет о розовоперстой Эос.
Еще один высокохудожественный – я не шучу – кусочек. «Утро вторника, пришедшее со стороны…, было солоноватым и свежим после своего долгого путешествия над морями и океанами; золотистый солнечный проливень в неурочный час пробудил пчел, которые, жужжа, отправились по своим каждодневным делам. Маленькие комнатные мушки устроили в амбразурах окон блистательное цирковое представление, бесстрашно взлетая на невидимых трапециях в косых лучах солнца, как в огнях рампы».
Всего лишь один пример в качестве образчика неповторимого авторского стиля. Для самых любопытных. Не могу удержаться. Внезапное явление перед помянутыми в предыдущем абзаце певучими путешественниками только что произведенного фантазией автора на свет Орлика Треллиса.
«На мгновение заслонив щедро льющийся через дверной проем поток света своими пушистыми очертаниями, коренастый молодой человек вошел в комнату и остановился, с вежливым интересом разглядывая сгрудившихся у очага картежников (в ожидании новорожденного путешественники коротали время за покером). Его темный, хорошо скроенный костюм резко контрастировал с болезненной белесоватостью его лица; лоб его был усыпан прыщами размером с шестипенсовик, и тревожащим был взгляд его полузакрытых томными тяжелыми веками глаз; медлительность, усталость и бесконечная драма словно окутывали его с ног до головы, пока он стоял на пороге, не произнося ни слова».
Как вам? Если вы в состоянии это каким-то образом переварить и оценить, то смело беритесь за роман. Из подобных «зарисовок» он в основном и состоит.
Перечитал свое бессвязное сочинение. Понял: если я хотел передать непринужденный авторский стиль, то мне это, пожалуй, удалось. Удалось ли мне вас заинтересовать этим романом? Не уверен. Перечитывать его я вряд ли стану.
Этот роман – настоящая диверсия и подкоп под «правильную» литературу. Он, безусловно, удался.
О.Брайен попрощался с нами троекратным «до свидания». Попрощаемся и мы с ним.