«С вашего разрешения, мы продолжаем». Фразой из очень любимого фильма начинаю очередную публикацию.
Скажу сразу: пишу для тех, кто меня читает, кто согласен со мной. Пишу и для тех, кто со мной не согласен, но выражает своё несогласие вежливо и, главное, аргументированно, без укоров за мои «пещерные вкусы», раз не знаю «Игры престолов». Да, не знаю, поинтересовалась при появлении, поняла, что это не для меня… Много ещё чего не люблю, не читала, оставив после первых глав, но ведь не пишу же об этом ругательных статей.
Простите, разворчалась. А вообще очень часто, читая, скажем, о Елене упрёки вроде того, что «предала родину», не нашла дела в России или снова «поэтому надо влюбиться в болгарского нищеброда (может быть, не все меня поймут, но как-то совершенно не переношу слова «нищеброд», к кому бы оно ни относилось), отдаться ему, не дожидаясь свадьбы и мчаться заниматься спасательством. Тогда говорили "странная", сейчас и грубее скажут», удивляюсь нетерпимости человеческой.
«Предала родину», - пишут люди, справедливо, конечно, считающие, что «в России в те годы проблем было выше крыши и активные люди нашей стране были жизненно необходимы». Но не учитывается другое. Действие «Накануне» начинается, напомню, летом 1853 года. Могут ли уважаемые читатели назвать женщин, проявивших себя на российской общественной арене в ту пору? Женское движение, по существу, ещё не началось, так что войти в ряды «активных людей» Елена могла лишь в роли жены кого-то из тех, кто действовать мог. И, наверное, встреть она такого человека, так бы и сделала. Снова напомню слова Шубина – «Кабы были между нами путные люди, не ушла бы от нас эта девушка». Но не встретила же!
Что касается прочих обвинений, давайте обо всём по порядку. Как-то очень резануло меня «отдаться ему, не дожидаясь свадьбы» (в наше время вообще, по-моему, звучит смешно) – никогда не поощряла распущенности нравов, но и ханжой нельзя же быть! Вспомним предшествующие события.
После объяснения Елены и Инсарова, после переезда в Москву их соединение (для них, во всяком случае) – дело уже решённое. Ещё не став фактически женой Инсарова, Елена уже готова принять на себя все обязанности жены («Разве не всё решено, не всё кончено между нами? Разве я не твоя жена? Разве жена расстаётся с мужем?» — «Жёны не идут на войну». — «Да, когда они могут остаться. А разве я могу остаться здесь?») Инсаров обдумывает возможность тайного венчания (что потом и осуществится) – не пойму только, почему кто-то сделал вывод, что венчались по фальшивым документам.
Болезнь Инсарова – страшное испытание для Елены («сама чуть не занемогла», «казалась покойной, но ничего не могла есть, не спала по ночам», «"Наша барышня как свечка тает", — говорила о ней её горничная»). Одна всего фраза – «Елена сидела в гостиной подле Анны Васильевны и, сама не понимая, что делала, читала ей "Московские ведомости"» - и вот это «сама не понимая, что делала», так много говорит о состоянии героини (довелось подобное испытать – врагу не пожелаю!)
И, наконец, - для строгих моралистов - о «падении» Елены. Да, она произнесёт эти слова («Так возьми ж меня»), произнесёт совершенно осознанно, это не спонтанный порыв, как у Веры в «Обрыве»… Но безнравственность ли это?
Когда она приезжала к Инсарову до его болезни, они были в силах контролировать себя: «Он откинул голову, она посмотрела ему в лицо, нагнулась — и губы их слились... Прошло мгновение... Она вырвалась, встала, шепнула: "Нет, нет" — и быстро подошла к письменному столу».
Сейчас, когда они так много пережили… Впрочем, Инсаров сам скажет об этом: «Зачем же ты пришла ко мне теперь, когда я слаб, когда я не владею собою, когда вся кровь моя зажжена... Ты моя, говоришь ты... ты меня любишь... Подумай, смерть едва не разлучила нас... и теперь ты здесь, ты в моих объятиях». То, что произошло дальше, думаю, вполне понятно и естественно.
А кроме того (совсем уж для «полиции нравов», к которой пытались причислить меня, но здесь вижу куда более строгих блюстителей) – практически сразу за этим последовало венчание. Тургенев не даёт нам точных дат. Мы знаем лишь, что уезжают Инсаровы из Москвы в самом начале зимы («Ноябрь уж истекал, походили последние сроки»).
При объяснении Елены с родителями, когда она сказала: «Я замужем за Дмитрием Никаноровичем Инсаровым… Две недели тому назад мы обвенчались тайно», - было добавлено: «Мы на будущей неделе уезжаем отсюда с мужем». Однако, судя по авторским описаниям, прошло несколько больше времени. Так что совершенно ясно, что венчание Елены и Инсарова произошло очень быстро – видимо, сразу же, как он смог выходить из дома.
Будем продолжать упрекать за безнравственность? Я, простите, не могу.
И следующий «неправильный», по мнению многих комментаторов, поступок – отъезд в Болгарию после смерти Инсарова. Вспоминают «хлопоты», о которых говорит Рендич. Укоряют за слова прощального письма – «А вернуться в Россию — зачем? Что делать в России?» В начале статьи я уже написала, как понимаю их.
А глумливые слова комментаторов («Она обрела смысл жизни - стрелять в турок из-за куста?», «А от Елены - одни проблемы всем- мужу, его товарищам», «Какую пользу она приносит на Балканах? - мамалыгу бойцам варят и ухаживают за ними их черногорки. Разве что на турецкое минное поле послали или что похуже» оставляю целиком на их совести. Елена же сказала совершенно ясно: «Я пойду в сёстры милосердия; буду ходить за больными, ранеными. Я не знаю, что со мною будет, но я и после смерти Д. останусь верна его памяти, делу всей его жизни. Я выучилась по-болгарски и по-сербски».
Мы не знаем, что с ней случилось дальше. Неопределённые, отрывочные сведения получают близкие: «Ходили тёмные слухи, будто бы несколько лет тому назад море, после сильной бури, выкинуло на берег гроб, в котором нашли труп мужчины... По другим, более достоверным сведениям, гроб этот вовсе не был выкинут морем, но привезён и похоронен возле берега иностранной дамой, приехавшею из Венеции; некоторые прибавляли, что даму эту видели потом в Герцеговине при войске, которое тогда собиралось; описывали даже её наряд, чёрный с головы до ног». Но, думаю, не приходится сомневаться, что стремления свои довела до конца…
А вообще всем «недоумевающим» хочу напомнить пушкинские строки:
Зачем крутится ветр в овраге,
Подъемлет лист и пыль несёт,
Когда корабль в недвижной влаге
Его дыханья жадно ждёт?
Зачем от гор и мимо башен
Летит орёл, тяжёл и страшен,
На чёрный пень? Спроси его.
Зачем Арапа своего
Младая любит Дездемона,
Как месяц любит ночи мглу?
Затем, что ветру и орлу
И сердцу девы нет закона.
****************
Мне только очень интересно, как для самого Ивана Сергеевича откликнулись строки из «Накануне» почти через двадцать лет, когда он писал одно из самых знаменитых своих «стихотворений в прозе» - «Памяти Ю.П.Вревской». Об этой удивительной женщине, Бог даст, я ещё напишу, а пока посмотрите на её лицо и ещё раз прочтите тургеневские строки: «Нежное кроткое сердце… и такая сила, такая жажда жертвы! Помогать нуждающимся в помощи… она не ведала другого счастия…»
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!
"Путеводитель" по тургеневскому циклу здесь
Навигатор по всему каналу здесь