КАК Я СТАЛ РЫБАКОМ ЧАСТЬ 4
Когда едешь на рыбалку в машине, в этой жестяной коробке, чувствуешь совсем не то, вернее — ничего не чувствуешь. Ну, сели—
и поехали... Совсем иное дело на мотоцикле. Особенно— на заднем сиденье, особенно
если это сиденье отдельное и возвышается над мотоциклом и водителем. Особенно— если оно по форме похоже на седло. Тогда и чувствуешь себя, как в седле.
Вот и я, покачиваясь позади Михалыча, ощущал себя вовсе не рыболовом, едущим за город, а прямо каким то викингом, выступающим в поход. И это чувство уси-
лилось, когда мелькавшие по сторонам дома, столбы, куцые деревья, пешеходы, обгоняемые троллейбусы сменились полями, рощами, лесополосами, пасущимися коровами, а вместо бензинового запаха города возник навозный аромат, слышимый за три версты до очередной деревни, к которой мы приближались и которой еще не было видно за поворотом шоссе. А в лицо бил с силой свежий ветер свободы, ветер просторных полей, который качал верхушки деревьев недалекого леса, как бы напоминая о чем-то давным-давно и навсегда забытом, но тем не менее милом, родном...
Когда мы свернули с шоссе на проселок, стало еще веселее— тугой ветер большой дороги сменился душистым веянием полей. И высокая трава по обочинам, и зеленый ковер муравы между колеями, рощица справа, далекий лес впереди, одинокий дуб на пригорке слева— все это словно обещало что-то несказанное...
А где же озеро? Где его серебряная гладь? Вокруг только поля, деревья, стадо пасущихся коров в стороне... Тут мотоцикл повернул, остановился и, взревев напоследок, заглох. Я посмотрел направо и усомнился. За развесистыми деревьями виднелось болото, наполовину заросшее травой и кувшинками. Оно тянулось
метров на пятьсот, а на том берегу, метрах в ста от нас стоял стеной камыш и тростник. А еще дальше глухой, непроглядный лес.
Только местами в этом, если можно так сказать, озере просматривалась окнами в десяток метров гладь воды, и только на середине чистая вода составляла хотя и извилистую, но все же сплошную полосу,
которая к дальнему, правому концу расширялась, превращаясь в плес. Но мы-то остановились у другого края озера, где был сплошной ковер кувшинок, не оставлявший даже окон.
— Здесь! — сказал Михалыч, кряхтя слезая с седла.
—А может быть..,— робко предложил я,— может быть, лучше на том конце остановиться?
Почему?— старик внимательно посмотрел на
меня.
—Ну... там воды больше!
_ Воды больше! А здесь зато больше рыбы. Вишь, сколько лопухов!
Я оглянулся, но никаких лопухов не увидел.
—Что ты в степь смотришь?.— буркнул Михалыч. — Ты на озеро смотри! Вишь, сколько лопухов?
-Где?
— На воде!
— Но, Михалыч, это ведь не лопухи...то
А что же тогда, по-твоему? Это кувшинки а с
желтыми — кубышки.
-Ну давай подкрепимся. Михалыч расстелил брезент на траве и, вытряхнул из пакета пирожки; появились малосольные огурчики.
-Ну что там у тебя ?
-Водка.
-Неси. Он разлил по полстакана , закусил пирожком и половинкой помидора.
-Ну хватит пока
Михалыч встал зачем-то отряхиваясь. — Сейчас, Саня, лодку мне накачай! Михалыч вытащил лодку и насос — лягушку, вставил, качнул пару раз и кивнул мне.
Я надувал лодку
Михалыч надул сиденье и положил в лодку удочки и еще что-то.
Вспомнил что забыл весла. Мы вернулись к мотоциклу.
Ты, Серега, здесь вот, с берега попробуй!—
ня не приглашают, но не обиделся, а, наоборот, почувствовав себя свободнее, вынул из коляски трехколенку и развязал ее.
Я поднял удилище и разматывал леску. И тут я почувствовал,ч то что-то случилось. Нет, кроме ровного хора лягушек не было ни одного постороннего звука, просто в самой
речи что то появляется , когда человек, говоря, видит нечто необыкновенное, что и словами-то трудно. А он смотрел на меня. Вернее— на удочку в моих руках. И молчал. Потом с деланной небрежностью спросил:
-Это что?
-Удочка!
-Ты в этом уверен ?
Я не нашел что ответить.
-Зачем у тебя узелок здесь?
-Да я просто крючок привязал, грузило одел ,а поплавок не сумел плавок не сумел — не сообразил, что с него надо было начинать вот и пришлось разрезать и связать...
-А как ты дно менять будешь ?
—А зачем?.. — растерялся я, не понимая.
—Дно... Да не смотри ты на озеро! Смотри сюда. Дно у удочки— это расстояние между поплавком и грузилом. Оно должно быть сантиметров на пять, на десять меньше глубины там, где ловишь, так, чтобы
наживка была бы у самого дна—там, где рыба... А ты как будешь поплавок двигать— узел-то не даст!..
А поплавок почему не закрепил?
— Я тоже об этом думал, Михалыч...
—Он думал! Надо не думать, а знать! Где у тебя ниппель?
—Я... не знаю.
—Трубочка такая резиновая тонкая, через нее леска протягивается, и надевается ниппель на концы поплавка— два маленьких кусочка нужны, сейчас я тебе дам... Ну, ладно, грузило ты догадался приделать... а в ванне пробовал?
— В ванне? Зачем?
— Грузило должно уравновесить поплавок, чтобы он был погружен больше, чем наполовину,. и стоял строго вертикально, но
не тонул бы... Еще грузило добавишь, если
надо — кусочек свинца откусишь плоскогубцами. А крючок? Разве так крючок привязывают? За цевье надо, а не за одну петельку.
Впрочем, и в петельку можно продеть. А узлы лучше морские. Вон у тебя в листовке к набору такие нарисованы.
—Да я не моряк...
Я — тоже.
Узлы вязать— дело хитрое, Михалыч. Об этом есть даже наука особая — новейший раздел математики. Топология называется.
— Не знаю, как у вас там называется... Ну, не можешь морской — вяжи на три узла, небось карась-то не сорвет... Ну, ладно, делай, а я поплыву!
И ушел. А я остался. И все стал делать заново.
Опять отрезал леску, надел на нее кусочек ниппеля, потом— поплавок, потом— еще ниппель, потом—крючок на три узла за цевье и еще один — за петельку, присобачил грузило, пошел, закинул— поплавок лег, добавил еще дробинку— пошел на дно, откусил кусочек— в самый раз! Наконец-то! Насадил червя.
Тут взглянул на сидевшего метрах в тридцати в лодке Михалыча и увидел, как он вытащил блестящего карася. Мне стало завидно. Размахнулся удилищем—р-раз! И бамбук, согнувшись дугой, чуть не вылетел из
моих рук. Леска опасно натянулась. Но где та рыба, которую я поймал? А рыбы не было. Я поймал ветки над головой. Высоко. Потянул за леску — ветка нагнулась, но мало. Подпрыгнул— не достал. Потянул еще. Дер-
нул. Обрыв. Господи, почему же я такой невезучий?!
Вон Михалыч ч, которого уже карася вываживает. А я?
Пришлось начинать все сначала.
Когда я снова сделал удочку, послышался осторожный плеск весел — это Михалыч подплывал к берегу.
Выйдя из лодки, он сказал:
— Садок для рыбы забыл. Ну, что у тебя? Никак не настроишь? Я видел, как ты забрасывал. Через голову. Так не бросают на озере. Только если кидаешь далеко и деревьев нет — тогда можно так размахиваться. А вообще-то надо в первую очередь посмотреть на ветки над головой, даже если не рядом с деревом стоишь. Деревья бывают развесистые. Иногда подход хороший,— и, уловив мое недоумение пояснил,— подход— это место на берегу, откуда можно рыбачить...
Так вот, подход хороший, а ветви низко — уже не годится. Тебе же надо забросить в определенное место.
Вон в то окно. Видишь, чистое место между лопухами?... Берешь удилище. Леску держишь. Наклоняешь его горизонтально. Быстро подымаешь. Леска как маятник летит вперед. Нужное место? Опускаешь удилище. Вот. Поплавок там, где надо. Нужно к тому лопуху, вон где лилия желтая — смотри — вот. И вся недолга!
Теперь дно проверим. Попробуем увеличить, — старик передвинул поплавок, — видишь: лег поплавок,теперь уменьшим, — он опять забросил, — вот, так нормально. Правда, карась и вполводы клюет. Особенно горбыль. Это помесь карася с сазаном так называется...
Но у дна все же ловить лучше. На, рыбачь!
Михалыч уплыл на лодке, а я остался и забросил удочку. Она легла прямо на лист кувшинки. Еще раз забросим. Само грузило упало, правда, в воду, но поплавок-то опять оказался на листе! Дернул... Господи,
как же мне не везет! Неужели опять леска зацепилась? Но там тина — бр-р-р! Дернул вправо, дернул влево... 0-ох! Леска вылетела на берег. Оборвал или нет? Поплавок? Цел. Грузило? Цело. Крючок? Цел, слава богу! Только червяк немного сбился и жало
обнажилось. Поправил. Нет, туда уж я забрасывать не стану! Лучше не поймать, чем опять удочку делать!
А вот сюда — брошу! Правда, близко от берега, зато безопасно. Так. Тут помельче. Вот. Дно уменьшил поплавок стоит. Метра полтора от берега. А дальше не забросишь, еще полметра — и кувшинки начинаются.
Ну и что же, что близко? Что, карасям обязательно все на середине озера жить? Они, что, не могут к берегу подплыть? Могут, если захотят. А я тут их буду ждать...
Поплавок пока не шевелится...
Продолжение следует ...