Забавно людей разбрасывает по великой стране. Моя прабабушка, лет так уже сто назад, из Владивостока переехала в Одессу, а точнее, в город Ильичевск, там неподалеку. Если я не ошибаюсь, то переехала принудительно. Причину точно не знаю, но, вроде как, она была в «тройках судей», тех, которые принимали решения о судьбах людей. Я ее застал в возрасте 95-101. Очень больной человек, но с сильным сердцем и поразительно здравым умом! Она до конца своих дней говорила, что «коммунизм еще восстанет и всем даст жару!» Слава Богу, она меня любила, и регулярно, когда я приезжал на каникулы из Сибири, готовила специально для меня бомбический торт «Наполеон». Честное слово, таких с тех пор не ел. Уже тогда, будучи еще в не очень сознательном возрасте, я просил у нее рецепт, но в ответ получал: «Зачем тебе это?» В сухом итоге, рецепт она забрала с собой.
Время идет, люди уходят, и бабушка осталась без прабабушки. Бабушка жила одна и, судя по всему, ей было очень скучно. Думаю, она ждала лета, а с ним и моего приезда. Внучек маленький, не осознанный, и его можно взять в оборот, немного поэксплуатировать детский труд. Пока я был очень маленький, ко мне требований не было от слова совсем, и я мог спокойно проводить уйму времени на море, купаясь и загорая, попутно поглощая «Горячую кукурузу!» Кто был на наших морях, наверное, знают это чудо предложение, когда ты валяешься в полуобмороке как рак на чудесном песчаном берегу Черного моря, а вокруг тебя курсируют ларьки, поднимая кучу песка ногами, и предлагают тебе: «Горячая кукуруза, холодно пиво, мороженное, сладкие палочки» и так до бесконечности. Понятное дело, бабушка прожила на море всю жизнь, и в последние двадцать лет туда вообще не ходила. Она считала море рассадником грязи и заразы, особенно в сезон туристов, а зимой там просто нечего было делать. Холод, ветра и все дела. Короче, море она не ценила, но у нее была своя забава. У нее было четыре заветных сотки земли! Четыре сотки земли, четыре несчастные сотки. Четыре сотки, которые обязательно нужно возделать за лето! Думаю, вы уже понимаете, к чему я клоню.
Между отдыхом на море и мной резко встали невспаханные четыре сотки. Там обязательно должны были вырасти за лето: помидоры, огурцы, дыни, арбузы, всякая зелень, кабачки и еще куча всего, что имелось в магазинах в семенах. То, что все это стоило копейки на рынке в сезон, бабушку совсем не волновало, ее задача была загрузить мои пару месяцев каникул на полях. Она умела просить, а в дальнейшем даже требовать. В первые годы шла легкая артиллерия, несчастные и жалостливые глаза давили на мою наивность, и я брал лопату, грабли и шел с ней четыре километра через весь город на садовые участки. Мы выходили пораньше, до жары, шли туда целый час (садовые участки были прилично за городом), потом приходилось копать. Земля там была глина вперемежку с песком, в сухом виде это булыжники и камни, в мокром скользкая слизь. К обеду, когда солнце безжалостно заходило в зенит, у меня заканчивались силы и надежда попасть на море посмотреть девчонок. Видя все это, бабушка говорила: «Иди, посиди в тенечке, попей водички». Пока я пребывал в коме, она что-то там сажала и поливала. Судя по всему, к обеду бабушку тоже покидали силы, и она сдавалась. Потом был долгий путь по асфальтовым дорогам под палящим солнцем, домой.
К двум часам дня мы уже были дома. До трех выходить на солнце было строго запрещено мамой и папой, чем бабушка умело пользовалась и шла спать. Меня, кстати, тоже пыталась приучить, но тут потерпела фиаско. После дневного сна мы часто ходили в гости к родственникам и друзьям, попутно заходя в поликлинику по бабушкинским делам. Одним словом, на море я попадал два-три раза в неделю и далеко не на весь день, хотя жили мы от берега в 200 метрах. Вот ты его видишь, но нет, сегодня огород плюс родственники.
Первое лето с тех пор, как я был в силах таскать лопату, прошло в рабстве четырех соток и бабушки. Следующие девять учебных месяцев, живя в Сибири, я думал, как буду обходить сети земледельческого заточения. На следующий год я повзрослел, да подматерел, бабушка чуть постарела, да подустала. Давление оставалось прежним, даже в ход шли словесные интервенции жалости с нотками «ты должен», но теперь меня так просто было не провести. Я оборонялся от культивации земли больной головой, спиной и коликами в животе. Пока бабушка ходила на огород, я успевал потусить на море. Вечно так продолжаться не могло, и бабуля заметила подвох. Шло противостояние «надо» и «не хочу!» Нет, ну как она не понимала, что для меня гораздо интереснее было поиграть в футбол с ровесниками на пляже, покупаться в море и посмотреть на девчонок, чем лопатить глину днями напролет! Единственное позитивное, что я помню с тех садов, так это маленькая теплая дынька, сорванная и съеденная в конце рабочего дня. Да, она была вкусная и очень сладкая, но и обычная такая же дыня, купленная у дома, была такая же вкусная в сезон. И вообще, скорее всего, эта дыня с соседнего участка тех же самых садов. В моей голове, трудозатраты всего лета не равнялись той самой маленькой дыне.
Через сезон случилось чудо. Вернее, для меня это было облегчение, для бабушки нет. Четыре сотки были проданы. По состоянию здоровья бабушка больше не могла что-либо выращивать, но это не мешало ей придумывать для меня новые задачи! Вообще, она была большая молодец, всегда чем-то себя занимала. Учила английский, много читала, вела дневник погоды лет так 30 уже, обязательно выходила в люди и, конечно же, умудрялась плести интриги, но сегодня не об этом. Одним дождливым днем (время было подобрано идеально) бабуля учила меня вязать макраме! Это такое узелковое вязание, всяческие подвески под горшки для цветов, салфетки на стол, маленькие собачки с пуговицами в качестве глаз и носа (такой вот декор), ну и так далее. В бабушкиной двухкомнатной квартире, во всех комнатах были ковры на стенах, а на коврах – по две-три таких вязаных собачки присобачено на булавки, висели ее творения. Сколько я себя помню, они там были всегда. «Просто прелесть, но где логика? Ну зачем десятилетнему школьнику макраме?!» Многое можно принять и вытерпеть, но это уже было чересчур!
Кажется, бабушка и сама поняла, что тут она перегнула палку. Три дня и три ночи она меня мучала и потерпела крах. Мне нужно было на улицу, играть в футбол – «Дайте мяч, я хочу бежать!» Но ничего не могло переплюнуть то, как Мишу мама звала кушать. Никакое макраме даже рядом не стояло. Ровно в 13:00 с третьего этажа пятиэтажного дома на балкон выходила тетя Рита. Аккуратно клала свой пятый или шестой размер груди в кружевном лифчике на подоконник, и с истинно еврейским акцентом звала: «Мишинька, иди кушать!» Мишинька, конечно же, с первого раза не слышал, и ей приходилось повторять ее коронную фразу раз пять. Замирал весь двор. Футбольная игра уходила в таймаут, все взоры были направлены исключительно на тетю Риту. Да что там говорить, мужики даже вылезали из-под машин, чтобы посмотреть в сторону балкона. Я думаю, тетя Рита спокойно могла поставить себе на грудь большую вазу с фруктами, и она бы не упала. В общем, тетя Рита была звездой двора ровно в 13:00, и какое там макраме!
Со всеми плюсами и минусами, борьбой за личное пространство и выходами с друзьями на море, огородом и футболом, опекой бабушки и нырянием в волнах до посинения, мне всегда хотелось сюда вернуться. Тут было тепло, и солнце светило по-особому. Здесь люди были на отдыхе, и мирские проблемы их не волновали, тут была зона для вдоха свежего морского воздуха. С кукурузой в зубах наблюдать закаты, волны моря, девчонок, конечно же, взрослых, играющих в волейбол, и все это в компании друзей.
На следующий год я тут останусь на подольше, пойду в пятый класс на одну четверть, но об этом в другом рассказе. Моя бабушка сыграет ключевую роль в моем взрослении, и перечеркнет все невзгоды огорода и макраме. Так что, как ни крути, бабуля у меня была мировая!
[ Подписаться и найти другие рассказы можно тут на Дзен или тут в Телеграм ]