оглавление канала, часть 1-я
Весна выдалась ранняя, жаркая. Лес расцвел, очнулся от долгого зимнего сна прямо на глазах. Еще вчера стояли сугробы под крышу, а утром уже, глядь, и растаяли все, превратившись в звонко гомонящие ручьи. По утрам кусты, распускающиеся нежно-зелеными листочками калины звенели от гомона вернувшихся с юга птиц. Солнце ласково согревало измученную морозами за зиму землю. Аромат черемухи облаком нависал над поляной у небольшого домика бабы Феши, пьяня голову и навевая сладкие мечты.
Свадьбу сыграли скромную. Я нашла место на берегу озера, где в моем времени находилась Праздничная поляна. Долго сидела на прогретом солнцем большом валуне, пытаясь почувствовать токи земли, энергию этого места. Поначалу казалось, она ушла отсюда. Ан, нет… Пробивались слабые потоки, словно ростки мать-и-мачехи, наполняющие радостью сердце и веселящие душу. В моем времени эта поляна носила имя Лады. Здесь проходили Свещенные Праздники соединения двух влюбленных, водились Хороводы, скрепляющие узы, и наши Старцы произносили сакральные слова, объединяющие души, соединяющие два начала, мужское и женское. Забыли здесь и сейчас люди о смысле этих обычаев и обрядов, став слепыми и глухими, потому и потомки их рождались такими же. Заросла поляна высокими луговыми травами и молодыми березками. Но все же, сохранившаяся, пускай и слабая энергия этого места, не позволила разрастись здесь диким пустым сорнякам и колючим кустарникам.
Здесь, на этом месте, матушка Феодосья и произнесла те заветные слова, соединяющие нас с Глебом до скончания века. Гостей было немного. Пришел Ёшка и Сергий. Я обошлась без подружек. Что поделаешь… Несмотря на это радостное событие, какая-то пелена грусти окутывала меня. Попыталась разобраться в своих чувствах. Будто, что-то незаконченное теребило мне душу, как надоедливый комариный писк, не дающий уснуть. Словно часть меня была вовсе не здесь, не в этом месте, не в этом времени, и не с этими людьми. Но до конца понять причину всего происходящего я не могла, или, точнее, боялась понять ее, чтобы не разрушить ту хрупкую иллюзию счастья, что подарила мне судьба. И потому, не мудрствуя лукаво, решила, что пускай все идет своим чередом.
И время потекло, поструилось, как сухой песок меж пальцев, не удержать в кулаке. Глеб начал пристраивать к дому матушки Феодосьи еще несколько хоромин из чистого звенящего дерева сосны, чтобы мы могли жить здесь все вместе. Я помогала матушке Феодосье хозяйствовать, что не отнимало у меня ни много сил, ни времени. Лишь несколько раз всего, после той памятной ночи, когда я увидела стертую Грань, я поднималась на гору, посмотреть на оплавленные камни. И каждый раз, это зрелище вызывало у меня какое-то смешанное чувство, с одной стороны, некоего облегчения, а с другой, какой-то невосполнимой утраты. В общем, душа моя металась, не находя ни причины этого состояния, ни успокоения.
Но вскоре произошло событие, которое затмило все мои глупые страдания. Я почувствовала, что во мне зародилась новая жизнь. Радостный Свет залил, затопил все мое сознание, вытесняя, словно ненужный мусор все мысли об уничтоженной Грани и мое неприкаянное состояние в этом мире. Глеб не мог прийти в себя от счастья, и стал обходиться со мной, словно я была сделана из хрупкого стекла, и могла разбиться от любого шага. Чем вызывал многочисленные шутки своих друзей, и ворчливые замечания матушки Феодосьи. И, не смотря на то, что она ворчала на внука, я видела, как она была при этом счастлива. С облегчением все время повторяла, что теперь будет кому оставить все знания и мудрость, накопленные нашими Предками, чтобы не угас окончательно Светоч Знаний в этом мире.
Я перестала бывать на горе, сочтя это занятием бесполезным, и даже вредным для будущего ребенка. И жизнь потекла теперь уже не сухим песком, а чистым звенящим ручьем. Но вот однажды ночью, на исходе последнего летнего месяца, меня что-то разбудило. Непонятное чувство тревоги одолело меня так сильно, что, не удержавшись, я тихонько встала с кровати, чтобы не разбудить мужа, и выскользнула из дома на улицу. Звезды порванными бусами раскатились по высокому темно-синему небу-терему славного бога Дыя[1]. Легкая туманная дымка застилала луговину перед домом, накрывая ее невесомым молочным покрывалом. Где-то, совсем недалеко, вдруг, послышался протяжный волчий вой. Он словно боевая труба, призывающая к бою, заставил учащенно забиться мое сердце. Сделав несколько стремительных шагов по мокрой траве, я замерла, прислушиваясь к окружающим меня звукам. Что-то неясное и неведомое, вдруг потянуло меня вперед. Я не могла противиться этому чувству. Позади скрипнула дверь, и голос мужа тревожно и как-то испуганно спросил:
- Варна… Что случилось?
Не отвечая на его вопрос, и не оглядываясь, я стремительно кинулась в лес. Я только слышала внутри себя властный Зов, который гнал и гнал меня вперед, да стук собственного, бешено-колотящегося сердца. Волчий вой повторился вновь, только уже ближе. Лютый! Я побежала еще быстрее. А у меня за спиной звучал отчаянный крик Глеба:
- Варна-а-а…
Но я не могла противиться этому Зову, бежала и бежала вперед, сбивая босые ноги в кровь и едва успевая уворачиваться от колючих еловых веток, трепавших мою косу, цепляющихся за ночную сорочку. И вот, наконец, я оказалась на самой вершине возле развалин порушенной Грани. На большом камне сидел Лютый, и задрав морду к звездному небу выл тоскливо и жалобно, будто оплакивая кого-то. Зов, приведший меня сюда, теперь гремел тревожной музыкой в моей голове, вытесняя все остальные звуки окружающего мира. И тут, прямо передо мной воздух заколебался, задрожал, словно тронутая чьей-то невидимой рукой кисейная легкая штора. Неяркое голубое свечение стало расплываться передо мной, словно распахивая окно в другой мир. Оно делалось все ярче и переливчатее, будто драгоценный опал. Подчиняясь Зову, тянущему меня вперед, словно на прочной цепи, я, не отдавая себе отчета, сделала шаг внутрь, навстречу этому сиянию, охватившего меня со всех старон, словно холодное пламя, и закружившего, завихрившего в своем бурном водовороте, унося прочь, в неведомое "ничто". А позади слышала отчаянно-пронзительный крик Глеба, сливающийся с волчьим воем:
- Варна-а-а-а….
[1] Дый или Дий -бог звездного неба у древних славян.
Конец