Бабушка Ильмары, как известно, жила себе поживала в городе, оставив свой дом на опушке леса молодой семье во главе с папой Максимом и мамой Варварой. Но иногда она любила навестить свою внучку, прилетая в глухую чащу на волшебной метле. То ли метлой называют пригородное такси, которое не боится возить бабушек во всякую глухомань, то ли бабушка Ильмары действительно летала на настоящей метле − никому доподлинно неизвестно. При этом она являлась в гости всегда неожиданно и заставала всю семью буквально врасплох.
Ильмара как никто на свете радовалась появлению своей любимой бабушки. Её восторг невозможно описать простыми словами. Она так сильно любила бабушку, что никогда не ждала от неё никаких подарков. Приезд бабушки для внучки был самым настоящим праздником и лучшим подарком на свете.
Папа по-своему тоже был рад, но на всякий случай запирался со своим другом учёным Фролом Егорычем в сарае и старался оттуда поменьше высовываться, а ещё лучше – оказаться где-нибудь на необитаемом острове и желательно даже в другой эпохе. Нет, они с бабушкой никогда не ссорились и не конфликтовали. Просто, когда она приезжала, её сразу становилось очень много, даже слишком много. Бабушка умудрялась заполнять собой всё пространство вокруг, принимая самое живое участие во всех семейных делах и заботах. Папа в такие моменты просто переставал себя чувствовать хозяином в доме.
Мама Варвара вероятно имела с бабушкой какую-то никому невидимую связь, и чувство долгой разлуки ощущала не так сильно, как Ильмара. Поэтому и встречи их были не сказать, что прохладными, а, скорей, обыденными, словно они виделись только вчера.
− Варенька, у тебя какой-то бледный нездоровый вид – вместо приветствия возвестила бабушка, оказавшись на пороге дома – опять не спишь ночами? Всё колдуешь?
− Я тоже рада тебя видеть, мамочка! – они обнялись, как старые подруги − Это не бледность, это мой новый крем для морщин, точнее от них – попыталась оправдаться Варвара.
− Тебе уже столько лет, а врать ты так и не научилась.
Вообще-то все знали, что бабушку в чём-то переубеждать совершенно бесполезно, потому что она всегда оставалась при своём мнении, считая, что всё и всегда знает лучше всех. Поэтому никто никогда и не пытался перед ней ни за что оправдываться, а просто говорил первое, что приходило на ум. И этого обычно было достаточно.
К неожиданному визиту родственницы, конечно же невозможно быть готовым, поэтому дом всегда содержался в идеальной чистоте на всякий случай, ну и по привычке тоже. Бабушка гуляла по дому, рассказывая про свою городскую жизнь, и заглядывая то в чулан, то на кухню. Стоя посреди библиотеки, она неожиданно спросила:
− А где твой Максим? Как всегда, прячется от любимой тëщи в своём сарае? И когда ему уже надоест эта вечная возня с железяками? Неужели для отца семейства нет более достойного занятия?
− Это какого же? – мама даже подпрыгнула от удивления.
Бабушка естественно знать ничего не знала ни про машину времени, и уж тем более про старика Фрол Егорыча с его сомнительными экспериментами. Иначе от сарая не осталось бы ни брёвнышка, ни щепки.
− Взял бы посадил тыквы на участке, или разбил японский садик в конце концов. И полезно, и глазу приятно – заглядывая в комнату Ильмары мечтательно произнесла бабушка.
Мама на эти замечания не стала ничего отвечать, потому что никогда не вмешивалась в дела мужа, разумно полагая, что ни один уважающий себя учёный не променяет науку на тыквы.
В это время в комнате Ильмары творился переполох. Гусь Аркадий размахивал крыльями, вытянув шею, и громко гоготал. Девочка каталась со смеху на диване, а ёж Фёдор, весь утыканный клубками ниток для вязания, бегал на коротких лапках по комнате, не зная, как избавиться от своей ноши. Он опять спал в той самой корзине с принадлежностями для вязания, и теперь пыхтя таскал на себе всё её содержимое, чем очень развлекал всех обитателей комнаты.
Но тут внучка увидела в дверях бабушку и всё её внимание само собой переключилось на неё. Ильмара всегда ждала бабушку, словно чуда. Для неё не было большего праздника, чем увидеть этого родного до боли человека, повиснуть на у неё на шее и никуда не отпускать. Они могли подолгу, как две лучшие подружки, сидеть за кружкой чая и часами общаться обо всём на свете, делиться какими-нибудь секретами и даже тайнами. В такие моменты весь мир переставал для них существовать.
Бабушка наконец за всё время пребывания в доме впервые расплылась в счастливой улыбке, потому что внучка всегда на неё действовала самым умиротворяющим образом. Она окинула беглым взглядом комнату Ильмары, покачала головой, глядя на гуся с ежом, и в обнимку с ребёнком вышла наружу. Аркадий наконец поймал Фёдора и уже начал освобождать бедного ежа от ниток, в которых тот окончательно запутался. Паук Гоша, который всё это время наблюдал сверху, на всякий случай сматывал паутину, чтобы на время спрятать её от греха подальше.