1892 год
«Ростов-на-Дону. (Статья неполная). В гостинице «Лондон» один коммерсант с большим задором заспорил с маленьким и худеньким приказчиком; заспоривши – повздорили, повздоривши – подрались… И грянул бой, Полтавский бой!
- Не дразни ты мою купецкую натуру! – кричал один, выбивая в такт Ханджиевского оркестра на спине избитого приказчика всевозможные рулады. И зело избиенный, бедненький приказчик, при печальном интересе, с освещением при глазах удалился восвояси, а вошедший в раздор, с «раздорским» пафосом орал:
- Всех побью, потому дождь прошел, дела пойдут и возвеселилась моя купецкая натура!» («Приазовский край». 125 от 17.05.1892 г.).
1895 год
«Ростов-на-Дону. Нечистоплотность наших домовладельцев поразительна. Стоит только санитарному надзору пройтись по улице, как в результате осмотра оказывается пять-десять протоколов. За последние дни санитарный надзор осмотрел часть улиц Тургеневской и Скобелевской, причем, разумеется, как и следовало ожидать, многие дворы здесь найдены до крайности загрязненными, а в некоторых нет помойных ям и нечистоты сваливают непосредственно во дворе. Обыватели иногда и сами чувствуют, что такого рода деятельность на поприще санитарии делает воздух слишком крепким – хоть топор вешай, и жалуются друг на друга в городскую управу за несоблюдение санитарно-гигиенических требований. Один показывает, что у соседа овчинное заведение, из которого отбросы вываливаются во двор, и кожи сушатся на крыше, последствием чего является невозможный для дыхания воздух на довольно большом пространстве; другой вопит, что ретирадная яма соседа пропускает нечистоты в его двор и т. д. Но проку от этого все-таки мало».
«2-й Донской округ. Станица Нагавская. Станица Нагавская хотя и принадлежит к числу самых старых станиц Донской области, но до сих пор все не может, однако, прочно обосноваться: стихия заставляет ее, как мифического Агасфера, беспрестанно менять место своего поселения. Первоначально станица Нагавская была расположена на правом берегу Дона, на низменном месте. Но постоянные весенние разливы Дона, затоплявшие станицу и причинявшие жителям большой вред, заставили в 1853 году станичников переселиться на более возвышенную часть берега. Оказалось, однако, что и место вторичного поселения для станицы выбрано очень неудачно: трава девственной степи скрывала под собой сыпучие пески, которые быстро обнажились, как только трава была сбита станичною скотиной, и с каждым годом все более и более засыпали выгон, кругом станицы, пашню и даже самую станицу. Станичники оказались бессильными противопоставить что-либо этому грозному нашествию неожиданного неприятеля и предпочли оставить за ним поле, которое они занимали себе под станицу. В настоящее время станица Нагавская оканчивает свое переселение на третье место, на левый берег Дона. Осенью прошлого года туда переведено было станичное правление и перевезена разобранная церковь, которую еще не успели окончательно устроить на новом месте».
«1-й Донской округ. Станица Нижне-Курмоярская. Сыпучие пески с каждым годом все шире и шире раскидываются кругом станицы. На далекое расстояние от нее выгон представляет из себя безотрадное зрелище песчаной пустыни. Многие станичники убеждены, что им придется в самом непродолжительном времени последовать примеру своих соседей, граждан станицы Нагавской, т. е. переселиться на более удобное, чем теперь, место. Указывается даже, куда именно должна будет переселиться станица: это хутор Кривой, той же Нижне-Курмоярской станицы. Случаи переселения из станицы в этот хутор уже были. В том же хуторе недавно окончена постройка церкви, которую воздвиг урядник Мазанов на свои средства, в память избавления Наследника-Цесаревича, ныне благополучно царствующего Государя Императора, от покушения на его жизнь в городе Огсу, в Японии. Церковь деревяная и стоит она около 20000 рублей. Большинство граждан Нижне-Курмоярской станицы, однако, надеется, что им придется избежать в высшей степени вредного для хозяйства переселения с одного места на другое. Все надежды их сосредотачиваются на новом станичном атамане, войсковом старшине И. Е. Кирееве, который, энергично принявшийся за станичное хозяйство, прежде всего обратил внимание на сыпучие пески, как на самого злейшего врага хозяйства. Зная, что разрастание песков отчасти способствовал плохой надсмотр за общественным лесом и, как следствие этого, его истребление, господин Киреев, с первых же дней вступления своего в должность, положил конец всем тайным порубкам леса, организовал лесную стражу и преследует каждого, замеченного в порубке леса или хвороста. В настоящее время он озабочен организацией работ по закреплению песка посадкой леса или особой породой трав, закрепляющих своими корнями передвижные сыпучие пески». («Приазовский край». 126 от 17.05.1895 г.).
1897 год
«Ростов-на-Дону. Некто Рау, именующий себя «членом всемирного (?) технического союза», обратился на днях в городскую управу с заявлением, что им изобретен особой конструкции аппарат, посредством которого изолируется дым, устраняется удушливость комнатной атмосферы и производится автоматическая дезинфекция жилых строений. Вместе с тем господин Рау просит управу дозволить ему демонстрировать в городских зданиях его изобретение».
«Ростов-на-Дону. На днях, как нам сообщают, один из железнодорожных служащих господин Бартинский, усевшись на скамейку в вокзальном здании, нащупал ногой какой-то твердый предмет, лежащий на полу. Заинтересовавшись, он заглянул под скамейку и вытащил оттуда объемистый бумажник, в котором было до 700 рублей кредитными 100-рублевыми билетами и золотой монетой и разные ценные документы. Бумажник, как выяснилось вскоре, был обронен ростовский мещанином Л-м в то время, когда он ходил к буфету. Находка была вручена по принадлежности, причем господин Бартинский, в ответ на сделанное ему предложение, отказался от следовавшей ему по закону третьей части».
«Ростов-на-Дону. Несколько дней тому назад вблизи пароходной станции затонул баркас, наполненный мешками с пшеницей. Тотчас явились охотники достать баржу со дна реки. Между прочим, 14-го мая мещанин Арсений Киселев нырнул в воду с целью достать мешок, но захлебнулся и утонул». («Приазовский край». 129 от 17.05.1897 г.).
Ростов-на-Дону. В городскую полицию поступило заявление о том, что в банях Худавердова установились в последнее время порядки, которые могут когда-нибудь привести к весьма неприятным последствиям. Например, на душе, из которого накачивается кипяток, написано «холодная вода». Что отсюда может произойти – понятно всякому, но чем оправдать такое возмутительное халатное отношение к публике – этого, пожалуй, не объяснит и сам господин Худавердов». («Приазовский край». 129 от 17.05.1897 г.).
1898 год
«Ростов-на-Дону. Сегодня, 17-го мая, в часовне Св. Николая отслужено будет молебствие о ниспослании дождя».
«Ростов-на-Дону. Вчера у нас была помещена небольшая заметка о посещении Ростова русским путешественником-пешеходом господином Верновым. На смену нашему соотечественнику в настоящее время явился другой спортсмен в этой области, итальянец Джесси Брандани, который, благодаря своеобразным условиям своих скитаний по белу свету, приобрел репутацию «путешественника-трубадура». Это название не лишено основания, так как господин Брандани начал свою странническую жизнь, по примеру средневековых трубадуров, буквально без гроша в кармане, с одной гитарой за плечами, игра на которой с аккомпанементом импровизаций на итальянском языке в течение уже семи лет покрывает все его путевые издержки. Путешествуя таким образом из страны в страну, из города в город, господин Брандани посетил все значительные города Западной Европы и обеих Америк, прошел поперек Африку в ее северной части, побывал в Малой Азии, на Балканском полуострове и в настоящее время отправляется на Кавказ, откуда намерен пробраться в Персию, Индию и оттуда через Китай в Японию. Этот скитальческий искус закончится для господина Брандани лишь в ноябре 1900 года, когда он в определенный день и час должен явиться в известную гостиницу в Париже, где его будет ждать группа лиц, перед которой он обязался в течение 10 лет при намеченных выше условиях, совершить кругосветное путешествие. Это обязательство, по словам господина Брандани принято им при таких условиях. В 1890 году у него умерла жена, тоска по которой чуть не довела его до сумасшествия. По настоянию отца и друзей, господин Брандани, чтобы размыкать горе, отправился в Париж. Здесь, сидя однажды в кругу пирующих друзей, господин Брандани, когда речь зашла о приключениях различных путешественников, в пылу спора сказал: «Это все пустяки! Я берусь в течение 10 лет посетить все страны света, побывать во всех столицах мира и совершить все это путешествие без гроша в кармане». Эти слова были приняты пирующей компанией an serieus, и через два дня господин Брандани с гитарой за плечами покинул Париж.
Господин Брандани уроженец окрестностей города Пизы и инженер-механик по профессии. Смуглый брюнет, выше среднего роста, он производит приятное впечатление непринужденной простотой своих манер. Пускаясь в свое оригинальное путешествие, господин Брандани, по его словам, не умел ни играть ни на одном инструменте, ни петь, и игре на гитаре выучился уже в пути. Являясь в настоящее время в какой-нибудь город, он устраивает так называемые «conferences», на которых рассказывает о своих путешествиях, оживляя рассказ импровизацией под звуки гитары песен на родном языке, причем с посетителей не берется определенной платы, а принимаются лишь «доброхотные пожертвования». Импровизаторский талант путешественника-трубадура получил у нас в России, даже официальное подтверждение, как видно из следующего, не лишенного интереса, документа: «Дано сие из Гатчинского городского полицейского управления совершающему кругосветное путешествие итальянскому подданому Иессе Брандани в удостоверение того, что он 11 октября 1897 года и в последующие несколько дней исполнял в гатчинском общественном собрании несколько нумеров песен под аккомпанементы гитары и пением своим доставил слушателям истинное удовольствие. В чем подписом и т. д.».
В городе Ростове господин Брандани тоже предполагает устроить такие «conferences». («Приазовский край». 128 от 17.05.1898 г.).
1899 год
«Станица Луганская. Наиболее грустной особенностью в жизни нашей станицы и ее многочисленных хуторов является пьянство. Вполне сжившись с своеобразными этическими воззрениями станичников и не встречая с их стороны ни малейшего сопротивления своему влиянию, пьянство широко и свободно по всем направлениям проникает в их жизнь и почти всю ее заражает своим тлетворным дыханием. Присматриваясь внимательно к этой жизни, поражаешься присутствием в ней множество случаев, в которых водка является главнейшим предметом потребления, сосредотачивающим в себе все помыслы и желания станичников. Почти все, что есть более или менее значительного в их частной и общественной жизни или начинается, или сопровождается, или заканчивается пьянством. Купля, продажа, праздники, сходки, проводы казаков на службу, встреча их, крестины, свадьбы, поминки, бесчисленные магарычи – все это в убеждении станичника принимает форму законного предлога для выпивки, и он не пропустит ни одного из них, чтобы не воспользоваться им в возможно широких размерах. Продал станичник хлеб на базаре – напился, купил у соседа быка – напился, пришел праздник – опять напился и так даже до «скончания живота своего». Все указанные случаи пьянства совершаются по той или иной «традиции»; а так как станичник вообще строго следует традициям прежних времен, считая их руководящим правилом своей жизни, то и случаи эти имеют для него значение, как бы обязательных предписаний, а потому и неукоснительно исполняются. Но, кроме этих традиционных поводов для пьянства, жизнь станичников изобилует массой и других, которые не основываются уже ни на какой традиции, а просто составляют продукт досужей фантазии, подогретой желанием выпить. Мотивы, по которым возникают эти случаи, неисчислимы. У станичника, например, в один прекрасный день явилось неодолимое желание выпить, а в «гамане» своем он ощущает абсолютную пустоту. Как тут быть? Вон он и начинает придумывает разные способы, чтобы выйти из этого критического положения, и обыкновенно находит их. «Изобретательность» станичника в этих случаях достигает нередко высокой степени совершенства. Он додумывается даже до того, что загоняет в свой хлеб чужую скотину или свиней в свой огород и, обставив дело законным образом, заставляет хозяина расплатиться за потраву, и, таким образом, достигает желанной цели. У иного станичника подобный способ приобретения денег для выпивки составляет своего рода специальность. Если у него имеется пустопорожняя левада с развалившейся огорожей, то он, ничто же сумняшеся, засеивает ее каким-нибудь злаком с исключительным намерением излавливать в ней соседскую «худобу», дабы иметь постоянную возможность выпить.
Все это говорит о том, насколько сильна у станичников склонность и привычка к пьянству. Привыкать же пить водку станичники начинают с детского возраста. В таких выдающихся событиях жизни, как свадьба, проводы казака на службу, родители имеют глупейшее обыкновение поить детей водкой и очень часто напаивают их до потери сознания. Достигнувшие же 16 – 18-летнего возраста молодые люди уже беспрепятственно начинают посещать кабаки, стараясь подражать старшим. Нужно заметить, что в хозяйственных интересах семьи дети станичников с очень раннего возраста начинают принимать активное участие. Достигнув же указанного возраста, они считаются уже полноправными членами семьи и пользуются широкой свободой действий. Поэтому, если подросток-сын без ведома родителей напивается пьяным, то последние смотрят на это, как на законное право их любезного чада располагать собой в свободное от работы время и не считают нужным принимать какие-либо меры к его исправлению.
Бороться с этим злом никто не считает себя обязанным. Сами станичники не сознают всех бед, приносимых пьянством; интеллигенция же наша не находит нужным прийти к ним на помощь. Между тем, пьянство служит одной из главных причин, тормозящих культурное и экономическое развитие нашей станицы». («Приазовский край». 128 от 17.05.1899 г.).
1903 год
«Нахичевань. «Некий Кац просит нахичеванскую управу отдать ему на откуп право по взиманию сбора по установленной таксе за пропуск судов во время разводки наплавных мостов, за прогон скота через городской мост и на выборку песка в Задонской части города. За это все он предлагает ежегодную плату в размере 6000 рублей». («Приазовский край». От 17.05.1903 г.).