Глава XI. Поединки ума и стали. Ч.3
В то же время, но только посередине острова, у юго-восточной части…
- Послушай, Барто́ломью, - обращался Плохой Билл к закадычному другу, после того как они, оставленные строгим приказом Валерии «Дожидаться моего возвращения и находиться в условленном месте!», покинули участок главной дороги (где под огромным мулатом едва не скончалась лошадь и где находился спуск, ведший к секретному лагерю), вплавь добра́лись до скалистого грота и благополучно погрузились в оставленную там пиратскую лодку, - объясни мне интересную вещь: а, почему мы сразу не воспользовались твоим предложением и почему не пробили себе спасительный путь через гору вражеских трупов? Ну, скажем, когда английские стражники входили в нашу камеру в первый раз и когда я готовился разорвать их на мелкие части.
- Интересный ты человек, Бед, - добродушно улыбнулся Опасливый, - уверен, ты всё отлично поймёшь, если попробуешь разрешить простую дилемму. Итак, допустим, мы прорвались через полупьяных охранников, и даже сумели покинуть пределы крепости. Но! Что в таком случае мы делали б на маленьком острове? Где несчётная куча гвардейцев только и помышляет, как бы всадить в кого-нибудь свинцовую пулю либо вонзить стальную саблю, и где у нас нет ни корабля, на котором можно успешно смотаться, ни знакомых, у которых можно бы временно спрятаться?
- Да, действительно, - озадаченно промолвил гориллоподо́бный мулат; он насупился так неестественно сильно, что создавалось определённое впечатление, что его могучий череп вот-вот расколется надвое (так тяжело ему давались любые напряжённые мысли), - я совсем не подумал…
- Подумал?.. - вот Тэтчер усмехался, начисто не скрывая ироничной издёвки.
Он устроился на продолговатой лавке, позади обоих приятелей, сидевших посередине, и расположился прямо напротив их нового члена команды, изволившего неаккуратно вытрезвляться в густорастущих зарослях. Джо стоял на носу двенадцатия́рдового баркаса и пристально вглядывался в узенький скальный проход; каждую секунду он ожидал появления возлюбленной девушки, милой затейницы.
- Что ты хочешь сказать? - нахмурившись значительно больше (хотя, казалось, уже невозможно?), Плохой Билл неторопливо привстал и медленно развернулся к беспардонному, ехидно нагловатому, спутнику.
- Что шевелить мозгами – это прерогатива отнюдь не наша, а исключительно несравненной мисс Доджер, - вмешался Стич, всей душою преданный канониру; он ответил «любезностью на любезность» и более чем очевидно указал нахальному Джиму, что и он в маленькой группе не имеет никакого авторитетного весу, напротив же, как все остальные, находится под «пятой» у хитрой блондинки (тем самым устранил кровопролитный конфликт, готовый вот-вот развязаться), - поэтому – как она любит выражаться – забей.
- Да?.. Так, значит? - поуспокоившись, звероподобный мулат сохранил выражение хмурое, злое, задумчивое, неспешно опустился обратно и уселся на твёрдую лавку. - Я уж было предположил, что он хочет обозвать меня дураком?
Пользуясь, что находится сзади, Тэтчер презрительно усмехнулся. Ему очень хотелось сказать: «Только лишь обозвать?..» - но принимая во внимание громадные размеры недовольного оппонента, он, понятное дело, сдержался и предпочёл ограничиться всего лишь неприветливой миной. Она не ускользнула от сидевшего к нему лицом «отставного» гвардейца. Точно ещё не вникнув, какие в том странном коллективе существуют первостепенные правила, Тедди благоразумно решил отмолчаться.
- Может, хватит раздувать ни к чему не ведущие склоки? - повернувшись к кичливым собратьям, Рид посчитал, что настало время вмешаться; он, повинуясь выработанной привычке, скрестил перед собою обе руки́ и уставился на бесстыдного Джима. - Возможно, пришла пора пораскинуть тупыми мозгами и прикинуть: почему Лера не возвращается слишком долго?
- Как раз тут всё предельно понятно, - за остальных ответил Опасливый, в разноликой компании обладавший и здравым, и логичным мышлением (а главное, не подверженный любовным эмоциям, способный адекватно оценивать любую сложную ситуацию); он привстал, повернулся к говорившему юноше и, не останавливаясь, рассудительно продолжал: - С того момента, как мы с ней расстались, прошло не так уж и много времени; а значит, она ещё не успела провернуть задуманный трюк. О котором, кстати, она ничего не сказала, сами же мы до него едва ли когда допе́трим. Так что волноваться покамест рано. Прикиньте сами: мисс Доджер надо успеть доскакать до крайнего берега – не стоит забывать, что ей ещё и четырёх «бесседоковых» коней с собою вести – потом провернуть какую-то очередную задумку… и только лишь после – возможно, даже пешком? – возвращаться назад. Лично я считаю, что, даже при самом благоприятном раскладе, раньше пополудни мы её не увидим; то есть осталось ждать, как минимум, два часа. Вот зате-е-ем! Уж можно начинать волноваться.
- Нет, - оказавшись без бравого квартирмейстера, точнее человека, способного привести к безоговорочной дисциплине, Джо (как, впрочем, и все остальные) лишь собственное мнение считал исключительно правильным и выглядел бескомпромиссно непримиримым, - мы совершили две непростительные ошибки: первая – позволили ей одной пуститься в рисковое предприятие; вторая – никто из нас не отважился её, в том безрассудном поступке, разубедить…
- Да, - Плохой Билл не смог остаться хоть как-нибудь в стороне; он, не обладая рассудительным разумом, как никто другой, умел высказываться кратко, но очень доступно, - парень, мне кажется, излагает правильные, правдивые вещи: чего пять здоровенных мужиков сидят здесь, в уютной да тихой пещерке, пока она, хрупкая девочка, бьётся за наши никчёмные жизни, а?
- Хорошо, - «подсда́лся» Опасливый, не представляя, какие весомые аргументы привести двум убеждённым, преданным девушке, людям, - что вы предлагаете?
- Немедленно отправиться следом за ней, напасть на гвардейский отряд, состоящий всего из двадцати с небольшим солдат, - Крутой Рид, как и другие непослушные спутники, не отправился сразу в убежище (когда Валерия распорядилась «следовать к морю»), а залёг в близлежащих зарослях (соответственно, сумел всех воочию сосчитать), - и помочь Лере успешно отбиться…
- Ага, - не позволив договорить, перебил его Джим, говоря насмешливым голосом; он развалился на широкой лавке и остался сидеть в выразительной позе, вызывавшей отвратные ощущения, - нарушить тем самым строгий наказ и сбить её хитроумные планы – это, что ли, ты нам сейчас предлагаешь?
- Нет, не совсем, - омрачившись, Джо засомневался, но совсем ненадолго; лицо его вмиг просветлело, передавая, что он нашёл нужное, в целом приемлемое, решение: - Мы не станем шуровать открыто, как обезумившие двигаясь напролом, а отправимся тихо, скрываясь в кустистых зарослях бермудского можжевельника, пока не окажемся поблизости от мисс Доджер. Проследим: нужна ли ей наша помощь? Если, да, то непременно вмешаемся! Если, нет… потихоньку отправимся восвояси, не привлекая к себе ни её, ни гвардейцев внимания. Как вам предложенное намерение?
- А, чего здесь командуешь – ты?! - грубо воскликнул Тэтчер, резко вставая и становясь в воинственную позицию; он положил правую руку на эфес абордажной сабли, готовый в любую секунду вынуть её наружу. - Ты, вообще, кто?! Капитанов помощник? Однако я не вижу здесь ни нашего корабля, ни никого бы то ни было, кто смог бы примерить на себе почётное звание. Ну, разве за исключением меня одного... Поэтому закрой-ка мальчишечий ро́тик и вспомни-ка лучше: а, что она, перед прощальным расставанием, нам строго-настрого указала? Ах, да, наверное «…что бы не случилось, дожидаться… до вечера в лодке, скрываясь в пещере, а там уже орудовать сообра́зно возникающим обстоятельствам». Каково тебе «э-э-это!», а? Мо-моему, весьма серьезное обстоятельство… нет?
- Я и не собираюсь нарушать её приказ полностью! - потомок славных пиратов занял аналогичную позу, вызывавшую на прямой поединок (выставил вперёд одну ногу, наклонил к противнику напряжённый корпус, схватился за острую шпагу, но пока не достал). - Мы – как бы это помягче сказать? – отправимся на лёгонькую разведку. Она нам вроде не запрещала?
- Нет! Я тебе не позволю! - кричал непримиримый противник, охваченный безудержной яростью; он решился выхватить узкую саблю, чтобы той же секундой направить её на ненавистного неприятеля. - Никто не посмеет нарушить приказы мисс Доджер!
- То есть ты хочешь бросить мне вызов? - в отличии от грубого Тэтчера, Рид, как известно, получил хорошее воспитание и, к тому же, знал все тонкости дуэльного дела; не торопясь и горделиво он извлёк дарёную офицерскую шпагу, наставил её на злобного недруга и занял оборонительную позицию.
- Хочешь?.. - скривился Джим в злорадной усмешке, растянув заскорузлый шрам и сделавшись гораздо непривлекательнее. - Я, кажется, направил на тебя смертельный клинок, а оное означает только одно – защищайся, ублюдочный выродок! - он замахнулся клинковым оружием, направил его резко кверху, а следом опустил на вражескую головушку.
Тот сумел благополучно его отбить и произвёл ответный выпад, прямой и молниеносный. Неуёмный противник, уклоняясь, отпрыгнул назад и закончил недосказанную претензию:
- При том что вызов, папашин сынок, бросил мне – ты! В тот день, когда мы первый раз встретились и когда ты со знаменитым пиратом предательски на нас, со спины, напали…
- И когда вы, отпетые мерзавцы, впятером пытались, силой, обладать великолепной мисс Доджер?! - высказался Джо принципиальной претензией (как оказалось, в минуты серьёзной опасности обоюдная неприязнь получала выход наружу). - И ты после чудовищного поступка, омерзительного и гадкого, надеешься, что она воспылает когда-нибудь тёплыми чувствами? - Он перепрыгнул через сере́днюю лавку и остервенело набросился на постылого недруга (попытался уколоть его в горячее сердце).
Двадцатипятилетний пират, несмотря на врождённую трусоватость, в борьбе за сердце любимой девушки на удивление не чувствовал привычного страха; зато его душила жуткая, ни с чем не сравнимую, ярость. Наверное, поэтому он легко отразил умелое нападение, а сам провёл вторую атаку – нацелился на Ридову шею. Чтоб не остаться без лихой головёнки, другому сопернику пришлось пониже присесть, а затем моментально, едва блеснувшее лезвие просвистело «поми́му», вернуться в исходное положение; он предприня́л ответный удар, грозивший на́двое разрубить неразумную Джимову черепушку. Тому пришлось мгновенно сгруппироваться и выставить личную саблю кверху плашмя; одновременно, как бы отталкиваясь, он пнул Джонатана в открытый живот. Получив обоюдное ускорение, оба разлетелись по разные направления и болезненно плюхнулись. «Суженный» – крестцовой костью на деревянную лавку, «ряженый» – на баркасное днище. Оба умудрились обойтись без значимых повреждений. Несмотря на неудачное приземление, и тот и другой повскакали на́ ноги. Потирая ушибленные места, изготовились к упорному бою. Застыли на какое-то время в оборонительных стойках.
- Никто не вмешается? - первым нашёлся Гарис, недавно принятый в морские разбойники; теперь он в тупом недоумении поглядывал на нападавших друг на друга ближайших соратников.
- У них проблемы сугубо личные, - ответил Опасливый; как и громоздкий приятель, он стыдливо помалкивал в «тряпочку» (оба отлично помнили их первую встречу с мисс Доджер и им, пристыженным, хотелось провалиться на месте), - и лучше, если в них никто, из здесь присутствующих, не станет соваться…
- Тем более что имеется – вы-ы-ызов! Это, знаете ли, дело, в пиратской среде, святое, - закончил более глупый друг, не склонный к пространственным рассуждениям.
- Продолжим? - почти сразу, вслед за коротким, но доходчивым объяснением, спрашивал Джо, направляя длинную шпагу на злобного неприятеля; он приготовился к следующей атаке.
- Даже не сомневайся! - выкрикнул Тэтчер и, перепрыгнув через широкую лавку, кинулся на везучего воздыхателя. - Давай защищайся!
Их стальные клинки сомкнулись, разносясь по пещерной округе металлическим звоном; ещё они брызнули яркими искрами. Дальше (пока остальные пираты разда́лись по разные стороны) стало твориться нечто невообразимое, точнее неописуемое, не приемлемое к нормальному восприятию: лихим соперникам едва-едва хватало двенадцати метров баркасной длины, где они носились словно ошпаренные и где каждый раз, в очередном переходе, рисковали свалиться за борт. Но! Ни один из дравшихся молодых людей не обращал на побочные неприятности никакого внимания, а наоборот, друг кидался на дружку – сталкивались в бешеной схватке. Они рубили, кололи, били наотмашь, проворачивали обманчивые финты, сходились в рукопашную схватку. Однако, словно хранимые Богом, ни один ни второй не был покамест серьёзно ранен; у них имелись лишь не сильно кровоточи́вшие коротенькие царапины.
Внезапно! Маленькое судёнышко, ходившее ходуном от ожесточённого поединка, с кормы зашевелилось значительно больше: в края вцепились маленькие, но крепенькие ручонки. Далее, на ратную палубу сначала перекинулась широкополая шляпа, а затем появилась и ожидаемая всеми блондинистая головушка. Валерия подплыла незаметно и, невзирая на кромешную суматоху, энергично, ловко подтянувшись, запрыгнула на́ борт. Ещё через секунду она уже сидела возле кормового руля и с интересом взирала на безудержный бой, развернувшийся перед её неугомонными голубыми глазами. Опасливый, чуть только Лера очутилась на твёрдой поверхности, уставился на неё вопросительным взглядом; он как бы спрашивал: «Что со всем этим делать?» Получив пояснительный взмах рукой, словно б говоривший: «Ничего страшного, пусть немножечко подурачатся, а мы тем временем посмотрим да хорошенько потешимся. Потом я им устрою обоим – ужо!» - кивнул понятливой головой. Поглядывая то на отпетых соперников, то на милую девушку (взгляд которой из заинтересованного понемногу становился суровым), продолжил следить за развитием экстраординарных событий. А! Посмотреть здесь было на что: ни разгневанный Джонатан, ни злющий противник, обезображенный уродливым шрамом, в пылу ожесточенной схватки не обратили внимания, что внимательных зрителей, созерцавших их грубую битву, стало на одного человека больше. Они продолжали нападать да обороняться, колоть да блокировать – и ничего не замечали, что происходит вокруг. Приготовились растерзать друг друга на мелкие части.
Глядя на дерущихся недругов, ещё совсем недавно близких друзей, где каждый ей считался по-своему дорогим, Валерия с огорчением вспомнила сейчас, как она, рискуя собственной жизнью, усыпляла армейскую бдительность, как заставляла доверчивых гвардейцев подумать, что удачливые пираты благополучно уплыли, как ни с чем спровадила их назад, в городские расположения, как развязала оглушённого дядечку, как стыдливо перед ним извинилась, как молитвенно просила никому о себе не рассказывать, как он с ней, прослезившись и приняв внушительный откуп, потом согласился, как она, убеждённая в благополучном исходе, отправилась к морю, как, отмываясь от жирной грязи, блаженно плескалась, как, оседлав полюбившуюся конягу, плотно прижалась к гриве и как остервенело мчалась обратно. Теперь вот, очутившись среди близких соратников, разочарованная наперсница силилась осознать и совершенно не понимала (ка-а-ак?!), каким, спрашивается, образом, оставшись без неё всего на пару часов, разрозненная команда, в буквальном смысле, грызла друг другу глотки...
- Ну, всё! Хватит! - всё более гневаясь, озадаченная блондинка резко приподняла́сь, подумала добавить знаменитую фразу «горячие финские парни», но, поразмыслив, что в той нешуточной ситуации ироничное сравнение окажется лишним, понятно, раздумала; следом она гаркнула так пронзительно, что разгоряченная кровь, взбудораженная в обоих драчливых молодчиках, мгновенно остыла (сами они, прекратив безудержно нападать, застыли как вкопанные): - Хва-а-атит!!! Я сказала. В чём причина поединка?! - как заправский следователь, спрашивала она сурово, неистово, яростно. - Ну?..
И Джим, и возлюбленный молодой человек готовились сгореть от мучительного стыда. Не представляя, чего ответить, они просто молча стояли, виновато, как нашкодившие котята, опустили книзу пристыженные глаза. Неловкая ситуация затягивались, и кто-то должен был хоть что-то ответить. Как и обычно в последнее время, выправить неоднозначную ситуацию попытался разумный Опасливый.
- Нам показалось, мисс Доджер, - по сложившийся традиции он начал издалека, то вопросительно поглядывая на юную предводительницу, то уныло посматривая на провинившихся соплеменников, - я могу ошибаться – мы сидели в одной стороне лодки, а они совершенно в другой – потому как лишь мельком слышали суть их замысловатой беседы… - напряжённо ища безопасный выход, способный помочь как можно меньше подставить незадачливых горе-поклонников, Стич бессовестно врал.
Надо отдать ей должное, нахмуренная красавица не верила ни одному его слову!
- Барти?! - она переиначила имя по личному усмотрению; белокурая заводила красочно упёрла ловкие руки в эффектные боки и стрельнула гневными глазками. - Я что, по-твоему, похожа на полную дуру?
- Нет, - настороженно ответил Опасливый, прекрасно понимая, что вызывающая поза может легко обернуться необузданной вспышкой гнева.
- Тогда говори, как есть, – ничего не утаивай!
- В общем, - ничего не придумав, Барто́ломью тяжело вздохнул и, с сожалением поглазев на двух драчунов (недавно непримиримых и разъяренных, теперь же уныло застывших), удручённо продолжил: - Лично мне показалось, что они не сошлись во мнении… стоит ли отправляться к тебе на выручку или остаться в пещере?
- Ну и?.. - без подробной расшифровки неглупому Стичу было понятно, что белокурая бестия требует назвать основную причину «кто за что бился».
- Крутой Рид требовал бросать все дела и спешить к тебе, мисс Доджер, на помощь. Мистер Тэтчер склонялся, что следует остаться на месте и терпеливо дождаться твоего успешного возвращения, - одним выдохом выпалил скользкий мужчина, переложив остальную ответственность на более молодые плечи.
- И только?.. Из-за никчёмной мелочи они хотели рубить друг драга насмерть? - недоверчиво усмехнулась сообразительная блондинка, поверив едва ли наполовину. - Вы чего, меня за тупую идиотку, что ли, считаете? Вы мне явно чего-то не договариваете... Ну, да ладно. В любом случае, за солидарный подход тебе, Джонатан, - она назвала его полным именем, чтоб выразить негативное отношение, - скромная «уважу́ха». Тебе, мистер Тэтчер?.. Извини, Джим, в случае дружеской подмоги – впрочем, как и всегда! – ты нисколько не впечатлил находчивой смелостью. Кстати – на бу-у-удущее! – мои приказы не подвергаются никакому сомнению; иначе наказывать буду всех, и притом без разбору, - определив последней фразой, что локальный конфликт исчерпан, Валерия доброжелательно улыбнулась, состроила лукавые глазки, а после, с периодическим злорадным смешком, рассказала об увлекательных приключениях.
И только, единственное, завистливый взгляд, наполненный исключительной ненавистью, отчётливо говорил, что не только любовная страсть, возникшая к горделивой красавице, прочно закралась, надёжно поселилась, в одном озлобленном сердце, обиженном и униженном, обделённом благосклонным вниманием.
