Сэмюэл Хантингтон своим знаменитым трудом смутил многих, заставив поверить в непреодолимость границ между цивилизациями (что бы ни вкладывалось в этом понятие) и неизбежную вражду на этих границах. Религия в его концепции играет ключевую роль – и, действительно, идея о том, что конфликты религиозных мировоззрений влекут за собой конфликты геополитические, довольно соблазнительна, и подтверждений тому в человеческой истории мы видим массу.
Но видим и массу ситуаций, не вписывающихся в этот шаблон. Вражда между православными сербами и болгарами сильнее, чем между многими народами, которых религия должна вроде как разделять. Ни религия, ни язык не способствуют сплочению арабов в единую нацию, а у истоков арабского национализма вообще стояли христиане. Основными жертвами терроризма под лозунгами ислама оказываются мусульмане. И так далее. Старику Хантингтону скажем спасибо за споры, которые вызвала его концепция, потому что они гораздо плодотворнее, чем она сама, и рассмотрим один случай, когда сюжеты религии, национализма, колониализма, развития и угнетения переплетаются и образуют сложнейшую картину, не поддающуюся однозначным толкованиям.
Речь идет о судьбах католицизма в соседних странах: огромной Индонезии и крошечном Восточном Тиморе. В первой живет 8,5 миллионов католиков, но они составляют всего 3% населения, во втором – около миллиона или 98% населения. Католичество пришло в этот регион параллельно с колонизацией, но стало символом борьбы с угнетением. В первом случае – со стороны Нидерландов, во втором – со стороны Индонезии.
В XVI веке португальцы развернули миссионерскую активность в районе Малых Зондских островов, обращая местное население в католичество:
Дольше всего под португальским владычеством находился Восточный Тимор, однако самая мощная католическая идентичность среди местного населения возникла в последующие пару веков не там, а на острове Флорес.
Ее укреплению способствовали гонения на католиков, которые устроили голландцы, вытесняя португальцев. Занимая Малые Зондские острова, они закрывали католические церкви или превращали их в реформатские, высылали и убивали священников – короче, принесли с собой европейские религиозные войны. На двести лет католики во владениях Ост-Индской компании оказались на нелегальном положении.
Событием, которое изменило их жизнь к лучшему, стала – довольно неожиданно – Французская революция. В 1795 г. была провозглашена Батавская республика (писал о ней здесь), а в следующем году Реформатская церковь потеряла свое привилегированное положение в стране. В Голландии и ее колониях наступила религиозная свобода, а в 1798 г. Ост-Индская компания обанкротилась, и все ее владения отошли государству.
Именно государство взялось регулировать и религиозные вопросы в колонии. В 1807 году в Ост-Индию были впервые после двухсотлетнего перерыва направлены католические священники (голландцы, разумеется). Их задача была в том, чтобы окормлять имеющуюся белую и туземную паству, а вести миссионерскую работу запрещалось во избежание конфликтов с местным населением.
В 1845 г. произошел конфликт между епископом Якобусом Гроофом и генерал-губернатором Яном Якобом Рохуссеном.
Епископ оказался человеком, которому не все равно, и запретил в служении нескольких священников за масонство. Рохуссен, считая, что священники – это его чиновники, выполняющие важные государственные задачи (и получающие от него жалованье), потребовал отменить запрет. Грооф отказался. После нескольких месяцев противостояния его выслали из Суринам, где он вскоре и окончил свои дни. В ситуацию вмешался Рим, и вопросы разделения полномочий государства и церкви худо-бедно разрулили. Однако миссионерская деятельность шла довольно вяло.
Новый импульс католическому миссионерству придал в начале XX века иезуит Франс ван Лит, организовавший на Яве школы и семинарии.
В 1924 г. были сняты все ограничения на миссионерскую деятельность. Как видно на этой карте (в хорошем качестве здесь), католические миссии, помимо традиционного Флореса, работали на Калимантане и Новой Гвинее:
А Западный Тимор был зоной активности Индийской Церкви (Indische Kerk) – еще в 1817 г. волевым решением голландского короля все протестантские деноминации были объединены в рамках одной структуры.
В католических школах учились многие будущие деятели борьбы за независимость Индонезии. Постепенно католический клир стал не белым, а местным. Первый индонезийский епископ Альберт Сугияпраната, говоривший о себе «100% католик, 100% индонезиец», считается национальным героем.
Индонезийское католичество окончательно приобретает национальный характер, в том числе и на эстетическом уровне: вот, к примеру, статуя Христа Царя Яванского из современного храма в Джокьякарте:
Результаты миссионерской работы можно видеть на следующей карте (данные на 2010 г.):
В масштабах страны католики (как и протестанты, которых в два раза больше) являются ничтожным меньшинством. Однако присутствие христиан является важным фактором социальной-политической жизни Индонезии. На заре ее независимости была сформулирована национальная философия Панчасила. Она позволила примирить светский национализм и исламизм, а также не оставлять за бортом влиятельные религиозные меньшинства. Первым столпом Панчасилы является единобожие, и, чтобы ему соответствовать, был переформатирован даже балийский индуизм, который официально считается монотеистической религией (карта ниже демонстрирует общую религиозную ситуацию в Индонезии, не указывая численность населения, что в данном случае имеет огромное значения):
Но вернемся к Восточному Тимору. Индонезийская оккупация (о ней здесь) – это сразу несколько важных сюжетов. О том, как одна страна, не так давно сбросившая с себя колониальное иго, нещадно угнетала другую. О том, как западные державы закрывали на это глаза, поскольку сначала все делалось в имя борьбы с коммунистической угрозой, а в 1999 году, когда кризис достиг пика, Индонезия была слишком важной частью порядка, основанного на правилах, чтобы портить отношения с ней из-за каких-то туземцев. Кстати, кризис этот разворачивался параллельно с косовским и рекомендую отличную статью 1999 года на сайте троцкистов (они еще есть) с максимально объективным анализом ситуации.
Но также это история о резком изменении роли религии в жизни отдельно взятого острова.
Несмотря на четыре века португальского господства католики к 1975 г. составляли всего 20% его населения. А вот под конец индонезийской оккупации – 90 (сейчас – 98). Как так получилось?
Португальцы управляли Тимором на расслабоне, не особо переживая по поводу религиозных представлений туземцев. Верят в духов – ну и на здоровье. А вот индонезийский порядок предусматривал, что никаких язычников быть не должно, поэтому объявление себя католиками отчасти облегчало тиморцам жизнь. Но дело не только в этом.
В условиях оккупации Католическая церковь стала единственным легальным институтом сопротивления. По мере того, как клир становился все менее португальским и все более тиморским, церковь стала восприниматься как выразительница интересов народа – и вполне себе находила общий язык с марксистами. В 1980-е годы начались попытки «индонезации» тиморского католичества, но тиморцы даже отказывались исповедаться священникам, завозимым с «большой земли» и небезосновательно воспринимали их как носителей индонезийского национализма.
Кстати, операцию по захвату Восточного Тимора разработал и возглавил католик генерал Леонардус Мурдани.
Это никак не помешало индонезийцам ни разбомбить семинарию в Дили, ни сжигать и разграблять церкви и школы. Равно как и объявлять простым солдатам, что вторжение – это «джихад против коммунизма».
Пытаясь завоевать симпатии тиморцев, Сухарто повелел поставить в Дили статую Христа Царя, которая стоит по сей день:
Но даже она пропитана духом индонезийского национализма: высота в 27 метров символизирует 27 провинций Индонезии (включая Восточный Тимор), ширина в 17 метров – 17 июля, дату «интеграции» Восточного Тимора, высота основания в 5 метров – пять столпов Панчасилы.
Ватикан же в годы оккупации проявил чудеса дипломатии: епископы в Восточный Тимор назначались непосредственно из Рима, а не через Джакарту, но отношения с Индонезией все это время были ровными. Сегодня Восточный Тимор является второй страной в мире по доле католиков в населении. После Ватикана.
За кадрами этого повествования – а, точнее, набора иллюстраций к трудной истории взаимоотношений двух стран, осталось многое. И преследования христиан в Индонезии, и экономический бум в эпоху Сухарто, и падение его режима, и примирение между Индонезией и Восточным Тимором, и фактическое превращение последнего в западный протекторат практически без шансов на развитие. Мы затронули – и то по касательной – только один из тысячи аспектов взаимоотношений, но хочется надеяться, что это было полезно.