Всем детям чрезвычайно нравится ходить в походы и на экскурсии.
Как хорошо выйти за стены школы, увидеть что-то интересное, необычное, попутешествовать, заночевать где-нибудь в лесу в палатках!
Раньше, когда главными для меня были внешняя организованность и дисциплина, я предупреждал детей задолго до похода: «Вот будет у нас поход, а шалунов не возьму с собой, и тех, кто плохо учится - тоже».
В поход брали как можно больше родителей, чтобы сами присматривали за своими детьми. А вдруг кто-то сломает себе шею, кому за это отвечать?
После похода я посвящал целый урок разбору того, кто как себя вел и кого больше не буду брать с собой в поход. Или даже угрожал всем, что, мол, больше я им похода не устрою, они этого не заслуживают.
Так поступал я давно и к тому прошлому не будет возврата.
Сегодня мы с классом собираемся в двухдневный поход.
Что изменилось в наших походах?
Конечно, я беру всех детей и лишь немногих родителей. Поедут с нами только трое. Они смогут помочь нам, если возникнут какие-то осложнения; они — активные участники предстоящих игр.
Других не беру, потому что по опыту знаю: чем больше мам идут вместе с детьми в наши коллективные походы и экскурсии, тем больше теряется и меркнет их воспитательный смысл.
В таких походах мамы — особенно они — вдруг превращаются в каких-то строгих надзирательниц, и детям нет от них жизни. Детский гомон заглушается грозным, нервным, тревожным гвалтом: «Не бегай!», «Не трогай!», «Не прыгай!», «Не смей!», «Стой рядом со мной!», «Не кричи!», «Оденься, простудишься!» и т.п.
Мамы не дают детям влиться в природу, вдоволь набегаться, удивляясь цветам, бабочкам, птичкам, муравьиной суете, ради чего и устраиваются походы.
Тогда мне самому тоже хотелось бегать и шалить вместе с ребятишками, перейти речку вброд босиком, но… не осмелился. Мамы могли разом, все вместе накричать на меня: «Учитель, что вы делаете? Ведь дети будут вам подражать!»
Я обнаружил тогда одно удивительное явление. Несмотря на постоянные нервные приказы («Не смей!», «Не бегай!»), дети вели себя более развязно, теряли самообладание, забывали о том, зачем пошли в поход, часто ушибались. Именно потому, что за каждым из них присматривает мама.
В детях заглушается внутренняя потребность к самоорганизации, самоуправлению, и они полностью отдаются стихии своих непосредственных импульсов.
К этому добавляется еще то обстоятельство, что действие импульсов увеличивается в каждом ребенке в зависимости от количества детей в группе и оттого, что они уже знают друг друга, учатся в одном классе.
Замечал я еще то, что в массовом психическом «помешательстве» детей самыми сдержанными и организованными оказывались те, чьи родители не сопровождали нас в походе. Видимо, они больше следовали внутреннему зову просьб и добрых наставлений своих родителей, чем другие — грозно звучащим приказам сопровождающих их мам.
Еще мамы берут с собой так много провизии, что ею можно накормить целый полк, и все стараются расстелить скатерть под тенью густых деревьев, у речки и устроить пиршество.
В общем, получается какое-то несуразное времяпрепровождение. И хотя после этого все всё же остаются довольными, я недоумеваю, так как знаю, какой воспитательный смысл утратил наш поход.
Что значит для моих ребят поход?
Это возможность преодолевать трудности, беречь друг друга, помогать девочкам. Поход не любит хныкающих, нудных, невеселых.
Поход для того, чтобы изучить все, что может встретиться в пути, запомнить, зарисовать, записать, собрать.
А еще наш поход пронизан серьезной игрой. Нам предстоит самим определять, в каком направлении идти, находить запрятанные в скалах и развалинах древних памятников письма, проводить спортивные соревнования, раскрывать друг другу душу, сидеть вокруг ночного костра, мечтать…
Ну вот всё и готово: все дети пришли вовремя, одеты по-спортивному, у всех за плечами рюкзаки. Всем не терпится скорее тронуться в путь. Тогда, вперед!
Ваш неутомимый путешественник, Шалва Амонашвили
Подписывайтесь на канал КЛУБ СЕМЬИ АМОНАШВИЛИ.
Здесь много интересного для родителей и учителей!