Социолингвистика - научная дисциплина, развивающаяся на стыке языкознания, социологии, социальной психологии и этнографии и изучающая широкий комплекс проблем, связанных с социальной природой языка, его общественными функциями, механизмом воздействия социальных факторов на язык и той ролью, которую играет язык в жизни общества. Некоторые из этих проблем (например, «язык и общество») рассматриваются и в рамках общего языкознания. Междисциплинарный статус социолингвистики находит выражение в используемом ею понятийном аппарате. Так, языковой коллектив, рассматриваемый в качестве исходного понятия социолингвистического анализа, определяется на основе как социальных, так и языковых признаков (наличие социального взаимодействия и единство языковых признаков). Основные операционные единицы социолингвистического исследования — социолингвистические переменные — характеризуются соотнесённостью, с одной стороны, с определённым уровнем языковой структуры (фонологическим, морфологическим, синтаксическим, лексико-семантическим), с другой — с варьированием социальной структуры или социальных ситуаций.
Эта наука, изучающая взаимоотношение и взаимодействие языка и общества, призвана показать, как использование языка определяется такими факторами, как класс, пол, раса и т.д. Ее появление можно датировать примерно серединой двадцатого века. Отец современной лингвистики Фердинанд де Соссюр (1857-1913)[1] рассматривал язык как тип социального поведения. Именно этот факт послужил началу исследований в этой области.
Корни социолингвистики следует искать в традиционной диалектологии. Общим знаменателем между этими двумя дисциплинами является их озадаченность языковыми вариациями, одна из которых связана с социальным уровнем, а другая - с географически обусловленными вариациями.
Развитие социолингвистики связано с деятельностью американских и британских лингвистов начала 1960-х годов. Первым и главным из них является Уильям Лабов [2], который подчеркнул, что 1) структурные системы настоящего и изменения в языках прошлого могут быть исследованы в связи друг с другом, 2) языковые изменения можно наблюдать в ходе современных языковых разновидностей и 3) тот факт, что так называемая "свободная вариация" на самом деле вовсе не была свободной, а определялась преднамеренным, если не сознательным, выбором говорящих.
При изучении социолингвистического поведения человека лингвисты обнаружили, что некоторые черты вариаций, как правило, различаются больше, чем другие. При этом существуют особенности, для которых вариация имеет некое социальное значение. Для того чтобы уловить такие особенности и описать их, используется термин «лингвистическая вариантность». Это относится к определенной функции, которую можно использовать в качестве так называемого «тега» для классификации речи говорящего. Например, как указал Уильям Лабов [3] в своем исследовании английского языка в Нью-Йорке, реализация /r/ является именно такой вариантом. Реализация /r/ значительно варьируется в зависимости от разных группа или в пределах определенных местностей. Традиционный низший класс в Нью-Йорке не произносит /r/ после гласной, поэтому такие слова, как “car” или “card” реализуются как [ka:] и [ka: d] соответственно. Носители языка из групп, находящихся выше по социальной лестнице в Нью-Йорке, склонны произносить / r/ в упомянутой позиции, т.е только что упомянутые слова они произнесли бы как [ka:r] и [ka: rd]. Тут важно обозначить основную идею, к которой в итоге пришел исследователь - лингвистические варианты различаются в зависимости от города или региона.
Хотелось бы еще обратить внимание на довольно занятную общую нелингвистическую метку для лингвистической переменной, shibboleth - (ивр. «колос» или «течение».
«…И перехватили Галаадитяне переправу чрез Иордан от Ефремлян, и когда кто из уцелевших Ефремлян говорил: «позвольте мне переправиться», то жители Галаадские говорили ему: не Ефремлянин ли ты? Он говорил: нет. Они говорили ему «скажи: шибболет», а он говорил: «сибболет», и не мог иначе выговорить. Тогда они, взяв его, закололи у переправы чрез Иордан. И пало в то время из Ефремлян сорок две тысячи…» (Суд. 12:5-6). [4]
Вариация звуков [s] и [ʃ] здесь сыграло довольно значимую лингвистическую и историческую роль в различении «своих и чужих» во время военных действий в прошлом.
Собственно, выше мы отдали дань истокам социолингвистики, кратко вспомнив некоторые основные моменты, находившиеся у истоков этого лингвистического направления. Сегодня большой интерес и не менее большой спор вызывает взаимосвязь языка и гендера, что служит источником для многих занятных открытый не только в лингвистике, но в социологии и даже психологии.
Слово «гендер» - первоначально грамматический термин, стал со временем обозначать социальные роли и поведение индивидов, вытекающие из их классификации как биологически мужского или женского пола. Это огромный комплекс, охватывающий практически все аспекты социального поведения, одним из которых является язык. За последние три десятилетия или около того были проведены интенсивные исследования взаимосвязи языка и пола, в основном женщинами-учеными, которых привлекла эта тема из-за очевидной дискриминации в отношении женщин, которая имела место в прошлом и которая все еще наблюдается сегодня. В рамках лингвистики первоначальным толчком к более глубоким и осознанным исследованиям стала работа американского лингвиста Робин Лакофф [5], которая в начале 1970-х годов сосредоточила свое внимание на определенных темах, связанных с гендерными отличиями в языке. Ее работа побудила других ученых погрузиться в подобные исследования, и вскоре язык и гендер стали развивающейся областью в университетах по всему западному миру. По своей природе языковые и гендерные исследования связаны с противопоставлением языка, используемого мужчинами и женщинами.
Основное предположение лингвистов, работающих над социолингвистическими исследованиями - мужчины и женщины используют язык по-разному, что считается результатом социализации - вхождением в общество с раннего детства. Гендерные роли преподносятся, чаще навязываются с младенческого возраста, чаще всего стереотипно и настойчиво.
Первый акт гендеризации — это присвоение имен. Женщин и мужчин обычно узнают по их именам, хотя некоторые английские имена, например Хилари, Крис, Пэт (сокращенные формы), могут относиться к обоим полам. Отношение к ребенку с малых лет также определяет в некой степени гендерную роль, которую он займет в обществе. Все это кажется довольно безобидным, но усиление гендерного распределения может принимать тонкие формы в зависимости от того, соответствуют ли дети отведенной им роли. Родительское одобрение или неодобрение часто выражается в зависимости от того, насколько человек соответствует своей гендерной роли: хороший мальчик, хорошая девочка; плохой мальчик, плохая девочка — это самые распространенные оценки детей.
Хотя многие родители используют такие «ярлыки», не задумываясь, это вполне может показать, насколько они, в свою очередь, усвоили представления о гендерных ролях в период своей юности, то есть в период своего собственного становления. Атрибуты двух полов передаются детям на раннем этапе. Между мальчиками и девочками существуют существенные различия не только во внешней физиологии, но и в психическом строе. Разум, стойкость и мужество присущи мальчикам, в то время как эмоции, слабость для девочек.
На просторах YouTube можно найти Home School– канал, на котором в одном из выпусков (How Parents Influence Kids' Gender Roles)[6] рассказывают о том, что устаревшие стереотипы и гендерные роли должны быть искоренены, чтобы дети с детства понимали, что мужчина может быть танцором, а женщина – хирургом, что вешание «гендерных ярлыков» - не самое толерантное и благоразумное дело. Под этим же видео наблюдается следующая картина:
«I remember when I was younger I used to believe that pink and purple were the only "girl colors"and every other color was a " Boy color". Even freaking McDonald's has pokemon as "boy toys"! Just Gimme my Pikachu dammit!»
«I remember lying about my gender at mcdonalds to get the toys I liked better all the time»
«What an internal outrage most families don’t live in 50s gender roles anymore..smh»
«My life is a lie! We all live in these stereotypes! We are controlled by them!»
Из этих реакций ясно, что как минимум пользователи YouTube причастны или интересуются гендерными ролями в обществе, а также и сами оказывались в неприятных или неловких лично для себя ситуациях из – за стереотипов, навязанных ранее.
Здесь важно уточнить и лингвистические нюансы: хирурги считаются мужчинами, если не указано иное, а медсестры — это женщины (так и хочется воспользоваться отсылкой к «Друзьям» и к реплике одного из героев, сказавшего «I hear divorce I automatically go to Ross» – имеется ввиду, что упомянутые выше языковые ассоциации настолько плотно сидят в голове, что сложно переключить их.
Таким образом, связь между стереотипами и использованием языка обычно рассматривается как двусторонняя. То есть стереотипы отражаются в использовании языка говорящими, а использование языка, в свою очередь, подпитывает стереотипы социальных категорий у получателей сообщений.
Подробнее хотелось бы остановиться на исследовании раннее упомянутой Робин Лакофф[7], которая подчеркивала отсутствие уверенности в языке, который используют женщины. Были перечислены различные функции, которые так или иначе доказывают данное предположение. Они перечислены в следующей выдержке из книги Р. Лакофф: Р. Лакоф отмечает, что результаты данного исследования не обязательно могут быть применимы ко всем представителям данной социальной группы.
Хотелось бы вспомнить еще один феномен, который переплетается с гендерными ролями, стереотипами в языке. В 1991 году американская панк-группа Bikini Kill опубликовала феминистский журнал под названием Girl Power. Солистка группы Кэтлин Ханна сказала, что ее вдохновил слоган Black Power. Термин стал популярным в панк-культуре начала и середины 90-х годов.
В настоящее время он широко используется для того, чтобы бороться с дискриминацией, ведь женщины традиционно считаются менее ценными работниками, чем мужчины: их неохотно нанимают, они первые попадают под сокращение. При этом общество навязывает им обязанность ухода за семьей, вынуждая жертвовать работой.
По теории статистической дискриминации женщины, которые, как предполагается, чаще оставляют работу по семейным причинам, будут получать меньшую зарплату, что будет вновь приводить к их увольнениям, в том числе потому, что «мужчины смогут обеспечивать семью», а женщины — нет.
Как это связано с лингвистикой? Лозунги “You go girl”, “Know your power”, “You are enough”, “Girls can”, “Lady boss”, “This girl can”, в которых наиболее часто встречающиеся слова - “can”, “power”, “go”, “boss” - характеризуются достаточно большими дерзкими требованиями изменений в обществе, в частности касающиеся установления равноправия. Бытует мнение, что с увеличением феминитивов в языке, равноправие установится наиболее быстро и безболезненно, и результатом именно этой гипотезы стало разделение лингвистики на два лагеря.
В борьбе с дискриминацией женщин появился довольно интересный термин «десексификация». Было много попыток десексифицировать язык, то есть удалить изначально сексистские структуры. Одно из очевидных средств - просто не использовать упомянутые языковые структуры, которые могут для кого – то оказаться оскорбительными. Однако существует много случаев, когда невозможно избежать этой проблемы, и поэтому языковые сообщества стали создавать новые формы. К примеру,
- humankind for former mankind;
- police officier for policeman;
- flight attendant for air hostess.
Цель таких изменений - создание нейтральности (или уж небинарности, прости Господи) в обществе, обеспечение языка достаточным словарным запасом, способным избежать те же гендерные ярлыки и\или дискриминацию.
В последнее время, этот процесс стал своего рода бумом в обыденной жизни западных пользователей языка.
Таким образом, справедливо полагать, что язык обладает огромной силой и влиянием на общество, так же, как и общество может подвергать язык изменениям. Но надо ли оно?
Библиографический список:
1. Lakoff, R. Language and Woman’s Place / R. Lakoff // Language in Society. ‒ 1973. ‒ № 2. ‒ P. 45‒79.
2. Lakoff, R. Language and Woman's Place / R. Lakoff. ‒ N.Y.: Harper and Row, 1975. ‒ 328 p.
3. Labоv, W. The reflection of social processes in linguistic structures. In «Readings in the Sociology of Language*, J. A. Fishman (ed.), The Hague — Paris, 1966.
4. Ветхий завет: Книга Судей: Глава 12
5. Лабов, У. Исследование языка в его социальном контексте [Текст] / У. Лабов // Новое в лингвистике. Выпуск VII. Социолингвистика. – М.: Прогресс, 1975. – С. 96–181.
6. Соссюр Ф. Курс общей лингвистики. – М.,1933. – С.58.
7. https://www.youtube.com/watch?v=swSy6pdAS-0
[1] Соссюр Ф. Курс общей лингвистики. – М.,1933. – С.58.
[2] Лабов, У. Исследование языка в его социальном контексте [Текст] / У. Лабов // Новое в лингвистике. Выпуск VII. Социолингвистика. – М.: Прогресс, 1975. – С. 96–181.
[3] Лабов, У. Исследование языка в его социальном контексте [Текст] / У. Лабов // Новое в лингвистике. Выпуск VII. Социолингвистика. – М.: Прогресс, 1975. – С. 96–181.
[4] 4. Ветхий завет: Книга Судей: Глава 12
[5] 1. Lakoff, R. Language and Woman’s Place / R. Lakoff // Language in Society. ‒ 1973. ‒ № 2. ‒ P. 45‒79.
[6] 7. https://www.youtube.com/watch?v=swSy6pdAS-0
[7] 2. Lakoff, R. Language and Woman's Place / R. Lakoff. ‒ N.Y.: Harper and Row, 1975. ‒ 328 p.