Аве, товарищи!
Насобирала немногое.
Света
С завтрашнего дня собираются отключать несколько раз в день. Посмотрим. Обещал областной голова.
Ш и Б
«У нас новый министр, вместо Ш. Что ваши об этом говорят и говорят ли? Мы пока не понимаем к чему бы это, просто наблюдаем.»
Да, поговаривают, и звучит это как-то подковерно. Но сейчас, озвучивая это в двух словах, вижу, что от подковерного там разве что звучание, а смысл наиболее обсуждаемых версий сводится к тому, что П. ждал от Ш. больших результатов, но поскольку тот не смог оправдать возложенного на него высокого доверия, его заменили на Б. Всё.
Одним словом всё тривиально до жути.
Для себя, как мне кажется и раньше ничего хорошего не ждали и сейчас не ждут. Большая часть обсуждений – о том, что творят наши элиты, а не о тех угрозах, которые могут представлять ваши.
Под землей
Обсуждают тему визита летяг на какие-то подземные микрозаводики по изготовлению своих летяг. Утверждают, что таковые довольно уверенно находятся и уничтожаются вместе с засевшими там кабанами.
У некоторых там родственники работают и по их словам, они там все обречены.
Молодежь
«Ну, у нас у молодёжи сейчас положительным можно считать волонтерство. Я не беру волонтеров ЭсВэО, там отдельная тема. А волонтерство особенно началось во время пандемии и напоминает «Тимур и его команда» в современных конечно реалиях. И это радует».
У нас тоже есть нечто подобное, хотя это привязано в основном к большим городам. Мне это тоже интересно поскольку с одной стороны люди получают удовольствие от того, что кому-то помогают, а с другой – это не является результатом какой-то массированной пропаганды или идеологии строительства нового мира.
Нет: люди просто помогают.
Поэтому, хотя молодежь часто ругают, говоря, что с такими как они ничего путного не построишь, но я смотрю на них довольно оптимистично.
По-моему с такими как они вполне можно построить что-то, как минимум, неплохое. Те, кто говорят, что с ними ничего построить нельзя, просто не произносят того, что кроется за этими словами – что они в основной своей массе не хотят умирать за ту или иную политическую программу. Т. е. правильнее было бы сказать, что с такими не повоюешь.
Судя же по тому, в каком глубоком тухесе находится Опушка сейчас, у меня складывается впечатление, что построить что-то пристойное как раз нельзя со старшими: они либо воровать, либо умирать, либо убивать.
В лучшем случае вкалывать, как проклятые, чтобы однажды обожраться всем хрякам на зависть.
Вообще поколение, которое хлебнуло перестройки и всякой солженицынщины, словно свежего воздуха, по большей части мне кажется уже непригодным: бывает и образование хорошее, и ум, вроде бы, неплохо работает, но потом – бац, сбой, и опять слышишь голос Сороса.
Это какой-то гибрид ранних большевиков и западной пропаганды, в видении которого цена человека измеряется только способностью, набычив лицо, пойти с дубиной наперевес во имя, причем неясно во имя чего, окромя полных яслей.
- Молодежь от них радикально отличается и мне интереснее всего то, что это не наша молодежь такая, а крайне распространенное явление: таких много и у вас, и у разнообразных «них».
И мне интересно, какой мир построят эти люди, для которых нет смысла копить на машину, когда можно купить электросамокат, которые не считают миллиард на счету оправданием своего существования и для кого волонтерство – едва ли не форма удовольствия.
Местечковость
"Читала, как не могли выпустить фильм «В бой идут одни старики». Снимался он на Довженко, тогдашний министр культуры Опушки не выпускал.
Проблема была в начинающемся национализме, автор статьи назвал это местечковостью. Это проблема человеческого социума, свой кружок, местечко, никого не пускаем.
Если брать нашу страну, ее размеры просто не дают развиться местечковости. Видимо это отличие нас от опушки и Европы, скученность.»
Возможно. Хотя размеры Опушки не впечатляют разве что на фоне Хладолесья: страна вообще-то здоровенная.
Но она не такая уж и многонациональная, хотя и не моноэтничная. И вдобавок к этому это в первую очередь сельская страна. Реально это вообще не страна, а сельхозрегион, который потом стал сельхоз-промышленным регионом, но это тоже всё о том же – «щоб був хлиб и до хлиба».
Не очень понимаю, чем им этот фильм не угодил, но местечковость способна породить очень странные явления и не менее странный ход мысли.
В целом такие страны совершено нормальны: не всем нужно объединяться в какую-то солидную общность. Более того: некоторым этого делать как раз не стоит. Европа, к примеру, попыталась объединиться и смотрится это как-то уродливо.
Не менее уродливо выглядит и наша «соборнисть», вместо единства породившая противостояние.
Но и возводить противоположное в идеологию тоже нельзя, ибо идеология - это вообще не для таких стран. Им лучше просто плыть по течению, занимаясь решением мелких проблем, которые тоже кто-то должен решать.
Как показывает опыт именно такие невзрачные страны справляются с этим лучше прочих, у которых весь ресурс уходит в строительство новых общечеловеческих парадигм.
Правда, наша страна с этим тоже не справилась. Наверное, это все-таки не страна, а регион.
Менталитет местного
«Уважаемая Оса, очень понравилась Ваша точная фраза "Что не монетизируется – то суета сует".
Вспоминая годы, прожитые на Опуне, вижу очень качественный сервис в быту. В любом, даже захудалом городишке куча генделиков, где накормят вкусно, и мотельчиков море, и поговорят, и поспрашивают, и послушают.
Но всё на бытовые темы.
Чуть глубже копни и сразу тишина. О политике разговоры только на основе популярных штампов. Собственный анализ отсутствует напрочь. То же и в культуре и в науке.»
Всё так. Как приусадебный участок облагородить – так все таланты. Даже красиво сделают. Но зачем нужны красивые, скажем, картины уже понимают не до конца.
Кстати, нечто подобное, хотя и в несколько смягченном виде я слышала о некоторых странах Европы, на которые у нас принято молиться, не вставая с колен.
Эти страны со стороны смотрятся порой нереально конфетно, но, побывав там, многие наши (хотя в основном ваши) отмечали жуткую провинциальность, которая смотрелась тем неожиданнее в контексте того, что страны вроде бы развитые и с вроде бы богатой культурой.
…
«Даже будучи доцентом в Черкасском ЧДТУ только с одним из коллег было о чем поговорить кроме бытовых тем. Но и он был выходцем с Ростова.»
Аналогично! Беседуя с представителями науки я не уставала поражаться тому, что от науки у них только ученое звание, а в душе это глубоко приземленные провинциальные люди, которым на самом деле интересно лишь то, сколько они получат за свою работу, но не она сама.
Исключения были единичными.
Более того, тех представителей науки (историков по крайней мере) все 30 лет планомерно выдавливали на задворки, особенно начиная с Юща. Их место занимали меркантильные горлопаны.
…
«И вот еще интересное наблюдение. Еще в совковые времена была куча музыкальных ансамблей в Хладолесье. Были таковые и в Беловежье. Причем все беловежские там и оставались. Это и знаменитые Песняры и Сябры и Верасы. Т.е. национальная культура развивалась. А вот на Опуне что-то никого и не припомнилось из тех времен. Океан Эльзы и Скрипка и уровень совсем никакой по сравнению с перечисленными и взлететь как перечисленные не смогли. А чуть поталантливей, так сразу в Хладолесье. Поскольку понимал, что на месте востребованности нет и не будет.»
Да, мы в период довольно плотного общения с местной рок-тусовкой тоже обнаружили этот пробел: страна большая и густонаселенная, но кроме Софии Ротару реально вспомнить нечего.
«Браты Гадюкины», «Океан» и «ВВ» – это и в самом деле не то, не говоря о том, что последние два – вообще позднее явление. О всяких «Тарта́ках», «Скрябиных» и «Танке́ на майдани Конго» лучше и не говорить: пустая трата времени.
Потом обнаружилось и другое: в местном андеграунде тоже нет ничего интересного. В российском есть, в белорусском было, и местные рокеры слушали это и играли, но своего не формировалось.
И музыкальная культура, вернее тот плинтус, возле которого она валяется, зело печалил местных неравнодушных к ней людей.
Я помню сколько раз наши парни и девчонки из кожи вон лезли, чтобы организовать традицию уличных концертов, которые пусть будут небольшими и недорогими, но регулярными.
В блин раскатаются, организуют один, но и он оказывается никому не нужным и на второй уже никаких ресурсов нет. Ни рок, ни фолк, ни джаз, ни неоклассика не пошли: люди не поняли, зачем это нужно. Ведь пиццу можно есть и без всяких джаз-бендов, которые еще и мешаются.
Вообще самая популярная реакция на музыку в наших краях (на любую): «выключить, будь ласка, в мэнэ голова болыть».
И в контексте этого попытки забрить в опушнян то Репина, то Чайковского, то Айвазовского (Ованес Айвазян – типичный опушнянин, конечно: майже козак!) выглядят, как попытка натянуть на себя сенаторскую тогу, не вынимая из носу кость.
…
«Пока в рамках союза на государственном уровне это поддерживалось и финансировалось, то и развивалось. Средства то выделяемые плановым порядком надо было осваивать. А планы и бюджеты эти копировались с центральных.
А вот как только началась са.м.о.с.т.и.й.н.ость, то тут все и по.х.е.р.и.лось. И вот это – «И що воно даэ?» и есть суть менталитета.
Это неспособность думать дальше сегодняшнего дня, своего кармана и огорода. Это неспособность создать государство.»
Всё так. Мы вообще слегка подозреваем, что с цивилизационной точки зрения ментальный конструкт «Опушка» - это что-то наподобие «Афганистан» или «Гаити».
Т. е. какой-то афганец или гаитянин может перебраться, скажем, в Россию или другую развитую страну, быстро там освоится, станет нормальной, хотя и экзотической частью общества и т. д. В этом плане он человек как человек. То же самое с опушнянином.
Но в массе гаитяне - это не столько люди, сколько носители конструкта «Гаити», а он, как и человек должен вырасти.
Весь исторический опыт показывает, что человека можно из родоплеменного общества вытащить прямиком в социализм или капитализм, с очень высокой степенью вероятности рассчитывая на то, что он адаптируется к новым реалиям. Аналогично можно проделать и обратный эксперимент. Один человек – это человек и он подвижен.
Но перетащить из, скажем, феодализма в капитализм целую общность практически нереально: ей нужно дать вырасти.
И ест вот у нас подозрение, что «Опушка» как общность – это цивилизационный недоросль.
И никакие проекты по превращению оной в нечто равное пусть не Хладолесью или Китаю, но хотя бы Португалии, Дании или Нидерландам реализованы не будут, ибо после выпускного сорокалетний юбилей не отмечают.
Успешно ассимилировать можно. Но пока люди будут ментально прикреплены к «Опушке» – в носу так и будет торчать кость. И вывалится она оттуда не скоро.
А пока что это, выражаясь языком «Руси изначальной» (фильма), варвары, не познавшие красоты.
Нет, так жить тоже можно, но тогда нужно строить нечто варварское, а не "Вторую Хранцию".
Но для этого нужно осознать реальность, а осознание, как Вы верно подметили, у нас не в чести.
Звучит как опушкофобия, но что вижу – о том и пою.
До встречи!