Padomju Latvija (Советская Латвия)…
"В Латвии я прослужил чуть менее полутора лет и не могу утверждать, что хорошо узнал республику, хотя проехал по служебным делам её достаточную часть. Особое впечатление произвела сельская местность и колхозы, в которые приходилось ездить для проверки, приписанной на случай мобилизации, автомобильной техники.
Аккуратные разноцветные дома, отличные дроги, режущая глаз чистота улиц, столовые для работников, оформленные в национальном стиле – все это было так не похоже на российские и польские деревни. Вообще Латвия производила впечатление большей «заграничности» чем Польша.
В каждом колхозе были свои пивоварни, коптильни, пекарни и очень приличная ремонтная база. Автомобили, хоть и не радовали своей новизной, но содержались в идеальном состоянии: не было на их рамах и под оперением вековых кусков земли и засохшего навоза.
Вообще к автомобилям и технике у латышей уважительное отношение: грязнющих и ржавых «вёдер с болтами» я не встречал, даже мой Карлуша блистал свежей краской.
А вот и забавная история вспомнилась. Часть семей офицеров и прапорщиков проживали в небольшом барачном поселке в 10 км от Цесиса, который с чьей то «легкой руки» называли «Тужиловка». Ежедневно утром для доставки на службу офицеров и школьников в школу выделялось чудо военного автомобилестроения автобус АС-38 - помесь ГАЗ-66 и «Фердинанда» из говорухинского «Места встречи…».
Конструкторы видимо очень хорошо старались, что бы «Фантомас» (так его именовали во многих частях) смотрелся уродцем и не привлекал внимание вероятного противника. Кузов «Фантомаса» был очень подуставшим, на сто раз переклёпан и подкрашен разными оттенками цвета «хаки».
Приближалось время очередного осмотра комиссией ВАИ округа, по результатам которого выдавался талон на право эксплуатации. Как правило, перед комиссией «Фантомаса» отмывали и подкрашивали кузов. На тот момент им управлял рядовой Лехтсаар, до призыва проживавший в Эстонии, от которого и поступила интересная инициатива.
Уже тогда в республиках Прибалтики во всю было развито частное предпринимательство, особенно по части авторемонта. Отец Лехтсаара как раз был таким частником и занимался «кузовщиной», и он, якобы, выразил готовность привести в порядок наш автобус на безвозмездной основе.
Дыба без колебаний согласился, и под руководством «толкового» прапорщика, команда из двух солдат – ассистентов и старшего пилота Лехтсаара, взяла курс на Эстонию. Через пять дней команда вернулась. Я лишился дара речи: на стоянке, сверкая боками на весеннем солнце, стоял флаг Эстонии (тогда ещё не официальный) на колесах!
Крыша и панель оконных проемов были голубовато-синего цвета, середина до панели колесных арок черная, и низ кузова – белый. Причем качество покраски было отменным. Дыба возмущался:
- Что за цвет не военный? Сам на пожарке ездишь (это про Карлушу) ещё и автобус цветным сделал. Не дай Бог, не получишь талон – лично будешь перекрашивать за свой счет!
Я его и себя успокаивал весомыми аргументами: цвет «Фантомаса» в документах не указан, да и нет в руководящих документах относки на то, что армейские автомобили транспортной группы эксплуатации должны быть окрашены в защитный цвет.
Поступающие в войска ПАЗики были окрашены во все цвета радуги. Флаг Эстонии Дыба не усмотрел. Комиссию ждал с волнением Начальник ВАИ округа с удовольствием осмотрел сверкающий автобус и сделал одобрительное заключение: « - Молодец, Лекус, отлично покрасили! А главное, что такая окраска привлекает внимание других участников движения, что важно для безопасности, тем более детей перевозите! Защитный то цвет не заметен на дороге!»
А что же Дыба? А он весь сиял ярче, чем краска кузова АС-38: «Так вот я начальника автослужбы всегда учу, что безопасность движения - его главная задача! Вот, добился от него исполнительности, наконец-то!» Правда, к ордену меня не представил. Опять я ушел в сторону. Что нормально при разговоре.
Нравилась дорога в Даугавпилс, проходившая через небольшие города - цветные и ухоженные. По-моему сами понятия: «село» и «деревня» для Латвии не применимы. В Даугавпилсе был окружной автомобильный склад, и бывать там приходилось часто.
Живописные места, а сам город был несколько иным, отличавшимся по архитектуре от виденных мною городов, да и латышская речь звучала в нем редко. Основное население - русскоязычные. Ну и конечно жемчужина Латвии – Юрмала и вся курортная зона побережья с дюнами и соснами, растущими прямо у воды.
В отличие от Литвы, в Латвию ещё не сотрясали « революционные бури». Хотя уже был создан Народный фронт, и в Риге что-то двигалось в антисоветском направлении, но в Цесисе ничего подобного не происходило, не смотря на то, что в период гласности открывались подробности секретного протокола пакта «Молотов – Риббентроп» и трагических событий после августа 1940 года.
Не буду вдаваться в исторические факты того периода, тем более в разных источниках, в зависимости от конъюнктуры момента они трактуются по-разному. Но то, что начались репрессии и депортации нелояльных к новой власти, в Сибирь – точно.
За все время службы я в свой адрес никаких упреков не слышал, латыши – очень спокойный и уравновешенный народ, больше интересующийся трудом, а не политическими интригами. Не было в то время никакого национализма, во всяком случае, я таких проявлений не видел. Люди просто понимали, что не мы – их современники участвовали в тех событиях.
Я не знаю источник происхождение мифа о том, что при СССР Латвия была без промышленности и жила за счет Москвы. Промышленность была и производила отличную продукцию: электропоезда, радиотехнику (помните дефицитные Спидолы), РАФики, мопеды «Рига» - мечту подростков, дефицитную электробытовую технику «Straume», легендарный Рижский бальзам и шпроты.
И это только то, что использовалось в быту и на транспорте. Стоит признать, что для республики с населением, на тот момент, чуть больше 2,5 млн.– вполне прилично. А ещё морские перевозки, туризм, рыболовство.
Сами жители были образцом трудолюбия. Цесис - город сельской местности и многие жители брали в аренду небольшие поля и выращивали на них техническую свёклу. Колхозы помогали с посевом, а арендаторы занимались всеми остальными вопросами.
Полученный урожай сдавался на обрабатывающие предприятия, принося хорошую прибыль семьям. Не знаю, как было в других городах, но в Цесисе, байка о том, что в магазинах продавцы, когда к ним обращались по-русски, делали вид, что не понимают и не отпускали товар - оставалась только байкой.
Наш дом никак нельзя было назвать «многоквартирным», жители знали всех по именам, как могли, помогали, друг другу в бытовых вопросах, при этом никто ни к кому « не лез в душу». Особо дружеских отношений как во Вроцлаве с сослуживцами у нас не сложилось.
Но вскоре мы познакомились с интересной латышской семьёй из высотной части нашего дома. Гунтис и Сандра были нашего возраста, отлично говорили по-русски: Гунтис - практически без акцента, а Сандра - с приятным, мягким латышским.
На тот момент у них было двое детей: Марцис- дошкольник и Байба- ровесница нашей Томы. Мы как-то сразу подружились и практически все выходные проводили вместе. Девочки играли вместе во дворе и ведь как-то общались (Байба русский не понимала).
Мы часто устраивали совместные ужины, выезды на природу и на красивейшие близлежащие озера. Однажды ездили в страшное место – Саласпилс – детский концлагерь периода войны.
Хорошие, приличные ребята - с ними было легко и просто. Эта дружба сохранилась до наших дней, не смотря на то, что в последний раз мы виделись в 1991 г., когда они приезжали к нам в Таллин.
Наличие видеосвязи позволяет нам связывать и видеть друг друга – что очень приятно. Друзья по-прежнему живут в Цесисе, но в другом доме, а тот дом так и стоит на том же месте по улице Вальню. После нашего отъезда в семье Гунтиса и Сандры родилась девочка Иева, ставшая, впоследствии, профессиональной баскетболисткой, игравшей до недавнего времени в турецком «Галатасарае» и за национальную сборную Латвии. Спасибо, вам – мои друзья, за многолетнюю дружбу! Пусть у вас все будет в лучшем виде.
Гунтис и Сандра жили на одной площадке с её родителями. Маму Сандры я почти не помню, а вот отца Сандры – Яниса, запомнил. На тот момент ему было 65 лет. От него исходили какие-то флюиды дружелюбия. Внешне он выглядел очень презентабельно и напоминал ученного на пенсии. Янис говорил по-русски не так уверенно как Сандра, но вполне понятно.
Как-то так сложилось в моём характере, что я очень люблю общаться по-дружески с людьми старше меня по возрасту, мне интересно расспрашивать их о прожитых годах, видимо эта черта перешла и моей внучке Маше – очень общительной девочке. Однажды такая беседа произошла с Янисом.
У меня был редкий выходной, и мы помогали Гунтису и Сандре в уборке той самой технической свёклы. После работ мы помылись в бане и были приглашены на ужин, где собралась вся семья.
Я начал расспрашивать Яниса о жизни, и он сначала, как-то нехотя начал интересный рассказ. Он родился в 1923 году в семье учителей. Надо вспомнить, что в 1918 году Латвия стала суверенным государством с социалистическим уклоном. Братья мамы Яниса уехали в Советскую Россию в составе Красных латышских стрелков, один из них работал в охране Ленина и участвовал в том самом субботнике, правда бревно с Ильичём не переносил, и на том самом изображении его нет.
Второй дядя стал партийным функционером в ленинском ЦК. В тридцатые годы связь с ними внезапно пропала и лишь в перестроечные времена через общество «Мемориал» их родные узнали, что братья были расстреляны, как и многие соратники Вождя мирового пролетариата – не нужны были Кобе «ленинцы», те – настоящие.
Вот только я очень сомневаюсь, что рабочие и крестьяне остального Мира знали, что у них есть такой Вождь. Вообще понятие «вождизм» - это что-то из глубинной Африки и островов Океании.
В 1940 году в Латвию зашли части Красной Армии, сменили правительство, быстро была образованна Латвийская ССР в составе СССР, естественно прошли чистки и репрессии и как следствие возникли противники новой власти. Янису было 17 лет, и он был сторонником новой советской власти.
Естественно я задал вопрос, где он воевал. Ответ меня просто отправил в ступор: Янис служил в германской армии! Мне сразу как- то стало не по себе! Понятно, что Янис мог мне и не говорить об этом, но он – честный человек.
К середине июля 1941 года вся территория Латвии была оккупирована немецкими войсками. В Красную Армию Яниса не мобилизовали, и он остался, как и другие его сверстники на оккупированной территории. Немцы прекрасно понимали, что среди латышей были недовольные Советской властью, которая просуществовала чуть меньше года и активно, начали пополнять свои ряды молодёжью.
Видимо были и добровольцы, но были и те, которых мобилизовали насильно под страхом расстрела. Среди таких оказался и Янис. Надо сказать, что немцы не очень-то доверяли латышам и службу они проходили не в Вермахте и не в войсках СС, а в тыловых частях на территории Латвии.
Яниса направили в какую-то авиатехническую часть, где даже не доверяли оружие. А вот добровольцы пополнили состав полицейских частей. Надолго на службе Янис не задержался и дезертировал. Долго скитался по лесам пока не вышел к расположению Красной Армии.
И случилось чудо: в фильтрационном лагере, где он честно всё рассказал, ему поверили, не подвергли репрессии и направили на какую-то работу. Видимо его дело попало к нормальному понимающему человеку, а ведь могло всё окончиться гораздо печальнее для него.
Янис с большим волнением, подбирая русские слова, рассказывал эту историю, и было видно, что он испытывал какое-то чувство вины за ту свою службу. После освобождения Латвии, Янис вернулся в Цесис, стал очень квалифицированным специалистом по сантехнике и водоснабжению играл в самодеятельном театре, увлекался киносъемкой и фотографией очень много читал, был очень эрудированным и порядочным человеком.
К нам относился очень дружелюбно. Любил нас фотографировать. Янис прожил долгую жизнь, уйдя из неё в 2015 году. Я успел с ним тепло пообщаться по скайпу, что было радостно и приятно. У меня о нем остались самые лучшие воспоминания. Покойся с миром, старый, добрый Янис Крастиньш! Я помню тебя!
После выхода Латвии из состава СССР, отряд вывели на территорию России и расформировали. Многие офицеры и прапорщики уволились с военной службы, те, у кого в Цесисе было приличное жильё, вернулись в этот уютный маленький город на Гауе, и продолжают там жить, по сей день.
Руководство республики приняло справедливое и цивилизованное решение по бывшим военнослужащим ВС СССР: всем им и членам семей, имевшим жильё и прописку, предоставили гражданство и все права, но не позволили продолжить службу в Латвийской армии. В Эстонии поступили иначе.
Можно по-разному относиться к этим людям, но лично я отношусь к ним с пониманием. Не было у них в то время перспектив дальнейшей службы, и многим попросту некуда было возвращаться, а Президент новой России решал тогда другие задачи. Эх! Сколько же офицеров и прапорщиков прошли через это.
Пора попрощаться с латышским периодом. Впереди ждет Nõukogude Eesti (Советская Эстония). Но вот Дыбу придется вспомнить и именно в Эстонии…» Артур Лекус (продолжение - https://dzen.ru/a/ZkcYEc1MnTY6-whk)
