***
Ресторан, это маленькое государство с военной диктатурой. Иначе нельзя. Только дисциплина и строгое соблюдение устава гарантируют результат. Никакой демократии.
Это оркестр, в котором одинаково важны дирижер, музыканты и инструменты.
Это театр, где, однажды, ты обязательно сыграешь главную роль.
Это террариум, а ты - или уж, или королевская кобра, или мышка, которую с радостью съедят и уж, и кобра.
Это место, где за деньги, большие или не очень, ты можешь купить себе праздник.
Это модель мира, уменьшенная тысячекратно.
7
На следующий день, к пяти часам вечера, ресторан был отмыт и ждал вечернюю посадку. Все приборы, бокалы и тарелки были натерты и разложены по местам. Скатерти отглажены, салфетки накручены, сигареты выкурены, анекдоты рассказаны. Нас расписали по позициям.
- Пойдем, буду тебя учить, попросил менеджера, чтобы нас поставили вместе.
Руслан задорно подмигнул. Тогда он казался мне великим гуру, владеющим тайными знаниями.
- Ты должна видеть и слышать все вокруг, - начал он. – Отодвинь каждый стул на своей позиции, встряхни и взбей каждую подушку, загляни под стол, даже если уверена, что там чисто! Перекрути каждую салфетку, передвинь каждую тарелку, ты не знаешь, на какой из этих стульев сядет лучший гость, поэтому все места должны быть подготовлены для него. Пройди вокруг каждого стола и представь, как туда садятся гости. Каждый из них - это деньги и связи. От тебя зависит, сколько ты заработаешь сегодня и как будешь жить завтра.
Ресторан неспешно заполнялся гостями. Звенели бокалы, смеялись дамы, официанты, как бабочки,порхали с тяжеленными подносами.
- Смотри внимательно. Ребята зря не сделают шага. Экономят ресурс. Двигаться надо красиво и грациозно. Спина прямая. На лице улыбка. Не относись слишком серьезно к происходящему. Это всего лишь игра. Представь, что ты на сцене в театре. Никто не знает, какая ты на самом деле. И не узнает никогда. Это твоя тайна. – Руслан снова подмигнул. – Сегодня ты можешь быть кем угодно! Твоя жизнь, твоя роль!
Наша позиция оказалась самой отстойной, был всего один стол – двушка. Посидели на шестнадцать тысяч. Две оставили на чай. Двести на бар, пятьсот на такси. По шестьсот пятьдесят чистыми на руки. Вот такая арифметика.
В этот вечер освободились пораньше.
- Пошли прогуляемся по ночной Москве - предложил Руслан.
Было зябко.
- Выпить чего-нибудь хочешь?
- Нет, спасибо, я не пью.
Руслан купил маленькую бутылку воды и вылил содержимое. Потом прожег зажигалкой дыру в донышке, что-то поджег, бутылка наполнилась дымом.
- Будешь?
- Нет, нет, а что это?
- Не важно. А я тоже не пью – сказал он – я героинщик. Бывший. Два раза был в реанимации с передозом. Теперь всегда мерзну – жуть. Нарушается микроциркуляция в капилярах и все такое. По домам? Я поймаю тебе такси.
***
В ресторане не бывает случайных людей. Три месяца. Максимум полгода, и «случайный пассажир» уйдет. Ты должен быть совсем «больным на голову», чтобы работать в ресторане.
Ты абсолютно не защищен социально, тебя «официально» не оформляют на работу, твоя зарплата всегда в конверте, если она будет. Зачастую все уходит на штрафы. Тебя могут уволить одним днем. Просто сказав - ты уволен. Даже не обязательно повторять три раза. Конечно, тебя кинут на деньги!
Все, кто работает в ресторане - неисправимые мечтатели и авантюристы, верящие в свой уникальный шанс, в чудо, которое обязательно случится именно с ними. Надеющиеся, что они любимчики судьбы, что им вселенная обязательно отсыплет золотых монет! И, что самое невероятное, так оно и есть! Вселенная отсыпает, чудо случается и шанс не упускается, его ждут, его не просрешь!
Но, кроме легкой формы шизофрении, чтобы работать в ресторане надо: быть выносливымфизически и эмоционально. Быть готовым работать на ногах по двенадцать - шестнадцать часов. Обладать хорошей памятью и прекрасным чувством юмора. Всегда выглядеть с иголочки. Быть находчивым, иметь гибкий ум. При этом быть милым, любезным, внимательным, улыбчивым, сочувствующе - непоколебимым. Это в зале. Быть жесткой расчетливой мразью с холодным рассудком и мгновенной реакцией со своими коллегами. Быть готовым к любым оскорблениям со стороны руководства и не вестись на провокации. И! ВСЕГДА верить в свой шанс и ждать его.
8
В шестнадцать лет я перестала есть. Это случилось так обыденно и незаметно… Просто однажды пропал аппетит… и уже не вернулся. Это было не желание похудеть, это было не желание жить. Серость и убогость окружающей действительности, понимание отсутствия каких бы то ни было перспектив, ежедневная мамина молитва: «Тебе никто никогда не поможет», единственная юбка и блузка на весь год, одиночество. Все вместе незаметно убивало меня… К ноябрю от истощения прекратились месячные. В апреле, когда я выходила в огород, чтобы посмотреть на пробуждающуюся природу, я с удивлением смотрела на свои руки, тоненькие как спички. От ветра кружилась голова. Мама иногда спрашивала: Ты чего такая тощая? Может съешь что-нибудь?» Мне хотелось лечь на землю и смотреть на облака…
Летом приехала сестра. Она училась в Армавире. Лена зашла в дом и прямо с порога сказала: «Господи! Ну ты и урод!!! Ты что, с ума сошла? На тебя смотреть страшно!» На этом сеанс психотерапии закончился. Но ее слова каким-то магическим образом подействовали на меня. И я начала есть. И все получилось. Выкарабкалась.
Спустя много лет прочитала, что двадцать пять процентов больных анорексией не удается спасти. Вот оно, волшебство намерения близкого человека!))) Потом, в девятнадцать встретила отца своего сына. Конечно влюбилась. В двадцать два забеременела. После этого стали жить вместе. Через четыре месяца Георгий исчез. Пропал. Испарился. Я обзвонила все морги и больницы. Через неделю приехала домой к его матери. Дверь открыл Георгий. Он был в халате, взъерошенный и заспанный.
- Куда же ты пропал! Я обзвонила все морги!
- Прости. У меня депрессия. – И, он закрыл дверь.
Сил идти не было. Поэтому я вышла из подъезда и присела на скамейку. Глухая тоска навалилась на меня. Я совсем одна! Сестра живет в Москве. Ответ мамы я знала: «Я тебя предупреждала! От тебя одни проблемы!»
Как-то доработала до декрета. Что делать дальше? Куда мне деваться?
И я стала каждое утро приезжать к Георгию. Я не стучалась в двери и не просила о помощи. Я просто сидела на скамейке перед окнами его квартиры. По очереди выглядывали Георгий, его сестра, мама… Ни разу за три недели никто ко мне не вышел. Я простыла и заболела пиелонефритом. Провалялась в больнице две недели и уехала домой, рожать сына. Все мои маленькие, жалкие мечты и надежды были растоптаны.
***
Прошло восемь месяцев. Стояло жаркое звенящее лето. Предаваться грезам и страданиям не было времени. Раз в неделю я ездила в райцентр, за детским питанием для сына. Как-то, в июле, я опоздала на автобус. Вышла на остановку за городом. Минут через пятнадцать остановилась машина - серебристая девятка. Мужчину за рулем я знала. Это был начальник нашего ГАИ.
- Садись. – Сказал он.
- А сколько стоит до станицы?
- Садись давай!
Было около шести часов вечера. Окна в машине открыты. Горячий сухой ветер раздувал мои волосыи желтый, в цветочек, брючный костюм, который я дошила только вчера. Через десять минут мы свернули с дороги и поехали по стерне, прямо по полю.
- Мне надо в станицу.
- Сейчас заеду по делу в одно место…
Еще через десять минут мы остановились. В поле. Вокруг ни души. Сверчки и цикады, потревоженные гулом мотора, затихли. Птицы тоже. Воздух звенел тишиной. Гаишник покрутил ручку радиоприемника - только помехи.
- Водки выпьешь?
- Нет, ну что вы, я не пью!
- А я выпью.
Он налил в пластиковый стаканчик водки. Выпил и расстегнул ремень, туго сдавивший его круглый живот. Потом повернулся ко мне.
- Снимай штаны, – сказал он, и начал расстегивать ширинку.
- Нет-нет, что вы? Я не хочу!
- Снимай штаны! – Он в упор посмотрел на меня. Его глаза не выражали ничего. Они были пустые и холодные. Я заплакала и попыталась открыть дверь в машине. Гаишник схватил меня за запястья и ловко скрутил мои руки над головой. Потом грузно навалился на меня всем телом. Я зажмурилась. Почувствовала на лице его горячее дыхание с запахом водки и сигарет, и попыталась вырваться.
- Глаза открой, сучка! – Он ударил меня по лицу. – Не вздумай кусаться и царапаться! Сделаешь это хоть раз – я тебя убью. Раздену и выкину голую, в посадке, километров за пятьсот отсюда. Найдут тебя месяца через три, если опознают. Подумай, что будет с твоим ребенком! Штаны снимай!
Я вернулась домой около десяти часов вечера. Села на крыльцо, по которому так любила прыгать в детстве…
- Ну, где ты пропадаешь! – Из дома вышла мама, – яуже сама Кирилла уложила!
- Мам, меня изнасиловал начальник нашего ГАИ, ты знаешь его.
- Сама виновата! От тебя в жизни одни проблемы! – Она развернулась и ушла в дом.
Мягкий и теплый ночной летний ветер высушил мои щеки от слез. Через час он стал прохладнее и остудил искусанные, распухшие губы. Петухи напомнили, что уже скоро утро и пора спать. Я зашла в дом. Окна – настежь. Тюль раздувает, как паруса каравеллы. В кроватке сопит сын.
- Ну и пусть! – подумала я.
9
Вкус.
В «NEXT DOOR» ко мне вернулся аппетит. Я захотела жить. Гулять, любить, красиво одеваться. Появились свободные деньги. Все выходные мы бродили по Москве с сыном, мы ели в кафешках, мы ходили в кино и парки, мы покупали Кирюхеклассные игрушки и шмотки. Мой третьеклассник стал ходить в школу в кроссовках Moschino.
- Мама, мне ничего не надо. У меня все есть!
- Ну пожалуйста, пожалуйста, давай купим тебе этот автомат!
В «NEXT DOOR» я, в первый раз, попробовала «Буррата». Настоящий, буйволиный, итальянский сыр. Он был нежный и сливочный. Это была пища богов!
- А что это за маленькая ножка с косточкой, в салате? – Спрашивала я у Руслана.
- Это перепелка.
- А как ее есть?
- Руками! Птицу едят руками, – и Руслан начинал задорно смеяться, глядя на мое изумленное лицо.
- А что за жуткий запах от салата с рукколой и грибами?
- Это трюфель.
Руслан говорил, что я все должна попробовать, что вкус развяжет мой язык, что я начну продавать, только тогда, когда узнаю все ингредиенты. Мой первый, «Таледжио», был как первый мужчина. Я влюбилась в него, сразу и навсегда. Лимбургер, Рокфор, Бри де Мо! Их невероятное послевкусие будет с вами еще минут сорок, а аромат, смесь запаха грязных носков и таких же грязных гениталиев, но, тем не менее, божественный аромат, вы не перепутаете никогда и ни с чем!
Как мы пробовали? Да очень просто! Надо аккуратно извлечь из блюда, которое несешь гостю, ломтик нежнейшего тунца прожарки rare, или кусочек сыра, так мастерски, что и сам не заметишь, откуда взял. Ну а если банкет, то уж совсем ерунда! Часть тарелок просто не попадает в зал. Остаются на мойке, спрятанные конечно! Для нашего ночного «пиргороя». Ах, эти невероятные комплименты от французского шеф повара! Пробиваешь пару лишних конфет. Потом, скрываешься за углом мойки, и в зал выходишь уже с нужным количеством, съев остальные.
- Попробуйте великолепные комплименты от Дамьена Писионери! Это – шедевр!
***
На первом этаже здания, в котором находился наш ресторан, располагался офис Газпрома. Топ - менеджеры этого предприятия были нашими частыми гостями, особенно в обед. Как-то раз, сидели у меня два «прекрасных принца» с первого этажа. Обоим за пятьдесят. Самоуверенные, веселые, жизнерадостные хозяева жизни. Мы все очень любили газпромовцев. Они никогда особо не напрягали, не создавали проблем, у них всегда были хорошие счета и прекрасные чаевые. Пообедали гости салатом оливье, борщем и котлетками с пюре. Их раскрасневшиеся лица были круглыми и масляными, как блины. Потом один из них, руководитель, это всегда можно безошибочно определить по тому, как человек общается, как делает заказ, в какой позе сидит, подозвал меня:
- Послушай, дорогая, мы решили выпить коньячку. Принеси нам бутылку самого дорогого, какой у вас есть. Какой у вас самый дорогой коньяк?
В те далекие времена я и не догадывалась, как важно знать все самые дорогостоящие позиции в ресторане.
- Одну минуточку, я уточню на баре.
- Давай.
Я пулей понеслась к бармену. В этот день работал Алексей. Было около пяти вечера, и он пребывал в послеобеденной нирване. На физиономии бармена читалось состояние самадхи и слияние его сознания с высшим я. Поток мыслей, очевидно, отсутствовал. Лицо, шея, руки были такого же цвета, как борщ, только что съеденный моими гостями.
- Леша, Леша! Мне срочно нужна бутылка самого дорогого конька, который у нас есть.
Леша не шелохнулся, он повернул в мою сторону только глазные яблоки. Даже веки не дрогнули.
- Леша, что с тобой? Какой у нас самый дорогой коньяк?!
- Не знаю! Смотри в меню.
Я начала судорожно листать барную карту. Алексей медленно возвращался в реальность.
- Понимаешь, - начал он, - я позавчера был в клубе, ушел поздно, в шесть утра. Пошел позагорать на пляж и заснул. И проспал весь день. И чуть-чуть обгорел. Мне сейчас очень сложно разговаривать.
- Нашла! - Закричала я – «Реми Мартан Луи тринадцатый». Давай скорее считать сколько стоит бутылка.
Через пять минут я вернулась к гостям.
- Наш самый дорогой коньяк стоит сто шестьдесят тысяч рублей, – я озвучила стоимость, внимательно глядя на лица мужчин. Очень интересно было увидеть их реакцию. Реакция отсутствовала.
- Тащи, - сказал главный и продолжил беседу с коллегой.
Я помчала к бару.
- Давай!
- Кого? – Похоже, бармен вернулся в исходное состояние.
- Давай коньяк! Луи тринадцатый!
Алексей обернулся к полке. На полке конька не было.
- Я на склад, - сказал он и испарился. Через бесконечные десять минут бармен вернулся, без коньяка.
- Я не нашел.
- Как не нашел?
- Куда-то потерялся.
Леша попытался почесать обгоревшее лицо, громко сказал АЙ, и до него дошло, наконец, чем ему грозит потеря этой бутылки.
- Я на склад. – Он опять испарился.
Разочарованная и поникшая подошла я к гостям.
- Прошу прощения, к сожалению, самого дорогого коньяка нет, есть подешевле, но не на много дешевле!
- Ничего страшного, - ответили газпромщики, - нам уже пора, спасибо тебе.
В эту секунду за моей спиной возник Леша.
- Нашел, - выдохнул он, - нашел бутылку.
Алексей был покрыт пылью и паутиной, его лицо светилось счастьем. Но было поздно! Момент упущен! Гости попрощались и ушли, а Алексей побрел к бару и к осознанию собственной никчемности, понимая, сколько денег он потерял только что.
Через тридцать минут из офиса на первом этаже позвонили и пригласили меня с соленьями и графином водки. Я спустилась с подносом и постучалась в кабинет.
- Заходи!
За столом сидели мои гости.
- Мы все-таки хотим выпить, - сказал главный, извиняющимся голосом. – Но с тебя штрафная! Выпей с нами пятьдесят грамм.
- Ну уж нет! – Отрезала я. - Я не пью на работе! Нет, нет и нет.
Мужчина стал меня уговаривать, а я вспомнила фразу, которую так любил наш историк: «История повторяется дважды, один раз, как трагедия, второй раз, как фарс».
- Ладно, - сказала я, - давайте выпью с вами. Но только пятьдесят граммов.
Газпромовец подскочил, налил водки мне и себе, мы чекнулись и выпили.
- Спасибо тебе, дорогая, - сказал он, - Я так хотел выпить с тобой!
Он подошел ко мне и поцеловал в щеку, а затем положил в карман фартука деньги. Я развернулась, забыла сказать спасибо, и вышла из кабинета. В кармане у меня лежала тысяча долларов новенькими сотками.
….Продолжение следует….
Начало тут.