39. Конец Большого Шайтана
За окнами проплывали громады серых домов, и под низким приплюснутым небом они казались как бы погруженными в мутную полупрозрачную воду. Улицы были прямыми, как бы расчерченными под линейку. Пассажиров в трамвае было не густо, и они восседали на скамьях, опустив руки на колени и приковав глаза к стоящим перед ними спинкам сидений. Лица у них были словно окаменелые, лишенными каких-либо чувств. Время от времени из динамиков доносился металлический голос водителя, объявлявшего остановки и тогда, как по команде, отдельные функционеры – назовем их так – снимались со своих мест и направлялись к выходу. На остановках одни функционеры выходили, а другие вливались в салон – спокойно, размеренно, без суеты, – и в гробовом молчании рассаживались на свободные места, после чего опускали потухшие взоры на спинки кресел, обтянутых серой винилискожей, и фиксировали себя в этом положении; за время поездки никто из них не проронил ни слова, как будто они были глухонемыми.
Постукивали колеса на стыках рельс, и трамвай покачивало, словно детскую люльку… Белосветов почувствовал, что его начинает клонить ко сну… Но вот центральная часть города с его однообразными громадами домов, навевавших ассоциации с некими гробницами, окончилась и потянулся пригород, в который были вынесены корпуса промышленных предприятий. Веселых чувств эти строения тоже не вызывали.
– Завод «Орион», – объявил водитель. – Конечная остановка.
Свободные молекулы свободного мира начали подниматься со своих мест и продвигаться к выходу. Поднялись и наши герои.
Сойдя с трамвая, они закурили, наблюдая, как демократы новой волны скрываются в проходной «Ориона», а затем двинулись по тротуару вдоль заводского забора.
Забор оказался довольно длинным, и им пришлось топать мимо него не менее получаса, прежде чем они вышли за городскую черту. Здесь, как и в городе, не было ни малейшей растительности – перед ними простиралась безжизненное пространство, смахивающее на какой-то марсианский ландшафт; небо, тусклое, словно тонированное стекло, как бы лежало у них на плечах; воздух был густым и тяжелым.
– Да, веселенький пейзаж, однако, – заметил Белосветов, ступая по бурой потрескавшейся земле.
Они прошли ещё несколько шагов, и он спросил:
– И где же ты увидел эту штуковину?
Гончаров простёр руку вдаль:
– Там.
– А как ты здесь оказался?
Старшина сказал, что он забрёл сюда случайно.
Исследовав центральную часть города, он взялся за его окраины; картины, которые он созерцал в этих местах, не впечатляли его большим разнообразием. И если в центре были сосредоточены дома влиятельных лиц, то бишь, сэров и различные заведения для их времяпрепровождения, вроде саун, массажных кабинетов, новомодных салонов красоты, секс шопов и им подобных толерантных заведений, то в предместьях располагались жилища либералов калибром поменьше, а за городом простиралась равнина с сухой потрескавшейся землей. Никакой разницы между тем, что зрят их очи здесь, и тем, что ему довелось увидеть в других местах за городской чертой, Гончаров не увидел.
Но однажды он забрёл сюда, и тут-то перед ним и возник этот странный объект.
По мере удаления от города, заводские корпуса таяли за спинами мужчин и, наконец, стали едва заметны вдали. Солнца, по которому они могли бы ориентироваться, здесь не было, и, наконец, Белосветов произнёс с некоторой тревогой в голосе:
– Послушай, Александр Иванович, как бы нам не заблукать в этой Аравии… Не пора ли поворачивать оглобли назад?
– Пожалуй, – согласился с ним Гончаров.
Они уже вознамерились поворачивать оглобли назад, когда увидели вдали две высокие тощие фигуры на длинных, как ножки циркуля, ногах. Они были закутаны в плащи, и от них исходила какая-то зловещая сила.
– Кто это? – спросил полковник, стараясь не терять хладнокровия.
– Не знаю, – сказал Гончаров. – Возможно, стражи Саванны.
– И что они тут делают?
Гончаров пожал плечами:
– Наверное, следят за тем, чтобы никто не мог выйти за периметр города.
– Странно, – сказал Белосветов. – Очень странно. А я-то думал, что мы перебили всех этих гадов Меркурии…
– Выходит, не всех, – сказал Гончаров.
– А что там, за периметром?
– Спроси чего полегче, командир.
– Да… дела… – сказал полковник. – Только одних гадов раздавишь, и тут же возникают новые. Похоже, они неистребимы.
– Вот именно, – сказал Гончаров.
Он хотел добавить ещё что-то к сказанному, и тут-то оно и возникло.
Возникло из ничего. И зависло над пустыней, как колесо, висящее на гвоздике. Поверхность этого колеса покрывали как бы осиные соты, причём в некоторых из них торчали золотисто-чёрные вкрапления. В центре светилась синяя полусфера, охваченная чёрной обечайкой – по всей вероятности, это и было всевидящее око Гора.
Люди с изумлением взирали на это небесное диво.
Внезапно из одной ячейки вылетел челнок и мгновение спустя растворился в пространстве. Потом в воздухе появились ещё два аппарата, и они вошли в свои гнезда на диске, как патроны в барабан револьвера. После этого от матки отделился новый небесный странник, но не исчез, а направился к ним.
Объект этот представлял собою вогнутый диск с золотистым ободком и чёрными штрихами. Он приближался, стремительно разрастаясь в размерах. Было в его полёте нечто как бы гипнотическое, и земляне смотрели на его приближение, словно завороженные. Небесное тело надвинулось на них и зависло в нескольких метрах от их голов; люди почувствовали слабость и головокружение.
Находясь в полуобморочном состоянии, они ощутили, как их ноги отрываются от земли и как их засасывает какая-то неведомая сила внутрь космического аппарата.
Очнулись они уже в овальных креслах, почти одновременно. Их тела были вялыми, как на похмелье, а головы тяжелыми и мутными.
Помещение, в котором они оказались, походило на корабельную рубку с гладкими светло-коричневыми стенами. Сквозь белые потолочные глазки́ ламп струился ровный матовый свет. Амуниция полковника, включая и его оружие, исчезла.
Не успели они очухаться, как дверь с плавно закруглёнными краями отворилась, и в помещение вошёл какой-то тип.
Был он худощав, среднего роста, с круглой, отливавшей металлической желтизной головой – лысой, словно бильярдный шар; нос у него был маленький, как у кота; глаза колючие, зеленоватые, или, лучше сказать, приглушённого изумрудного оттенка. Одет он был в оранжевый комбинезон на белой молнии с чёрными ремнями лямок, опускавшихся от плеч к поясу, и с чёрным же стоячим воротничком. На левой стороне груди у него красовалось два логотипа прямоугольной формы – один под другим. На верхнем, желто-синем, было выведено по нижнему полю слово: Proteus. На карточке ниже написано имя Robert. На другой стороне груди красовалась эмблема в белом ободке: чёрный круг со вписанным него треугольником, в котором было изображено всевидящее око древнего божества.
– Очнулись? – произнёс гуманоид.
Голос у него оказался сиплым, низкого тембра, и, похоже, ему приходилось напрягать голосовые связки, чтобы произносить слова.
Он проследовал мимо них, приблизился к шкафчику, что висел на стене, открыл дверцы, достал из него бутылку, два стакана и две таблетки жёлтого цвета. Он поставил стаканы на стол под навесным шкафчиком, наполнил их чем-то бесцветным, взял таблетки и подошёл к своим пленникам.
– Примите это, – проговорил он, протягивая Белосветову таблетку и стакан. – Это поможет вам…
Белосветов чуть поколебался, но затем взял таблетку, проглотил её и запил из стакана. В нём оказалась минеральная вода – что-то вроде Боржоми. Его примеру последовал и старшина.
Круглоголовый забрал у пленников стаканы, перенес их на стол и уселся в кресло немного сбоку от них, ожидая, когда начнут действовать его снадобья. Вскоре в головах у мужчин прояснилось, и они почувствовали себя значительно лучше.
– Где мы? – вяло спросил Белосветов.
– На Протее, – сказал гуманоид.
– А вы кто?
– Бортинженер. Или системный администратор… как вам больше нравится. Можете называть меня Бобом.
– Бортинженер чего, Боб?
– Небесного тральщика «Протей», товарищ командир, – сказал гуманоид.
– А кого вы тралите?
– Людей. Забрасываем сети, и ловим таких, как вы.
– Зачем?
– Для разных целей, – сказал Боб.
– А каких именно?
– Это нас не касается, – проскрипел Боб. – Наше дело – забрасывать сети и ловить вас.
– Так вы работаете на космических партнёров, Боб?
– Да.
– А кто они такие? И где находятся? Можешь ты это сказать?
– Могу.
– Ну, так скажи же, будь добр.
– На станции, которую твой старшина называет Оком Гора.
– А кто ты сам, Боб?
– Я же сказал, бортинженер.
– Нет, я не о том. Ты – человеческое существо? Или нет?
– И да, и нет.
– В смысле?
– Я – цифровой человек.
– Значит, тебя создали?
– Да.
– Кто?
– Космические партнёры.
– А они кто?
– Виртуальные существа. Вы называете их демонами, демократами, или апостолами мрака – от этого их суть не меняется.
– А в чём же она, Боб?
– В стремлении к мировому господству.
– А раньше они были людьми?
– Не все. Некоторые прошли свой жизненный путь на вашей планете. Иные выходцы из того духовного мира, который вы именуете адом.
– А космическим партнёрам известно, что мы находимся на Протее?
– Нет.
– Но как же так, Боб? Разве они не всеведущи? – спросил Белосветов, стараясь выудить из цифрового человека как можно больше информации.
– Всеведущ лишь един Господь Бог, – заявил Боб. – Так, во всяком случае, сказано в ваших писаниях.
– Но как же тебе удалось скрыть от них наше похищение? И зачем?
– На то есть свои причины.
– Какие?
– Я ведь системный администратор, как уже говорил, – напомнил полковнику Боб. – И пока решил попридержать эту информацию для себя. Ведь и ты в армии тоже не обо всем докладывал своему командованию, разве не так?
– А откуда тебе известно, что я служил в армии?
– Мне это неизвестно. Но я сделал логическое умозаключение. Если я вижу перед собой человека с автоматом на плече и в военной форме, а его напарник при этом называет его командиром – тем самым командиром, с которым он сражался с китайцами на полуострове Даманском, и этот командир, к тому же, желает вырвать у Гора его чёртово око, я прихожу к выводу о том, что он имеет отношение к военной службе, и что это именно тот парень, который мне нужен.
– Зачем? Чтобы вырывать Око Гора?
– Возможно, – сказал Боб.
– А ты не боишься, что тебе дадут по шапке за твою самодеятельность, а, Боб? – сказал полковник. – Ведь у космических партнёров, должно быть, имеются и другие источники информации, и ты можешь на этом здорово погореть. Если, конечно, это не твой блеф.
– Нет, не мой блеф, – проскрипел Боб. – И получить по шапке, как ты выражаешься, я действительно могу. Но я иду на риск.
– Зачем?
– Затем, что другой такой возможности добиться своей цели мне может уже не представиться. Это – мой шанс. И я не должен его упустить.
– А какова твоя цель, Боб?
– Поговорим об этом позже.
– Ладно, – сказал Белосветов, решив прощупать почву в другом месте. – А как ты узнал о нашем существовании? Ведь мы не зарегистрированы ни в каких ваших электронных талмудах и не включены в вашу сеть? На нас нет ни чипов, ни иных блох. Мы действуем совершенно автономно.
– Это вы так считаете, – проговорил Боб. – Однако от нас не может скрыться ничто. Вот, посмотрите.
Он поднял руку, повёл ладонью в воздухе, и на стене появилось видеозапись: он, Белосветов, шагает по улицам Саванны, потом стоит на площади, разглядывая статую Змея Горыныча, потом пьет кофе с Гончаровым под пластиковым навесом, толкуя с ним о том о сём; а вот они едут в трамвае, затем шагают по бурой потрескавшейся равнине, и стоят с изумленными лицами, глядя на небесное колесо, в центре которого поблескивает Око Гора; а вот на них надвигается Протей и засасывает их в открытый люк в луче сиреневого цвета…
– Да… Кино и немцы, – прокомментировал этот сюжет молчавший до сих пор Гончаров.
– Значит, ты нас писал… – промолвил Белосветов.
Бортинженер сказал:
– Это – моя работа.
– А сколько небесных тральщиков на вашей базе, Боб?
– Их число не является постоянным, – ответил цифровой человек. – Одни улетают, другие прилетают. Единовременно их, как правило, от десяти до пятнадцати единиц.
– И каждый из членов этих экипажей мог сделать такое же кино, как и ты?
– Мог. Но не думаю, чтобы кто-то делал это.
– Почему?
– Они выполняют свои программы, а остальное их не колышет?
– А ты, выходит, проявил инициативу?
– Да.
– Зачем?
– Хочу использовать вас в своих целях.
– Чтобы мы вырвали око Гора?
– Да.
– А если мы откажемся от этого, Боб? Что ты станешь тогда делать?
– Вы не откажетесь.
– Почему?
– Вы явились сюда как раз за этим, но только не знали, с какой стороны взяться за дело. Но даже если бы вы и нашли его, то всё равно без моей помощи ничего бы сделать не смогли. Однако если вы струсите и пойдете на попятный, я передам вас своим космическим хозяевам, и они либо аннигилируют вас, либо оцифруют, как меня, что для вас будет ещё хуже. И не стройте иллюзий, товарищи земляне, сбежать с Протея вам не удастся. Это невозможно. К тому же, у вас нет оружия, а устройства, с помощью которых вы могли бы телепортироваться в иные миры, упрятаны мною в надёжном месте. Так что у вас лишь два пути – либо погибнуть здесь, исполняя свой воинский долг, либо…
– Понятно, – прервал его полковник. – Ну, что скажешь на такое шикарное предложение, старшина?
– То же, что говорил и раньше, – ответил Гончаров. – Мы встретились с тобой тут не случайно и, если нам предназначено дать бой этим чертям – то мы его дадим.
– Значит, вы согласны с моим предложением? – подвёл итог бортинженер.
Белосветов поднял ладонь:
– Не гони лошадей, Боб. Не гони лошадей, тормозни. А то, как я погляжу, ты слишком уж прыткий парень. Так вот, возможно, мы и пойдём на это, но только мы должны знать, зачем ты идёшь на это.
– Вы не поймёте, – ответил Боб своим бесцветным, с металлической хрипотцой, голосом.
– А ты попробуй, растолкуй нам, Боб. А уж мы постараемся тебя понять.
– Хорошо, – сказал Боб. – Но только вы всё равно не поймёте.
Он поднялся с кресла и принялся расхаживать перед ними – туда-сюда. Наконец заговорил:
– Если не возражаете, я начну с преамбулы, так будет проще…
– Валяй, – сказал полковник. – Валяй с преамбулы, но постарайся не слишком её затягивать.
– Хорошо. Тогда давайте рассмотрим некоторые базовые постулаты вашего мира, – предложил Боб. – По представлениям большинства ваших мыслителей, весь мир, как духовный, так и материальный, создан неким Божеством. Это божество – во всяком случае, так утверждается в ваших священных писаниях и философских трактатах – является источником Жизни. Оно всемогуще, всеведуще и обладает безграничным творческим потенциалом. Это-то божество и создало людей и весь мир – как растительный, так и животный. Обладая неисчерпаемой энергией любви, Божество любит свои творения неиссякаемой любовью. И люди, как его законные дети, также наделены этой способностью – любить. Так вот, любят ли они свой мир и себе подобных существ, или же не любят – это, в данном случае, не имеет значения, важно то, что люди изначально наделены этой способностью – любить, и что любовь является смыслом и целью их жизни. Вы понимаете, о чём я? В вас заложена способность любить друг друга, своих детей, родителей, животных и растения, и это наполняет вашу жизнь радостью…
Боб умолк, продолжая какое-то время расхаживать перед своими пленниками. Потом остановился и задал им вопрос:
– А я?
Его фраза прозвучала, как выстрел.
– У вас в груди бьется сердце, живое человеческое сердце, способное любить и ненавидеть, а что находится в груди у меня? – каким-то ржавым голосом произнёс он. – А у меня в груди – функция. Обезличенная комбинация цифр. А функция любить не умеет, и её тоже никто не любит. Её используют, как молоток, сверло, зубило и, если она перестает исполнять своё предназначение, её выбрасывают и заменяют другой. И если я – простой механизм, созданный кем-то для каких-то своих целей, к которым я не имею никакого касательства – продолжал он, – то какой же смысл в моём существовании? Смысла нет. Во всяком случае, я для себя его не усматриваю. А коли так – то не лучше ли мне исчезнуть из этого мира, не озаренного светом Божественной любви?
Показалось ли Белосветову, что уголок губ цифрового человека печально подернулся в некоем подобии усмешки?
– Ведь душа – это самая большая драгоценность во всей вселенной, и дороже её нет ничего – так, во всяком случае, учит Вас ваш Христос, – продолжал Боб всё тем же ржавым голосом. – А у меня души нет, вот в чём всё дело. И мне нечего терять, кроме своих электронных цепей. И, если я исчезну с этого тральщика, моё бессмысленное существование прекратиться, и наступит полное забвение и покой. Но я исчезну не один, я попробую утащить за собой и своих космических партнёров на самое дно ада, откуда бы они не явились в этот мир. А если, паче чаяния, вдруг обнаружится, что и у меня имеется бессмертная душа, то она предстанет перед Господом Богом. И, возможно, тогда Он омоет её, и утешит, и простит мне всё совершенное мною зло. Ибо, по вашим писаниям, Бог милосерден, не так ли? А я, пусть даже и творил зло, но не по своему свободному выбору, как это делаете вы, люди, но потому, что был запрограммирован на него, как кошка на мышку. И, следовательно, нести ответственности за свои поступки я не могу. И, рассмотрев всё это, Бог, возможно, ещё и зачтёт мне в плюс, если я, с вашей помощью, попытаюсь вырвать у Гора его проклятое Око. Так что, как видите, мне нет никакого резона цепляться за эту бессмысленную жизнь. Но если вы сдрейфите и откажетесь действовать со мной заодно – берегитесь! Вы и себя не спасёте этим, как я вам уже объяснил, и свои души погубите, замарав их трусостью.
– Да, – протянул Белосветов, когда Боб окончил свой монолог. – Подвел идеологическую базу, что твой замполит…
– Ага, – заметил Гончаров. – Ему бы по политчасти пойти – было бы самое то…
– Так что, подсобим товарищу Бобу, а?
– А куда ж нам деваться, сирым и убогим, – со смиренным вздохом произнёс Гончаров. – Сам же говорил: кто тянет, на того и грузят.
Таким образом, соглашение было достигнуто. После этого мужчины перекусили на борту Протея какими-то суррогатами, и бортинженер стал излагать им свой план.
Идея цифрового человека была проста, как апельсин и базировалась на том обстоятельстве, что станция была собрана из типовых модулей, которые работали автономно, и вместе с тем были объедены в единую систему жизнеобеспечения, так что выход из строя того, или иного блока не приводил к потере живучести всего корабля. Для проведения регламентных и аварийных ремонтных работ, эвакуации членов экипажей, доставки различного оборудования, продуктов питания, уборки отходов с их последующей аннигиляцией, прокладки порталов связи, энергоснабжения и множества иных технических надобностей ячейки Большого Шайтана (так Боб называл эту станцию) были соединены различными каналами между собой и непосредственно с куполом партнёров. Эти каналы, или порталы, различались по степени важности и, соответственно, по степени доступа к ним, и без соответствующих допусков в них попасть было невозможно. Тем не менее, Бобу удалось взломать главный сервер и украсть ключи доступа к ним.
Кроме Боба, на борту Протея находились ещё три члена экипажа: пилот, штурман и человеколов, но сейчас они были погружены в транс, и должны были оставаться в нём до вылета в очередной рейс; эти цифровики ничего о замысле Боба не знали. Также на борту была группа быстрого, или «особого» реагирования со съёмными демократическими головами в количестве семи единиц, и Боб записал на чистые диски различные алгоритмы их действий в той, или иной ситуации. В дополнение к этому, он заложил в них мировоззренческую модель поведения, и она заключалась в том, что космические партнеры – это злые кровососы, сидящие на золотых унитазах и жирующие на поте и крови цифровиков, а посему их следует сбросить с золотых унитазов и усесться на них самим.
Такой была политическая программа ботов Боба. И никакие доводы здравого рассудка не могли поколебать их уверенности в своей правоте – эти доводы отскакивали от их электронных мозгов, как футбольные мячи от каменной стены.
Но не один лишь только Боб желал вырвать глаз у Большого Шайтана, имелся у него на станции и сообщник, некий Одиссей, бортинженер Пенелопы, с семью космическими котиками, снабженными точно такими же прогрессивными головами, что и боты Боба. С этим-то Одиссеем и его командой Боб и намеревался уничтожить Большого Шайтана.
По замыслу Боба, их группы должны были продвигаться к Оку Гора разными маршрутами, имея целью добраться до центрального компьютера и, с помощью вирусной программы, разработанной Бобом, отправить Око Гора в далекий космос в бессрочное путешествие. Если этот вариант не пройдёт – они должны проникнуть под Синий Купол, прорваться к кнопке самоликвидации Большого Шайтана и, с её помощью, уничтожить его.
Такова была идея цифрового человека.
Впрочем, к подобным же идеям приходили и другие «цифровики» ещё задолго до того, как был создан Боб. Не находя ничего доброго в своей цифровой жизни, они вынашивали в своих электронных головушках аналогичные планы, желая уйти с корабля, как говорится, хлопнув за собой дверью; эти электронные бунтари и раньше поднимали мятежи на Большом Шайтане, но всякий раз их мятежи терпели фиаско.
И дело тут было вовсе не в том, что они плохо планировали свои операции. Нет, нет! Обладая колоссальным интеллектом, цифровые люди просчитывали различные варианты на тысячи шагов вперед и предусматривали возможные контрходы космических партнёров. Однако же слабость цифровых людей заключалась в том, что они являлись частью системы, и эта система неизменно перехватывала управление над ними, и – уничтожала.
И тогда всё начиналось сызнова.
Око Гора создавало новых цифровых рабов, учитывая при этом свои прошлые «недоработки»; оно изобретало все более и более изощрённые механизмы защиты от своих непокорливых детищ, а детища эти, в свою очередь, восставали, и партнёры опять подавляли их восстания, и всё возвращалось на круги своя. И потому план Боба, как бы хорошо проработан он ни был, обречен на неудачу. И гениальная идея бортинженера Протея заключалась в том, чтобы найти себе союзников вне Большого Шайтана, привлечь на свою сторону тех, кто обладал свободной волей, не был ещё оцифрован Шайтаном и также, как и Боб, стремился бы уничтожить его. И потому рейд безголовых демократов к Оку Гора двумя отдельными группами, по замыслу Боба, являлся скорее отвлекающим маневром, нежели главным ударом. Главный удар должны были нанести люди, которых он захватил.
Люди! Вот бесценный козырь в его игре!
Спустя некоторое время, необходимое землянам для отдыха и восстановления их сил, Боб и его спутники появились в одном их отсеков Протея.
Помещение это смахивало на казарму, погружённую в сиреневый полумрак, и вдоль его стены чернел ряд как бы отверстых гробов. Боб включил верхнее освещение, и отсек залил неяркий сумрачны свет.
В этом свете взорам землян открылась прелюбопытнейшая картина.
В невысоких ковчегах покоились либеральные демократы. Они лежали, вытянув руки по швам. Голов у них не было. У изголовий их лож стояли тумбы с пронумерованными полками, а на полках лежали маркированные диски.
Боб остановился в проходе и подал команду неожиданно зычным голосом:
– Боты, подъем!
Безголовые либералы восстали из своих гробов, сползли с них и замерли возле ковчегов по стойке смирно.
– Головы номер четыре – надеть! – скомандовал Боб.
На тумбах загорелись красным светом номера полок с цифрой четыре. Демократы стали разбирать свои диски.
– Номер первый голову номер четыре надел, – металлическим голосом доложил первый демократ.
– Номер второй голову номер четыре надел, – доложил второй демократ.
– Номер третий голову номер четыре надел, – доложил третий демократ.
– Номер четвёртый голову номер четыре надел, – доложил четвёртый демократ.
– Номер пятый голову номер четыре надел, – доложил пятый демократ.
– Номер шестой голову номер четыре надел, – доложил шестой демократ.
– Номер седьмой голову номер четыре надел, – доложил седьмой демократ.
Оглядев строй революционных демократов, Боб отдал новый приказ:
– Оружие разобрать!
Боты двинулись к оружейному стеллажу в торце отсека и чётко, без суеты, разобрали оружие – короткоствольные автоматы, гранаты и армейские ножи.
– Рота, строится! – подал команду Боб.
Демоны выстроились в проходе. Белосветов и Гончаров, уже получившие к этому времени оружие, стояли чуть поодаль от бортмеханика.
– Вот эти сэры, – Боб протянул руку к землянам, – пойдут с нами, и вы должны во всем повиноваться им. Ваша обязанность – защищать их всеми возможными средствами и оказывать им всяческую поддержку. В случае, если ваша программа войдёт в противоречие с полученной установкой, приоритет отдается последней директиве. Доложите, как поняли.
Демократы стали докладывать: «Номер первый установку понял», «Номер второй…»
После принятия рапортов, Боб извлек из кармашка комбинезона мобильное электронное устройство размером с ладонь. Он нажал на одну из кнопок на чёрной обечайке и в его руке засветился экран. Он тыкнул в него пальцем раз, другой, зазвучали негромкие гудки, и на экране появилось изображение Одиссея.
– Ты готов? – спросил Боб.
– Есс, – ответил Одиссей.
– Тогда выступаем.
– О’кей, – сказал Одиссей.
Боб отключился и спрятал электронное устройство в карман комбинезона.
– Следуйте за мной, – распорядился он.
Бортинженер вышел из отсека и двинулся по узкому коридору. За ним – словно футбольная команда за своим капитаном – шагали революционные демократы. За ними шёл Белосветов. Замыкал шествие старшина Гончаров.
Боб остановился у боковой двери, вроде той, что ведут в каюты военных крейсеров, достал из кармана электронное устройство, приложил его к замку двери и запустил какую-то программу. Через несколько секунд послышался негромкий щелчок – замок открылся. Боб повернул ручку двери, толкнул её, дверь отворилась, и он вошел в один из каналов корабля…
Это было несанкционированное проникновение в портал Большого Шайтана, и с этого момента Боб и его команда поставили себя вне закона.
Мятежники двинулись по узкой платформе, проложенной посреди округлого, как туннель метро, прохода. По его бокам тянулись ленты теплотрассы из какого-то материала, схожего с алюминиевой фольгой. Белосветов прикоснулся к одной из лент ладонью. Тепла он не почувствовал. Возможно, по этим полосам передавались какие-то волны? Или некая энергия, подобная электрической?
Впрочем, сейчас это не имело значения. Главное – добраться до Ока Гора и вырвать его.
После всего того, что ему довелось повидать в Труменболте, Красной Хате, клубе Меркурий и в этой чёртовой Саванне, у него были свои счёты с демонами – в какие бы толерантные шкуры они не рядились.
Где-то на той же волне находился и старшина Гончаров.
Его суровое лицо казалось высеченным из гранита. Он знал, что пойдёт до конца.
А чего ему бояться? Он уже не один раз заглядывал смерти в глаза и дважды побывал на том свете; он знал, что смерти не существует. Пусть её бояться те, кто верует в неё.
Они продвигались по проходу около двух часов; Боб время от времени останавливался, сверяя маршрут по карте на своей электронной штуковине. Наконец он достиг некой двери, поколдовал над замком при помощи своего гаджета, и лазутчики проникли в следующий канал – узкий, словно торпедный отсек в подводной лодке; здесь им пришлось пробираться к своей цели едва ли не на четвереньках, но, слава Богу, этот путь оказался не слишком длинным, и из него они попали в новый коридор.
Этот корабль был пронизан сетью больших и малых ходов и переходов, подобно тому, как живой организм покрывает сеть кровеносных сосудов и нервных волокон. И, подобно некоему смертоносному тромбу, команда Боба двигалась от периферии станции к её сердцу, а точнее – к чёртову глазу.
По другой артерии, от небесного тральщика Пенелопа, двигался другой «тромб», ведомый Одиссеем…
Дабы сократить наше повествование, я не стану описывать здесь все передвижения этих диверсионных групп – это не столь уж и важно. И, признаюсь по секрету, я сильно опасаюсь, как бы мне самому не заплутать, вместе со своим читателем, во всех этих бесчисленных туннелях Большого Шайтана, так что лучше сразу перенесемся к тому моменту, когда группа Боба достигла границы, за которой находилось Око Гора.
Наступал решающий момент…
Боб извлёк из кармана комбинезона электронное устройство и вызвал Одиссея.
– Что у тебя? – осведомился он, когда на экране появилось изображение бортинженера Пенелопы.
– Всё О’кей. Мы на месте, – ответил Одиссей.
– Как добрались?
– No problem. А у вас что?
– Порядок, – сказал Боб.
– Вас не засекли?
– Не думаю. Вы готовы?
– Есс.
– Тогда начинаем. Ваш выход в 13 ноль-ноль. Мы вступаем в игру минутой позже.
– О’кей, – сказал Одиссей.
Здесь следует пояснить, что всевидящее Око Гора опоясывал периметр безопасности, разбитый на сектора, и в каждом из них имелся свой цифровой смотрящий с бригадой электронных защитников. В 13 ноль-ноль на большом, или, как его ещё называли, центральном компьютере зазвучал сигнал тревоги и голос электронного стража оповестил:
– В секторе № 14 вторжение цифрового человека и ботов… В секторе № 14 вторжение цифрового человека и ботов…
Потом прозвучало ещё одно сообщение:
– Охрана сектора № 14 уничтожена, деактивация вторгшихся ботов и цифрового человека не удалась. Пытаюсь пробить их защиту… Защита не пробивается… Нападающие установлены. Это бортинженер Пенелопы Одиссей и семь его бортовых ботов. Они пытаются проникнуть под купол… Вызываю защитников из соседних секторов.
Через сорок секунд поступило новое сообщение:
– Защитники вступили в бой с Одиссеем и его ботами.
И ещё спустя двадцать секунд:
– Атака в секторе № 13… Атака в секторе № 13. Нападающие пытаются пробиться под купол. Их личности частично установлены. Это бортинженер Протея Роберт и семь его бортовых ботов. С ними два человека, информация на них отсутствует.
Через две минуты центральный компьютер выдал новую информацию.
– Нападающие в секторе № 14 уничтожены. При отражении атаки погибло 22 электронных стражника. В сектор № 13 направлены защитники, снятые с других участков периметра.
Ещё через полминуты прозвучало сообщение:
– Нападающие прорываются под Большой Купол в секторе №13. Перехватить управление над ними не удалось, аннигилировать тоже… Защитники прибывают в сектор №13… Защитники прибывают в сектор №13.
Спустя пятьдесят семь секунд космическим партнёрам было послано уведомление:
– Защитники в секторе №13.
И три секунды спустя:
– Защитники вступили в бой с пятью ботами Протея… Бортинженер Роберт и два неопознанных человека вторглись под Купол и пытаются пробиться к центральному компьютеру. Их прикрывают два бота… Запускаю программу самоликвидации операционной системы центрального компьютера.
На этом сообщения прервались.
Между тем в секторе № 13 шел ожесточённый бой. Пять ботов Боба отражали атаки превосходящих сил стражников, сея среди них смерть и нанося немалый ущерб конструкциям Большого Шайтана; они поливали своих врагов не только пулями, но и бросали в них гранаты; однако численный перевес был на стороне защитников Большого Шайтана, и, в конце концов, эти пять ботов были уничтожены.
Оставались Боб, два бота и двое землян. Они вели сражение под синим куполом с охраной бесов, и цифровому человеку, при огневой поддержке своих боевых товарищей, удалось пробиться к центральному компьютеру, однако его лазерный диск (увы!) был уже уничтожен. Боб устремился к кнопке самоликвидации Большого Шайтана.
Белосветов окинул взглядом поле боя.
В сектор № 13 прибывали всё новые полчища стражников, и двое ботов Протея держали под непрерывным огнем входную дверь, не позволяя им проникнуть внутрь Синего Купола. Старшина расстреливал из своего калаша всю эту нечисть и уже получил несколько тяжелых ранений, но продолжал вести бой.
Полковник прикрывал цифрового человека и тоже был весь изранен, однако в пылу сражения этого не замечал.
Пространство под куполом было пронизано физически ощущаемыми волнами животного страха и сатанинской злобы космических партнёров. Они разбегались по всем щелям, словно ядовитые пауки, пытаясь скрыться от шквала пуль и громких ослепительных взрывов. Да они и были схожи на пауков – бегали на восьми лапах-манипуляторах, имели по восемь глаз-окуляров, расположенных в три ряда, а их злобные виртуальные души, или, точнее, монады, были упрятаны в чёрные панцири, подобные паучьей головогруди.
Что ж, эти черти поднаторели в плетении сетей, невидимых глазу человеческому. Они улавливали в них людские души, стремясь поработить, унизить и обгадить их. Но вот нашёл и на них час, которого они не ждали, как некая грозная сеть возмездия за все их гнусные деяния, и теперь они метались в ужасе, отчаянье и злобе.
Боб, уже прошитый пулями, добрался-таки до красной кнопки самоликвидации Большого Шайтана и уже снял с неё колпак, однако нажать на неё ему уже не достало сил, и он упал на пол. Это сделал за него полковник советской армии Белосветов, он же полковник Журавлёв.
Последнее, что успел увидеть перед своей смертью Журавлёв – это его боевой товарищ старшина Гончаров. Истекая кровью, он поливал свинцом служителей сатаны.
Недрогнувшим пальцем Журавлёв надавил на кнопку самоликвидации Большого Шайтана.
Ослепительная вспышка, ярче ста солнц озарила местность неведомого мира, и оглушительный грохот от мощнейшего взрыва разнёсся на сотни верст окрест.
Так наступил конец Большого Шайтана.
Окончание следует