Значит, дела обстояли так.
Издревле люди (а, может, и не они) придумали себе обычай как-либо отмечать наступление нового года. Так просто получилось. Дату то и дело меняли, то весной это было, то осенью, то вовсе летом! Ну, что вообще можно всем необъятным миром отмечать летом? Летом хочется только лежать и загорать! Даже если ты на крайнем севере. Вот там с принятием солнечных ванн вообще проблем нет. Ну, если это, конечно, не полярная ночь….
Не будем отвлекаться!
Дата была плавающая. Потом как-то устаканилось, благо, люди (вот тут же можно сказать наверняка, правда?) придумали себе единый календарь. Но возникла другая беда. Эти славные ребята решили, что просто смены одной цифры в конце даты им как повод для праздника мало, и стали приурочивать это дело к разным другим вещам, но, так или иначе, все хоть остановились на следующем:
1) Праздновать следует зимой. Хотя бы по календарю. И нет, из-за слякоти под ногами мы Новый год не переносим, простите.
2) Раз это праздник, стоит вкусно есть.
3) А ещё неплохо и дом наряжать.
4) Ну, и, разумеется, у праздника должна быть возвышенная цель. Добро ко всем и каждому, семейный день, время волшебства… Хоть эта цель и может меняться. И, если уж на чистоту, будет.
Из всего вышесказанного следует множество выводов. Впрочем, для нашей истории с лихвой хватит всего двух. Во-первых, люди склонны к переменам во всём и всегда. Во-вторых, украшения для дома кто-то должен делать.
А если у хозяина нет времени, он всегда может обратиться к мастеру….
«Или пойти в этот ваш супермаркет» - с грустью припечатывал всегда Адалхад Альта.
Старым или умудрённым жизнью Адалхад, на деле, не был. Но таковым себя считал. Мир менялся стремительно, и, хоть ему было всего немногим больше пятидесяти, уже ощущал себя престарелым и чуждым этому прогрессивному обществу. Всю жизнь он провёл, занимаясь своим ремеслом в своей небольшой мастерской, расположенной в своём доме в крохотной деревеньке где-то на обочине мироздания. А этим летом случилась сущая нелепица – Адалхада хватил инсульт. Каким-то чудом его успели спасти, а чудом были сын с дочкой, которые в то время как раз заехали погостить. И вот сразу после выписки эти два упёртых барана, таких же, как он сам, заявили, что отцу стоит перебраться в большой город. Мол, и мастерскую мы тебе, пап, найдём, главное, живи в зоне шаговой доступности от больницы, пожалуйста. Ха! Как будто он не знал, что все эти врачи только денег и хотели, а человеку помочь – дудки. Ещё, чего доброго, отравят чем-нибудь, ходи потом у них, лечись….
Но детей старший Альта любил крепко, да и волновать не хотел, а потому спорить не стал, схватил всё самое главное – и вот уж в середине осени перебрался в этот дурацкий Лебен, где и жили его дети.
Город ему сразу не понравился. Большой, шумный и абсолютно несносный. Как девчонка-непоседа. Не мальчик, нет. Мальчишки так перед праздниками не прихорашиваются. А тут…. Гирлянд навешали, электричество пустили, эти противные пластиковые снежинки огромные по всем улицам – тьфу!
То ли дело игрушки, которые Адалхад делал всю жизнь. Он – потомственный стеклодув, и не просто стеклодув, а мастер по части ёлочных игрушек. Он с помощью стекла да печки такое мог сотворить, что даже самый отъявленный скептик мог сказать: «Да, чудеса есть, и одно из них висит теперь у меня на ёлке!»
Стекло очень красиво. Поначалу это ярко-огненная масса, готовая выжечь всё, что подвернётся под каплю. Но постепенно, под умелыми руками мастера оно принимает форму, становится особенным и неповторимым. Но хрупким. И теперь уж его может запросто уничтожить всякий, кто посмеет быть неосторожным.
Это старое искусство приручения стихии. Магия, подвластная любому, кто только захочет её постичь. Проблема только в том, что никто не хочет.
Детишкам нынче подавай всё готовенькое, фабричное. А родители побояться «такую красоту» разбить ненароком. И быть стеклодувом в такие времена вообще не перспективно. Вот и учиться такому трудному и бесполезному ремеслу желающих просто не было.
У Адалхада были ученики, но, увы, все они разбежались даже до его приступа. Они все занимались так, для души, а потом уходили и даже не навещали его ни разу. Поступали в вузы, надевали костюмчики и что-то с умным видом печатали на компьютерах в высоких небоскрёбах.
Дети мастера, к его огромному облегчению, выросли не совсем такими. Сын увлёкся театром и стал актёром, дочка пошла в науку и занялась биологией.
Но никто из них поддерживать семейное ремесло не стал. Оно и понятно – у всех свой путь, всё-таки. Их покойная мать всегда повторяла это, когда Адалхад с детьми ругался из-за этого, а дошло до него только после того, как её не стало.
Но беде старшего Альты это не помогало – дело всей его жизни продолжать было некому.
***
Большую часть времени Адалхад проводил в мастерской, которую ему обустроили дети. Всё в ней, вплоть от печи и до стола, было сделано лет двадцать назад, не меньше. Только здесь он чувствовал себя на своём месте. К сожалению, иногда из мастерской нужно было выходить. И хорошо, если нужно было подняться на один этаж и лечь спать. А вот если из своего небольшого жилья выбираться…. Да уж, не самая приятная затея.
Однако в этот раз Альта как раз выбрался наружу. За едой. Новый год, семья соберётся, нужно ж их чем-то кормить. Но почему-то ближайший продуктовый оказался уже закрыт, пришлось идти в дальний, а Адалхад в городе всё ещё не ориентировался. Так что да, он потерялся. Настолько, что его даже вывело на главные улицы и площадь. Все вокруг веселились, дети галдели, гирлянды мерцали. Адалхад прямо почувствовал свой возраст. Он не может так радоваться этим огонькам, шуму и гаму. Он очень устал и хотел поскорее вернуться в мастерскую.
- Будь проклят это Лебен…. – пробормотал под нос мастер, как вдруг оказался на земле, сам не до конца понимая, почему. Кажется, до падения он слышал женский крик, и в него что-то врезалось, хоть в этом он и не был уверен.
Но все сомнения развеялись, когда встал, отряхиваясь, и напротив него стала то же самое делать незнакомка. На ней было чудом не запачкавшееся белое пальто нараспашку и оранжевое платье старомодного (даже для Адалхада!) кроя, а на ногах красовались ботинки с распустившимися шнурками – виновниками трагедии. В руках незнакомка сжимала пухлый томик и перьевую ручку.
- Простите, пожалуйста! – тут же воскликнула женщина и выронила всё, что держала.
Адалхад, не давая себе отчёта, быстро поднял книжку с ручкой и вручил странной незнакомке.
- О, а думаешь, что старый, - улыбнулась та, принимая свои вещи.
- Что? – изумился Альта.
- Ничего, забудьте, - быстро отмахнулась женщина. – Скажите, а у вас, случайно, не найдётся заветного желания?
- Нет! Ч-чего? Вы кто вообще такая? – начал отпираться Адалхад.
- Желание! Заветное! Новогодняя ночь на носу! Так, понятно, придётся по длинному пути. Я – Волшебница, - наконец-то представилась незнакомка, поправляя очки. – Сейчас истории собираю. К празднику. Не хватает только про заветное желание!
- Адалхад Альта, потомственный стеклодув, - он совсем ошалел от напора и тоже сказал своё имя.
- Так желание-то… Стоп, - Волшебница хотела спросить его, но застыла на месте. – А ёлочные игрушки делаете?
- В основном как раз их, - признался мастер.
- Нравится?
- Да.
- А чего вы грустный какой?
- Некому дело передать.
- А хотели бы?
- Конечно!
- За-ме-ча-тель-но! – отчеканила Волшебница, провернулась трижды на одном месте, щёлкнула каблучками и что-то прошептала небу.
***
Они оба вмиг оказались у него в мастерской. Просто. В мастерской. Нет, это, конечно, очень радовало, но еды Адалхад так и не приготовил, а гости должны были прийти с минуты на минуту.
- Да расслабьтесь, у вас до Нового года ещё месяц. Все дела стоит завершать в текущем году, а если времени не хватает, всегда можно его найти. Так мой друг-алхимик говорит, - заявила Волшебница, с любопытством осматривая его место работы. Адалхад взглянул на свой календарь – и впрямь месяц. – Давно я своё внимание в эту часть города не направляла, давно…
- Как вы всё это сделали? – изумился мастер.
- Я ж Волшебница, - пожала плечами та и обернулась. Альта заглянул в её глаза и увидел всё. Вообще всё, что только было в Лебене. Каждую улочку, каждый проспект, каждую башню с грифонами…. Стоп, что? Интересный город. – И я забочусь обо всём, что здесь творится. Но вы лучше собирайтесь.
- Куда? – растерялся Адалхад. Он уже понял, что связался с кем-то гораздо старше и могущественнее себя. А ещё что эта чудачка действительно хочет ему помочь.
- К детям, в школу. И даже не в одну. Я обо всём договорюсь, не переживайте, - махнула ему рукой Волшебница и стала что-то строчить в свой томик, каким-то образом умудряясь держать его на весу.
- Какой толк? – развёл руками мастер.
- Чтобы про ваше дело знали, о нём нужно говорить. Таковы правила игры, не я их выбирала, – пожала плечами Волшебница. Потом подняла на него взгляд и широко улыбнулась. – Не верите мне, что ли? Боитесь…. Я много уже историй видела. Они разные, но схожи в одном. Везде были чудеса.
- Я, кажется, больше не верю в чудеса, - вздохнул Альта.
- Ну, как же делать чудеса, если в них не веришь? – Волшебница вдруг очень расстроилась. Обвела взглядом мастерскую ещё раз. Всех птиц и зверушек, всех балерин и щелкунчиков, всех умудрённых магов и фей-крёстных, все зачарованные цветы… - А давайте я вам расскажу все свои истории!
Адалхад не смог попросить вслух, но чудачка поняла его и без слов. Так что она просто сдула со лба прядку волос и принялась листать свою книжку в поисках самой первой истории.