Начало глава 1, глава 2, глава 3, глава 4, глава 5.
Ксению такой смех разобрал. Только начнёт говорить и опять от смеха слова сказать не может. Сёмка ложку бросил:
- Что от радости ржёшь? Мужу рога наставила?
- Хотела бы видеть мужика который на меня в таком виде позарился? - Обхватила живот руками. - Знаешь, дорогой, коли ты всяким бредням веришь, то, пожалуй, лучше и оправдываться не буду. Думай как хочешь. Своего ума нет живи мамочкиным. Видеть тебя не хочу.
Тарелку отодвинула и в комнату ушла. Слышала как Семка в сумку вещи собирал. Как дверь хлопнула. Разревелась от обиды. Так низ живота резануло, что на колени упала. А потом уже мало чего соображала. Только успела матери позвонить:
- Мама, приезжайте скорее!
Мать с отцом ещё по дороге к ней скорую вызвали и подъехали к дому со скорой одновременно. Увезли Ксению в роддом. Врачи только руками развели: на фоне стресса роды преждевременные. Бывает. Родился сынок, крошечный, весь синюшно-красный. Весом всего кило девятьсот. А чего другого ждать? Рождаться ему положено было ещё больше чем через месяц. Ксении тоже досталось, измучилась в родах. Но, ничего, все обошлось. Выписали их и уехала Ксения жить к отцу с матерью. Съездили, вещи дочкины и внука в квартире собрали. И ключи у Семена забрали:
- Мы вам квартиру купили для семьи. Не сохранил, живи где и как хочешь.
Семён, когда узнал о рождении сына, ежедневно ходил под окна роддома, а потом к Апраскиным. Только Ксения сказала как отрезала:
- Жить я с тобой не буду. Такой семьи, как у твоих родителей, не хочу. А по другому ты не хочешь.
Помотался Семка один да без квартиры пару месяцев и уехал к сестре.
А Алёшенька, Алексей Семёнович, растёт. Чего ему не расти в любви и неге?
Только вот от бывших сватов все покоя нет. Как только пересекаются где бывшие родственники, так потом у Файки только и делов по улице носиться и всякие нелепицы городить:
- Правильно её Семка бросил. Мальчишка-то нагулянный. Совсем на нас не походит. Не наша родова, не Сухоруковская. У нас все видные, а мальчонка страшненький. У нас порода сразу чувствуется. В Апраскиных пошёл или в молодца прохожего.
Ей и сватовья говорили язык попридержать, и соседи сколько раз оговаривали:
- Не вам с Апраскиными ровнятся. Кто бы уж говорил, да не ты. Порода у них, красавцы писаные! Ты хоть в зеркало на себя посмотри, боярыня Морозова.
- А тут смотри, не смотри - нагулянный. От правды не открестишься. Мой-то сам её видел с мужиком в обнимку. Вот Бог и наказал. Мальчонка-то точно не жилец будет.
- С какой дури взяла что не жилец? - Оторопели соседки.
- Глаза у него пустые. С покон веку примета: коли глаза пустые - не жилец!
- Зато у тебя с утра "полные". Залила уж и плетешь околесицу. Иди отсюда! - Замахнулась на неё тростью старая Фёдоровна.
Файка её матом обложила и дальше по улице направилась напраслину разносить. Улица длинная, скамеек много.
До Апраскиных тоже дошло что Файка по селу плетет. Кто уж им последние "новости" рассказал тайна покрытая мраком. Только не стерпел Алексей очередного поклепа на дочку и внука. Хотел, конечно, по-хорошему бывших сватов усовестить. А много по-хорошему они понимают? Слово за слово и дошло у них до рукоприкладства. Прямо на глазах бабок на скамейке наставил Алексей синяков сватовьям. Всю душу в это вложил. Анатолия по уху крепко съездил, а Файке так удачно между глаз засветил, что у неё словно тёмные очки на обоих глазах образовались. Помчалась Файка в полицию, заявление написала об избиении. Разборки начались. Ходил участковый виновника, потерпевших и свидетелей опрашивал. И по всему такая картина получилась. Виновник потерпевших и пальцем не трогал. Всё свидетели как один показали что такого не было и быть не могло. Сильно уж положительный Алексей Апраскин и никогда себе такой вольности не позволит. Да, скандал был, видели. А бить не бил, словами обошёлся. Синяки откуда? Так у Сухоруковых это обычное дело - пьют да дерутся. Предупредил участковый, что если не заберут Сухоруковы заявление то будут Фаину судить за заведомо ложные показания. А там как суд решит: штраф или тюрьма. Забрала Файка заявление, но не успокоилась.
Так и носилась по улице со своими россказнями. Вот откуда у человека столько сил и энергии пакости делать? От неё уже все как от чумы открещивались.
- Сколько плести можно? - Её соседи совестили. - Ребёнку скоро год, а ты все уняться не можешь. Сами прожили жизнь не как люди и детям от вас покоя нет.
Может оно и дальше бы продолжалось, но тут случилось прямо кино индийское на улице сибирского городка. Такое точно сельчане долго не забудут.
Это когда Алеше ровно год исполнился. Собрались Апраскины всем семейством в какой-то парк ехать, день рождения внука отмечать. Алексей машину из ворот выгнал и за рулём стал ждать когда остальные выйдут. Тут такси подъехало и из него Сёмка вылез с огромным букетом цветов и игрушечным мотоциклом внушительных размеров. Бабки на скамейке замолчали как по команде, прямо замерли. В это время Ксения с сыном на руках появилась. Сёмка на колени перед ней встал и при всем честном народе заявил:
- Пока не простишь, не встану!
Ксения вроде сначала на него ворчать начала, а потом мать с отцом, да бабушка Тамара на неё чего-то зацыкали. Встал Сёмка с колен, Ксению обнял и во двор направились. А через час всем семейством в парк поехали.
А тут ещё одна новость. Стали к дому Апраскиных всякие риэлторы покупателей водить. Оказывается решили они свой дом продать и купить совсем в другом конце города, в коттеджном посёлке, двухэтажный дом. Для всей семьи. Вроде как молодые собираются жить с ними вместе. Спрашиваю соседки у бабушки Тамары:
- Чего, мол, так надумали? Чего тут-то не живётся? Дом-то не жалко? С места срываться куда не шло если за тридевять земель ехать. А вы в этом же городе только с другого конца?
- А, - рукой машет. - Сын со снохой так решили. Оно ведь и понять можно. Пока рядом эти, - на избушку сватов кивает, - молодым жизни не будет. Их не перекроишь. А тут у Алексея работа, у Ксении дело. Да и Семёна опять на прежнюю должность берут.
- Думаете они вас там не достанут?
- Кто знает. Может и достанут, так хоть не кажин день.
- Уезжать-то, поди, жалко?
- Жалко! Как не жалко? Ведь сколько годов прожили, все своими руками сделано, но и молодых жалко. Уж как Сёмка себя ругает, что накуролесил. Алешку с рук не спускает, с Ксении пылинки сдувает. - Вытирает слезы Тамара. - Только здесь оставаться это как на вулкане жить.
- Вот ведь Бог дал родственничков. - Сочувствую соседки. - Им бы радоваться, что с хорошими людьми породнились, а они только беду сеют. Вот что им надо?
- А то и надо. Файка с моим Алексеем в одном классе учились. Так она ещё в школе проходу ему не давала. Шабутная девка была, крученая, ветер в голове. Не нравилась она ему. Алексей сразу после школы в другой город учиться уехал от неё подальше. Файка назло ему тогда за Тольку Сухорукова замуж вышла. Значит, чтоб на глазах быть. Чтоб смотрел Алексей и каялся какое счастье упустил. Вишь, Сухоруковы же почти супротив нас. Вот всю жизнь и живёт супротив и себе, и мужу своему, и детям своим. А Толька знал об этом и ревновал её сильно, пил да бил. Потом и она втянулась. Вот и вышло, что вышло.
- Да - а - а! Это же надо как судьба распорядилась. Повторилась в детях. Ведь сколько помним все Сёмка за Ксенией хвостиком ходил. Прямо с детского сада все рядышком. Ну, что, покупатели-то находятся?
- Находятся. Наши уже дома присмотрели. Вот определяться какой к душе лучше и сделку проводить будут. Может скоро съедем.
- Ну, счастья вам на новом месте. Нас-то не забывайте. Проведовать приезжайте.
- Рано прощаетесь. Ещё не все сделано.
А утром в калитку к Апраскиными кто-то усиленно барабанить стал как при пожаре. Сёмка вышел узнать что случилось, кому такую рань нужда припекла. Распахнул калитку - стоит отец в куртейке на майку накинутой, на одной ноге ботинок, на второй тапок. Рукой машет, мычит нечленораздельно и в сторону своего дома показывает. У Сёмки сердце оборвалась. В дом забежал, тестю на ходу крикнул:
- Беда, мол, похоже у моих случилась.
Продолжение тут.