Продолжаем публикацию Провинциального романа. Начало здесь.
Голос у Георгины звучал задумчиво. Она не резала категорично и жестко по обыкновению, а размышляла вслух.
- Знаешь, не представляла тебя такой. Никогда.
- Гера…
- Неплохо. Только макияж нужен новый. И гардероб придется перетряхнуть.
- Правда?
- Оказывается, у тебя красивая форма черепа. Никогда не замечала… Стрижка невероятно стильная, дорогая. Но к такой голове нужны гордая осанка и другие глаза.
- ??
- Решительный, умный, веселый взгляд напрашивается. Понимаешь, о чем я?
- Нет.
Георгина улыбнулась.
- Твоя прическа транслирует примерно следующее. Вау! Я современная, уверенная в себе личность. Знаю себе цену. И она немаленькая. Да. Примерно так.
Лина пропустив мимо ушей последние слова, шлепнулась мимо кресла. Чуть попу не отбила. Охнула пару разиков. Скособочилась, потерла ушибленное место.
Георгина вздохнула, отвернулась и вышла из комнаты. Неуклюжесть окружающих ее раздражала.
Спросить, а не сильно ли больно младшей? Ну, это была бы не Георгина.
***
С внутренним содроганием Лина натянула бордовую водолазку. Черная длинная юбка, черные ботинки. Черный же плащик. Но! Это последнее было самым важным. Пурпурные губы и ногти. Темно серые тени, черная тушь. Замерла разглядывая свое отражение, невольно вслушиваясь в журчание воды.
Мама уже час, как плескалась в ванной. В тесной прихожей другого места для зеркала не нашлось, только дверь санузла. Без вариантов.
- Киска.
- Что?
Георгина незваная, негаданная вышла из кухни с крошечной чашкой кофе в руке.
- Киска, все хорошо. Все, кроме…
- ?
- Взгляда и осанки! Ты сутулишься, как побитый Бобик!
- Ну, уж. Скажешь тоже.
- И повторю. Как этот жалкий песик.
У Анны Петровны - соседки снизу, в квартире обитала желтенькая крошечная дворняжка с тонкими кривыми лапками и выпученными карими глазами.
Бр-р-р. Редкая страхолюдина.
Выдаст же Георгина. Безжалостная. Великолепная. Легко ей так говорить.
- А что делать? Если я такой родилась?
- Расправить плечи и улыбаться.
- Издеваешься?
- Ни капли. Да, не красавица.
Лину передернуло.
- Спасибо.
- Ну и что? Мы, помнится, однажды с тобой обсуждали эту тему. Надо играть с теми картами, которые есть на руках. А не скулить о несбыточном. Не красавица. И что теперь? В петлю нырнуть?
Для Георгины дома, а не на работе, это была чрезвычайно длинная речь. Редко она пускалась в откровения, еще реже – учила жить. Лина спросила осторожно.
- Думаешь, если я выпрямлюсь и буду… буду…
- Увереннее.
Помогла сестра.
- Увереннее. То… Не так уж и плохо получится?
- Само собой. Сейчас почти хорошо. Стать вполне привлекательной, миленькой, тебе никто не запрещает. Если очень захотеть…
- Можно в космос полететь.
Непочтительно перебила младшая. Георгина вздернула подбородок, отпила глоток кофе с таким видом, будто в пустыне находится и рядом ни одного лица человеческого не наблюдает, а тем более никаких родственников вокруг нет, и не было.
Отвернулась. Удалилась. Остановить ее, и упросить продолжить речь, было уже нереально. Хоть на коленях ползай. И что Лина не смолчала? Идиотка болтливая. Дернули за язык не вовремя. Такой шанс пропал.
Такой шанс.
Шанс.
Тьфу! Не сдержалась.
Если кто и знает секреты женские всевозможные, так это сестра старшая, дорогая и умная. Нет, младшей еще учиться и учиться. А она моменты теряет. Не дура ли?
Пошла на работу. Раскрыла черный зонт. Нырнула в дождливую стену, отделяющую подъезд от улицы.
Шлеп. Шлеп.
Брызги во все стороны.
Сегодня октябрь не собирался притворяться хорошим теплым месяцем. Пронизывающий ветер, вырывающий зонт из рук, глубокие лужи. Всю ночь хлестал ливень. Отсюда и потоки воды на дорогах. Хмурые лица людей. Грязные машины, забрызганные бока троллейбусов и автобусов.
Заранская осень во всей красе.
Шлеп.
Шлеп. Шлеп. Шлеп.
Девочка быстро идет. По сторонам не смотрит.
Раз. Два. Раз. Два.
Взгляд себе под ноги, чтоб в какую нежданную яму, полную воды не провалиться по самое не могу.
Салон располагался чуть дальше ее прежней работы. Разница составляла минут пять торопливого пешего хода. Лину это не особенно угнетало. Да и выбора не было.
Изредка, всего несколько раз, Вадим подбрасывал ее в «Чародейку», или вечером забирал обратно на своем «Жигуленке». В этом случае дорога занимала всего четыре минуты. Лина по часам засекала.
Шлеп. Шлеп. Шлеп.
- О, гадство!
У самой зебры зонт внезапно вырвался, вывернулся наизнанку. Толпа побежала на зеленый сигнал светофора, а Лина вынужденно отступила на шаг назад, чтоб не снесли, не затоптали добрые сограждане.
Дождь с гадливой радостью полился на лицо, макушку, за шиворот тоже натекало немало.
- О, нет.
Не без труда укротив взбунтовавшийся купол, туго натянутый на спицы, Лина шмыгнула носом.
Все. Попала. Мокрей, чем мышь в известной поговорке. Кстати, а при чем здесь грызун? Откуда взялось такое странное выражение? Не мокрый бурундук. И даже не мокрая крыса, а именно мышь? Придумает же народ.
Вода, щедро налитая сверху в вырез плаща медленно, это лишь усиливало пытку, распределялась по телу. Коротко стриженные волосики прилипли к черепу. Прощай укладка! Эффектно явиться на работе в новом образе не получится, как ни старайся. Блин!
Блин!
Блин.
Оладушек подгорелый.
Дождь прекратился в одну секунду. Как по волшебству. Только что лило. И все. Оп!
Сквозь разрез в сером облачном месиве выглянуло абрикосовое солнце. Яркие блики заплясали на лужах.
Прохожие, не успели перестроиться, осознать стремительные перемены и продолжали спешить по своим делам, спрятавшись под зонтиками. Преимущественно черными, клетчатыми и темно-синими. Лина дала себе слово купить что-нибудь более оптимистичное. Оранжевого цвета, например. Или розового.
Сложила зонт двумя резкими движениями. Встряхнула мокрой головой. Ругнулась негромко.
Не сдержалась девушка. Бывает.
Молодой мужчина, стоявший слева от нее, хлопнул своим кнопочным зонтом. Пижонство все-таки. Щелчок кнопки – открывается. Второй щелчок – послушно убирается. Чуть повернулся к Лине. Носатый какой! А подбородок волевой, выпирающий.
С такой внешностью пирата играть, или разбойника.
- Фи, девушка. Фи.
Это он ей? Лина рассвирепела. Сигнал как назло был красным.
Красным.
Краснее не бывает. А она, дурочка кривоногая из принципа переходила дорогу по правилам. Несколько месяцев уже. С какой стати?
Наслушалась от Вадима резких комментариев насчет тупых баб, лезущих внезапно под колеса. Старательно воспитывала в себе новые привычки.
А этот носатый…
Выискался. Верзила. Замечания будет ей делать.
Просили тебя? Ну и не лезь.
Ярость ворочалась внутри, рычала, принимая боевую стойку. Наброситься! Разорвать на клочки! Немедленно!
- За собой следи! Понял?
- Это вы мне?
Повернул голову. Плавным медленным движением, с высоты своего почти двухметрового роста глянул внимательно, насмешливо.
- Да!
Накопившаяся дурь лезла наружу как паста из открытого тюбика, на который наступили.
Назад, как ни старайся – не затолкаешь.
Выкать и вести себя политкорректно Лина просто не могла. Сейчас.
- Мне?
- Тебе.
- Кто вас воспитывал?
От злости и обиды, Лина присвистнула. Сначала коротко. Потом в три раза громче и резче.
У мужчины на лице нарисовалось конкретное такое замешательство.
И Лина с наслаждением, полностью игнорируя собирающихся переходить дорогу и скапливающихся рядом людей, засвистела едва ли не во всю мочь. Фраза была не лишена музыкальности. Нечто вроде посыла: «Ступай себе, ступай себе на… Ступай себе, гад»!
Очень вовремя зажегся долгожданный зеленый. Лина рванула по переходу.
- Девушка. Эй, девушка?!
- …
Заинтересовался? Жираф! Столб фонарный!
- Девушка!
Лина повернулась.
Толпа обтекала их с двух сторон.
Мужчина улыбался. Что ж. Тип самонадеянный. Думает, передумал, позвал, а она и рада знакомиться? Хвостиком вилять услужливо?
Сложила пальцы правой руки самым неприличным образом. Вздернула вверх. Чуть не в длинный нос сунула. Так тебе и надо, каланча пожарная.
Глянула в карие блестящие глаза. Ага. Проняло.
И засвистела откровенно пренебрежительно.
Помчалась прочь. Уже тише и спокойнее выводя мелодию сквозь стиснутые зубы.
Некогда ей. Некогда.
Надо еще себя в порядок привести.
Спасибо зонтику. Придется торопливо подсушить голову. Юбку почистить. А через полчаса первая клиентка.
- Девушка…
Догнал. Идет справа. Смотрит сверху вниз и продолжает улыбаться.
Лина не успела ответить. С дороги оглушительно бибикнул знакомый «Жигуленок».
Попадья хмыкнула гордо. И прямо по газону, по грязи неимоверной, эх – пропадай подол юбки и колготки! - свернула в сторону.
Три шага.
Хлюп. Хлюп. Хлюп.
Вадим открывает дверь. Чмокает в подставленную щечку. Смотри, жираф, смотри. И мы не лыком шиты.
У тебя зонт фирменный, джинсы клевые, куртка настоящая, «найковская».
Лина знала толк в вещах. А у нас зато ухажер с машиной. Понял?
- Привет, лапуся.
- Привет.
Долговязый незнакомец пошел своей дорогой. Ага! Оглянулся. Так ему и надо!
Лина уселась на сиденье, но не успела задать ни одного вопроса, не успела даже как следует обрадоваться. Вадим напустился с упреками.
- Э!!! Да ты мокрая насквозь. У меня чехлы новые. Все измажешь сейчас. Лина, ну, блин, с тебя же течет! Льет прямо!
- Знаю.
Любезный друг вырулил на середину дороги. Высказался бесцеремонно и сердито.
- Вот так всегда. Налетела.
- Что?
- Я тебя на перекрестке высажу. Добежишь.
Он не спрашивал. Он констатировал.
- Добегу?
- Да всего несколько шагов.
- Вадим.
- Что?
- Я тебя две недели не видела. Ты не хочешь, чтобы я тебе домой звонила. Я не звоню. Но ты сам, хоть бы раз набрал.
- Я набирал.
- В конце сентября! Десять дней назад! Вадим.
- И что? Я был занят.
- Две недели.
- Да.
Лина прикусила губу, примолкла. Съежилась. Жизнь только что сверкнувшая радостными красками, вновь навалилась серой тяжестью.
Вадим смотрел на дорогу. Ни одного даже косого взгляда на нее. Ни одного. Говорил скороговоркой. Лина улавливала обрывки фраз.
- …не мог. …совсем замотался. Еще ты будешь дуться. Только этого не хватало. Скоро позвоню. …как только разгребу завалы. Может, завтра.
- Хорошо.
Пусть она похожа на мокрого воробья или на ощипанную курицу. Пусть. Ведь все едино не заметил новой стрижки. Не обратил внимания. Факт.
- Ну, не злись, лапуся.
- Я не злюсь.
Вадим притормозил, как и обещал, на перекрестке.
- Давай, давай, шевелись.
Лина выбралась из машины. Старательно захлопнула дверь. Целая наука. Слишком много силы приложишь – Вадим будет ругаться. Слишком слабо – придется закрывать по новой. Ну? Получилось. Почти идеально. Без оглушительного стука. Четко так. Раз и все.
Лина была готова успокоиться и расслабиться. Посмотрела через плечо. Вадим махнул рукой и сорвался с места, как ошпаренный, словно за ним гонятся.
Грязь из-под заднего колеса плеснула на юбку и плащ.
Лина вздрогнула, будто по лицу схлопотала.
***
На работе стрижку оценили должным образом, то есть кто во что горазд.
Охамили. Пожали плечами. Дескать, ничего особенного. Холодно похвалили.
А Леночка и Юля, самые крутые, высокооплачиваемые мастера с лучшими клиентами, долго крутили перед собой во все стороны. Вздохнули откровенно завистливо.
- Класс.
- Эх, и здорово.
- Кто делал?
Последние замечания были даже приятны. Призналась, что Игорь Савин вчера час колдовал над ней.
- Ух ты. Ага. Ясно. Да, он может.
На два голоса заныли девчонки.
- А ты не знаешь, сколько ему сейчас платят? Ну, в Москве. А?
Лина ответила честно.
- Не в курсе. Ей богу.
Фиг два они ей поверили. Решили, что темнится.
Игорь почти три года, как покинул родные Пенаты, а до сих пор о нем помнили. До сих пор сплетничали на его счет, перемывали кости и завидовали.
Лина едва-едва успела привести себя в порядок и присесть за столик, как ворвалась встрепанная, шумная, очень красивая Жанна Касимовна. Одна из самых щедрых и постоянных клиенток.
- О, Линочка. Что это с тобой?
- Смена образа.
Жанна Касимовна шаловливо погрозила пальчиком.
- Влюбилась? А ты не влюбляйся. Нельзя. Пусть они в нас по самые ушки. А мы ни-ни! Никогда.
Честно ответив что пожалуй, есть такое дело, влюблена, но уже давно и постарается исправиться, Лина изрядно повеселила клиентку.
Дело спорилось.
Как и всегда: мастером все оставались довольны. Кроме самого мастера, разве что…
***
Игорек уехал, больше не увиделись. Созвонились два раза. Он продолжал немножко дуться. Лина плюнула на это. Не до того было.
Папа завязал и ушел. Новость сообщила нервная, время от времени истерически хохочущая мама.
- То есть как?
Не поверила Попадья. Уточнила еще раз.
- В смысле?
Мама оторвалась от тарелки с борщом. Глаза у нее были еще краснее и квадратнее, чем знаменитое полотно гениального Малевича.
- В прямом! Ушел! Не могу. Ха-ха-ха. Ушел. Ушел. От меня. От нас. Представляешь?
Георгина, что за ней водилось чрезвычайно редко, была не накрашена и не причесана, курила у форточки. Лина села на табурет помотала головой.
- Не могу поверить.
- Не моги.
Обиженно поджала губы мама.
- Как ушел? Куда?
- К хабалке своей. Завел мымру. Сказал, что уже давно познакомился, но пил. И, значится, был не нужен. А теперь все. Ха-ха-ха. Уходит окончательно. Еще бы. Она вдова. Гараж. Машина. Свое то добро все спустил, тварь поганая.
В словах мамы некая правда имелась. Хоть «Жигуль» и угнали в свое время, а вот гараж папа пропил. Без дураков.
Георгина выбросила остаток сигаретки. Проходя мимо, почти ласково похлопала младшую по спине.
И, вот уж чего не случалось никогда, чмокнула в макушку. Лина обалдела. Замерла.
А Георгина продолжала вести себя непривычно. Наклонилась через голову сидящей Лины к столу, заглянула Клавдии Петровне в глаза. Сказала четко.
- Все хорошо, мам. Все просто замечательно.
- То есть?
Поразилась родительница.
- Нам очень повезло. Главное сейчас – развестись.
Мама охнула. Старшая дочь продолжала безжалостно.
- Развестись! Выписать его из квартиры, и не пускать обратно. Никогда. Ни за что.
Мама заплакала. Беззвучно и тонко, будто пятилетняя перепуганная насмерть девочка.
Зажимая рот обеими ладонями. Покачала головой, не соглашаясь.
Кривая улыбка Георгины была ужасна.
Голос тих и холоден, как скальпель у горла.
- Сделаешь, как я сказала. Ясно?
- У-у-у.
- Ясно?
- У-у-у.
Полина не могла поверить своим глазам!
Георгина нависала над матерью, как гора, готовая обрушиться. Ухватила профессионально крепкими пальцами за пухлое плечо, стиснула не чинясь.
- Я жду ответа. Ясно тебе или нет?
- Да.
- Вот и славно.
Лина оцепенела. Этого не может быть!
Из дверей – Георгина вышла в зал – донеслось почти весело.
- В два раза меньше забот у киски будет.
На пару минут мама сгорбившись застыла над остывающей тарелкой борща. Потом вздохнула, взяла ложку, проглотила, съела вторую, перестала плакать.
Потянулась за хлебом и перцем.
Зато Полина едва не разревелась.
...
В "Провинциальных романах" теперь всё заканчивается или хорошо, или прекрасно!
(Продолжение в пятницу)
#шумак #наталяшумак #провинциальныйроман #попадья #роман
.
Автор: Наталя Шумак
.
За обложку серии и романа горячо благодарю Сергея Пронина.
