Катя всю дорогу молчала. На душе был кошмар, и отвечать на вопросы, что-то еще объяснять не было больше сил. Она молилась, чтобы ничего не спрашивали. Потому, что никто ей не поверил. Мама была спокойна, Все вели себя очень спокойно, как будто ничего не случилось.
«Малыш молодец, - подумала она, - рассказал, что я просила. А как держался, несмотря на боль. Вижу, как иногда замирает и бледнеет, если двигает рукой. Ему приходится много терпеть, как и мне. ... Бедные мы с Малышом. Хоть бы это прошло на самом деле. Господи, пожалуйста. Я так долго жила с мечтами, как увижу его папу, и мы посидим, поговорим, рядом. Он улыбнется. Так спокойно было, и куда это всё исчезает? … Я искала взглядом… Но в меня он не влюбится никогда. Не нужна ему копия моей мамы, ему нужна только она».
Катя надолго закрыла глаза, а потом почувствовала, как машина остановилась.
— Максим, тебя проводить? — Эля открыла дверцу и вылезла.
— Я сам, — он повернулся к Катерине и потрогал её ладонь.
— Хочешь, пойду с тобой до входа? — спросила Катя, — Пап, вы меня подождёте, я провожу Малыша?
Родители понимающе переглянулись.
— Конечно, Катюш. — услышала она мамин голос, — Иди и возвращайся. Ждём.
Еле двигая ногами, Катя вышла из машины на ледяной воздух и посмотрела на горящие окна больницы. Снова почувствовала дружелюбную родную ладонь этого парня.
— Идём, всё будет хорошо.
— Они не поверили, Малыш.
— Но хотя бы сделали вид. Кать, всё будет хорошо.
***
Лиза повернулась и пристально посмотрела на мужа. Не смогла прочитать его мысли.
— Что нам делать, Матвей? Что нам делать? Твоя бывшая подруга пришла на концерт наших детей, она придёт и в больницу и на балет....
— Лиз, я могу встретиться с ней? — заворчал он. — Этого не избежать... в свете последних событий. Я её остановлю.
— Фик тебе, Матвей, — сказала с заднего сиденья Эльза, — Еще не хватало опять сесть!
— Тогда я позвоню, — предложил Матвей, посмотрев на Лизу.
— Она сама придёт. ты - избранный. — ответила Лиза, — Ты не получал никаких фотографий, угроз, вообще ничего. Только в тюрьме посидел... Или, может быть, были какие-то странные сообщения? Катя отправила мне комбинацию букв и цифр, пока была в кафе. И ничего не сказала об этом, а я не спросила. Мне кажется, её мобильным кто-то воспользовался, чтобы сделать это. И, кажется, я знаю зачем. Это код, пароль. Я его быстро разгадала.
— Что за число?
— Это год. Там буквы и цифры вперемешку. Всего четыре цифры. 1, 7, 2, 9 – число, которое делится на сумму своих цифр. Это и 1972 – год, когда мама уехала из родного дома навсегда. Год , когда она 1 января или 1 марта начала жить полностью самостоятельно. Из букв можно составить мамину девичью фамилию. Это мне отправила Катя поздно вечером. Я уверена, что эти цифры - пароль к чему-то важному.
— Сейчас Катюша вернется, и мы узнаем, кто брал в руки её телефон! —рассердился Матвей, — Ну, зачем? Зачем детей вмешивать? Ненавижу, просто ненавижу! Я лучше сяду, но так этого не оставлю! Моя Катя могла никогда не видеть Макса таким... молодым. Ну что за жесть! Я сразу этого Ангела душить хотел! Вот, Лизка, первое впечатление всегда правильное. Как же она меня напрягала!!!
— Так что ж ты терпел-то, Матвей? Это ты виноват! — возмутилась Эльза.
— Я не терпел! Все же было с Максом у них нормально... Если мне человек не нравится... я просто ухожу и не смотрю!
— Ухожу и не смотрю! — усмехнулась Эльза и пошевелила пальцами.
— Эль, прекрати! Я бы ей руки отбил!
— Ну, почти! Ты же умеешь читать мысли! ... Что, скажешь не так? … Я просто Лизку жалела! Знаю, что ты верный, но … какая же она провокаторша! Знаешь, откуда у Катьки это «Потанцуй со мной?» Не знаешь?
— Нет… не знаю. — сказала Лиза, — Откуда?
— Ангел таинственным голосом заявляла простые истины, что один танец с Максом, и он влюбляется в девушку. ... Поэтому танцевал только с сестрой, типа сам ей признавался. С матерью Лизки они дотанцевались, а потом со мной. И вот… с тобой, Лизка. Влюбился. Хорёк недобитый!!! А с Марьяной танец любви не произошел, у неё ноги были кривые и разные. И с Ангелом он не станцевал, сразу забеременела… И это твоей дочери сказала, я уверена! Лишь бы нагадить! Если не получилось стать равной с нами она просто начала... искать пути, как обеспечить нам океан проблем!
У Лизы широко раскрылись глаза.
— Эля, о чем вы всё время разговаривали? О нас?
— Лиза… Ты с близнецами, с Марселем, а мы … да, мы, представь себе, общались с Ангелом. ... Я ей даже сочувствовала, пока не увидела, как она вокруг Матвея обвивает свои щупальца! — Эльза сухо улыбнулась.— Да, Лиза. Не всё кошке масленица. Он предпочитал давать дёру и тебе об этом не распространяться! Так же, как и ты от Макса бегала.
— О чем вы разговаривали? О нашем прошлом? Матвея обсуждали?
— Я не всё рассказывала, просто она спрашивала, я вспоминала разные... случаи...
— Ангел с нашими детьми проводила время, пока они там ночевали. ... И могла рассказать всё, что угодно!
— Так, пока Катьки нет, — Эльза открыла окно и высунулась, удовлетворительно махнула, — В общем, я хотела проповедь прочитать еще там, только меня бы папаша выгнал... Макс не скажет ничего подобного и лезть к детям на эту тему не будет. Я тоже объясняла своему только пестики с тычинками и отчего можно залететь. ... Думала, что Ангелина, не тронется умом, чтобы нашим детям внушать что-то. У неё у самой девчонка маленькая на руках. Родители профессора... Короче. ... Я хочу сказать, что наши дети сейчас в норме. Правда им не помешает, насколько мы тут все думаем. ... Но она может помешать нашему браку. Вот когда папы от мам уходят или мамы от пап... это вред детям, зло А детишки... Ну что, мы их не бьём, не запираем в чулане, не заставляем практически ничего делать силой... Они растут и развиваются, преодолевают страх, стеснение, получают свой жизненный опыт. Знают, что мы вместе тусили и сначала ошиблись, а потом нашли себе пару... Найти себе пару - это у них сейчас самое важное. Стоит на первом месте. Не учеба или балет, а романтические мур-мур-мур…
— Эля, моя дочь... плачет с утра до вечера.
— Так... Я не закончила. Можно у меня сейчас продолжится словесный по-ток? Я весь вечер хотела высказаться! Лизка! Твоя дочь избалованная девчонка. Она что-то захотела, а нету! ... Твоя Катька считает себя сверх-достойной любви! Она решила, что способна вызвать ответные чувства у любого хомо сапиенса. С тобой Лизка у неё безусловная любовь. И папаша тоже стоит с веером, машет над ней… Помнишь, Матвей? Катька спит в шезлонге под зонтиком, он стоит рядом и тихонько машет дочке ветерком, жарко ей, говорит… Избалованная она любовью и пониманием! Делает глупости, что хочет, то и делает. Макс наш тоже считает себя достойным любви, даже если его гонят, оскорбляют... или он получает удар прямой в нос и челюсть... Он всё равно считает, что всё получится у него. Его же нельзя не полюбить! Как так?! Два нарцисса Катька и дядюшка Макс! — Элеонора передохнула, послушала тишину, ни Матвей, ни Лиза не стали защищать свою дочь, она набрала воздуха и продолжила, — А вот если отношения с матерью в детстве были сложными, как у нас с Матвеем… мы можем избегать любви, бояться её. Да, Матвей? Или, наоборот, испытывать стремление скорее эту любовь получить и выбивать её кулаками! И мы не верим, что нас можно просто так нас любить… А она верит, что стоит только ей сообщение написать с рифмой... "Пристегнись крепче, я свою превышу скорость"... Со всякими там... намёками... Её сразу же начнут боготворить и воздыхать в ответ! И Макс тоже со своей чопорной лирикой... А роза упала на лапу Азора... люблю... эту вишню цветущую снова... Я хочу сказать, что .... наши дети в норме! Оба! Сейчас оба! ... Всё так, как должно быть.
— Катя сейчас придёт… Эля, при ней так не надо! — попросила Лиза, отстегнулась и обняла Матвея.
— Давайте просто не лезть! Только подглядывать и подслушивать, чтобы вовремя появиться со строгим лицом. Если мой женится на беременной вдове с тремя детьми, я буду ему финансово помогать и гулять с неродными внуками. Если Катюха выйдет за старика, ты, Лизка ничего не сделаешь. Будешь его сначала гонять, как тёща, несмотря на то, что младше. Сначала гонять, а потом подметать за ним песок. А я просто погуляю на свадьбе, главное чтобы мой сыночек первый женился! А она пусть кружит вокруг зеленого винограда, потому, что думает, что он вкусный.
— Ну ты... — выдохнул Матвей, — Затихни!...Эльза!
— Лисы не едят виноград, ни зеленый ни спелый, — машинально ответила Лиза и начала копаться в сумке.
— Да скажите вы ей! По русски! Что у всех людей всё почти одинаковое, а вот характер у Макса старшего отстойный! Нарциссический, близкий к нордическому. И он хороший отец, но поганый семьянин! Он любит её мать, если девчонка забыла!
— Еще слово скажешь, Нора!! — взревел Матвей, который уже просто осатанел, — И я позабочусь о твоём нордическом характере! Замолчи! Не говори мне о нём! Ни-че-го!!! Ты уже всё сказала, пока я сидел в тюрьме!
Выскочив из машины, Матвей дошел до входа в больницу, где в одиночестве стояла Катя и смотрела на звёздное небо.
— Как красиво, папа, посмотри! — сказал она, — Это бесконечное черное небо, в котором сияют звёзды… Извини, что я плачу... Это у меня ... тоска! Она пройдёт. Просто что-то изменилось в моей жизни, папа...
Обнимая дочь, Матвей знал только одно: он отправится далеко вместе с женой и дочерьми, и сыновьями, на всё лето, в любое далёкое место, лишь бы оградить их от людей из прошлого и вот такого будущего. Снова начал думать о постоянном переезде за границу совершенно серьёзно. Катя - его родное тёплое существо, доверчиво жалась к нему, ища защиту от своего горя, а он думал, как её вытащить из балета и поехать в кругосветное путешествие.
Матвей скользнул взглядом по узким плечам, погладил тонкую девичью руку, его обнимавшую, склонился и поцеловал, маленький холодный нос дочери.
Он не видел, что Катерина выросла. Не замечал, не хотел замечать. И вот она страдает от любви, но по кому? Разве он достоин её первой любви?
Матвей шумно вздохнул и обнял крепче.
— Ну что ты, папочка? — спросила она ласково. — Ты сам говоришь, что ничего страшного, все живы…
— Все живы! И вместе. Поедем домой.
* * *
Лиза всё переворачивала в сумочке, Эля тоже вышла из машины, вновь залезла потянула её на себя за плечи, привстала, заглянула в лицо. И увидела, что глаза у подруги ледяные, беспощадные, как январский ветер.
— Знаешь, что? Не смотри так на меня! У тебя взгляд серийного маньячелло! Макса я здесь не наблюдаю, а муж твой чист, как божья роса. Значит, ты так смотришь на меня.
— Я смотрю так на то, что ты с нами сделала, Эля… И всё ради чего??! Чтобы мой папа не увидел тебя с черными стрелками до ушей, черной помадой в черном топе с бычком в зубах, с бутылкой в руках и с Матвеем в обнимку?Чтобы твою семью не разрушили твои фотографии, ты ... издевалась над моей! Сколько тебе там? Девятнадцать? Двадцать? … Эля… Я тебя любила, я во всём тебя хвалила! Я знаю, что ты красивая и всегда об этом говорю, но можно я снова задам все те же два вопроса?
— Отвечать сразу или можно подумать?
— Я знаю ответы на них. … Мне нужны простые ответы, без твоих красочных объяснений. «Да» или «Нет»
— Даже интересно, о чем же ты хочешь спросить, раз сама все знаешь!… Лиз, они идут к машине… в обнимку. Так что давай быстрее.
— Первый вопрос… ты любишь своего мужа, но всё еще мысленно хочешь моего? Иначе зачем вспоминать и обсуждать?!! И второй вопрос, как продолжение первого: ты думаешь, ему не хватает такой, как ты, а тебе такого, как он, и говоришь ему об этом?!
— Даже думать не надо! На оба положительные ответы! И как ты опять обо всём догадалась? — Эльза тяжело задышала, — Умная какая!! Тебя с нами не было!! Ты чистая! Поэтому молчи! Ты не знаешь, как я себя чувствую!... Что ты мне высказываешь? Тебе никто такого права не давал!!!
Эльза выскочила из машины и погнала к дороге, начала что-то печатать в телефоне, потом махать рукой, пытаясь поймать попутную машину.
В тот же момент Лиза схватилась за горящие щеки ледяными ладонями, она испугалась своих слов. Ревность, злость и обида были справедливы по отношению к Эле. Именно Эля сама приоткрыла личную жизнь Матвея Ангелу, и постоянно провоцировала его на что-то общее между ними.
Ангелина не узнала бы о его связи с богатой Дженни, и мама тоже не могла бы этого узнать.
Эля так радовалась, когда Матвей пил, она заливисто хохотала, даже могла на общих посиделках закинуть на него ногу, если, конечно отца рядом не было. Матвей её стряхивал, вставал и уходил или что-то мог грубое ей сказать.
Эльза Матвею постоянно напоминала о больном прошлом, и о том, что она его понимает. Она шутила про Макса, и даже про возраст, а сегодня к напоминаниям добавилась дочь Катя и её «старый» муж в будущем.
Лиза понимала, что должна её догнать и успокоить, она же плохо себя чувствует, но не могла сдвинуться с места.
Всплывали образы, как будто Лиза в обострённом чувстве опасности, приоткрыла занавес и заглянула на подготовку актёров к спектаклю. Увидела декорации. Всё, что там происходит. Ничего не поняла, но увидела, что все в хаосе бегают и таскают реквизит, костюмы, кто-то учит роль, а кто-то обнимается в углу, режиссер машет сценарием, конферансье тупо ждёт начала…
И это у Эльзы в голове! Она не знает, что делать. И она волнуется, что спектакль, который хочет разыграть перед своим мужем и сыновьями завершится полным провалом. Думать она сейчас не может, будет действовать… как раньше.
— Что это с ней? — спросил Матвей, усаживаясь за руль.
Лиза не ответила и обратилась к дочери:
— Катенька, скажи, а что за сообщение ты мне прислала недавно... какие-то буквы, цифры...
— Ой. Мам, я забыла. Это мне пришло от бабушки, сначала сообщение, что она меня любит, а второе ... через час где-то... вот такое. Я сначала забыла с этими тренировками вообще обо всём. Потом... переписывалась с Малышом.... Потом увидела... Простое сообщение, не в ватсапе и не вконтакте... я их редко смотрю. И тебе переслала, а потом обо всём забыла. ... Ко мне пришли гости. Сначала Эмиль, потом Лия с Максимом...
— Кать, езжай с папой, мы с тётей Элей вместе. Ей нехорошо, довезу её до больницы и приеду. Или папе позвоню, он меня заберет.
— Пока мамочка.
— Лиз, позови её…
— Матвей, это в другую сторону, нам быстрее. — отказалась Лиза, — Кате пора спать, она очень устала. Отвези её, пожалуйста домой. И потом позвони. Заберешь меня... покатаемся с тобой вдвоём.
Лиза дотянулась поцеловала его в колючую щеку и пошла к светящемуся проспекту вдоль которого брела Эльза, поглядывая на телефон.
— Вызвала? — крикнула Лиза, почти подобравшись к ней.
— Что тебе надо?!! Я тебя не знаю!
— Если поможешь мне, оставлю тебя в живых!
Элеонора остановилась и обернулась, поглядывая на подругу, как на сумасшедшую.
— Лиз, что-то у тебя с лицом, то есть с глазами. Что это они такие светлые?
— Это демоны, — просто ответила Лиза, — Я держу их на привязи, но сегодня один из многих был выпущен на свободу. И смотрит прямо на тебя!
— Хватит, Лизка… Чем тебе помочь?
— Мне нужно встретиться с Дженни до того, как это сделает Матвей. Так, чтобы он об этом не знал. Он не пустит... Макс мне отказал. Мои просьбы в сети и по телефону она не замечает. Заблокировала контакт. Ты можешь договориться? Тебе она отвечает?
— Нет, это я хочу встретиться самой первой. Это избавит вас от неприятностей. А ты лучше Ангела навести, уверена, что Иванцов будет в восторге пообжиматься с тобой.
— Мне не нравится как ты говоришь обо мне. И как ты смеешься над тем, что мне это не нравится.
— А мне не нравятся твои глаза! Что с ними?
— Линзы надела.
— Иди обратно к мужу! ... Такси... Да когда оно приедет, наконец!
— Тогда едем в клинику. Вместе. Я папе обещала.
— Вместе? ... А, ну поехали с тобой! Едем к Джениффер! Че кота тянуть за хвост. Постоишь на шухере! Сначала я зайду, потом ты проскользнёшь в номер. Спрячешься где-нибудь, ты маленькая.
— Ты всё знала, Эля. Знаешь, где она!
— Нет, я ВСЁ не знала. Она сначала прислала глупый смайл, потом удивлённый, а потом озлобленный. Она забыла, кто я такая. И посмела перейти мне дорогу! … Макс сказал отель и номер, но я думаю, она сразу в Асторию переехала.
— Почему в Асторию?
— Догадайся.
— Почему?
— Ностальжиии… он се ресамблё — запела Элеонора на французском и повела плечом.
— И что она там вспоминает?… — голос Лизы стал испуганным и тоскливым.
— Да именно то самое, — только и произнесла Элеонора.
— Она там встречалась с Матвеем, — сказала довольно громко и отчаянно Лиза. — И хочет, чтобы он её нашел... Она с ним встречалась....
— Тебя еще на свете не было!
— А если…
— Нет, Лизка. Не при тебе. Это я их там засекла. За два года до твоего появления. Ревнивая была жесть… И её постигла эта жееесть… И ты знаешь, сейчас в свете моей жизни… Я бы предпочла сесть тогда в тюрьму! Не попадать на те же пять лет в эмоциональное рабство к твоему Матвею!
— Ты ответила на мои вопросы «да»...
— Терпеть не могу ложь. Да я всё помню. Да, бывает, представляю. Все мы вспоминаем иногда… И не потому, что не хватает, просто так получается, что вспоминаем. Мне-то было и больно… Он причинял мне боль, как это можно забыть? … Я с детства привыкла, что мне причиняли физическую и эмоциональную боль. … А теперь её нет и мне её не хватает… Да мне такой нужен. Друг, Лис, брат, сват, зять, да хоть кто! Да, я думаю, что ему не хватает такой, как я, а мне такого, как он. И я сказала ему об этом. Не один раз сказала. Мне хотелось это сказать. ... Где молния? Аууу! Что-то не видно твоих молний…
— Эля…
— Я люблю своего мужа. Люблю своих сыновей. И тебя, Лизка. И Мотеньку и Макса… Я увидела свет! Ты мне веришь? ... Мы снова подруги?
— Не имеет значения, кто мы. — сказала Лиза. — Но я поеду с тобой.
— Да?
— И хочу, чтобы ты призналась, Эля… Рассказала всем, что ты продала подруге моей матери то же самое, чем худела сама.
— Лиза, ты что? Что ты такое говоришь?
По легкому изменению ее интонации Лиза поняла, что всё правильно. Это не молния, это человек.
— У тебя испуганный тон примерной девочки, попавшейся с запахом сига-рет.
— Ты что на меня целый день гонишь!
— Вы с Ангелом, не только ты. Сначала она, а потом ты.
— Я ничего ей не продавала! Я бы тоже так подумала!
— В последнюю нашу встречу, мама была на взводе и реально верила в то, что Матвей её заказал. Очень злилась на него. Она была чем-то напичкана, и это не ви но, потому, что я знаю, какая расслабленная мама и сонливая... Слушала один странный допрос с Иванцовым, когда мама решила признаться. Она сказала, что Евгений и Николай Симоновы ей помогли, сняли ложное обвинение. И помогли избежать наказания от жестокого мужчины, который её ненавидит. Она призналась, что подстроила с помощью этих людей покушение на неё, потому, что боялась, что он это сделает сам сразу, когда она выйдет. Мама даже не знала, что это женщина. ... Несколько раз повторила «Евгений». ... И она была странная.
— Получается, что сначала ей предложили помочь выйти, а потом напугали покушением?
— Да. И мама поверила, но не испугалась, а разозлилась Потом я ей рассказала, что будет, когда Матвей получит приговор и сядет надолго, и тут она испугалась и растерялась. Она хотела жить со мной, но не подумала, что я могу сойтись с Максом на самом деле....
Лиза отвернулась и чуть не заплакала.
— Что ты ревешь!
— Ангел дала маме номера наших детей, но мама не отправила им видео или фото. Катя, моё солнышко, она несчастна.
— Катька еще ничего не натворила. Мы ведь, как матери хотим лучшее детям… Ладно, признаюсь, я подловила её подругу... Предложила средство. Думала, что твоя мать просто станет совсем худой и неаппетитной… И не сделает еще что-нибудь…
— Эля! У мамы всё плохо! И у нас с Матвеем!
— Ты говоришь таким голосом, как будто ненавидишь меня! Он тебе всё уже простил… И я не знала, что её долбанёт инсульт. Я понимаю, что ты расстроена очень. Откуда я знала?
Лиза ничего не ответила. Подъехала машина.
Элеонора уселась и обняла, как ни в чем не бывало.
— Замёрзла?
— Ничего, согреюсь, — ответила Лиза. — Что ты ей хочешь сказать?
— Об этом не беспокойся, скажу всё, как надо. Только снимем наличку и купим кое что в холле гостиницы. Я даже помню номер. Уверена, что она там. Валяется, вспоминает… А про меня забыла! Две красных купюры позволят нам узнать точно в каком она номере, А десять разрешат воспользоваться запасным ключом горничной.
Лиза молчала. Смотрела в одну точку.
— Лиз… мы все-все можем простить друг другу, сможем понять друг друга.
— Я хочу, чтобы Катя его разлюбила, мама поправилась, а Матвей перестал мне высказывать, что он во мне не уверен. На тебя мне всё равно.
— Нет, ты меня ненавидишь. Не всё равно. Скажи, за что?
— За всё.
— Лиз...
— Из-за тебя Ангел стала искать эти фото у твоего отца. И показала, задурила голову моей девочке... Ангелина начала еще одну свою игру. Придумала сценарий для моей больной матери… Помогла ей его осуществить... Мама заразила Макса, довела до такого состояния, чтобы я почувствовала отвращение к нему... Грязный, немытый, бол ьной, желтый, тощий, издыхающий... Закрыла нас на сутки.... Ангел чуть не покончила с Максом не стала его наследницей, она хотела в компанию, знала, что про ребенка скоро все поймут… И всё, всё из-за денег!!И началось всё с тебя, невинной сказочницы!!
— Ни че се цепочка!
— А ты как думала? Твои слова попали не в те уши, были обработаны мозгом... Вся наша жизнь - цепь событий. И в ней есть точки соприкосновения друг с другом и передача энергии И это уже доказано учёными, так что не смотри на меня, я научные труды читала!
***
Элеонора задержалась у банкомата и у автомата со снеками и напитками. Что-то запихнула в свой модный рюкзачок. Потом проследовала в комнату администрации, улыбаясь, как поп-звезда. Вышла еще более сияющей.
Попудрила нос, подождав Лизу.
— Что ты ей скажешь? — спросила Лиза.
— Пошли. Стой за стенкой, как только я зайду, жди сигнала. Дверь приоткроется – заходи.
— Но что ты ей скажешь?
— Скажу, что меня все это очень сильно утомило. Я её предупреждала: к моему бармену не лезть, и к его жене тоже. Она мне когда-то при свидетелях поклялась, лежа в центре круга…
— Только без криминала.
— Ты будешь ангелоподобным свидетелем. И отмажешь меня, что бы она не заявила.
Они поднялись на самый верхний этаж.
— А вот и наше гнёздышко! - Элеонора подошла к двери и повернулась. Темные глаза смотрели смело и с азартом охотника. На какое-то мгновение Лиза испугалась.
— Эль у тебя вокруг зрачков… красный ободок… Тебе плохо, Эль? Эля... стой!!!
— Мне уже лучше! — прошептала она и улыбнулась. — Сейчас я ей напомню!
Она быстро открыла дверь ключом и вошла в номер.
Лиза не стала ждать, вошла следом и увидела Дженни, которая разговаривала с кем-то по телефону.
Глаза ее широко раскрылись, женщина резко села и уже открыла рот, чтобы закричать.
— Если ты именно сейчас начнёшь орать, — сказал Эльза, — Это будет последний твой крик.
Рот закрылся, Дженни спрятала под одеяло телефон.
— С кем ты говорила,? Дай сюда!
Эльза отняла телефон и взглянула.
— Привет, Макс, — сказала она, — Пока, Макс!
Эльза достала из сумки бутылку, показала Дженни, открутила крышку и с жутким смешком сказала:
— А теперь можешь орать, это кислота!
Она так быстро полила ей голову и лицо, что Лиза не успела даже понять, что происходит.
Через секунду испуганно закричала и её крик слился в один с воплем Дженни.
— Пока это Дюшес. — крикнула Эльза, — Но в следующий раз… я буду честной!Обещаю! Терпеть не могу враньё! Думаешь, что я стала другой? Не. Сделаю так же легко, как ты это кто-то сделал с твоей младшей сестрой из-за ваших денег, ювелиры! ... Я все знаю и всё могу!
— Уходите, я уезжаю! Я уже прощалась... — жалобно произнесла мокрая Дженни.
— Сегодня ты передашь мне все сведения и фотографии. И забудешь о своих планах. ... Ангел не сказала тебе, что дети, жены и мужья их уже все видели? За сколько она их тебе продала? Если хочешь – отмазывай её, но вы обе уедете навсегда! И наши пути больше не пересекутся. Иначе это будет не дюшес. Ангелу я угрожать не буду, ты ей сама передашь! ... Дженни, ты меня забыла? ...Лиз, она меня забыла! Фото и видео быстро сюда!
— Ты сумасшедшая! — произнесла Дженни, — У меня ничего нет, кроме тех, что я вам отправила.
Лиза взяла Элеонору под руку в надежде увести. Ей казалось, что кто-то уже вызвал полицию, хотелось просто сбежать.
Эльза в раздумье взглянула ей в глаза.
— Ангел умна, остальное обещала после выхода на свободу. Или ведьма врёт. Где моя вторая бутылочка? — Эльза полезла рукой в рюкзак и достала вторую бутылку с жидкостью более тёмного цвета.
— Нет! Я всё! Не нужно мне таких проблем!! Я уезжаю, завтра же! Меня сестра ждёт... Она одна... плохо видит, почти слепая... Я всю жизнь несу за неё ответственность!
— В прошлый раз ты так же сказала, но прошли годы, и память стала тебе изменять, Дженнифер! Надо зафиксировать, последнее время люблю видеосъемку. Сейчас ты признаешься, как все было и сбросишь камень с души! А наших детей еще раз тронешь... и тебе конец.
Лиза слушала это короткое признание, и видела её бессилие, и в итоге все оправдания сводились к невозможности стать счастливой.
— Я должна была попытаться, — закончила женщина и упала на кровать.
Лиза не задала ни одного вопроса, чувствовала себя преступницей. Что это вообще с ними было? Неужели она всё это сделала ради встречи с чужим мужем?
— Неужели все это она делала ради него, Лизка? — спросила Элеонора и улыбнулась. — Я тоже когда-то говорила себе эти слова… Идём! Отнесем запись в полицию, пусть сами разбираются...
— Сколько вы хотите??? Я всё решу! — Дженни снова начала вставать.
— Бедняжка, она всё решит... — сочувственно заметила Эльза и снова покопалась в рюкзачке, — Тебе не повезло с мужчинами. А мне, наоборот, везло! Я находила себе самых лучших.
— Ты вышла замуж за...
— Прекрасного мужчину, которого люблю. Да, у нас разница в возрасте. Но ты найдёшь себе альфонса, не переживай! Ты все еще неплохо выглядишь, старая капуста! А вот твоя сестра… Что ты сделала с куколкой? Закрыла в тёмнице слепую сестру? Почему бы тебе не выдать её замуж за достойного свободного неженатого француза?
— Моя сестра хотела уйти вместе с Николя после нашего развода. Я её не пустила. Она – моя семья.
— А это моя семья. И любая угроза моей семье уничтожается.
— Не понимаю, зачем тебе надо было слушать Ангелину? — всё-таки спросила Лиза.
— Дело в том, — плаксивым голосом сообщила Дженни, — Что я её приняла, как знак, который изменит мою жизнь, судьбу! Мне хотелось вернуться... Мы встретились совершенно случайно! Мистика какая-то... Я обедала в ресторане, а она шла мимо с двумя молодыми людьми и уронила сумку…
— Прямо тебе под ноги! - засмеялась злобным тихим смехом Эльза.
— Нет, из сумки всё упало, и выкатилась помада под мою машину. Она… подошла, заговорила по-русски. Потом извинилась и начала по-английски… Попросила меня отъехать… И я сказала, что тоже русская.
— Красота! Помаду-то нашли?
— Мы про неё забыли, она протянула руку, назвала фамилию… И сказала, что моё лицо ей знакомо, кажется, видела на фотографиях у знакомых мужа.
— Назвала имя «Матвей»! — усмехнулась Эльза.
— Нет. Валерий… Яковлевич. А потом да, Матвей. Как я могла это игнорировать? Мы очень… много, что решили вместе… Но я сначала не соглашалась. Хотя это казалось вполне невинным. Я бы договорилась по бизнесу… с ним. Заказала проект. А потом…
— Увидела еще один знаковый знак. Его сына.
— Да. Ведь я отлично знала Матвея, все его повадки, они очень похожи…
— И вы стали придумывать план-перехват.
— Погибли родители.
— Тоже знак.
— Я решила, что не буду откладывать на завтра то, что хочу сделать сегодня. И окончательно подала на развод.
— Старая капуста! — рявкнула Эльза и вытащила Лизу из номера.
***
— Эль, я ведь редко ошибалась. Почему все приняли Ангела и доверяли ей?
— Потому, что она умная. Давала надежду. Говорила эти слова... Я должна была попытаться. Это же слова Ангелины, И я, и Макс тоже говорили себе эти слова. Но каждая попытка – это на самом деле испытание. Мы все хотели вернуть себе то, что больше не существует. Мы знали, что это больше не существует, но должны были... сделать хоть что-то.
— Я хотела вернуть маму ... семью...
— А я Макса и Матвея, мою семью. Все мои мысли были направлены на одно: вернуть, схватить. … И я добивалась, пока твой отец не подошел ко мне со словами о моём бессмысленном существовании. Всё вокруг наполнилось теплом, злоба исчезла. Я так искала встречи, я хотела, хотела, не забрать, не получить, не вернуть... Я хотела … чтобы, он меня, полюбил. И если мне чего-то не хватает, то это грубых слов, приказов, наказаний и физической боли. Я это знаю, и повторяю тебе уже не раз. ... Ничего, без этого можно прожить.
— Я точно попрошу папу, чтобы он давал тебе ремня. Ну так, чтобы ты больше не пила всякую гадость… Ты же красивая, и такая аппетитная…
— Мы здорово поругались с тобой, да?
Лиза немного помолчала, потом сказала ей всё, что думала:
— Не знаю, Эль, как это всё назвать. Но я убедилась, что ты сумасшедшая.
— Ой, Америку она открыла! Это же все знают! Поехали домой?
— А ты не хочешь обратиться за помощью в больницу? Ради папы, Никиты и Максима.
— Хочу! Но не могу. Сегодня я хочу домой. Если я виновата в том, что случилось с твоей матерью, буду ждать грозу в начале мая…
Они приехали быстро, таксист попался опытный. Матвей же застрял на выезде и названивал Лизе, что Катя спит, а он уже едет встречать. Лиза удивилась, как же быстро всё прошло. Сказала мужу, чтобы разворачивался и возвращался.
Виталий с Никитой не спали. Они сидели на веранде у дома Лизы и Матвея, ждали возвращения и разговаривали. Виталий думал, что вернется только Лиза, Матвей сообщил, что они поехали в клинику. Но из такси вылезла Элеонора, улыбаясь.
— А мама дома! — сказала она. — Кто не спрятался, пеняйте на себя! Я голодная!
— Мам, а мы все пекли большой пирог! — подбежал Никита, — Тёть Лиз! Я в ваших новых штанах, они теплее. Ничего?
— Да пожалуйста!
— О, дорогой мой! Никита!.. Виталечка! Я не могу без вас!
Эля обнимала своих мужчин, а Лиза видела только одинокий силуэт дочери в окне. И у нее опять на глазах навернулись слезы. Обняла папу, поцеловала его щеку и пошла быстрее к ней.
Осторожно зашла в комнату, радостно сказала:
— Катёнок мой, как я рада, что ты дома! Ты почему не спишь?… Папа сказал, что спишь!
— Мама! — Катя схватилась за неё, всхлипывая так, что видно уже не первый час она плачет, — Мама, ты не ездила… к нему? К деду? Ты не говорила с ним, что я и Малыш…
— Нет, дочка, нет. Я не видела дядю Макса и ничего не сказала. Ничего.
— Обещаешь меня простить?
— Тебя не за что прощать.
— Есть за что!
— Хорошо, если ты так считаешь, Катюш, я уже простила. Маленькая ты моя…
— У него… нет ко мне ненависти? Из-за меня дед… выгоняет из… из… дома.. Их всех… С детьми выгоняя…ет…
— Катя, это не так.
— Это так!! Где они будут жить, мама?!
— Господи, да с чего… — Лиза вспомнила разговор с Ольгой Ивановной и затихла, на мгновение.
— Лилька… написала… они ищут себе дом… — продолжалась шептать, всхлипывая Катя, — Они уе.. зжают! Я больше не могу, мама… Я думала, может быть, скоро все закончится, и я не буду чувствовать ничего… Я больше не могу!
— Завтра всё узнаю! Что она сказала? Что написала?
— Что будут жить да… леко. А я… Всё! Я решила! Никогда не стану женой и матерью! Я буду только танцевать, и жить одна! Одино... кая...
— Катя. У тебя будет всё! Когда придёт время, ты будешь любимой и полюбишь сама, выйдешь замуж. А вот здесь, — Лиза положила руку на плоский живот дочери, — Появится новая жизнь. Маленький ребенок. Он родится. Ты будешь его кормить. И потом опять танцевать.
— Когда придет время, будет уже … поздно, — ответила она и вздохнула. — Тебе, мама, кажется, что впереди целая жизнь…
— Всё только начинается. Впереди целая жизнь, Катюш.
— Ты узнаешь, куда они уедут? Мне Лилька пока ни ...ничего не пишет...
— Ну конечно! Эля узнает, где будут жить, куда едут. У них общий сын. Катя, мне так странно об этом с тобой говорить, дочка. В мире столько разных людей!… Столько встреч и знакомств у тебя еще будет! Ты только выходишь в этот мир!
— Они все такие неприятные, мама! Я даже смотреть не могу! Как ты себя чувствуешь, когда смотришь на всех в этом мире, …и любишь папу?
— Я не знаю. Но сейчас чувствую себя мамой, которая стоит возле комнаты страха и просит совсем маленькую дочь туда не заходить. Но дочка хочет пощекотать свои нервы. Она не слушает. И тянет её за руку туда, куда только взрослым можно. Она там будет плакать. Испугается. … Я не хочу туда идти и пускать тебя!
— Хорошо, мама. Ты права. — рассеянно произнесла Катя. — Но я смогу выйти замуж за кого захочу.… По закону я смогу сама выйти, мама.
— Зачем тебе так рано? — прошептала Лиза,
— Ты сказала, что придёт время, и я выйду замуж…
— Не в восемнадцать лет! — Лиза распахнула глаза, и замерла.
— Но… — Катя вдруг улыбнулась и кинулась на шею.
— Ты улыбаешься, Катюш? Ты меня задушишь сейчас!
— Мама, я вспомнила одну фотографию!
— О господи! Какую еще фотографию!
— Тебя с папой! Он, мама, взрослый был. Ничего, ничего… Я просто вспомнила…
— Он был не настолько…
— Ну и что?
— Это страшный сон твоего дедушки Виталия!
— Да, я понимаю!
— И прабабушки Нелли!
— И твой! И особенно папы моего!
— Я тебя не отдам замуж! Всё, Катя, хватит! Даже думать забудь! Быстро спать! Иначе я не повезу тебя на балет. И папа тоже не пустит! Спи! Немедленно!
— Хорошо, хорошо. Ты вернулась и я ... лягу.
***
— Как она? — напугал Лизу Матвей, как только она осторожно прикрыла дверь в комнату дочери.
Стоял у стены, прислонившись спиной и тут же её обнял.
— Не спала, вспомнила нашу фотографию. — зашептала Лиза чувствуя руки мужа. — Так улыбалась, как будто это что-то смешное или милое. Я не дала ей выговориться. Она чем больше говорит, тем больше ей всё равно. И может решиться на всё только потому, что все тайны раскрыты. Но ты знаешь, если Катя выплеснула свои мысли и чувства не только нам, поплакала и рассказала Максимке, друзьям, это все равно хорошо. Матвей, ты должен быть готов к тому, что пока она не сможет отпустить его. Ей больно, что он уедет, больше не увидятся.
— Увидятся... Но у нее буду я и ты. Если мы поедем на день рождения, к девчонкам Макса, у Лилии скоро… Но если поедем… Не оставлю ее с ним больше ни на минуту.
— Боюсь, что она сама не захочет остаться, когда все рядом.
— Понял.
В глазах Матвея Лиза видела искреннюю тревогу и озабоченность. Но так же там было и смирение.
— Лиз, давай уедем далеко, сначала на всё лето, а потом насовсем!
— Ну спасибо тебе за все, дорогой. — сказала Лиза, — Твои женщины тебя достают, а мы должны уехать! Не слишком это?
Похоже, Лиза почувствовала, что Матвей не понял её истинных чувств. Он замер.
— Теперь иди к ней сам, Матвей. И договаривайся, чтобы нас не трогали. — добавила она, но уже решила сознаться.
— Я не хочу никуда идти, я хочу остаться дома! Дома с тобой и детьми! — выдохнул Матвей, — Но мне придётся разобраться, ты права!
— Не придётся! Мы уже всё решили без тебя. — заверила его Лиза успокаивающе и подула в лицо, — Я и Эля. Она уезжает. А что с проектом, я не знаю. И мне всё равно. Идём спать? Я завтра к маме… И, Матвей, я сейчас могу только спать.
— Как скажешь, милая. Я тебя уложу, накрою… и посижу с тобой.
— Песенку споёшь?
— Да, очень грустную песенку… Как моя жена… хочет спать… и не хочет меня… даже обнять…
— Ладно, ладно. Я шучу. Только бегом! И не ку-р-ить! Завтра совсем рано Катю везти…
***
Катя еле поднялась, папины руки довели её до ванной комнаты и в шутку вымазали зубной пастой нос.
Она приехала в академию за двадцать минут до начала занятий, промурчала, что ляжет спать сразу, как закончатся занятия.
Репетиции с момента утверждения комиссией основного состава были каждый день. И после занятий, педагог сказала, что в субботу и воскресенье они будут заниматься отдельно. Вдвоём.
Вечером снова приехал папа. Он сказал, что мама у бабушки Лены в больнице осталась.
Катя стала узнавать почему так долго, и папа объяснил. У тёти Эли нашли какой-то увеит, воспаление оболочки зрачка. Красный контур. У неё это было не так заметно, потому, что глаза карие. И мама проверяет на эти симптомы бабушку.
***
Всю следующую неделю Катя была так занята, что потеряла счет времени. Она приезжала домой обнимала всех и засыпала с Марселем на руках перед мультиками, в ванной, везде, где принимала удобное положение.
Малыш несколько раз приезжал в гости, он уже сменил повязку на пластырь, ходил на какие-то занятия к своему рок-музыканту, перевелся на дневной стационар и спал дома один. Катя всё еще хотела быть у родителей, чтобы знать и слышать все новости.
Мама несколько раз приезжала из больницы с глубокой синевой вокруг глаз и убеждала Катю, что она не выглядит уставшей. Они сидели с папой втроём обнявшись на диване и следили за близнецами, которые разлегшись на пушистом ковре делали уроки. О чем-то говорили родители, кто-то уехал, приехал, отпущен под залог, Катя не понимала. Но пыталась услышать хоть какие-то новости о дяде Максе.
Лилия сообщила ей только, что заранее рассказывать – очень плохая примета, а то ничего не сбудется. Так ей говорила мама, и проверено ею самой.
Начались майские праздники. В академии, как ни странно, почти все разъехались. Эмиль предлагал съездить в Питер вчетвером, Малыш с Катей, он и Лия. Рассказал о квартире бабушки, которая стоит, как свободный музей. Но Катя даже спрашивать у родителей не стала. Тогда он взял с собой еще девчонок и поехал сам.
А когда вернулись, Катя немного пожалела, что не поехала и Малыш тоже.
Она собрала сумку и приехала к Малышу в квартиру ранним вечером, неожиданно. Свежая и выспавшаяся.
И застала на кухне странное создание. Оно поедало из двух тарелок двумя ложками и периодически прикусывало от большого ломтя хлеба.
— Привет! — сказала Катя, — А где Малыш?
— Что? Кто ты такая?
— Я – Катя, я здесь живу. А ты девчонка или пацан?
— Какой я тебе… Ты кто такая, а? Ты что здесь делаешь?
— Я здесь живу с Малышом. С Максимом.
— А… Макс…
Создание вздохнуло и подошло к окну.
— Что, в гости пришла к нему? — осторожно спросила Катя и встала рядом.
— Ты пахнешь как чер-това орхидея.
— А ты супом и котлетами. И солянкой, кажется. Как тебя зовут. Кто ты?
— Я никто. И зовут меня…
— Никак…
— Ника.
— Ника?? — рассмеялась Катя — Хорошо, Ника. Куда делся Малыш, это ты не из него солянку приготовила?
— Да я готовить-то не умею! — засмеялась девчонка и погладила коротко стриженую, почти лысую голосу. — Только лапшу дошик и яйца варю…в чашке… кипятильник включаю и варю, пока не лопнут.
Катя звонко и заливисто расхохоталась и пошутила:
— Куриные хоть?
Девчонка подняла светло серые глаза, которые оказались большими и прелестными, как у ребенка. В под носом болталось колечко, в ноздре колечко, на подбородке под губой камешек, над бровью пика, над второй два колечка. Уши почти нетронутые, по одному гвоздику. Не слишком пухлые, скорее нормальные, но рельефные губы начали подрагивать. Слегка улыбнулись.
— Шутки у тебя пошлые, Катя. А лицо… Тебя сделали на фабрике?
— Почему на фабрике?
— Слишком… похожа на…
Девчонка замолчала.
— На куклу? — не выдержала Катя.
— Не знаю. Мне пора…
— А хочешь… — Катя осторожно обняла девчонку за плечи. — Хочешь чай попьём. Может, у Малыша есть конфеты.
— У какого Малыша?
— Я так Максима называю… Родители, чтобы не путаться начали звать его Малыш, когда у меня брат родился. Потом братишку назвали не Макс, а Марсель… А Малыш так и остался… Ему подходит. Ну и где он шарится?
Девчонка осторожно освободилась от её руки.
— На работу поехал…
— А ты откуда взялась?
— С помойки, — не дрогнув, ответила девушка, — И мне пора туда возвращаться.
— А где твоя помойка? Где-то поблизости?
— Да, где-то тут недалеко.
— Ты же вернешься? Ты не доела. Надо доесть до конца. — сказала Катя, разглядывая её лицо.
— Я не хочу больше есть!
— Подожди, Ника. Останься, Максим придёт…
— Он меня сюда не впускал, только попить. Я… ключ украла… Есть хотелось, — Ника подошла к окну и оперлась на подоконник, подняв, худые плечи.
— Скажу, что я тебя в гости позвала. Останься. Ты не …не нарик?
— Нет, это радость для богатых. Я как бы небогатая.
— Вот и хорошо. Давай сядем тут и поедим. Малыш наготовил, конечно... Он много ест.
— Это ты … балерина?
— Я еще пока нет. — сказала Катя, отломив от недоеденного куска хлеба и сунув в рот, — Но буду. Уже скоро… Меня включили в основной состав. А ты вообще в Москве живёшь или приехала откуда?
— Из Пермского края.
— Ух ты, у меня папа оттуда! А из какого города?
— Я в Березняках жила…
— А он в Перми родился. Ну вот, кажется есть что-то общее. Откуда ты знаешь Малыша? То есть, Максима?
— Я… видела его во дворе… Мы курили… на скамейке. Слышала, что он поедет на работу. Попросила воды попить. Он дал… а тут… ключи… Я взяла. Ничего не крала.
Катя набрала Малыша и спросила, когда он вернется.
— Скоро будут, Кать, я уже иду, бегу!
— Ну вот, он не скоро... — вздохнула Катя и потрогала брови девушки. — Зачем тебе эта колючка? — и не дожидаясь ответа предложила, — Давай что ли поедим и телек заодно посмотрим?
— Давай. Это не колючка. Это для красоты.
— А… прикольно. Татухи есть?
— Неа… деньги нужны… Хочу, но не могу. Пока не могу. — погладила свой стриженый короткий ёжик девушка. — А у тебя?
— Хочу, но нельзя. У папы есть. Красивые, на руках.
— А у тебя матери нет?
— Есть. — удивилась Катя.
— А… Ты всё папа, папа… У меня матери нет. Была но, нет теперь… Отца я не знаю, жила у тётки… раньше.
Катя подошла к окну и приоткрыла его. Уже стемнело. Шуршали по мокрой дороге машины, мелькали фонари. Вот чего ей не хватает? Мама есть, папа есть, братья сестры и Малыш… И даже есть не только дом, а эта тихая милая маленькая квартира, где можно хоть ненадолго побыть взрослой. Представить взрослую самостоятельную жизнь. И даже есть любовь. Настоящая, не придуманная.
К дому торопливо шел Малыш с пакетом в руке. Он помахал ей и послал воздушный поцелуй.
— А где ты сейчас живёшь, Ник?
— Тебе не всё равно?
— Нет, мне не всё равно. — пожала плечами Катя, — А на гитаре умеешь?
— Умею…
— Сыграешь?
— Ну … давай… Я её уже брала…
Малыш зашел, когда Ника только присела с его гитарой. Катя сидела рядом, она подняла глаза, приложила две ладони к голове и помахала ими, как зайчик ушками с невинным лицом.
Продолжение историиhttps://dzen.ru/a/ZkU8tbvKWyB2Oly8?share_to=link
Потанцуй со мной глава1 начало
Первая длинная история про этих героев
💓Дорогие Читатели! Спасибо за ваше мнение, ожидание и внимание, могут встретиться ошибки или неточности, боюсь, что не всегда могу сразу исправить. Напишите мне, если что-то заметите. С любовью и светом, Алиса.