«Уважать святыню семейной жизни следует для того, чтобы была уважаема святыня власти государственной».
В.А. Жуковский
В июне 1817 году в Россию прибывает принцесса Шарлотта Прусская, невеста великого князя Николая Павловича, будущего российского императора Николая I. Накануне обручения Шарлотта приобщилась святых тайн Православной церкви и при святом миропомазании была наречена Александрой Федоровной. 1 июля 1817 года в церкви Зимнего дворца состоялось таинство венчания, которое совпало с днем Рождения Александры Федоровны:
«Мне надели на голову корону и кроме того бесчисленное множество крупных коронных украшений, под тяжестью которых я была едва жива. Посреди всех этих уборов я приколола к поясу одну белую розу. Я почувствовала себя очень, очень счастливой, когда руки наши наконец соединились».
О браке в XIX веке
В XIX веке все браки носили политический характер, но уже тогда венценосные особы стремились к тому, чтобы в основе их взаимоотношений лежали симпатия и привязанность. Когда в 1814 году принцесса Шарлотта и великий князь Николай Павлович познакомились, между ними сразу зародились светлые чувства:
«С полным доверием отдавала я свою жизнь в руки моего Николая, и он никогда не обманул этой надежды!». Николай Павлович также писал впоследствии: «Провидением назначено было решиться счастию всей моей будущности…я увидел ту, которая по собственному моему выбору с первого раза возбудила во мне желание принадлежать ей на всю жизнь».
Строительство нового дома
В жизни Николая Павловича семья занимала важное место. Семейное благополучие великий князь считал одной из необходимых добродетелей и личное пространство оберегал свято. Став императором, Николай I отдал распоряжение:
«построить сельский домик или так называемый «котич» со всеми хозяйственными заведениями и присоединением парка».
Он подарил это новое имение своей жене императрице Александре Федоровне. От ее имени в 1829 году усадьба получила название «Собственная Ее Величества дача Александрия». Таким образом, рядом с парадным Петергофом возникла «резиденция в резиденции» - частное владение императорской семьи. Дворец «Коттедж» должен был стать личным, интимным пространством, двери которого были закрыты для посторонних. Здесь Александра Федоровна была счастлива, ведь ее мечта была осуществлена:
«…я попросила государя выстроить какую-нибудь хижину, где глаза могли бы отдыхать от всей этой массивной позолоты».
Почему Александру Федоровну называли Белой розой?
В Александрии Николай I старался укрыть то, что ему было так дорого – свою семью, свое счастье, свою Белую розу. Белая роза – это не просто любимый цветок Александры Федоровны. В детстве родители часто называли принцессу Шарлотту поэтическим домашним именем Бланш Флур – Белая роза – по имени главной героини очень модного в то время романа немецкого писателя Фридриха де ля Мотт Фуке «Волшебное кольцо». Этот роман был посвящен средневековым временам правления английского короля Артура с неприступными замками, поэтами-трубадурами, бесстрашными рыцарями, служившими прекрасным дамам своего сердца. Королевские дети отождествляли себя с любимыми героями. Так, за Александрой, тогда еще принцессой Шарлоттой, закрепилось имя нежной, чистой и благородной, как белая роза, Бланшфлур. Впоследствии цветок розы стал символом и талисманом Александры Федоровны и сопровождал ее на протяжении всей жизни.
В Александрии Николай I и Александра Федоровна проводили летние месяцы, дышали свежим воздухом, наслаждались обществом друг друга, воспитывали детей. Как писала в своих воспоминаниях фрейлина императрицы Анна Федоровна Тютчева:
«Для него это была прелестная птичка, которую он держал взаперти в золотой украшенной драгоценными каменьями клетке, которую он кормил нектарами и амброзией, убаюкивал мелодиями и ароматами, но, крылья которой, он без сожаления обрезал бы, если бы она захотела вырваться из золоченых решеток своей клетки. Но в своей волшебной темнице птичка не вспоминала о своих крылышках…».
Действительно, в Александрии Николай I создал настоящий оазис семейного благополучия, в котором живописные парковые пейзажи сочетались с уютными дворцами и миниатюрными сооружениями. Здесь он не чувствовал себя ни монархом, ни полководцем, ни властителем судеб. Он мечтал быть лишь «мужем петергофской помещицы» Александры Федоровны, к ногам которой он, словно отважный средневековый рыцарь, и возложил всю свою жизнь.
