Уржасное и возмуртительное у нас случилось! Настолько уржасное, что я разговариваю с вами в Дельник, а не в Сенье! Потому что моя Двуногая была кем-то уворована. В Тверг пошла куда-то, и только в Сенье к нам и вернулась. Ну не могла же она сама нас бросить, правда?
Я сначала думала, она быстро придёт обратно, как всегда. Даже с Туной поругалась опять. Она сразу глупости мяукать начала:
— Мы теперь останемся одни, Двуногая не придёт, а тот Большой испортится. У меня так было! Не придёт к нам. Когда они уходят, потом не приходят, — и сидит грустновая.
— Никуда он не будет портиться, он не еда! И она придёт обратно, всегда приходит! Как она без нас-то? Ты глупая кошка, глупости мне разговариваешь, страшно делаешь. Я тебя лапой стукну за такое!
— Двуногие без кошек хорошо живут, это мы без них не можем, — проворчала Туна, и я её всё-таки обшипела.
— Непррравда! Нельзя без нас жить, мы же уже есть. Неблагодарновая, она же тебя к нам принесла и потеринарила, чтобы ты не болела. Зачем бы ей это делать, если она совсем уйдёт? Кошек много, не брала бы тебя, взяла бы кого лечить не надо!
Но ответить мне Туна не успела, Грозный нас разогнал. Я только и услышала:
— Видишь, портиться начал…
Но это глуповое совсем, он всегда не любит, когда мы ругаемся. Двуногая тоже не любит, и иногда нас мокрит. Но я вам честно признаюсь, когда Двуногая не появилась ни в Пят-ницу, ни в Боту, я начала думать, что Туна может и права немножечко. Но решила ждать до Сенья. Придёт или не придёт?
А она пришла. И я решила, что это возмуртительно. Взяла, ушла, нас напугала. Мы даже играть и бегать не хотели, даже Бозя! Сестра только своему Грозному мурчала, и ворчала, что, когда она не бегает и не ворчит, бегать и интересничать совсем скучно. Никто толком не поругает, никто не поворчит, и не возьмёт в лапы чтобы погладить и почесать…
Понимаю, возмурчительно! Я вообще решила, что буду спать, пока мне Двуногую не вернут. Но когда вернули, обиделась на неё. Она меня трогала, а я убегала. Нечего своих нас бросать, нам же грустно без неё! И вообще совсем неправильно!
Но честно признаюсь, я долго злиться не смогла. Она такая дома, ходит-гладит, говорит, что по нам скучала, всех чешет… и Туна за ней ходит и урррчит:
— А Сула правильно сказала, ты не такая, ты не можешь от нас совсем уйти. Ты же меня погладишь? А почему от тебя болением пахнет? Пойдем, я лечить буду, ваши двуножьи теринары глупые и ничего не умеют…
Мне тоже захотелось, чтоб меня чесали! Я же тут самая первая кошка, как это, Туну гладят, а меня не гладят.
И Двуногая ещё сказала:
— Вот сразу видно, кто меня в доме любит. Та, кто ходит рядом и мне мурчит. Да, Форточка?
Ну этого я никак простить не могла. Я её люблю! Она моя вообще! Так что я пришла на ней лежать, пока она работание своё делает, и меня чесали, гладили, обнимали и говорили, что уржасно скучали. Только потом на неё злое работание совсем-совсем напало и закусало, и она такая несчастная-уставшая стала, что захотелось её уснить.
Мы с Туной потом и уснили, как только кошки умеют. Поэтому она немножково проснулась и помогла мне с редакотированием. Я думаю, это мы такие хорошие и молодцовые. Но когда у тебя воруют твою Двуногую — всё равно возмурчительно.
Кошачьи читатели, а ваших двуногих воровало? Они возвращались обратно?
И в телеграмовые ходите, там кажется она двуного-понятными словами рассказывает, куда от нас уворовалась: