Расцвела под окошком...
Восьмидесятые годы – прошлый век, мы отмечали день рождения Ирины Георгиевны. Скромное застолье в духе того времени подходило к завершению, тут подошли родители именинницы – Антонина Васильевна и Георгий Васильевич. Я видел их впервые – красивая пара, глаз не отвести! Опоздавшие присели, высказали добрые слова дочери и чуть отведали вина «за компанию». Минут через десяток образовалась пауза и вдруг негромко зазвучала песня – «Расцвела под окошком – белоснежная вишня»… Это наша луноликая Ирина и её отец разбудили тишину задушевными голосами. Негромкое пение заставляло вслушиваться, ближе к окончанию даже у меня навернулись слезинки – случилось чудо, песня дошла до самых заветных струн каждого из нас. Вскоре мы распрощались с хозяевами, а меня заинтересовали родители Ирины, так получилось что много лет во мне копились подробности их биографии, сегодня я обнаружил в архиве МО РФ некоторые дополнения и решился изложить всё на бумаге.
Предвоенные годы – Георгий и Антонина встретились в городском клубном хоре, где дважды в неделю «распевались» во весь свой голосистый талант, причём знатоки высоко оценивали их возможности. Тембр голоса Тони близок был к оперному и ей предложили вместе с Герой отправиться на учёбу в Ленинград, для постижения премудростей исполнительского мастерства. К тому времени между «голосистой» парой возникли отношения выше дружеских, Тоня собрала чемоданчик и купила билеты, а тут оказалось что у Геры недостаточно вокальных данных и ехать придётся ей одной. Дорожный баул тут же был заброшен в чулан, «оперная певица» вернула документы в отдел культуры и всё вернулось в свою колею. Гера устроился помощником машиниста паровоза, они с Тоней мечтали накопить денег и… пришла повестка – Красная Армия ждала пополнения в текущем 1939 году. Охи – слёзы – обещания, Антонина ежедневно теребила почтальонку – где письма от новобранца? Конверты шли в оба направления регулярно, поток их прервался лишь под грозный голос Юрия Левитана : - «От советского Информбюро!» в июле сорок первого. Было ещё несколько писем, а в конце сорок второго родителям пришло извещение с фронта «Ваш сын… Георгий Васильевич, 1920 года рождения – пропал без вести…
В начале войны Георгия направили на курсы танкистов, но однажды всю их группу подняли по тревоге и отправили на передовую – ликвидировать угрозу вражеского прорыва. Эшелон выгрузился в чистом поле, короткий инструктаж и – в бой! Обратно "танкисты" уже не вернулись, они день за днем - в любую непогоду приспосабливались к жестоким реалиям войны. Пехота – самое беззащитное сословие любых военных действий, Гера больше года и отступал, и наступал вместе со своим взводом, а однажды в бою парня опрокинул на землю взрыв снаряда, очнулся он под лай овчарок и гортанные выкрики вражеских команд. Ад земной парень ощутил ещё при жизни – ранение, концлагерь, голод и каторжные работы. В двадцать три года оказаться пешкой в лапах судьбы – врагу не пожелаешь. Вскоре Георгию чуть повезло, его – рослого и сильного от рождения забрала на хозяйственные работы немецкая семья. Стало чуть легче – не было побоев и угрозы расстрела, работа «от восхода – до упада», но хозяева кормили батрака исправно, порой слегка «подшучивая», давали непосоленную похлебку или сильно перченый хлеб.
Антонина устроилась на работу, долго переживала весть о пропаже Георгия, а тут и ухажер объявился – Николай, парень приметный, он добротой и вниманием расположил девицу к себе. Вскоре и война закончилась, а родители «подначивали» Тоню, мол Геру не вернёшь – надо устраивать жизнь. Устроила. Стали жить они с Колей у его родителей с начала 1946 года – всё ничего, но являлся порой во сне Георгий, он глядел на свою Тонечку грустным глазами и молча растворялся в ночи. Она вздрагивала и просыпалась – что это, знак свыше? Однажды в июле бежала Тоня с обеда на работу и встретила подружку, та отвела взгляд в сторону и неуверенно сказала : - Тонь, шла я утром по мосту и кажется – навстречу прошагал с вокзала твой Гера, в солдатской одежде, но без погон. Забыв обо всём, Тоня бросилась на улицу Чернышевского, где жили его родители… Слёзы - объятия, они никак не могли оторваться друг от друга. Вдруг Антонина, вскрикнув : - Я сейчас! Бросилась к дому Николая, влетев в комнату, схватила подушку, старое пальтишко и бросилась прочь. Навсегда. Безумству храбрых – поём мы песню!
В конце марта сорок пятого наши с боем ворвались в немецкую деревню и Георгий обрёл свободу, но тут же – особый отдел учинил следствие, проверку его показаний о достоверности ранения и плена. В мае сорок шестого проверки закончились, врагом народа по милости следствия он не стал. Домой добирался с попутными воинскими эшелонами и в день приезда встретился со своей ненаглядной. Пышной свадьбы у Геры и Тони быть не могло, просто расписались и стали жить у его родителей на площади в двадцать квадратных метров. Вначале некоторые из знакомых сторонились - был в плену! Особенно те, кто не испытал объятий той страшной войны, но Георгий старался не реагировать на "косые" взгляды и реплики. В мае родилась Ирина, позднее – братик Валера, муж оказался прекрасным помощником Антонине и добрейшим отцом для детишек. Через много лет Георгия Васильевича признали участником войны и он получил юбилейные медали. Прожили они вместе пятьдесят восемь лет в мире и согласии, называя друг друга не иначе как «Тонечка» и «Геруньчик», о чём поведала мне их дочь Ирина – моя давняя знакомая, женщина редкой доброты и обаяния...
Белорусское эхо войны
Случается порой – завидев меня, иные знакомые восклицают : - О ! Ты-то мне и нужен … Последующие слова почти у всех одинаковы : - Скоро у нас – юбилей, исполняется … лет, надо бы … стих написать или поэму … Так было – к юбилею Михаила Девятаева*, к столетию комсомола, нашего микрорайона, тридцатилетию Совета ветеранов города и ещё немало достойных событий, о которых доводилось мне слагать стихи, а впоследствии зачитывать их на людях. Совсем недавно – вышел я из подъезда, где проживают мои «наследники» и встретил давнюю знакомую Ирину, она поприветствовав меня - сходу произнесла : - Тема есть – надо бы её развить ! За пару минут была изложена суть вопроса, я ответил как обычно – мол, обещать не буду, но подумаю. Отказывать людям для меня крайне сложно, а тема та – простиралась от нашего мемориала в честь земляков, участников Великой Отечественной войны, до незнакомой мне деревеньки в Белоруссии. Дома я впал в глубокое раздумье, затем "подтащил" себя к ноутбуку и в содружестве с Яндексом, стал изучать неизвестные мне события из далёкого прошлого.
Давным – давно, в приволжском посёлке проживала семья Булюхиных, у Алексея и Пелагеи было пятеро сыновей – парни ладные, работящие, жить бы да радоваться, но тут нежданно грянула война. Двое из них, Василий и Григорий, подлежащие призыву по возрасту, отправились на фронт, всё шло по законам военного времени, родители трудом крепили оборону страны, с тревогой и надеждой в душе ожидая весточек с полей сражений. Были и ранения у сыновей, возвращение в строй – Василий после сталинградской битвы и лечения в госпитале был направлен в Белоруссию, а в декабре 1943 года погиб в бою за деревню Соломянка, о чём свидетельствует похоронка, оформленная второпях командиром на бланке товарной накладной. Было парню в тот момент всего двадцать один год, Григорий вернулся однажды к родному дому, но радость по поводу его возвращения затмевала утрата семьёй Василия, фотография которого с медалью «За отвагу» на груди, висела на стене рядом с иконой.
Деревню Соломянка – военное лихолетье стёрло с лица земли, а буквально рядом после изгнания фашистов проросла другая, с названием Печищи. Закончилась страшная война, с превеликим трудом люди обживались на новом месте, строились жилые дома, больницы и школы, в них дети войны постигали грамоту. Уже в мирное время, в обычной семье Карповых у Ивана да Марии родились трое детей – Вера, Ирина и Николай. Ирина после десятилетки отправилась в Ленинград, где поступила в ЛИИЖТ – учиться на инженера путей сообщения. По той же причине из города на Волге, в Питер прибыл и Владимир Булюхин, племянник героя войны Василия. Случилось невероятное совпадение – судьба познакомила и привела молодых студентов к венцу незадолго до завершения учёбы. Вскоре дипломированные специалисты отправились к волжским берегам, где их ждали родители Владимира. Время шло, уже подрастали двое детей, жизнь задалась – грех обижаться, как-то незаметно и внуки зашагали по мирной земле. На досуге Ирина – в архивах родителей мужа разглядела документы военных лет и взялась за их изучение, а после длительной переписки с военными и общественными организациями выяснилось, что Василий Булюхин похоронен в братской могиле на её родине, в Печищах.
Четвёртого мая Ирина отправилась в родные края, где ждали её местные активисты – поисковики, чтобы в День Победы открыть надпись на плите мемориала – «Василий Алексеевич Булюхин». У нас, на его родине – это имя отсвечивает серебром на мраморе уже много лет...
*-М.П. Девятаев, организатор побега из плена на немецком самолёте с девятью товарищами, Герой Советского Союза.
После боя
Работал в нашем отделе Иван Константинович - роста невеликого, при ходьбе заметно прихрамывал, был не особо разговорчив. Жил он возле залива, примыкающего к Волге в неблагоустроенной квартире и как инвалид войны, числился в отдельной очереди на достойное жильё. В первое воскресенье августа, в наш профессиональный праздник вся смена собралась на берегу Волги, чтобы отметить дату на природе - подальше от начальства и блюстителей порядка. Было нас около двадцати человек, горячительные напитки и снедь раскладывались на клеёнках, всё нарезалось - разливалось, после завершения подготовки мы рассевшись на траве, стали провозглашать тосты. Рядом почти бесшумно рябили всплески волн, через пару часиков разомлевше коллеги "ударились" - кто во что, женщины с визгом барахтались у берега, мужчины покуривали и "травили" анекдоты - вполне привычная картина для пикника. Иван Краснов улёгся в сторонке на траве, позже я присоединился к нему - тут и разговорились, почему-то о судьбе и её всевозможных проявлениях. Мне вспомнился рассказ Лермонтова "Фаталист", его то я и пересказал своему собеседнику. Тот выслушал без особого интереса и неожиданно поведал мне случай, произошедший с ним на войне.
Однажды после боя, рота в которой служил доброволец Иван Краснов, расположилась в деревне, дымила полевая кухня, солдаты приходили в себя после сражения. К Ивану подошёл солдат из его взвода Стёпа, бесшабашный малый и неожиданно выставив автомат, стал дурачиться : - Вань, а давай пальну в тебя - попаду или нет ? - Убери, дурень - вдруг да и выстрелит ... - Не выстрелит, диск то не вставлен, гляди ! - Так пальни вверх, коль неймётся ! Стёпка, вскинув автомат - нажал на спуск - выстрел ! Подбежавшие однополчане сходу надавали тумаков бесотолковому стрелку, а Иван, со страху присев на корточки - заплакал. Было ему всего семнадцать, деревенский парнишка - доброволец, второй месяц на фронте. Чуть "оклемавшись", он побрёл в избу, следом за ним - злой рок по имени Стёпка, который и под крышей продолжал куражиться : - Мужики, я чуть Ваньку сейчас не подстрелил, навожу на него автомат - и ... тут Краснов, чуть передохнув, продолжил : - Какая то сила меня подтолкнула - я ногой , снизу ударил по автомату - затрещала очередь и пули "прошили" весь потолок. Он - гад, забыл что диск с патронами вставил и чуть не спровадил меня на погост. Тут наши мужики, отобрав автомат, основательно "отдубасили" Стёпку, а я пришёл в себя только после глотка водки, что силком влил в меня старшина ... Такую историю поведал мне Иван Константинович - добавив, что после тяжёлого ранения в сорок четвёртом, вернулся домой и долго не оформлял инвалидность - стыдился этого звания.
А праздник наш в тот день завершился к вечеру без потерь, мы с "Константинычем" шли позади, намного отстав от нашей компании. Долго я держал в себе тот рассказ и вот сегодня изложил на бумаге. Удивительно, как ангелы - хранители дважды за полчаса спасли от верной гибели человека, трудно поверить в это, но - так и было. А Иван Краснов скоро вышел на пенсию - по льготному стажу, а позднее получил новую квартиру на втором этаже высотного дома. Вот и вся история.
Такие коврижки
Смотрел по каналу «Звезда» эпизод – вернулась из плена группа американских лётчиков, в конце войны. Встретили их на родине торжественно-празднично, не было рядом автоматчиков с овчарками да чёрного «воронка», только родные лица и причастные военные начальники. Мне вспомнилась история Михаила Петровича Девятаева, когда он с группой военнопленных угнал немецкий самолёт восьмого февраля 1945 года и приземлился на прифронтовой полосе. Что пришлось пережить нашим смельчакам по возвращении к своим – лучше не вспоминать, но фильтрационные лагеря встретили их без оркестра и пышных речей. Подробности той истории доступны каждому, только напомню, что после реабилитации М. П. Девятаеву в 1957 году присвоили звание Героя Советского Союза и в казанском речном порту доверили капитанский мостик теплохода на подводных крыльях. На столетие со дня рождения героя Совет ветеранов города поручил мне написать стих, его-то я зачитал на торжественном мероприятии, а затем передал сыну прославленного лётчика и речника.
Изложу два случая, рассказанных фронтовиками уже после войны – Василий Никифорович Аряшев был призван в ряды Красной Армии осенью 1941 года, из села Нору'ксово Горьковской области. Однажды рота, где служил деревенский паренёк, получила приказ – взять с боем господствующую высоту, где окопался вражеский пулемётчик, он хорошо простреливал местность и положил немало наших бойцов. Солдаты знали, что брать высоту – дело гибельное и шансов выжить было немного, двое из них разворчались : - Ну, как солому в топку нас кидают ... и пожалеть некому ! На их беду – рядом оказался ретивый замполит, без лишних переживаний он зачитал собственноручный приговор и двух бедолаг тут же расстреляли на глазах у товарищей. В том бою полегла почти вся рота – в живых остались пятеро, сам Василий был ранен. После войны он возглавлял партийную организацию в родном колхозе, я же с его сыном Валерием "тянул служебную лямку" не один десяток лет.
Михаил Григорьевич Филатов в начале войны работал под Ленинградом поездным диспетчером, однажды в его дежурство со станции на перегон «ушли» три незакреплённых вагона, они остановились на железнодорожном переезде и послужили препятствием для колонны танков, следовавших к линии фронта. Вагоны отбуксировали в сторону и закрепили, танки продолжили движение. Следовало срочно разыскать виновных, начальник станции, откуда укатились вагоны был в госпитале по ранению – спросить не с кого, «взяли» диспетчера и доставили в комендатуру. Два армейских генерала и третий – от НКПС*, стали рассматривать обстоятельства дела, один из двух сразу высказался : - А чего с ним разбираться – расстрелять вредителя и дело с концом ! Второй согласился и как вспоминал Филатов : - Я – то по глупости не сразу понял, кого это приговорили, но когда рядом встали два «добрых мо'лодца» с винтовками, ноги-то мои враз подкосились … Но повезло Михаилу, тот – третий генерал, попросил выслушать его доводы и сумел доказать невиновность молодого парня. Дожил наш Филатов до победы, женился и потомство явил на свет божий, а внук его – Димка, учился с моей дочерью в одном классе, мне же довелось лет десяток работать с «везунчиком» в одном отделе ...
*- НКПС - народный комиссариат путей сообщения.
Фляжка для генерала
Дед Василий Горшуно'в жил со своей бабкой вблизи большого города на берегу Волги, возраст обеих приближался к семидесяти годам, пенсии почти хватало, на досуге порой ловилась рыбка – большая и малая, словом всё шло ровненько, своим чередом. На прошлой войне он был контужен и случалось, "заговаривался", повторяя слова по несколько раз подряд, за что уличная ребятня поддразнивала его, однако дед мог расслышать не всё сказанное в свой адрес. Рядом с общежитием, где я проживал после службы в Советской Армии, находился продовольственный магазин, который и охранял "дядя Вася". Вечерами он звонил с вахты по телефону и докладывал на пульт охраны : - Объект принял – всё нормально ! Затем, побалагурив с вахтёршами, обходил свои владения. Как-то вечерком я пригласил Василия в комнату – отведать коньяку под настроение, на что согласился он весьма охотно. Природа его не обидела от рождения - высокий, плечистый, почти всегда в плаще из грубоватого материала защитного цвета, белесая щетина покрывала нижнюю часть его широкого лица. В крепких ручищах Василия стакан казался игрушкой, "махнув" по-одной, я навёл его на военную тему, он взбодрился и рассказал мне удивительный случай, начав примерно так : - Стояли мы как то – под Курском*, в деревеньке, недалеко от линии фронта, тут прошёл слушок, что ожидается прибытие генерала армии Гукова**… Командир полка дал мне задание – обеспечить охрану подступов к дому, отведённому для полководца, чтобы мышь не …. и так далее, с употреблением наиболее выразительной части родного алфавита, обжитого военными, да и не только ими. Я приказал взводу неприметно окружить дом, повторив перед этим главную задачу. Вскоре прибыли две машины, из которых вышли пятеро в шинелях и быстро прошагали в избу. Суета позже улеглась, я проверил боеготовность солдат и остановился на пару минут у плетня. Вечерело, в сенцах заскрипели двери и на крылечке показался ОН – рослый мужчина в накинутой на плечи шинели, с ним рядом – офицер, пытавшийся прикрывать собой генерала. Тут Гуков, слегка отстранив служивого, подозвал меня к себе, я вскинул руку и зарапортовал : - Товарищ …., он тут же прервал меня и спросил : - А спирт у тебя есть "в заначке", орёл ? – Так точно ! – Тащи сюда … Через пяток минут я поставил на крыльцо ёмкость и рявкнул : - Разрешите идти ? – Нет, родной – заноси в дом ! Отговорки вроде : - Не положено … он пресёк сразу и подтолкнул меня к дверям. В избе я, поставив спирт на лавку у двери, попробовал выскользнуть наружу, но манёвр не удался. Генерал приказал налить "огненную воду" в солдатскую кружку и выпить, причём в приказном порядке, после чего стал расспрашивать о службе, семье и прочих мелочах, зорко наблюдая за моим состоянием и речью. Через полчаса он предложил мне вернуться к своим обязанностям со словами : - Ступай, герой ! Ты выпил – и коль живой, значит нам тоже пора чуть согреться, не опасаясь ... Тут Василий задумался, мы допили остатки искристой жидкости, нахлобучив кепку до бровей, уже от двери он добавил : - Больше мне встречаться с ним – не доводилось ...
У Василия Шукшина есть рассказ, где главный герой – деревенский мужик Бронька Пупков, "приняв на грудь", он доказывал всем, что стрелял в фюрера по заданию "свыше" - в годы войны, да промахнулся. Мой добрейший Василий - видимо, тоже был из той славной плеяды любителей приукрасить прошлое, впрочем - все мы не без греха, только однажды подарил он мне большую серебряную ложку, на которой было нацарапано "Василий Горшуно'в, Берлин – 1945 год"…
*- за точность не ручаюсь, прошло уже много лет ...
**- см. предыдущее пояснение ...
День рождения
Саше вчера исполнилось одиннадцать лет – приятный день, с утра папа – тоже Александр, только уже Яковлевич – потянул сына за ушко и преподнес леденец на палочке, мама Аня – Анна Ефимовна, испекла к обеду пирог и семья уселась за стол, праздновать. Старшие братья – Коля, Ваня и семилетний Валюшка – сидели- хихикали рядом, имениннику преподнесли новенькую рубашку с блестящими пуговичками, крёстная принесла связку баранок, а бабушка – ватрушки с повидлом. Отец вскоре ушёл по делам, ребятня убежала на улицу, женщины чаёвничали одни. На календаре значилась дата – 3 июня 1941 года, а через 18 дней началась война. С лиц родителей сразу же исчезли улыбки, из родного села под женский плач и всхлипы гармошек, многих парней призвали на защиту родной страны. Отцу Саши повестка пришла в конце сентября и он – попрощавшись с Аней и детишками, ушёл пешком в город. Мальчишки – Коля, Ваня, Саша и Валёк – отправлялись с утра в школу, а после занятий шли помогать взрослым, таскали вязанками солому в скирды, собирали картошку на колхозном поле и пытались заменить отца в домашних делах. Саша с Валюшкой ходили собирать шишки в сосновый бор, мама их копила в сарае на зиму – топить печь, дров было маловато, отец не успел заготовить перед уходом на фронт. От него изредка приходили письма, воевал Александр Яковлевич стрелком в 1287 полку десятой армии Центрального фронта. После полутора лет службы разрывом снаряда ему повредило ногу, дальше – лечение в госпиталях и в конце 1943 года фронтовик, награждённый Орденом Славы, вернулся домой. Встретили его со слезами радости, хотя из-за ранения солдат не мог работать в полную силу, но мужчина в доме – всегда опора семьи. Александр Яковлевич с удивлением осознал, что его мальчишки сильно повзрослели, мать хвалила их за трудолюбие и постоянную помощь в делах. Даже Саша – в свои тринадцать лет не отставал от братьев, встревал повсюду в мужские заботы. А в сорок пятом закончилась война, только не все односельчане вернулись домой. Дети Александра и Анны выросли, трудились на благо страны в разных отраслях, Коля стал машиниста электровоза, Ваня - ушёл в снабжение, Саша большую часть жизни проработал на паровом кране в ПРЗ – паровозо – ремонтном заводе, так назывался в прошлом Механический завод, там же служил начальником цеха младший из братьев, Валентин.
Фронтовик Александр Яковлевич Алешин, кроме "Ордена Славы" - по окончанию войны был награждён медалью "За победу над Германией", а впоследствии - "20 лет Победы" и "30 лет Победы". А именинник Саша - мой тесть, Александр Александрович ...
Предыдущая часть:
Продолжение: