Райские кущи
Зимой в родительском доме было всегда холодновато и я часто грелся у печки, а мать мне выговаривала : - "Попадёшь служить в северные края - не выживешь" ! Как в воду глядела - туда я и "попал", в Тикси было минус сорок три, когда приземлился ИЛ - 18, нас ждал старшина Володя и тентованный ГАЗ - 66. До части - путь не близкий и мы, дрожа в своих шинелях, влезли под брезент и отправились. Старшина "выдавал" анекдоты и сам же хохотал, а мы угрюмо помалкивали, скоро до него дошло что у нас челюсти свело от холода. Сам он был одет в тёплую куртку с капюшоном и огромные валенки. Тут машина с воем поползла в гору и вскоре доставила нас к месту службы. Мы попрыгали из кузова, вокруг дыбились гигантские антенны и виднелись занесённые снегом домики - "кунги". Вход - через бытовку, в которой человек семь старослужащих курили и глазели на нас. Один подошёл почему-то ко мне и протянув кусок верёвки, сказал : - "Иди, вешайся - чё ждать" ? Остальные радостно заржали, а старшина повёл нас обедать. Восемь столиков по четыре места, расселись - ждём, двое служивых внесли пару ящиков консервов "Лосось" и "Скумбрия". Повар в окошечке подавал каждому что-то съедобное в алюминиевой посуде, пояснив что консервы можно есть - сколько влезет, а масло в бочонке у двери, тоже без нормы. После "учебки", где на десять курсантов выдавали банку кильки, а масло - с мизинец каждому, мне показалось, что рай - он не всегда в небесах, достаточно попасть на РРС (радиорелейную станцию) "Горизонт" в Тикси. Отобедав - чем бог послал и одолев по банке консервов на брата, потянуло на сон, тут старшина разъяснил, что во дворе - полярная ночь и до отбоя далеко. Каждого отвели на "рабочее место", я побывал в здании, где находилось восемь дизель - генераторов, три из которых работали, остальные были в резерве.
Ближе к ночи Володя собрал нас и предупредил, что сегодня "дембеля" празднуют окончание службы, а посему нам следует спать и носа не высовывать. Расселившись по шесть человек в каждый "кунг", мы улеглись и в темноте стали перешёптываться. Вдруг дверь приоткрылась и голос рявкнул : - "Подъём" ! Сорок пять секунд - и мы стояли одетые перед старшиной, а он заливался смехом. Тут же на стол - поллитру спирта, наломал кусками "Краковскую" и разлил добро по кружками. По команде : - "Вздрогнули" ! - спирт влился в неокрепшие организмы, кто - то закашлялся, иные давились градусами молча. Володя пояснил, что теперь мы - северяне, обращение здесь по именам, а подъёмы - отбои и строевые занятия остались в прошлом. Главное - обеспечивать связь, не лезть на рожон и тут же добавил, что "дедовщины" здесь нет, а есть уважение к старшим и внимание к младшим. Могу добавить, что все его слова подтвердились, главные неприятности мы получали от мороза, пурги и недостатка кислорода. В части было четыре десятка "срочников" и восемь офицеров, которые уезжали к вечеру в Тикси, оставляя сменного лейтенанта - отвечающего за связь. В остальном - самоуправление, а кормили хорошо оттого, что не было воровства, народу мало, всё на виду. Порой выпивали, я получал 23 рубля 30 копеек, а цена спирта - 5,87, грех не отметить день рождения или праздник. Командиры знали об этом, но мирились - главная задача выполнялась, происшествий не случалось. От Чукотки до Архангельска мы "держали" многоканальную тропосферную связь, для пограничников, ПВО, авиации и гражданского населения.
Помню, командир наш - капитан Валерий Александрович остался дежурить на первое мая, прихвастнув замполиту Аваку Хачатуряну, что при нём никто не сможет "приложиться". На "военном совете" нам пришла в голову блестящая мысль, которую и воплотили в жизнь. Праздник, капитан играет с нами в настольный теннис, бильярд - все на виду, кроме дежурной смены. К обеду выясняется, что контингент понемногу "косеет", прямо на глазах, увидев, что "процесс" необратим, отец родной отступил в кабинет, предупредив старшину - мол, если что ... он тогда всех ... мать иху в сугроб ! А ларчик просто открывался - мы влили зелье в питьевой бак, каждый подходил, открывал краник и пей - не хочу, главное - не закашляться в момент употребления. Прикинули, что гордость не позволит командиру пить из общего бака. Так и случилось. Позывной нашей РРС был "Амур", оттого видно случались и амурные дела, я в них не участвовал, поскольку был "робкого десятка" и боялся тележного скрипа, но знал, что ГТТ (гусенично - тракторный тягач) увозивший офицеров в Тикси, доставлял порой в часть местных девиц. Служивых они любили просто так - от широты души, до самого рассвета, а наутро утомлённых героинь увозили обратно. Знал ли командир об этом - не могу сказать. Помнится, за лето мы построили прекрасную баню с парилкой, и вскоре офицеры Центра зачастили к нам по выходным. А это - лишние хлопоты, решено было их отвадить. В очередной приезд гостям поменяли хромовые сапоги на солдатские, офицеры взбеленились - построили нас, пытались стращать, но мы всячески отрицали свою причастность. Шум поднимать гости не решились - могли "особисты" взять их в оборот и дорогу к нам забыли. Завершение службы наш призыв - двадцать два человека, тоже решили отметить, замполит проверял каждую машину, прибывающую в часть, но "проморгал" вопрос. Задачу с доставкой "горючего" мы решили, была другая беда - наш Вовка Михалёв со смоленщины, приняв лишку, всегда лез бороться, мы опасались за молодых, которых он мог обидеть. Снова "военный совет" и гениальное решение - в дежурство добрейшего офицера Бориса Евгеньевича, мы начали пиршество, стол прогибался от изобилия, после "первой" все подходили к Михалёву и предлагали ему выпить за дружбу, ведь он "самый - самый" среди нас. Вскоре тот "угас", мы торжественно отнесли его в кладовку и продолжили праздник. Командир утром поинтересовался - а где Вася Клищук, тракторист ? Старшина ему - "латал" бульдозер до утра и ушёл спать, тут дверь "кунга" - настежь и Вася мимо капитана с рёвом на улицу - замутило парня под утро.
Скоро мы разъехались по городам и весям из этого чу'дного Рая, где осталась частица нашей души, а я - сержант советской армии, всегда вспоминаю то время с грустью и теплом ...
Отмените расстрел, капитан...
Капитан Чекин, зловеще улыбаясь из темноты - протягивал Ивану автомат : - Всё, Ваня - дальше тянуть некуда, твой грех, тебе и точку ставить ! На днях вертолёт с комиссией нагрянет ... Заныло сердце - стрелять в беззащитного Ёжика ? Иван тяжело закашлялся и тут же очнулся от дремоты. Огляделся - он в сторожке, за окном слабо освещённая территория, где вповалку лежали арматурные прутья, трубы и бетонные блоки. Близился рассвет, старинный город над рекой Сурой мирно спал, а привидевшийся посёлок Таймылыр, где располагалась воинская часть - место службы Ивана, находился далеко в Якутии и вряд ли сегодня что-то сохранилось от радиорелейной станции с позывными "Графит". Ему шёл двадцать первый год, когда после перелета по маршруту Актюбинск - Москва - Тикси и далее "кукурузником" до селения Таймылыр он впервые увидел огромные антенны и домики - "кунги", вросшие в снег по самые крыши. Встречал их старшина и командир части капитан Чекин, в светлом тулупе с поднятым воротником. Морозило в том ноябре прилично - градусов под сорок. Прибывшую команду сразу же добротно покормили, ознакомили с "домом родным" и служба, которая здесь никому не казалась мёдом - побрела, спотыкаясь по заснеженной тундре своим чередом. В части служило чуть более тридцати солдат срочной службы, из них два десятка сержантского состава, а водители, кочегары и два повара - рядовые. Сержанты - дизелисты и техники связи были на старшинских должностях, с денежным довольствием свыше двадцати рублей, намного больше, чем на Большой земле. Углубившись мыслями в прошлое, Иван не заметил, как снова забылся в полудреме и тут же услышал леденящее душу ворчание сквозь царапающие звуки. К единственному окну сторожки, снаружи плотно привалился белый медведь, он с укоризной смотрел на задремавшего друга - из далёкого прошлого. Это был тот самый медвежонок Ёжик, на которого Иван случайно набрёл в тундре - беспомощного и ослабевшего от голода, которого пришлось тащить полтора километра до части, обхватив руками. Сбежались все свободные от дежурства однополчане, вскоре прибыл и капитан Чекин с замполитом, стали гадать - что дальше ? Командир не был трусом, он просто ожидал перевода с повышением и понимал, что первая же комиссия из Центра обнаружив лохматого полярника, сделает выводы не в его пользу. Решили пока откормить Ёжика - так назвал его Иван Татаркин, отныне "крёстный отец" малыша. Ёжик съедал всё подряд, чем угощали его весёлые парни в тёмных промасленных куртках - хлеб, тушёнку, сгущенку и ещё что-то непонятного происхождения. К Ивану он привязался особенно, ходил за ним по пятам и грустил, когда тот уходил на дежурство к своим дизель - генераторам, в эти часы медвежонок дремал в тесном тамбуре на подстилке, которую грыз от вынужденного безделья.
Так прошло около года, основательно подросший Ёжик с удовольствием барахтался в снегу с Иваном и другими любителями "вольной" борьбы. Служивые порой закупали спирт и употребляли его вечерами, а потом задирали медвежонка, он же терпеть не мог этого и сердито огрызался. Не все с восторгом относились к зверёнышу - зампотех обходил его стороной, помня как пару раз косолапый захватывал зубами блестящие пуговицы его мундира и отрывал их. Завскладом тоже не водил дружбу с Ёжиком, однажды утащившим у него увесистый кус оленины. Скоро из Магаданского Центра командиру по секрету "шепнули", что перевод - не за горами, но перед этим в его владения нагрянет комиссия с проверкой. В тот день Иван, спускаясь после дежурства по тропинке, увидел командира, поджидавшего его у гаража, почему то с автоматом за плечом. Похлопав по автомату ладонью и кося глазами в сторону, капитан сказал сиплым голосом : - Всё, Ваня - решай "медвежий" вопрос, послезавтра комиссия нагрянет ! Веди к дальнему обрыву за свалкой, а там ... Иван оторопел : - Почему я ? - Твой грех, ты и выправляй ! - Нет, лучше меня ведите к обрыву, я не смогу. - Это - приказ ! - Да хоть два приказа - не стану. Чекин помрачнел и чертыхнувшись, ушел за гараж. Иван отказался от ужина и тут же забылся тревожным сном, а утром не обнаружил в тамбуре ни Ёжика, ни знакомой обкусанной подстилки. На его прямой вопрос ночной дежурный по части - сержант Залы'га отвёл глаза в сторону и Ваня понял, что Ёжика он больше не увидит. Павлу Залы'ге неожиданно для всех, командир оформил отпуск и тот улетел первым же вертолетом в Тикси, оттуда - через Москву на Черновцы. По возвращении из отпуска его перевели на другую "точку" - от греха подальше. Отъезжающих из части обычно провожали "всем миром", но в этот раз не вышел ни один человек. Капитан Чекин - после отъезда комиссии, получил повышение по службе и тоже отбыл на новое место.
Послесловие : Уже светало - как вдруг защемило сердце и глухая тоска захлестнула душу. Иван Татаркин глядел в окно сторожки, пытаясь не думать о полузабытой студёной Якутии, где в"прошлой жизни" - он барахтался в снегу с лохматым и озорным Ёжиком ...
Гриня и Путрашик
Службу в Советской Армии я вспоминаю всегда с удовольствием, но должен отметить, что и несуразиц в ней тоже было изрядно. Июльским вечером высадились мы из вагона в Казахстанском Актюбинске, сорок добрых мо'лодцев и вскоре доставлены были в учебный центр войск связи в/ч 74178. Далее – всё по науке, баня, военная форма, учёба и шагистика на плацу в первый же день. Жара несусветная – где-то за сорок, восемь часов «молотили» асфальт, «в живых» остались не более десятка курсантов, из тех, кому доводилось носить сапоги, я в их числе. Не носившие сапог «на гражданке», разбили ноги в кровь, курс лечения от всех болезней в армии один – полчаса держать ступни в тазике с марганцовкой. Утром, в обед и вечером – пробежка в три километра по территории, обряд видимо необходимый, но порой бестолковый. В лютую жару, перед обедом – глупость очевидная, тут же загоняют в столовую и попробуй глотать горячее, будучи «в мыле», как цыганская лошадь. Поесть не удаётся, звучит команда : - Первая рота – встать ! Строиться – выходи … Заглянул как-то командир части – полковник Сургучев и по-отечески так посочувствовал : - Ну что, орлы – какие вопросы ? Мы тут и высказались на свою беду, не успел «отец родной» отойти, как старшина роты Маглэ'ли (фамилия произносилась через «Э», с лица – точная копия киноартиста Савелия Крамарова) зашипел из-за спины : - Разберусь теперь с вами я – сгною на кухне !
Как-то маршировали на плацу, один из наших – «Гриня» обратился к командиру : - Товарищ сержант, разрешите «отойти» ? Михаил Путра'шик, наш командир – отвечает : - Потерпи немного ! Гриня снова наседает с вопросом – получает отказ. Минут через пяток – вопль отчаяния : - Товарищ сержант … не могу – разрешите ? И тут же : - Ааааа … да и хрен чай с ним ! На асфальте – лужа, сержант сквозь хохот взвода кричит : - Беги же ! А пострадавший бормочет : - Куда … и зачем ? Всё уже …
В другой раз, построил нас сержант и объявил : - Добровольцы – выйти из строя ! Драить кафель «в нулевом кабинете» … Мы с Лёшей переглянулись – да, мигнули Виталию Аникину, Евгению Гришаткину – идём ! Наш Владимир Ильич (Волков) – вышел за компанию. Сержант Путра'шик хитро сощурился : - Нужен ещё один, жду минуту ! Далее следует неожиданное решение : - Добровольцы – отдыхать, правая половина взвода идёт наводить блеск на заявленный объект, левая - на строевые занятия ... Получил я две благодарности – за стрельбу на полигоне и отличное исполнение караульной службы. Четыре месяца пролетели быстро, прозвучал приказ – всем присвоили звание «младший сержант» и – дай Бог широкие крылья, разлетелись по северному побережью, от Тикси до Чукотки, но это – как принято говорить, совсем другая история …
Добавлю, что перед «улётом» получилось у нас раздобыть где-то пару бутылок портвейна и мы, пятеро новоиспечённых младших сержантов вместе с Михаилом Путра'шиком – устроили прощальный «банкет» в кустах возле казармы, управившись с мероприятием всего за двадцать минут.
Тот самый Окуджава
Ноябрь в средней полосе страны иногда балует нас и тёплыми денёчками, и прощальными лучиками солнышка, проглядывающего временами из-за облаков. Однако, в краю – куда меня забросила судьба в те далёкие годы, ноябрь уже лютовал морозами «под сорок» и пронизывающими до пяток ветрами. Итак, ноябрь 1972 года, пгт Тикси – это "Южный берег Северного Ледовитого океана", как шутили завзятые армейские острословы. В нашу в/ч 74183, расположенную на высоте 450 метров над уровнем моря Лаптевых, прибыло пополнение – около десятка выпускников Актюбинского учебного центра связи. Старшина тут же построил новобранцев на перекличку : - Гордиенко ! – Я … - Франк ! Я ... – Медведев ! - Я … Сукач* ! – Я … - Окуджава ! – Я … и так далее. Мы – старослужащие, стояли в сторонке и с ленивым любопытством разглядывали щупловатых и низкорослых подростков, среди которых заметно выделялся высокий и чернобровый рядовой, откликнувшийся на фамилию «Окуджава». После переклички я сходу взял его « в оборот» : - Окуджава ? - Да. – Звать то как ? – Игорь … - Тот самый ? – Тот самый – это отец, а я – просто его сын. Не поверив, я попросил военный билет – так и есть, Игорь Булатович Окуджава, направлен в нашу часть, армейская специальность – повар. Как и большинство москвичей, держался Игорь независимо, с лица – вполне симпатичный, вздёрнутый нос, усики – полуулыбка, на любой случай имел своё мнение. Через пару дней «новобранцы» освоились, кроме Петра Гордиенко – младшего сержанта-энергетика, все были рядовые, повар – кочегары – водители. Игорь получил из рук старшины белый «китель», колпак и под руководством Валеры Шкаликова (из села Свирское, Лодейнопольского района Ленинградской области) наловчился раскладывать нам по алюминиевым плошкам макароны по-флотски, гуляш и прочие изыски от Министерства обороны СССР. В нашем пищеблоке было восемь столиков, каждый – на четыре человека, повар обязан был разносить съестное по столам, вот тут и случился казус – Игорь небрежно «катнул» посудину в мою сторону, но не рассчитал и она тут же слетела на пол. Со мной за столом сидели – Чернов, Жуков и Кевич, старослужащие, двое из Иваново, третий – из Вильнюса. Они сходу вскинули брови в мою сторону – неужели простишь «салаге» ? Молодой «черпак» – так мы называли поваров, осознав свою оплошность, тут же всё исправил – заменил порцию и подав её мне прямо в руки, исчез в недрах своего хозяйства. В тот день нам выдали «жалованье», я получил 23 рубля 30 копеек – 20 р. 80 к. за «старшинскую» должность техника-энергетика, плюс 2р.50к. как специалист второго класса. Проводивший офицеров до пгт Тикси старшина (Коля Никитин из Норильска), привёз на обратном пути "море" спирта, сигарет и ещё много чего для нас интересного. Вечерком – приняли, мои «старички» ждали – как я буду разбираться с «черпаком» ? Дедовщины у нас не было, но долбёжку уголя по лютому морозу вне очереди - можно было схлопотать запросто, Сегодня я доволен тем, что мне удалось убедить ребят своего призыва – не применять «санкций» в отношении нерасторопного ученика повара, а с Игорем вскоре мы подружились, он организовал в части вокально-инструментальный ансамбль, случалось им выступать в Тикси на мероприятиях, я даже помогал ему в изготовлении электрогитар. Спорили мы с ним порой основательно, я критиковал Игоря за подражание «западникам», он всегда находил достойные контраргументы. Об отце почти не рассказывал, говорил – встречаются редко и если удаётся заполучить с него «червонец» в такие моменты – это большая удача. Сам он был парень «хипповый», долгосрочных планов на жизнь не строил – кафе, гитара, тусовки. Говорил, что на спор шёл босиком от Москвы до Киева, но я в эти байки не верил. В мае 1973 года мы попрощались, он дал адрес, номер телефона и просил заходить и звонить, если случится бывать в Москве. В столицу наезжал я в «мирное время» неоднократно, однако звонить Игорю стеснялся – будучи провинциалом с рождения, всегда робел перед москвичами.
Набрав в Яндексе : Дети Окуджавы – можно узнать, что Игорь ушёл из жизни в 43 года ; также набрав текст : - «Они служили на Амуре», увидите его имя в списке служивших в в/ч 74183, свой призыв в том обрывочном списке я почему то не обнаружил, но в моем военном билете - номер той же воинской части …
* - фамилии - подлинные
Пять суток ареста
Да, получил я однажды тот срок на службе – от командира нашей воинской части, за что и признателен ему, иначе могло быть хуже. Апрель 1973 года, правда он в пгт Тикси (побережье моря Лаптевых, Якутия) мало чем отличался от января – морозы под тридцать и пурга дважды в месяц. Отмечали мой день рождения, прямо в дежурном помещении нашей дизель-электростанции, было нас трое и вдруг явился сменный лейтенант-инженер (двухгодичник), он заявил что нам уже достаточно и пора завершать мероприятие. Я взял лейтенанта Игоря под руки, вывел его на крылечко и под напутственное слово – ступай-ка, откуда взялся – подтолкнул его вниз по ступенькам. Заела обида нашего москвича и он тут же сочинил рапорт о моей дерзкой выходке. Наш командир – Валерий Александрович, попытался урезонить офицера, ведь тот рапорт предусматривал рассмотрения дела в военном трибунал округа, но лейтенант взбеленился – задета честь мундира и следует соблюсти букву закона ! Мои извинения не повлияли на ход событий, офицеры ежедневно шушукались в кабинете командира, трибунал – это несмываемое пятно в биографии всей воинской части, потому и заволновались «отцы» наши. Но всё же лейтенанту за неделю вдолбили, что здесь – не Красная площадь столицы и служить ему ещё полтора года, за которые всякое может случиться и тогда… не любой захочет ему помочь… В общем, от имени вышестоящих, объявил мне наш капитан пять суток гауптвахты.
Дальше – интереснее, своей «губы» у нас не было, в тиксинском гарнизоне – мест нет, но повезло – замполит наш, Авак Хачатурович дружен был со всеми «нужными» людьми в окру'ге, он то выменял одно «посадочное место» для младшего сержанта – на кассету с последней записью концерта Владимира Высоцкого, где пел наш великий современник о встрече шахматистов Спасского и Фишера (... только прилетели – сразу сели…).
Увозил меня лично замполит, я же – начитавшись детективов, подготовился к заточению основательно. В приёмной состоялся обыск, затем последовало перемещение в камеру, где на «вертолётах»* возлежало десяток арестантов, встретивших меня безразлично-вопрошающими взглядами. По Уставу сержантов следовало содержать в отдельных камерах, но за отсутствием таковых, я был помещён в общую. Оглядевшись, извлек из потайного места сигарету и запустил «пробный шар» – закурил, вызывающе отправляя кольца дыма под потолок. Сокамерники обалдели – после досмотра умудрился сохранить «боезапас» ! Справа и слева просили «жабну'ть» – вдохнуть капельку заветного дыма, я же охотно запустил окурок по кругу. Уловив доброжелательный настрой соседствующих бедолаг, невзначай задремал, но вскоре очнулся от толчка в бок : - Сержант, делите консервы ! На нашей «точке» числом в сорок человек – консервы «Сайра», «Лосось», «Скумбрия» и «Ставрида» лежали в ящиках у входа и любой мог брать это добро по своему усмотрению, здесь же на камеру выдали одну банку кильки, от которой я сразу отказался. Мои коллеги по заключению набросились на дар божий, но поделили его по братски, самому молодому отдали пустую банку – он безо всякой обиды очистил её хлебом и заглотил деликатес, жмурясь от блаженства. Меня стали расспрашивать – откуда ? Узнав, что я – «с горы», стали допытываться – а правда, что мы пьём кофе в любое время суток и едим тушёнку по настроению ?
Утром «ограниченный контингент» повели на работу – долбить вечную мерзлоту в пещере, требовалось расширить пространство под склады продовольствия, скоро я додумался закорачивать питание пневмодробилки, чтобы нам чаще отдыхать. Коллеги восхитились моей смекалке, а начальник гауптвахты наоборот – приказал взамен выдать каждому лом, тот работал безотказно. Однажды мы зашли в котельную, чтоб согреться, сторожил нас первогодок – с карабином наперевес, мы попросили его сходить в магазин за сигаретами. Конвоир отставил оружие в сторонку и скрылся за дверью, минут через пяток вошёл начальник гауптвахты и разглядев карабин у стены, ядовитым голосом спросил : - Чьё ружьишко-то, где его хозяин ? Тут распахнулась дверь и в клубах морозного пара показался наш добрый солдатик, не чуя опасности, он хохотнул : - Налетай – подешевело ! Мы взяли – каждый своё, после чего рядовой оказался нос к носу с капитаном. Тут же – построение и приказ : - За нарушение Устава гарнизонной и караульный службы, рядовому… от имени…. объявляю десять суток ареста…
Время заточения пролетело незаметно, помню – с нами «загорал» мускулистый грек из Севастополя по фамилии Тамбулиди, он живописно рассказывал о своих амурных похождениях, остальные – в памяти не задержались. Скоро за мной приехал замполит и я вернулся к своим дизель-генераторам, а через день командир зачитал приказ из Центра : - Младшему сержанту…… присвоить очередное воинское звание «Сержант» с выплатой денежного довольствия в размере… Мои сослуживцы ржали : - На «губу» ехать надо – за очередным званием !
*- переносимый деревянный топчан
Шпионские страсти
Иван дослуживал второй год на радиорелейной станции «Горизонт», которая располагалась на сопке высотой 386 метров, на побережье моря Лаптевых. Климат в Якутии чуть отличался от сочинскогого или ялтинского, но – советский солдат выживал в любых условиях, три же лошадки, доставленные в Тикси морским путём, отбросили копыта уже через пару месяцев. Ваня с командой отвечал за работу шести дизель-генераторов ДГА - 48, питающих аппаратуру связи тропосферной станции с позывными «Графит», а в свободное время отсчитывал дни до «дембельского» приказа министра обороны. По тундре вышагивал март 1973 года – морозный и пуржистый, когда в Подмосковье или Поволжье лёгкий ветерок закручивает снежные вихри, россиянин поднимает воротник и восклицает : - Пурга, туды её в качель ! В якутском посёлке Таймылыр – местные жители и солдаты в пургу опасаются, что взлетевшая пустая бочка из-под дизтоплива свалится на голову без всякого оповещения.
Однажды – в середине дня, когда Иван лопатой расчищал дорожку к гаражу, мимо него с лыжами в руках прошагал лейтенант Пархимович, одетый в свитер и вязаную шапочку. Куда и зачем – нашему сержанту было совсем неинтересно, тем более что лейтенант не отличался разговорчивостью и даже офицеры на «точке» не водили дружбу с нелюдимым парнем из Белоруссии. Ближе к вечеру разыгралась пурга, вечерняя смена техников связи собралась на построение, не было только сменного инженера – лейтенанта Пархимовича, об этом доложили командиру части, после непродолжительного поиска на дежурство назначили другого офицера. Весь свободный контингент по приказу капитана Белова попытался обследовать ближнюю территорию, однако сбивающий с ног шквальный ветер и нулевая видимость свели на нет все благие намерения. Командир доложил о пропаже офицера в пгт Тикси, где находился Узел связи, оттуда пошла информация в Центр, находящийся в Магадане и в Министерство обороны.
К утру пурга поутихла, вскоре прилетел вертолёт с вышестоящим начальством, среди них – майор из Особого отдела. За ночь командир опросил всех рядовых и сержантов, кроме Ивана все открещивались – не видели, не слышали. Майор – особист вцепился в единственного свидетеля, что – где – когда ? Ваня честно изложил, что видел лейтенанта в обед, с ним не разговаривал, куда и зачем направился – неизвестно. Но майор не отставал – больше свидетелей не было, он дожимал Ивана своими выкрутасами, правда результат был тот же. Тем временем вертолёт доставлял в тундру команды поисковиков, высаживая по три солдата с лыжами и без оружия – здесь проглядывалось армейское головотяпство, случись нападение стаи волков или белых медведей, шансов на выживание – ноль. Никаких следов пропавшего, прибывшие из Магадана особисты тоже «крутили» свидетеля, только добавить к сказанному он ничего не мог. На третий день в тундре солдаты нашли на снегу лыжи и палки, ни фрагментов одежды, ни следов нападения зверей не было. Дальнейшие поиски шли вяло, было составлено невнятное заключение и вскоре розыскные мероприятия прекратились. Ваня устал строчить объяснения во все адреса, но однажды пришло спасение – попутный военный вертолёт доставил его и ещё пятерых сослуживцев в аэропорт Тикси, они «скинулись» негласно по десятке* и отдали пилоту. Далее дембеля отправились рейсовыми самолётами в родные края, так закончился двухлетний срок службы.
В своём городе наш сержант запаса устроился работать на железную дорогу, а там и свадьба наметилась – всё как у людей. Но однажды Иван извлёк из почтового ящика повестку в горотдел милиции, куда и явился в назначенное время, перебирая в памяти своё безупречное настоящее. Капитан милиции сходу задал вопрос – в Заполярье служил, лейтенанта Пархимовича знал ? Ваня снова изложил на бумаге несколько строк из недавнего прошлого и был отпущен восвояси. А куда делся упомянутый выше лейтенант – неизвестно, я в то же самое время служил на РРС в Тикси (позывные - Амур), за 257 километров от событий, у нас негласно «прошелестела» версия – возможно, агент иностранной разведки, которого забрал вертолёт с ближайших островов Северного Ледовитого океана …
*- (про оплату вертолётчику попутной "стрекозы" намекнул по радио авиадиспетчер)
Сержант Гилё
В казахстанском Актюбинске, куда нас в качестве новобранцев привезли в начале июля, нам предстояло обучаться военному ремеслу целых четыре месяца. На вокзале мы влезли в тентованный грузовой автомобиль и отправились в неизведанное через ночной город. Прошло минут сорок под тягостное завывание мотора и наша колесница остановилась у КПП, тут мы поняли – сейчас за нами захлопнутся ворота прошлой жизни, кто-то выкрикнул в отчаянии : - Рви одежду ! Чтоб никому … Тут же затрещали рубахи, свитера и брюки, сопровождавший нас младший сержант Михаил Путра'шик никак на это не среагировал, он построил "оборванцев" возле здания двухэтажной казармы и провёл в пустующее помещение на первом этаже. Мы, сорок "недорослей" из Поволжья – расположили спортивные маты вдоль стен и вскоре забылись на них тревожным сном. В шесть утра – подъём и построение, взвод наш в разодранном одеянии сильно смахивал на гоп-компанию, изображенную Ильей Ефимовичем Репиным под названием "Бурлаки на Волге". Все бы ничего, но когда нас повели в баню за пару километров по городу, удивлению местных жителей не было предела. После массовой стрижки и водных процедур нас обрядили в солдатское одеяние, вот тут мы пали духом окончательно – "писаные красавцы" вдруг потеряли половину привлекательности, а уж подобные мне – стали похожими на лешаков настолько, что перестали узнавать друг друга. И замелькали дни, где чередовались утренние пробежки, скоротечные «посиделки» в солдатской столовой, учебные классы, шагистика на плацу в сорокоградусную жару.
Командовал нашим взводом "интернационал" – старший сержант Владимир Девальд – немец, сержант Александр Сасс – украинец и младший сержант Михаил Путрашик – чех. Я как-то умудрялся не привлекать к себе особого внимания, ладил с каждым из них, но стал ко мне вдруг цепляться сержант соседнего взвода – Богдан Гилё, родом из Закарпатья. Стало понятно – надо что-то делать, иначе настроит он взводных "отцов" против меня и тогда придется куковать ночами возле картофельных ящиков на кухне. Моего знакомого по гражданской жизни – Марата, два сержанта решили однажды подвергуть экзекуции в учебном классе, но неожиданно он сам их "отделал" тренированными кулаками. Тогда сержанты замордовали его кухонными работами, да так что у парня стали загнивать пальцы рук. Хорошо – учеба закончилась и Марат отправился дослуживать на Чукотку, в пгт Певек. Так что мои опасения были не беспочвенными. Однажды сидели мы на скамейках в курилке, тут объявился Богдан и стал изводить меня придирками. Курсанты насторожились – назревал конфликт, а я, уловив секундное затишье, "выдал" невесть откуда взявшуюся жутковатую фразу : - Сержант Гилё ! Когда я стану федеральным канцлером, подарю Вам дачу – на южном берегу … Северного Ледовитого океана … Пауза и – дикий хохот присутствующих, мой долговязый обидчик согнулся от смеха пополам, не смеялся только я – в ожидании завершения острого момента. Отдышавшись, Богдан подошёл ко мне, пожал руку и обняв за плечи – отвел в сторонку, где высказал : - Всё, один – один, в твою пользу ! После того случая меж нами установились добрые отношения, вплоть до моего отъезда в октябре к упомянутому выше – "южному берегу" Северного Ледовитого океана …
Ещё эпизод - в соседнем взводе служил белорус Вася Васькович, долговязый и худущий до ужаса, лицо его было напрочь заляпано веснушками. На очередном построении командир роты – майор Подмазов Михаил Андреевич, громко скомандовал : - Курсант Васькович, выйти из строя ! – Есть ! Наш худущий Вася вышел и развернулся лицом к роте, сто пятьдесят курсантов замерли в ожидании. Майор обратился к нам : - Товарищи курсанты, поглядите на этого молодца – похож он на толстяка ? Мы хихикнули, а майор достал конверт и продолжил : - Смотрите, что пишет он своему товарищу, всё читать не стану, вот главное «нас @@ут, а мы толстеем»… Курсанты с визгом согнулись пополам – майор понял, что в приступе хохота могут случиться всякие казусы и выкрикнул команду : - Разойдись ! Мы окружили бедного «толстяка», он затравленно озирался посреди хохочущей братии, но тут в толпу вклинились сержанты и увели парня от греха подальше. Позднее – иные сослуживцы старались кольнуть Васьковича фразой : - Что Вася – всё толстеешь ? Таким вот бывает армейский юмор, ни строчки я не придумал, только вспомнил и пересказал развесёлый случай …
У Сороки на хвосте
Солдаты в мирное и военное время гибнут иногда по глупости – своей или тех, кто рядом. О случаях во время войны говорить не стану, один из них изложен в рассказе «После боя». Вот пример из моей биографии – наша воинская часть 74183 располагалась на вершине сопки, высота которой чуть меньше пятиста метров. Рядом, в пределах видимости – пгт Тикси, море Лаптевых и в туманной дымке Северный Ледовитый океан. Возвращались мы однажды в часть на грузовом автомобиле ГАЗ – 66, с тентованным кузовом и нас в нём трое, а в кабине старшина и водитель Мыкола Сорока – так называли его земляки в своём кругу. Видимо поспорили они между собой – можно ли без дороги, на крутом подъёме в 45 градусов подняться на вершину ? Когда вездеход свернул с колеи, мы ничего ещё не поняли, но скоро – кузов резко перекосило и мозги наши завращались в сторону лёгкого беспокойства, а затем и ощутимого страха. Надрывно завывал двигатель, веером разлетались камни из-под колёс, скорость ниже пяти километров, если остановимся – машина поползёт обратно и закончится эксперимент падением под откос. Те, что в кабине – выскочить успеют, а наша перспектива – только под колёса сползающего вниз автомобиля. Кузов «плясал» и вибрировал во всех измерениях, сколько это длилось – сказать сложно, мы трое временно разучились дышать. Но вот передние колеса уцепились за площадку и после натужной пробуксовки двигатель, чихнув сизым дымом, заглох возле нашей дизель – электростанции. Ноги не слушались – мы буквально вывалились на камни, слов подходящих не было. Прорезались они минут через пяток, в основном звучали родные до слёз комбинации из нескольких букв и всё это адресовано было водителю Сороке. А долговязый «вьюноша» Мыкола в ответ убито молчал – его ответное красноречие могло спровоцировать мордо-бой местного значения.
В случае трагического исхода той авантюры, наших родителей известили бы стандартными словами : - .... при исполнении служебных обязанностей ... и никто бы не узнал, что троих служивых сбросил под откос жизни весельчак с забавной фамилией ...
Продолжение: