Автор: Роман Коротенко
Знаете ли Вы, кто́ или что́ движет нашу историю?
Оказывается, на самом деле до сих пор нет однозначного ответа на этот вопрос. Раньше считалось, что историю делают люди — не все люди, конечно, а только те, которые занимали высокое положение, то есть имели статус элиты.
После получило распространение утверждение, что историю делают классы. Когда же общественная систематика на основе классов несколько утратила свою актуальность, стали говорить, что историю делают социальные слои́.
Кроме того, по мнению некоторых специалистов роль двигателей истории отводится народам — и опять-таки не всем народам, а только тем, у которых имеется некая пассионарность.
В общем, вариантов множество.
Однако, в таком случае можем ли мы считать историю — наукой, если сами же историки до сих пор не определились с её главной движущей силой?
Очевидно, что в подобных обстоятельствах историки похожи на условных физиков, которые изучали бы падение тел, но не понимали, почему эти тела падают.
Что характерно, главную проблему вопроса о движущей силе истории составляют люди.
Ведь очевидно же, что и общественные классы, и социальные слои, и даже народы состоят всё-таки из людей.
И каждый из этих людей имеет свою волю, свои желания и свои интересы.
Поэтому практически невозможно определить ту грань, которая отделяет (простите за тавтологию) отдельного человека — от класса, слоя или народа.
То есть, нельзя однозначно определить, в каком случае человек действует собственно как человек, а в каком случае — как член класса, слоя или народа.
И это бедствие всех общественных наук, не только истории.
Вот если те же физики изучают, например, движение пото́ков воды, то объектом их изучения является вся вода, как единое целое — но не вода, являющаяся сообществом молекул.
Потому, что молекулы не обладают разумом (в нашем понимании этого термина), и соответственно не субъективны.
Обладай молекулы разумом, изучение воды, да и вообще всех физических тел, наверное превратилось бы в настоящий кошмар.
В таком случае, например, даже абсолютно упругое тело могло бы не отскочить от препятствия, а, наоборот, прилипнуть к нему: потому что таковой оказалась воля разумных молекул упругого тела, а также разумных молекул препятствия.
И абсолютный газ мог бы не занимать всё доступное ему пространство по той же самой причине.
Представляете масштаб катастрофы?
А историки, в отличие от физиков, в режиме именно такой катастрофы находятся повседневно.
И при этом историки всё-таки не опускают руки.
Однажды для преодоления своего повседневного кошмара историки решили так: если невозможно определить законы поведения общества без учёта субъективности членов этого общества, то следует изучать, так сказать, пограничный слой — то есть, именно ту незримую мембрану, которая отделяет человека от общества, и в то же время соединяет их вместе.
В таком случае, если получится определить какие-либо закономерности процессов, происходящих в этом пограничном слое, то можно будет надеяться сформулировать уже и общественные закономерности, проистекающие из субъективности образующих это общество людей.
Так появился подраздел исторической науки, который называется история повседневности.
Идея была следующей: каждый человек, образно говоря, существует не в вакууме, а в некоей повседневной взаимосвязи с окружающим его миром; поэтому если изучить степень взаимного влияния человека и различных компонентов окружающего мира, то возможно получится определить какие-либо закономерности этого повседневного процесса.
Конечно же, резон в подобной постановке задачи имеется.
Вот только возникает новая проблема: по какому принципу классифицировать окружающий человека повседневный мир?
На какие отдельные компоненты стоит обращать внимание, а какие просто игнорировать?
И можно ли вообще гарантировать, что одни и те же компоненты будут оказывать одинаковое влияние на различных людей?
В общем, работа историкам повседневности предстоит ещё огромная.
Но согласитесь, идея красивая.
Записки собственно для моих детей
Недавно попались мне на глаза воспоминания одного российского чиновника, которые он озаглавил «Записки собственно для моих детей».
Чиновника звали Василий Никифорович Геттун, и жил он в 1771—1848 годы.
Кстати, в русскоязычной Википедии имеется статья об этом человеке, но изложенная там биография скучна до невыносимости.
Разве что в конце возникает некоторая интрига: действительный статский советник (то есть, генерал-майор по военному) В.Н. Геттун, оказывается, пропал без вести, что весьма нехарактерно для его чина.
Так вот, при прочтении воспоминаний Геттуна лично меня больше всего поразило то, что повседневная жизнь такого в принципе заурядного и мало кому известного российского чиновника на самом деле была буквально насыщена довольно-таки незаурядными событиями и происшествиями.
Причём сам автор воспоминаний большинство случившихся с ним приключений описывает совершенно без каких-либо эмоций, можно даже сказать — безучастно.
И вот что мне подумалось: а ведь на примере Геттуна может получиться любопытный материал для изучения истории повседневности, со всеми её прелестями влияния окружающего мира на решения, непосредственно принимаемые человеком.
И вот в результате что получилось.
Детские годы статского советника
Родился Вася Геттун, как уже упоминалось, в 1771 году в селе Лобки́ (гусары, молчать!) Погарского повета Малороссийской губернии.
Что характерно, это село существует до сих пор, только относится теперь к Погарскому району Брянской области РФ.
Причём народу сейчас живёт в Лобках поменьше: 229 человек по переписи 2013 года против 750 человек в 1770 году.
По некоторым сведениям, погарский городовой атаман Максим Иванович Гетун приходился Васе Геттуну родным дядей.
Однако, с учётом того, что Максим Гетун занимал должность городового атамана в период 1710-1719 годов, скорее можно предположить, что Вася являлся его двоюродным внуком, а не племянником.
В общем, семья Васи была хоть и благородная, но бедная: у Геттунов имелось только 12 душ крепостных обоего пола, несколько земли и леса, маленькая винокурня (проще говоря — самогонный аппарат) и «пчельная пасека».
Своей школы в Лобках на тот момент ещё не было, поэтому по достижении шестилетнего возраста Васю Геттуна отдали в обучение к дьячку лобковской церкви.
Однако, ещё через два года «по неудовольствию на лобковского дьячка и по рекомендации» Васю отдали в обучение к дьячку церкви села Суходолье, которое было расположено примерно в 17 километрах от Лобков.
В Суходолье жили две родные тётки Васи Геттуна, так что он остановился у старшей из них.
Однако, старшая тётя оказалась себе на уме, и с наступлением лета вместо обучения у дьяка заставила Васю пасти скот.
Восьмилетний Вася, что характерно, тёткин скот пасти не захотел, и потому самовольно отправился домой:
Обидясь сим, я бежал, и шёл пешком до Лобков, около 20 верст, голодный, босой и без штанов, в простой свитке, которою набил на ногах цыпки и, опасаясь гнева отца, явился к тётке моей матери Марине, которая меня накормила и скрыла.
Кстати, обратим внимание, что в детском восприятии Васи действительная дистанция между двумя сёлами увеличилась более, чем вдвое.
После исчезновения Васи в Лобки́ приехал тёткин муж, и рассказал о случившимся.
Разумеется, бабушка Марина не стала держать интригу, и тут же Васю выдала родителям.
К чести отца Васи отметим, что после выяснения всех обстоятельств дела он не только не стал наказывать беглого отрока, но и на учёбу в Суходолье его не вернул.
Чем занимался Вася следующие два года — неизвестно.
Видимо, так и рос неучем.
Однако, в 1781 году в Лобках поселился «киевский студент Михайло Савич Барлуй», который открыл в селе частный пансион для мальчиков.
Жило и училось в том пансионе до 30 детей из разных мест, а кроме них ещё и наш Вася.
Правда, пансион Барлуя можно было назвать учебным заведением лишь с большой натяжкой:
Учили только читать и писать по-русски; даже и начальных правил арифметики не преподавали.
А теперь скажите, уважаемый читатель, детские годы Василия Геттуна ничего ли Вам не напоминают?
Может быть, когда-нибудь ранее вы уже слышали историю какого-нибудь, допустим, генерала, которого в его голоштанном и босоногом детстве вместо учёбы заставляли быть коровьим пастухом?
Уверен, что слышали, и даже не одну подобную историю.
Причём героями всех них обязательно были какие-нибудь советские военачальники времён Гражданской и Великой Отечественной войн.
И каждый из таких случаев был красноречивым доказательством, что именно Советская Россия смогла предоставить так называемый социальный лифт, который позволял, образно говоря, пастуху стать генералом.
А вот читаешь «Записки собственно для моих детей», и вдруг узнаёшь, что оказывается, и в Российской империи также происходило нечто подобное.
Причём, что характерно, для этого социального лифта совершенно не требовались ни революции, ни прочие социальные потрясения.
В общем очевидно много чего мы не знаем о России.
(Продолжение следует: губернский секретарь Василий Геттун)
______________________________
Материал предоставлен каналом «Миростолкновение» — подписывайтесь, чтобы познавать интересное.
ТыжИсторик теперь и в телеге, заходите к нам, у нас есть печеньки, котики, рыцари, мракобесы-викторианцы и еще много всего интересного : https://t.me/tizhistorik
