7 мая 2024 года исполнилось 200 лет со дня первого исполнения Девятой симфонии Бетховена. Но в тот же день формально исполнилось 184 года со дня рождения Петра Ильича Чайковского. Почем формально? – потому что это по новому стилю, введенному только в 1918 году. Сам Чайковский отмечал свой день рождения 25 апреля. Тем не менее, в Большом зале Московской Консерватории был дан концерт, посвящённый 184-й годовщине со дня рождения композитора.
Государственный Кремлевский оркестр исполнил интродукцию к опере «Пиковая дама»; Концерт для скрипки с оркестром ре мажор, соч. 35; симфонию № 6 си минор «Патетическую», соч. 74; а также, на бис, Па-де-де из балета Щелкунчик. Художественный руководитель и главный дирижер Константин Чудовский; солист Константин Казначеев (скрипка).
Я не фиксировал, сколько раз я был в Большом зале Консерватории, но, пожалуй, уже больше двадцати раз. Кстати, впервые я был там 11 декабря 1997 года на уже упоминавшийся Девятой симфонии Бетховена. У меня сохранилась программа этого концерна: исполнителями были Большой симфонический оркестр имени Чайковского и Государственная академическая хоровая капелла имени Юрлова, дирижировал Георг Марк. Тогда я сидел где-то во втором амфитеатре и был поражен громкостью музыки.
Теперь же я впервые сидел в первом ряду партера. И не скажу, что музыка показалась слишком громкой. То ли звук набирает мощность постепенно, от ближних рядов к дальним; то ли у меня изменилось восприятие звука. Так или иначе, даже самые громкие моменты меня не оглушали, и музыка воспринималась хорошо. Правда, видно оркестр, конечно же, гораздо хуже, чем сверху; видны мне были только первые и вторые скрипки, немного альты и виолончели, а духовых и ударных не было видно совсем. Но мне понравилось сосредоточенность музыкантов, которые, практически не моргая, смотрели в партитуру и изредка бросали взгляд на дирижера.
Что касается цены билета, она для такого зала и такого места совсем не большая – 1700 рублей. Для сравнения в Санкт-Петербурге билет в первый ряд Николаевского дворца на 30 декабря 2023 года стоил 3000 рублей. А билет в один из последних рядов в Мальтийскую капеллу Воронцовского дворца на 4 января 2024 года стоил 1700 рублей.
Заметна разница между заполняемостью зала в конце 90-х – 2000-х и с начала 2010-х. Раньше было хорошо, если зал заполнялся хотя бы на половину – свободные места зияли по всему залу. Теперь же свободных мест практически нет. Подобная тенденция увеличения количества люде наблюдается и в театрах, и в парках. Таким образом, витающее в воздухе мнение, что сейчас только много работают, а на все остальное не остается времени, не верно. Работают сейчас иначе, чем раньше, а зарабатывают побольше, поэтому находятся и время, и средства, которые можно потратить на отдых, развлечения и культуру. Публика самая разная – и женщины, и мужчины; и дети школьного возраста, и старшее поколение. И радует, что эта публика уже умеет не аплодировать между частями произведения.
Концерт для скрипки с оркестром ре мажор до этого не был мне хорошо знаком, хотя какие-то отдельные знакомые мотивчики я в нем услышал. Но особенно мне понравилось место солирующей скрипки в этом концерте. Обычно в концертах для фортепиано с оркестром рояль – лишь один из музыкальных инструментов, пусть и ведущий. А здесь, как мне показалось, солирующая скрипка заменяла голос поющего солиста, и получился интереснейший образец пения без вокала.
На Шестой симфонии Чайковского я был во второй раз. Первый раз это было 7 декабря 2016 года в Светлановском зале Дома музыки. Исполнителем был Государственный академический симфонический оркестр России имени Светланова, дирижер Олег Каэтани. В первом отделении исполнялся Второй концерт для фортепиано с оркестром, солист Борис Березовский; а во втором – Шестая симфония Чайковского. Кстати, билет во второй ряд партера стоил 1800 рублей.
Премьера Шестой симфонии состоялась в Петербурге 16 (28) октября 1893 года под управлением автора. Публика (а среди слушателей был и Николай Андреевич Римский-Корсаков) недоумевала. Наибольшее и, пожалуй, неприятнейшее удивление вызвал трагический, вводящий в оцепенение финал симфонии. После него не остается никаких эмоций и чувств, и уж точно не возникает желания аплодировать; после него хочется немного посидеть, прийти в себя, а потом, пожалуй, тихо уйти из зала. И, судя по всему, это осознанное и намеренное решение композитора.
Смерть Чайковского через девять дней после премьеры, очевидно, не связана с симфонией никак. Несмотря на средний прием произведения публикой, Чайковский (обычно очень ранимый) пребывал в отличном расположении духа, гордился симфонией, чувствовал в себе большие творческие силы, строил дальнейшие планы и не предчувствовал своей скорой кончины. Смерть Чайковского наступила из-за холеры, видимо, подхваченной им в ресторане 20 октября (1 ноября) 1893 года, через четыре дня после премьеры Шестой симфонии. Поэтому можно сказать, что композитор скончался в результате несчастного случая. Кстати, возраст у Чайковского – 53 года – был такой же, как у Бетховена, когда состоялась премьера его Девятой симфонии. Правда, многие отмечали, что выглядит Чайковский заметно старше своих лет.
Трактовок программы симфонии, её идейного содержания, естественно, было много. Чайковский уклонился от объяснений в день премьеры. Но по его разговорам с близкими и друзьями становится понятно, что части симфонии соотносятся с периодами жизни человека. Первая часть – это детство; вторая – молодость; третья – зрелось; финал – смерть. На мой же взгляд это произведение целиком о смерти.
Первая часть – детская, но не легкая и непосредственная, а довольно тяжелая и напряжённая музыка. Это узнавание о смерти в детстве, детский страх смерти, или даже просто детский страх, когда просто страшно, сам не знаешь, от чего. И, вероятно, наиболее напряженная музыка в конце части – первая смерть близкого человека.
Вторая часть – молодость, когда страхи отступают на второй план. В это время становишься самостоятельным, гораздо лучше, чем в детстве, контролируешь свою жизнь и понимаешь, что смерть еще очень далеко, поэтому уже не так страшно.
Третья часть в симфонии самая спорная. Её восприятие во многом зависит от манеры исполнения, которая может быть доброй или злой. Доброе исполнение радостно и торжественно; это преодоление всех трудностей и достижение всемирной славы. А если сыграть эту часть злым образом, получится совершенно другая музыка. Это будет или шабаш нечисти, или борьба с постепенно побеждающей болезнью. Сначала болезнь не замечаешь, потом замечаешь, но игнорируешь, потом уже не можешь игнорировать, и, наконец, полностью ей подчиняешься; и хотя надеешься на выздоровление, знаешь, что его не будет. Недаром среди основной темы части пробивается знаменитое «Так судьба стучится в дверь» из Пятой симфонии Бетховена: ничего хорошего такой стук не предвещает. И эта часть симфонии, скорее, адская, чем райская.
Финал, четвертая часть – тихое и скорбное прощание с умершим. Но одновременно с этим, практически как параллельный монтаж в кино, мне слышится тема надежды на то, что жизнь души не заканчивается с жизнью тела. Впрочем, с развитием части надежда эта постепенно угасает. И ближе к концу части есть такой музыкальный удар, который (особенно в этом исполнении) явно показался мне ничем иным, как ударом первого кома земли по крышке гроба. А дальнейшее постепенное затухание музыки – это как умирание пламени в полностью прогоревшей топке; и точно так же, со смертью нашего тела, заканчивается наша душа (хотя очень хочется надеяться в то, что это не так).
Но еще раз повторюсь: очень многое в восприятии этой симфонии зависит от манеры исполнения, от видения дирижера. Поэтому симфония может быть, как трагичной и пессимистичной, так и вполне оптимистичной, жизнеутверждающей. И возможность столь разных её трактовок – и есть величайшая новация этой музыки, потому что обычно настроение у музыки все-таки одно.